Я вернулся...

...Я не помню, как оказался здесь. В какой-то миг стало темно, как будто вырвали глаза, и я очнулся. Нет, боли не было, просто всё вокруг перестало существовать. Ощупал себя - всё на месте, и глаза в порядке. Но ничего не видно, даже собственные пальцы, касающиеся моего лица, не мог разглядеть. Где я? Пытаюсь ощупать пространство, но руки натыкаются только на холодные и мокрые каменные стены - коридор, камера? Я, судорожно дыша, продвигался рывками, всё так же натыкаясь на равнодушие стен. Как долго я здесь? За что? Зачем? Сволочи! Кто меня сделал? Я кричу, но голос вязнет в кромешной тьме. Мутная тишина, только мои шаги и крик, не удостоенные даже эха. Всё поглощал мрак, проникающий в меня, растворяя…

...Вдруг, далеко впереди вспыхнула неяркая красная точка, будто вспороли ножом чёрную оболочку, и вязкий багровый туман заклубился мне навстречу. Всё вокруг заколыхалось кровавым маревом. Всматриваюсь в багровую даль - мелькнул непонятный силуэт. Тень? Чья? Она движется, словно отражает кого-то. И я ринулся вперёд. Становилось светлее... А вот это уже интереснее – в ватной тишине прорезались звуки! Ещё слабые, но с каждым моим шагом - усиливающиеся. Хоть что-то, чем одному в кровавом и непонятном мраке. Резкий поворот - и я вышел на открытое пространство, ярко освещенное алым светом и заполненное гулом множества голосов. Людей! Наконец-то, значит, всё это временное затмение. Я облегчённо вздохнул.

- А, кто к нам пришел! - рядом со мной возник тип, облизывающий мороженое в вафельном стаканчике. Сказал он громко - все обернулись на звук его возгласа и воззрились на меня. Тип подошел ближе, всё так же облизывая мороженое. Оглядев зал, я заметил, что у всех в руках было мороженое разного калибра, и они увлечённо даже с каким-то болезненным наслаждением поглощали его. Почему то и время вдруг стало вязким как в замедленной съемке: я видел вёрткие длинные языки, гуляющие по мороженому, а хлюпающие звуки, наоборот, оглушали. Боже, как это мерзко! Мой желудок трепыхался у горла – тошнило. А смеющиеся глаза типа впились в мои зрачки и проникли в мозг, разрывая его. Рукой он показал куда-то наверх, я проследил взглядом - и меня облило жаром… «Добро пожаловать в Ад!»

- О! Да, у нас новенький! – Какая-то деваха в ультра-мини юбке с невообразимо длинными ногами и шикарной грудью, едва не выпадающей из выреза майки, направлялась ко мне. Она также с наслаждением облизывала мороженое – эскимо. Я замер в невольном предвкушении разглядеть её телеса, когда подойдёт поближе и тут... меня чуть не стошнило! При её сногсшибательной внешности от неё шел просто отвратный запах, как будто она гнила. Я отшатнулся. Она заметила моё отвращение и захохотала, показывая ослепительно белые зубы - хоть сейчас в рекламный ролик.  Я уставился на почти оголённую грудь девушки, пытаясь собраться с мыслями, но гул в зале и отвратительные хлюпанья окружающих от поглощения мороженым, вывели меня из себя.

- Заткнись! Сожри своё мороженное быстрей! Это невыносимо слышать! Я сейчас сдохну! – у меня больше не было сил терпеть эти тошнотворные звуки.
- Не могу, парень, оно не заканчивается. Никогда! - тип захихикал, покосившись на грудь  девахи, и продолжил:
- Вообще-то, ты у меня в гостях, сегодня мой день. У нас корпоративный праздник! День мороженого! - он всё так же беспрестанно облизывал своё мороженое, и я не заметил, чтобы ему это не нравилось!
- Почему оно не заканчивается? Выкинь его, пива выпей!
- Не могу! Сегодня весь день только мороженое! - он завизжал.

Мне стало дурно от его визга.
Тип слегка успокоился и, продолжая хихикать, стал рассказывать.

- Наш шеф всегда жопился на корпоративные праздники. Какие-то хреновые ручки дарил и выпивки на рюмку с наперсток. А я люблю мороженое! А он. Свинья! Жадничал! Жадничал! Мороженое! Мне! - тип снова завизжал.
 
Его визг, оглушительное хлюпанье и вид его мерзкого языка - я не выдержал! Подскочив к нему, вырвал мороженое из его рук и стал топтать его ногами, разбрызгивая тошнотворную субстанцию в все стороны. В пять секунд я сам уже был весь в мороженом и меня чуть ли не выворачивало. Переведя взгляд на мужика, оторопел – он всё также облизывал стаканчик мороженого и, хихикая, виновато пожал плечами.
- Извини, парень, я же сказал: оно не заканчивается. Никогда! Каждый четверг - у меня день мороженого! Уже три года. – он, пританцовывая, стал спускаться в зал к остальным и призывно махнул мне рукой, мол, что стоишь, ай да с нами.
 О нет! С ними - никогда! Я развернулся, чтобы вернуться в свой одинокий кровавый мрак, но там была Дверь – огромная, из толстых замшелых, но крепких досок. И на запоре! Рядом стояли два амбала с неподкупными мрачными взглядами. Тоннеля не было.

- Дорогуша, ты здесь навсегда! Пойдём, выберешь себе праздник и денёк к нему. – девушка в мини подошла ближе и упёрлась своей грудью в меня, которая теперь казалась отвратительной.
- Да не переживай ты, это поначалу непривычно, а потом ничего, понравится! – она широко заулыбалась, показывая все свои 32 рекламных зуба.

Меня беспрестанно тошнило…

Она оглянулась на остальных, и вся толпа, чуть ли не строем стала наступать на меня. Все голоса слились в тошнотворный гул. Я видел только их открывающие рты, мерзкие языки и нелепые призывные движения. Отступая, я упёрся спиной в дверь. Нет! Я не хочу с вами, пошли вы все! Лучше быть одному во мраке! Меня душило омерзение. Этот тошнотворный запах, гул… Все их мерзкие рожи слились в одну, и она наваливалась на меня. От отчаяния у меня брызнули слезы.  Они текли по моему искривленному гримасой бессилия лицу, и не было сил их вытирать. Я выл, медленно съезжая по Двери на пол…

И тут мой взгляд вырвал из этой копошащейся массы глаза. Детские глаза. Мальчик - бледненький, худенький, с синяками под глазами. Он приблизился ко мне и резко ткнул в лицо игрушкой. Мишка - мохнатый когда-то, сейчас совсем затёртый. Один глаз болтался на ниточке и, колыхаясь, будто мне подмигивал. Что-то знакомое… В памяти щёлкнуло, и я увидел глаза ребёнка. Другого. Девочки. Синие, озорные… Кто она? Дочь? Чья? Мозг ломало во все стороны от гула и попытки вспомнить. Моя! Я вспомнил! В памяти всплыло, как мы ходили с ней в Детский Мир и покупали ей игрушку. Из всех она выбрала этого мишку, самого дешёвого. И очень любила его. Слёзы полились с новой силой. Ужас – я никогда больше не увижу мою девочку! И снова завыл…
Из последних сил потёрся лицом о мишку пацана. Господи, а он как здесь оказался? Ведь чей-то сынок… Я притянул к себе невесомое тельце мальчика и уткнулся ему в шею. По-целовал…

- Смотрите, он плачет, смотрите! – детский голос резанул слух, болевой вспышкой отдавая в мозгу. Ну почему все так громко кричат! Шёпотом надо…
- Нет, дорогая, это жизнь вытекает из него. Врач уже отключила аппарат, – слышу женский плачущий голос. Неужели в этом Аду женщины плачут?

Скрежет. Что-то шоркнуло, и мозг снова взорвался - ослепило белым светом! Белый? От-куда? Здесь же все - красная кровь? Я зажмурился от этого сияния белизны. И запах! Хлорки и лекарства. Больница? Ещё один Ад?!

- Смотрите, он зажмурился. Смотрите! – бьёт по вспухшим мозгам детский голос.
Опять что-то шоркнуло, приглушив яркость белейшего Ада. Топот ног. Рыдания, смех…

Я открыл глаза. Мишка мне подмигивал своим глазом. А над ним синие глаза девочки. Моей девочки!

- Этого не может быть. Это невозможно! Так не бывает! Он был отключен пятнадцать ми-нут, – кто-то непрерывно молотил мне по мозгам этими словами.

Наконец, я стал различать лица: удивлённые и в слезах.
И этот запах хлорки, залепивший мне нос, глаза, показался самым  обалденным  во всей моей жизни. Самым любимым.

Я вернулся…
18.09.2009г.