50. отдых по-семейному начало

50.   ОТДЫХ ПО-СЕМЕЙНОМУ   (начало)


Расслабиться нам захотелось, видите ли… Отдохнуть… Позагорать.
Южный Буг – чем не подходящая река! Не каждый же год в серьёзных походах наизнанку выворачиваться. Тем более, что и на Южном Буге порогов хватает. Да только что нам эти пороги после Кызыл–Хема, Иркута, Катуни!
Отдыхать – так отдыхать! По-семейному, но активно! С таким настроением наша туристская «гвардия» и отправилась в украинские угодья. Взяли два каяка, две байды и мой катамаран. И детей с собой взяли.
Естественно, детей подсадили ко мне. И кабы только детей. Народ у нас ушлый – вся походная поклажа, как-то так, незаметненько, на катамаране обосновалась.
Начинался этот поход очень уж коряво. Сплавились мы от Первомайска до первых препятствий и стали на стоянку на острове. Слева – длиннющая плотина со сливом по всей протяжённости, а с правой стороны – порог.
Решили потренироваться, руки-то чешутся. Мужской экипаж на катамаране преодолел плотину без сучка и задоринки. На второй заход на матросские места посадили Раю Асядовскую и мою дочку Олю. Вышли на слив, свалились вниз, а «прострелить» пенную бочку за плотиной не удалось. Попали в ловушку.
Вода, которая из «бочки» заворачивается, прижимает катамаран к сливу и никак не даёт выбраться. Что ж, «отдыхаем…» По-семейному… В пене и брызгах.
После десятка безуспешных попыток пришлось нам с Сашей Асядовским грести вдоль слива к противоположному берегу, где какой-то сердобольный рыбак вытолкнул нас шестом на струю.
Возвращаемся к своему острову, глядим, уже Островского в этой «бочке» вода колошматит: то днище каяка мелькнёт, то голова из пены покажется.
Ринулись мы к нему на помощь, но пока догребли, то и каяк, и Эдик из бочки выбрались самостоятельно. По частям, правда. Каяк – без надувных баллонов, едва ли не пополам разорван, а Эдуард Васильевич в более целом состоянии, но без плавок. По этой причине он спасаться отказался, поплыл к берегу, засел в прибрежной тине и стал настойчиво требовать штаны, потому что делать себе набедренную повязку из крапивы ему почему-то не хотелось.
Выловили мы всё, что выплыло – коврики, оболочку, баллоны – добрались до берега и рухнули отдыхать. Даже от ужина отказались. А вот Эдик не отдыхал, возился с ошметками каяка и, представьте себе, восстановил.

Утром мы обогнули остров, преодолели первый порог и поплыли дальше «отдыхать по-семейному», навстречу новым неприятностям.

Собственно говоря, неприятность следующего дня всерьёз коснулась только меня одного. Меня там Бобылев с Островским чуть было не утопили.
Вот как это вышло: подплываем к очередному порогу (Красные Ворота), а там атмосфера праздника. Флаги развеваются, музыка гремит – идут соревнования по водному слалому. Серьёзные соревнования, то ли всесоюзные, то ли республиканские. Зрителей полно. Байдарок, каяков и каноэ на воде – не счесть. Комментаторы прохождение каждых ворот комментируют. Телевидение своё дело делает… Не пропускать же нам такое зрелище! Решили сделать днёвку.
Расположились на противоположном берегу и глазеем. Причём глазеем не столько на тех, кто ворота в пороге проходит, сколько на тех, кто своей очереди стартовать дожидается. А участники эти – сплошь молодёжь зелёная! Но вода для них – родная стихия. Эскимосские перевороты им делать, что раз плюнуть. Они их и делают прямо у нас на глазах. Потому что очень уж жарко. Это они так охлаждаются. Бултых – и снова в боевом положении.
В общем, завидно нам стало. Какие-то подростки запросто могут из «оверкиля» выходить, а у нас такой техникой никто не владеет. Один только раз у Бобылева это получилось, да и то с перепугу, наверное.
Взяли мы пластиковый каяк и пошли тренироваться на спокойный участок реки. Пока Островский с Бобылевым азартно спорили между собой, заходя поглубже в воду, я уселся в каяк, подъехал к ним и перевернулся на 180 градусов. А на все 360 никак не получается. Я уж и так, и этак – не могу из-под воды выбраться, и всё тут! Ну, думаю, сейчас они мне помогут. А они и не думают… Вспомнил я тогда хрестоматийный адмиральский афоризм: «Жить захочешь – вылезешь!»
Содрал я «юбку», попробовал выжать себя из тесного посадочного люка – не получается! Заклинило!
А надо сказать, что к этому времени я уже воду пить начал. Не от жажды, разумеется.
Выпростал руку, и из последних сил давай по днищу стучать, как борец по ковру при болевом приёме. Много долгих мгновений прошло, пока белый свет не увидел.
Воздух вдохнул, а обругать их достойно не могу. Не получается. Только: «Ап…, ап…», – и раздирающий горло кашель.
А им до меня и дела-то никакого нет! Продолжают спорить. Сами до хрипоты дошли.
Повезло мне, собственно говоря, только потому, что Кузя им с берега прокричал, что меня переворачивать надо. А то бы они до конца спорили.

А вечером этого же дня познакомились мы с Колей Елем, нашим земляком из Фаниполя. Интересно так познакомились… Сидим, ужинаем. Глядь – по реке весло проплывает. Кузя говорит: – Ой! Какое хорошее весло. Я бы его на своё обменял!
А тут другие вещи поплыли: гермомешки, пакеты. Через пару минут и перевёрнутая байдарка из-за поворота показалась, а потом и её отдельно плывущий хозяин.
Бобылев рявкнул: – Спасать!
Спасли, обогрели, просушили, накормили, напоили и спать уложили.
И прибился к нам Коля Ель до конца похода. В коллектив вписался. Заменил уехавших Асядовских. Нашей он породы. «Авантурист» чистейшей воды.

На следующее утро уже и этот Коля «присобачил» свой рюкзак к груде остальных на моём катамаране. Мне этот «террикон» давно не нравился – и обзору мешает, да и центр тяжести…
Побурчал я, что они катамаран перевёртышем сделают – так оно и случилось.
И главное, был бы порог какой-нибудь серьёзный, а то так себе – небольшое безобразие посреди реки, незаметное, пока в него не свалишься.
Были бы у меня матросами мужики – прошли бы мы его припеваючи. А у меня – детвора.
Выбило водяным валом правого переднего матроса – Наташку Бобылеву, и катамаран тут же с готовностью перевернулся.
Дети в «бочке» не задержались. Им-то что, они же как поплавки в своих спасжилетах. Понесло их течением вперёд. А я без спасжилета оказался. И, если по-честному, то у меня его вообще не было.
Короче говоря, опять я воды напился.
Как выбрался – уж и не помню. Возможно, нижняя струя вынесла. Пена-то ведь не держит. Помню только, что после этой «бочки» ещё долго длились полуметровые валы-стояки, и плыть мне было очень неудобно. Но не из-за этих стоячих волн, а потому что сразу за «бочкой» попались мне на глаза Т-образные кончики наших вёсел. Сгрёб я вёсла в охапку, пока они ещё видны, а то ведь древки намокнут и тю-тю…
Но вёсла эти мне так мешали плыть, что я из-за них снова воды попил.
Нашу катастрофу видел только Эдик, который шёл сзади. Он отбуксировал детей к перевёрнутому катамарану и, подталкивая его каяком, через полтора километра доставил к берегу, где нас уже дожидались чересчур резвые спутники.
– Тушёнку утопили… Рюкзак порвали… – стенал Кузя.
Изумлению Бобылева не было предела. Он бегал туда-сюда, махал руками и повторял: – И где они только себе яму нашли? На ровном месте!
Оклемавшись немного, я набросился на детей и начал орать:
– Если ещё кто-нибудь… Кхе! Хоть раз… Кхе! Своё весло выпустит… Кхе–Кхе! Я того… Кхе–Кхе! – и, прокашлявшись, заметил, что у них у всех задрожали коленки.

…

Ну что ж, перевернулись, так перевернулись. С кем не бывает! Только это – ещё цветочки… А ягодки были впереди: порог Гард.
Кое-какие сигналы о его силе до нас уже доходили.
Только что нам, этот какой-то Гард на Южном Буге, после Саянских рек…
Но всё-таки мы насторожились. Начали о нём справки наводить. Но всю информацию о нём получали примерно такую: «Когда обносить это место будете, то …»
По карте получалось, что до Гарда уже недалеко – километров десять.
– Подплывём – сделаем осмотр, – сказал Адмирал, и мы отчалили. Какой-то рыбак на берегу что-то кричал нам вслед и махал руками.
– О Гарде, небось, предупреждает, – предположил Коля.
– Нет! – сказали сестрички Бобылевы. – Он кричал «Барабан! Барабан!»…
– А нам «по барабану!» – сказал их папочка и стал отрываться вперёд. Остальные – за ним.
Мы тоже помахали рыбаку, и не торопясь погребли на середину реки. Берега сузились, и несло нас с хорошей скоростью. Проплыли пару километров до поворота направо, и вдруг я замечаю, что на левом берегу стоят Бобылев и Кузя, но не делают нам никаких знаков. Коли с Эдиком не видно. Уплыли вперёд, наверное.
Бобылев молча поднял руку.
Я кричу: – Причалить?
А он в ответ кричит: – Иди по центру!
Течение ускорилось, и послышался гул. Я начал недоумевать: вроде бы до Гарда ещё далеко, и никаких порогов на этом участке не должно быть. И тут гул начал перерастать в рёв. И понял я, что это Гард.

(продолжение следует)