отрывки из Permis d aimer Королева Марго 1

отрывки из "Permis d'aimer" "Королева Марго"    (1)
Есть "permis de conduire" - водительские права, а как получится "permis d'aimer" - любительские права???
(aimer - глагол, регулярный, первой группы, - означает - любить)

Давай я тебе лучше про мою королеву Марго расскажу.

По приезду во Францию, сняли мы домик, курятник я бы сказала, бывший гараж, перекроеный в курятник. Но в одном из самых красивых районов нашего городка. И с садиком 5 на 5 метров, но даже в нём я развернула плечи. А на садик выходили окна Марго и Альбера, бельгийских старичков. Марго была махонькой, махонькой, с белыми, как одуванчик волосами, да какой там, пух это был. Альбер - гренадёр под два метра. Забавные они были. А познакомились мы, когда я осматривала садик, и из окна на меня вылетел качан капусты. Я его на лету подхватила, удивлённо посмотрела и увидела булькающую Маргошу в окне. Она хотела извиниться, но не могла...её почти тошнило. Она только повторяла "Там, там ...слизняк". Слизняк был огромный. Я его выкинула, капусту вернула Марго в окошко, после долгих уверений, что больше "зверей" там нет. Оказалось позже, что моя королева боялась всех таких, которые из садов и огородов, летающих и ползающих. Так началась наша "дружба".

Как водится, апперети за знакомство, затянувшийся далеко за полночь. Альберт был директором фабрики, выпускавшей краску, и не где нибудь, а в Конго, тогда ещё бывшей Бельгийской колонией. Марго рассказывала, что жили они на шикарной вилле, и в услугах у них были "бои", но она не очень этого любила, говорила, что ей неловко, любила всё сама. А уж готовить, так точно - сама. И как готовила!

"Леночка, тут у меня осталось рыбки немного, не побрезгуйте для ваших (она до конца своей жизни была со мной на "Вы") котиков. Сегодня готовила, но Альбер завтра не будет, он не кушает вчерашнее". И выдаёт мне сёмгу под соусом бешамель. Для котиков. Мда, хорошо жилось моим котикам. "Леночка, готовить на маргарине, это мовей-тон, это не вкусно",- говорила Марго и шмякала хороший кусок масла. Сметана, чтоб ложка стояла.
Маргоша научила меня национальному Бельгийскому блюду : домашние фриты "Леночка, за два захода, и не иначе" с мидиями в белом вине. Я не буду ничего об"яснять, Вы придёте и будете смотреть".
Я приходил и смотрела, она рассказывала и готовила. Учила.

Когда смеялась, как колокольчик, всегда прикрывала тыльной стороной руки губы, будто стесняясь за такую вольность. Один раз, в саду, я стала расскладывать какой то - ужин, ну так по простецки - картошка в сковородке, селёдка на газетке. Тут слышу из окошка возмущение, и через три минуты выскакивает Маргоша. Ноздри раздуваются как у арабского рысака.

"Леночка, даже самая распоследняя селёдка красиво разложенная на милой тарелочке,украшенная веточкой зелени, будет выглядеть, как королевский ужин. А не это...это...(слов ей не хватало) Уберите это, эти сковородки и газетки, не поленитесь достать тарелочку".

 Моя милая старушка, даже не из графьёв, дочь бельгийки и немца, она смогла донести до меня. С тех пор, даже самый банальный домашний ужин, я сервирую, а не брякаю на стол кастрюли и сковородки, что бы не случилось. Что бы не подавалось.Хотя...порой хотелось и сковородку, но шшш, Марго не должна об этом догадываться. Моя королева Марго. 

Марго и Альбер, как истинные бельгийцы, не признавали воду. Если жажда, то пиво, за столом - вино. Когда Марго залетела в больницу, как бывает у старушек, она мне жалобно говорила по телефону, что хочет пить, а дают только воду. Пришлось мне, пулечкой, слетать в магазин и привезти ей нелегального пива. Утолить её жажду.

Марго - "Леночка, Жаклин поставила нас перед фактом, что в пятницу выходит замуж. И знаете, что сказал Альбер?"

Я - "Нет, Марго".

Марго - "Он просто сказал, что ты имеешь против пятницы, Марго? Вы представляете".

Альбер - "Ты забыла сказать, что в этот момент, я сидел на унитазе".

Такие вот смешные.

 У них трое детей : Жаклин, Жан и Кристиан. Жаклин и Жан живут в Париже, Кристиан жил у нас в городке. Каждую субботу, он приезжал с женой на семейный ужин. Как это всё же трогательно, каждую субботу знать, что проведёшь в уютной обстановке, каждую субботу Маргуша колдовала над плитой, запахи выпархивали мне в сад, котики были накормлены каждую субботу как в ресторане-люкс.

(Всё, мой хороший, на сегодня всё ... грустно-смешного. Я ещё тебе расскажу про Марго и Альбера, и про других тоже людей, разных, которые вошли в мою жизнь и остались, даже уходя из жизни. Стали неот"емлемой частью. Памятью.)

Маргуша перенесла рак и выздоровела, рассказывала мне о нём без сожалений и слёз, даже бодренько, я бы сказала. С юмором.

"Леночка, я была лысая, ну вот лысая, как коленка" - звенела она колокольчиком, по прежнему прикрывая губы рукой." А дети подарили мне парик. Но он был странный, то налево с"езжал, то направо, и я никогда не могла знать, как он на мне сидит. И чесалось. Так вот привёз меня Альбер на кресле на колёсиках на вокзал и так мне стало смешно,что я сорвала этот гадский парик и весело крутила им на вытянутой руке. Вы не можете себе представить, как смотрели прохожие".


Ну что же, представить то я могла, в этом была вся Марго.

Она знала каждого комерсанта в нашем районе, она останавливалась около каждой цветочницы. Всем что-то рассказывала, у всех что-то спрашивала, но её никогда не было много. Будто внутренний сигнал имела, знала точно в какой момент попращаться, откланяться. И семенила дальше по своим королевским делам, как и положено моей маленькой, крохотной королеве Марго.

"А в Конго, я готовила сама. Как бы Вам сказать, "бой" был хороший, послушный, но какой- то ...(она пожевала губами), простите, не умный. Один раз у Альбера были представительные гости, и ну никак нельзя было упасть лицом, никак без "боя". Я, Леночка, всё приготовила, всё ему рассказала, что вот в последнюю минуту надо достать лимон и положить рыбе в рот. Всё !!! И внести блюдо. Я должна была хлопнуть три раза в ладоши, а он внести блюдо. И вот я хлопаю в ладоши, а за дверью в столовую какая то возня и мычание. Я опять в ладоши! Опять нет "боя" с рыбой. Возня и мычание. Пока кто то не открыл дверь. За дверью топтался "бой" руки его были заняты блюдом с рыбой, а во рту у НЕГО !!! был лимон."

Я обожала эти истории из Конго-Бельж, Марго имела удивительный дар рассказывать, сама смеялась, тихонечко, Альбер грохотал, утирая слёзы, поддакивая и прибавляя смешные мелочи.

Так мы и жили, курятник с садиком, окна на садик и каждое утро в хорошие дни открывалось окно, в котором улыбался одуванчик.

Как говорил Альбер : "Марго совсем не любопытная, просто она хочет всё знать".
А ещё Альбер мог чихнуть до 40 раз, за 40 ни разу не зашкаливало. И при первом чихе, мы заключали спор, на что нибудь простецкое, шоколадку или вино. И затаив дыхание, стояли в саду с гостями и считали "чихи" несущиеся из окна.
Один раз, Маргуша застала меня за этим занятием, пришлось покаяться.
"Что Вы, Леночка",- она опять заколыхалась в тихом смехе, - "вот когда его пробирало в самый интимный момент, ну Вы понимаете о чём я, мне на 18-ом чихе, приходилось ему говорить -Мон шэр, давай отложим до следующего раза".
А в гневе на Альбера (она тоже умела гневаться) - она грозно говорила, - "Мон шэр, помимо Вас !!! мне навязали Конго, троих детей и бульдога !!! Я имею право !!! " Ну уж на что она гневалась и на что имела право - остаётся только фантазия. Я, будучи любящей их двоих и понимающей - никогда не спрашивала, иногда Марго рассказывала, а иногда молчала. Но я их любила всякими и сейчас, вероятно, люблю всякими.

Я вспомнила, как звали "боя", того что с лимоном во рту-Матафари.
А потом Марго умерла, не физически, морально умерла. Кристиан, сын, что жил здесь в городе и приходил каждую субботу - умер. Пришёл с прогулки с собакой, сел в кресло и умер. И Марго потухла, стала ещё меньше. И тогда я пол - года нянчила её, прибирала в доме, готовила ей домашние фриты (за два захода) с мидиями, и рыбу под соусом бешамель, и покупала вино и пиво.
"Леночка, дети не должны умирать раньше родителей, это несправедливо, это не по правилам".


(Правила ... где они, мой хороший, правила в этой жизни - нет их. Были бы, была бы не жизнь, а рай на земле. Вот почему у меня мои личные правила, моя личная мораль и личный кодекс жизни.
По правилам, не должна мать выбирать из двоих детей. По правилам, не должны родные люди ненавидеть друг друга, а они так поступают. К чертям собачьим такие правила, плюю я на них, устанавливая свои, раз уж жизнь так ставит в позу, имею право выбрать по своему усмотрению, и к чёрту если она кому - то не по нраву.)



(Твои истории замечательные. Рассказывай! (тихо говорил ты мне)

Я рассказываю, мой милый, и скорее всего, это они были замечательные, я только рассказываю.)


Жизнь брала потихоньку своё, Маргуша оживала, да и вернулась её верная домработница (уезжавшая в Испанию ухаживать за родственниками), которую я называла Кармен-сита. Но она больше никогда не была настолько живой, как раньше, моя Марго. Будто огонёк в ней потух. Вроде живёт человек, всё делает, по-прежнему останавливается около коммерсантов и в курсе всей жизни в районе, но что - то нарушилось в этой гармонии, жизнь перестала быть разноцветной. Саша моя подрастала, запрыгала на своих детский кривеньких ножках, и курятник стал маленьким для неё. Пришлось покинуть садик 5 на 5, окошко и одуванчик. Покинуть только курятник, но не Альбера и Марго. Потом заболел Альбер, и, как то, Марго позвонила мне, зная, что я работала в Префектуре, попросила впервые в жизни : "Леночка, у нас заканчивается вид на жительство, надо продлить, а Альбер в больянице. Не поможете ?"