На практике

Сестринскую практику после третьего курса мы, человек пять шортандинцев, проходили в своей районной больнице. Больница небольшая, разбросана по нескольким приспособленным зданиям. Никто нами особенно не занимался, никто не был заинтересован.
Но нам было интересно все, мы гордо разгуливали по отделениям в белых халатах. Особенно приятно было, когда встречали среди пациентов кого-нибудь знакомого.
Медсестры относились к нам хорошо, даже ответственно. Мы же должны в результате чему-то научиться. Поэтому под их присмотром мы делали клизмы, промывания, инъекции. Внутримышечные уколы вскоре стали обыденным делом. Осваивали и внутривенные.
И вот тут-то со мной произошел случай незабываемый. Закончиться он мог трагически для многих.
После обеда наступала пора внутривенных инъекций. Их назначали многим больным, хотя сейчас понимаю, что всякое вмешательство в организм больного – серьезно, и должно быть очень обоснованным. Возможно, такой взгляд начал формироваться во мне еще с тех пор.
А тогда подошла моя очередь делать инъекцию. Моей пациенткой была девочка лет десяти – одиннадцати, с хроническим пиелонефритом. Во всяком случае, такой диагноз был на истории болезни. Назначена была 40% глюкоза с витамином «С».
Я наполнил шприц (тогда шприцы были многоразовыми, стеклянными), вены у девочки были хорошими, поэтому попал сразу. Вот внутри шприца появилась струйка крови, можно вводить. Нажал на поршень, легонько. Раз, два, три… Ввел кубика два – три. Вдруг девочка побледнела, потом по лицу пошли розовые пятна, и она начала сползать со стула. Медсестра была тут же, подхватила ее, уложила на кушетку. Я, естественно, сразу извлек иглу, шприц положил на столик и тоже склонился над девочкой. Здесь же сгрудились и мои молодые коллеги.
Через секунду-другую девочка пришла в себя, цвет лица нормализовался. А медсестра подозвала меня к процедурному столику и  протянула ампулу, из которой я только что набирал лекарство.  «Sol. Magnezii sulfurici  25%  20 ml» - четко читалось на ампуле.
- Но я же читал, прежде чем наполнить шприц! – внутри себя оправдывался я.
- Что будет с девочкой? – была следующая мысль.
На столике лежало много разных ампул, вынутых из упаковок. Конечно, это было нарушение. Понимала это и медсестра. Но понимала она, по-моему, и мое состояние. Я был испуган, растерян…  Она мне ничего не сказала, ни тогда, ни на следующий день.
Слава богу, девочке становилось все лучше, и вскоре мы проводили ее в палату. До ухода домой я каждые пять минут по различным поводам заглядывал в ее палату.
Дома ничего не сказал, да и что могла понять мама, разве что перепугаться больше меня, за меня, за девочку. Я бросился к Мошковскому, но не нашел там ни успокоения себе, ни, правда, чего-то фатального. Магнезию допустимо вводить внутривенно. Но в разведенном в физрастворе виде, в капельнице. При быстром введении возможно резкое падение давления крови из-за расширения сосудов. И используется она внутривенно только при реанимации, и то очень редко.
С трудом дождался утра. В отделении все было спокойно. Девочка была на завтраке.
Прошло больше сорока лет. Помню все. Практика!