Только давайте не будем её варить...

    Алёнка порхала из кухни в столовую, ещё вкусно припахивающих свеже поклеенными обоями. Новоселье. Что может быть чудесней?! Строились почти пять лет. И вот, наконец!

    В кладовке уютно ворковала новая стиральная машинка, подаренная детьми и, наконец-то, избавившая её, Ленчика, от согбенной повседневной жизни, а в казане на газовой плите домовито булькала вода - в ней, гулко отзываясь в стенках старого исполина, билось сердце вершины любимого всеми домочадцами произведения Алёнкиного искусства - невесть откуда взятого и сотни раз апробированного и переделанного на свой вкус и лад торта по фамилии "Королевский". И сердце это было ничем иным, как обыкновенной банкой "славянской" сгущёнки, превращавшей "Королевский" в непревзойдённый  шедевр Алёнкиного кулинарного искусства.

    Стиральная машинка предупредительно пикнула. "Сейчас иду, моя умница!", - отозвалась Аленка, взяла большой таз, вынула из недр стиральной машинки бельё и пошла  развешивать его на улицу.
 
    Алёнка не помнит, сколько времени она развешивала бельё под навесом, сколько болтала с соседкой Лидой, у которой родилась дочь - их беседу прервал накрапывающий дождь.               
    Вернувшись в дом она тут же взгромоздилась на стремянку и стала любовно протирать невидимую пыль с новой столовой горки. Вдруг на кухне раздался глухой взрыв, а следом за ним шум, звон и грохот упавших в разных направлениях тяжёлых металлических предметов.
    "Сгущёнка!.." Алёнка, чертыхнувшись,  спрыгнула со стремянки, увлекая  за тряпкой на пол любимую вазу мужа. Левая нога предательски подвернулась, и связки буквально затрещали по швам. Всё бы ничего, но удар хрустальной вазы по голове вывел Алёнку из равновесия окончательно, и весь дом содрогнулся от её истошного:"А-а-а-а-а!!!" Сидя по-турецки на подаренном свекровью ковре она раскачивалась взад и вперёд, поочерёдно хватаясь двумя руками то за тупо ноющий голеностоп, то за саднящую шишку на голове. "Ё-ё-ё-кэ-лэ-мэ-нэ-э-э-э...!", - надсадно протянула Алёнка, но душевная  боль за неизвестно что происшедшее на кухне превозмогла физическую, и Алёнка, как бы разом всё сбросившая с себя, резко поднялась и, прихрамывая, спешно заковыляла на кухню, огибая осколки вазы.

    Почему-то сразу бросились в глаза кремовые брызги на потолке. В голове сразу прокрутилось: "А, может, так и было задумано?... Нет... чушь какая ...". Более детально обвела глазами кухню. Разорванная банка сгущёнки в раковине, крышка от казана на подоконнике прижала чахлый ствол алоэ к окну, в котором трещина на стекле как бы отразила силуэт этого самого чахлого ствола. Казан... Так, казан лежит перевёрнутым на полу. Линолеум! Белый... Дорогой... Алёнка схватила ещё не успевший остынуть казан, но тут же отдёрнула руки и стала с силой дуть на обожжённые пальцы: "Йё-пэ-рэ-сэ-тэ-э-э!!!..." Но и этого короткого мгновения ей было достаточно для того, чтобы заметить, что линолеум безнадёжно очерчен роковым, расплавленным, как от приземления НЛО кругом. "Благо ровно в квадратике... Илюшка придёт с работы, вырежет и вставит новый - там ещё остался кусочек, можно приклеить...", - мелькнуло в голове. Дуя на пальцы и совершенно забыв про голеностоп и про голову, она вдруг заметила лоснящиеся капли сгущёнки на новых занавесках и  обоях. Кстати, это были последние в магазине четыре рулона, купленные уже на самые последние, отложенные на ремонт, деньги.

    "К чёрту! Всё к чёрту! Никаких гостей! Отбой! Всё! Не могу... Не хочу... У-у-у-у!!! Чтоб ты провалилась, чертова сгущёнка! И торт... А-а-а-а!!!".
    Причитания и завывания прервал звонок. "Да... Привет, Валер... Нет ...Да... Плохо всё... Нет... Приходи, сам увидишь... Да... Прямо сейчас...".

    Валера, младший брат Алёнки, прилетел к ней через десять минут после разговора с сестрой - крышу его дома было видно с Алёнкиного балкона. Деловито осмотрев масштабы аварии, Валера, лаконично произнеся: "Не реви!", принёс пластмассовый, со спинкой, стул с террасы, водрузил его на кухонный стол и, взяв большой столовый нож, легко подпрыгнул и взобрался сначала на кухонный стол, а затем на пластиковый стул, ножки которого при этом слегка разъехались. Не успел он поднять руку с ножом, чтобы соскоблить самые значимые сгУщенные налёты, как ножки стула, плавно разъехавшись в разные стороны, вдруг смачно хрустнули, и Валера полетел и со стула и со стола одновременно, неуклюже размахивая в воздухе ножом, как ковбой лассо.
   
    Щёку он чиркнул незначительно. Ладно с ним, со стулом, но вот с рукой дела обстояли хуже - локоть он лечил недели три, не меньше. 
   
    Гостей в этот день отменили. Новоселье справили где-то через месяц. Квадратик, вставленный  в линолеум и правда был почти не заметен. Стекло в окне менять не стали - вместо чахлого алоэ трещину в стекле прикрывало какое-то бурно цветущее растение, по утверждению Алёнки - такой специальный сорт красного острого перчика. Чувствовала она себя уже хорошо. Занавески поменяла, обои решили оставить пока так. Вазу своему Илюшке она купила почти такую же, как и разбила, сразу после того, как он отчистил и забелил потолок. Говорить ей о том, что это вовсе не такая ваза он не стал - пожалел. И с тех пор прошло не менее пятнадцати лет. Но любой из семьи Алёнки, завидев сгущёнку, непременно всякий раз говорит и до сих пор: "Только давайте варить её не будем...".


               
                (Картинка взята из интернета)