Девять мужчин для одной женщины

Сегодня на работу не пойду. 
Могу я впервые за три года чем-нибудь заболеть? Имею право. И еще, - отныне мой рабочий день будет не с восьми до восьми, как у ломовой лошади,  а как принято у красивой женщины: где-то с половины десятого  до без четверти шесть.               
Роскошный, купленный вчера халат достоин мадригала.  Но я не поэтесса. Поэтому просто наслаждаюсь прохладой нежного шелка, любуюсь игрой его оттенков, мягкостью линий.  Очаровывающие звуки «Лунной серенады» Гленна Миллера наполняют дом атмосферой утонченности и шарма.  Приятная мысль легкими шажками неотступно крадется за струящимся пояском халатика: где  же до сих пор таилась такая грациозная неторопливость в жестах, откуда взялось благородство в осанке? Для завершения образа  не хватает только чашечки ароматного горячего кофе. И я, как истинная аристократка, изящно двигаясь в такт мелодии, вытанцовываю на кухню. 
Поразительное открытие уже довольно комфортно угнездилось  в ростках моего нового сознания: «Самый главный орган у мужчины – его самолюбие.  Размер мужского сокровища равен знаку бесконечность».
Возможно, кому-то со стороны подумается,  что 30-ти летняя  хронически незамужняя  дамочка сошла с ума в своей однокомнатной квартире? Ничуть. Разрешите представиться: перед вами усердная и внимательная ученица тренинга «Как найти свою половинку».  Все, что сейчас происходит,  - это попытка выполнить домашнее задание: повысить качество собственной жизни, воплощая  лозунг «Аристократизм снова в моде!»   
               
  Кофе поднялся пышной пенкой, заполняя дом пряным ароматом.  Самое время освежить в памяти бесценную информацию,   законспектированную в  толстой тетради моей трепетной не окольцованной  рукой.  «Чем любит мужчина?»  Натыкаюсь взглядом на вопрос, выделенный крупными буквами.  И тут же обнаруживаю ответ, подчеркнутый жирной линией: «мужчина любит ушами».  Чтобы напрочь отключить мозг избранника и беспрепятственно довести до здания ЗАГСа, достаточно регулярно загружать  мужской слух  правильными прилагательными.   Виват тренеру: такого богатства у меня в тетрадке длинный столбец!               
 Для практической работы  и закрепления необходимых результатов в конце тренинга нам выдвинули совсем не сложные, но незыблемые требования: на  вопросы или предложения мужчин отвечать только «да», из одежды исключить брючное, черное и унылое, и в обязательном порядке использовать в макияже блестки для век.  Интересно, куда такая дурында в блестках и яркой одежде может пойти одна без печальных для себя последствий?
И, наконец, главное: делать окончательный выбор нужно лишь тогда, когда наберется не менее девяти телефонных номеров потенциальных претендентов. Спасибо, что не сотня.
               
 « Мы рождены, чтоб сказку сделать былью» корявым сучком вклинивается рингтон моего начальника Акакия Гавриловича в томную негу мелодий оркестра. Кстати, на родном начальнике вполне можно потренироваться.  А чтобы совесть была чиста, - почему бы не посвятить сие черное действо отмщению за Мартынову Дашку.               
 Дашка моя бывшая коллега по отделу. В прошлом году Акакий Гаврилович настолько запудрил ей мозги, что бедняжка, как одержимая работала на износ несколько месяцев подряд, зарабатывая на шикарный гардероб к свадебному путешествию. А наш похотливый павиан в самый ответственный момент тихонько дал задний ход в сторону ранее отринутой павианихи. Мартынова не вынесла дезертирства любимого и швырнула челобитную о своей демобилизации прямо ему в анфас. Весь отдел с наигранной безучастностью наблюдал трагический эпилог местной шекспировской драмы. И с тех пор к имени Акакий как-то само собой прилепилось новое отчество - Горилыч.

Нажав кнопку «ответить», слышу в трубке неотразимый поставленный баритон начальника:   

  - Смирнова, ты где? Времени уже половина девятого. Ты там проспала, что ли?               
 Вот наглость! А ничего, что официально рабочее время в нашем отделе начинается с девяти часов и ноля минут.  Привык, что я прихожу первая, и ухожу последняя. Возмутительно: 
  - Акакий Гаврилович, - спохватившись, что аристократизм отныне мне не чужд, сдерживаюсь и продолжаю уже с нежной грустью в голосе:               
   - Да знаешь, приболела немного… Ты такой заботливый.               
  В трубке пауза и едва слышное сопение:               
- Чего ты сразу наезжаешь? Так бы и сказала.               
   Можно подумать, я сказала как-то по-другому. По-моему, прилагательное не сработало.             
– Лечись, но завтра как штык. Работы по горло! – отрезал Горилыч и отключился.               
      Выслать ему вслед смс «какой он властный»?  Обойдется.               
Через полчаса  майским жуком  телефон загудел и засуетился на столике. Это Верка, моя верная подруга.  Мы вместе работаем еще с  основания нашего агентства. По ее глубокому убеждению,  она самая преданная в мире женщина немалого количества абсолютно неблагодарных мужчин:               
- Ленуся! Ты заболела?  Что случилось?               
   Верку не проведешь. Как только ей удается говорить голосом с привкусом волчьей ягодки в сиропе?               
- Да все нормально, Верунчик! Просто решила устроить себе выходной.               
  - Ну и правильно. Ясно - для всех ты болеешь. Слушай,  Горилыч  собрался тебя навестить, так что сиди дома, поняла? Все, пока. Еще созвонимся. Целую.               
   Что же, сама судьба легким ветерком несет  этого беспечного  мотылька  в  коварную  паутину моих практических занятий. 

 В начале первого дня раздается звонок в прихожей. Дверной глазок  невнятно сфокусировал  сияющую  физиономию Акакия Гавриловича.  Кто бы мог подумать, что начальство  способно так радоваться  своим подчиненным. У меня уже все готово к практической работе: в звуках «Медленного фокстрота» хрипло стонет саксофон, ему тонким надрывом отзываются скрипки, шлейф французских духов  и последний штрих, как заветный треншальтер* к сердечной дверце любого мужчины – блестки на веках. Открываю.                Горилыч замирает в прихожей с увесистым кульком в руке.  Восторженный взгляд моего руководства медленно скользит сверху вниз по шелковому халатику:               
      - Лена, какая ты…               
Грустно вздыхаю в ответ, расправляя плечи, во взгляде сплошное «да»:               
- Что, совсем плохо выгляжу? – придаю голосу нотку усталости и легкого безразличия.
               
    - Не то слово! То есть, я совсем не это хотел сказать…  наоборот… Что врачи-то говорят?               
 - Ах, говорят - нервы. Нужно отдохнуть несколько дней, капельки попить.               
   – Капельки это хорошо, – мгновенно приходит в себя Горилыч: - Мы даже могли бы попить их вместе… А это тебе гостинцы и привет от всего отдела.
 Протягивает кулек с фруктами, соками, чем-то еще и, опомнившись: 
  - Ой, он тяжелый. Куда отнести?               
 - На кухню, пожалуйста. Ты такой сильный, мужественный… - Легонько опираюсь на крепкое руководящее плечо:                - Спасибо тебе за все.               
 Вижу, поплыл наш Горилыч. Работает метода! Главное – не переусердствовать. Изящно опускаюсь на краешек табурета, даю намек вялым голосом:
    - Что-то мне хуже становится…  Чаю, кофе?               
 Горылыч понимающе, будто сочувственно кивает и неуверенно отшвартовывает от кухонного стола.   
 - Как, ты уже уходишь? Я провожу.
 Тыльной стороной кисти пытаюсь смахнуть с лица невидимую паутинку болезненной усталости и в элегантном жесте задерживаю пальцы в области ушка.  Руководство топчется в прихожей и ищет повод задержаться. Нет, дорогой, ты в моем списке пока только первый:               
  - Девочкам от меня привет передавай, - покорно глядя в глаза Горилыча, закрываю за ним дверь.  Вечером мой телефон снова несколько раз предлагал «сделать сказку былью», но я так и не откликнулась на столь заманчивое предложение.    
               
Утро следующего дня, начало десятого.
Первым, кого встречаю в вестибюле, -  наш водитель Сашка. Просто красавец. Ростом под два метра, силушки не меряно, ладони с мою голову. Его даже тестировать не нужно, - этот запросто обнимет до легкого хруста. Сашка умеет красиво улыбаться и заглядывать женщинам в глаза так, словно знает все их секреты.               
   - Ленок, отлично выглядишь! У тебя на сегодня поездка со мной запланирована? 
Маслянистой поволокой проникает его взгляд под мою блузку и замирает где-то под подолом новой узкой юбки.               
   – Хм, какой ты целеустремленный! Какой предприимчивый… Запиши меня на завтра, – многозначительно взираю в пахабные Сашкины глаза.                Пока поднимаюсь по лестнице, оставаясь в радиусе  обозрения нашего бога скорости и мастера маневра, старательно держу осанку и контролирую походку. Слышу, как подопытный номер два одобрительно хмыкнул за моей спиной.

 Кабинет нашего отдела практически в самом конце длинного коридора.  Сердце бьется сильнее обычного, т.к. навстречу спешит незнакомый мужчина в очень приличном костюме и добротной обуви.  Иду неторопливо, сдержанно улыбаюсь. Блестки на веках при довольно тусклом освещении коридора, видимо, слегка мерцают.  В надежде, что данное обстоятельство придает некоторую таинственность моему взгляду, нацеливаю его прямо в заинтересованные глаза незнакомца. Поравнявшись, подопытный номер три любезно спрашивает:   
               
 - Не подскажете, в каком кабинете  можно сделать ксерокопии документов?               
  Глубоким грудным голосом называю номер, готовясь произвести контрольный в зрачок.               
 - А вы сами не в этом кабинете работаете? – Игриво улыбается мой собеседник, с наивной готовностью включаясь в практическое занятие.   
 Нет, я там не работаю. Черт, слово «нет» запрещено. А ведь едва не слетело с языка.            
  - А вам бы хотелось, чтобы я там работала? – выкручиваюсь, отвечая вопросом на вопрос.
- Был бы очень рад.  Разрешите представиться, Антон, – протягивает свою визитку: -  В каком кабинете я мог бы найти вас, чтобы пригласить на чашечку кофе?               
  - Какой вы стремительный, Антон! Меня зовут Елена, кабинет 353.               
- Тогда я зайду за вами в обеденный перерыв. До встречи?!               
- Да.  А вы властный человек… 

Пошло-поехало! 
Уже сидя за рабочим столом, на последней страничке своего еженедельника записала в столбик: Горилыч, Сашка, Антон. Да, длинна ты, дороженька, поиска «того, сама не знаю кого».  Подруга Верунька, стоя в дверях нашего отдела, пальчиком манит меня на выход:
  - Ленка, признавайся, - зашептала она с жаром, едва мы оказались одни: - мужика себе завела? Как это «нет»?! По всему видно, что влюбилась:  при параде, прическа, шпилька. Вся сверкает, глазищи сияют. Колись, кто он? Кто-то из наших? Неужели Горилыч?               
   - Верка, с ума сошла? Ничего подобного!               
  - Что ты с ним вчера сделала? С утра был сам не свой, все на часы поглядывал, пока ты не явилась. Горилыч сегодня в новом галстуке! Ну, что?
   - Вер, не сочиняй. Все потом. Сейчас бегу к дизайнерам, - нужно срочно макет согласовать с клиентом.

На этот раз мне с дизайнером повезло, потому что макетом занимался сам Юрий Николаевич. Очень уважаемый, одаренный художник и просто интеллигентный мужчина в зрелом красивом возрасте. Увидев меня, он приветственно кивает и указывает на принтер. Душка! Это значит, что все готово, согласовано, распечатано и осталось лишь заверить подписью заказчика. Кто бы сомневался – профи. Неожиданно, Юрий Николаевич нежно поддерживая меня за локоть, выходит следом в коридор.               
  - Леночка, я сегодня утром совершенно случайно слышал, как вы расточали свои комплименты нашему водителю Александру…   
 Как завороженная,  смотрю на ушные раковины непревзойденного кумира.  На фоне седых висков они полыхают малиновым цветом и оттого кажутся огромными  и горячими.               
  –… Но мне кажется, что найдутся не менее достойные кандидаты на вашу благосклонность.
  - Юрий Николаевич, что вы хотите этим сказать? – отказываюсь верить собственным ушам, да и глазам тоже.   
   - К примеру, Леночка, что вы могли бы сказать в мой адрес?               
 Такого поворота я никак не ожидала. Конечно, мне иногда казалось, что наш гений смотрит на меня как-то иначе, чем на остальных сотрудниц. Но всегда гнала от себя подобные мысли:               
   - Юрий Николаевич, вы очень талантливый! – выдыхаю и, замечая некоторую досаду на его лице, добавляю: -  Вы успешный человек, сильный и могущественный.               
  - Вы это серьезно?
  - Да, – уверенно подтверждаю кивком столь щедрые авансы.               
   - Тогда позвольте вас пригласить на вечернюю чашку чая. Я знаю один японский ресторанчик, где готовят исключительный чай. Вы не откажетесь?
   - Да! …В смысле не откажусь.
Телефонный звонок прерывает нашу беседу. Как вовремя! Что-то я оказалась не совсем готова к экспериментам подобного рода. Звонит наш системный администратор Володя, мой  очень хороший друг и спасительная соломинка: 
  - Лен! Как ты? Обедать идешь? – голос теплый, радостный.               
  - Володь, привет! Конечно, встречаемся внизу у входа столовки?
Извинившись перед Юрием Николаевичем, торопливо ковыляю на своих высоченных шпильках к лестничным пролетам.   
  В обеденном зале столовки, выгребая с подноса тарелки с закусками и горячим, Володя рассказывает о новом фильме, на который мы непременно должны сходить.  А я сижу за столиком, беспечно слушаю его босая и довольная.  Когда он умудрился так хорошо изучить мои вкусы? 
   - Володька, какой ты…  - ловлю себя на мысли, что не хочу подбирать для такого замечательного человека никаких прилагательных.  И почему то совсем не тянет продолжать нелепую охоту за девяткой несчастных подопытных кавалеров.  Я смотрю в его счастливые и ласковые глаза, и понимаю, что мне так много хочется сказать своему другу.  Но решаюсь произнести только:   
 - Как я рада тебя видеть! Вечером закатимся в кино?


треншальтер* - ключ