Свободная женщина. 15

                15
               После смерти Байдара прошло почти два месяца, а Ахайя оставалась одна. Дайян уже отчаялся завоевать сердце госпожи и вернулся к  верной Катиане. Ламис же понял, что влюблён в эту женщину окончательно и бесповоротно. Он терзался муками неразделённой и тщательно скрываемой от посторонних глаз любви, которая сжигала его изнутри, как медленно тлеющий жар в глубине торфяного слоя, грозя в одно неожиданное и непредвиденное мгновение вырваться наружу всепоглощающим пожаром.
     Однажды в полдень, когда детей уложили на дневной сон, и Ламис освободился от своих обязанностей на пару часов, он спустился в комнату госпожи, чтобы спросить её разрешения на занятия плаваньем, так как Ларос, хотя родился на берегу моря, не только не умел плавать, но даже, ни разу не омочил ног в морской воде. Служанки сказали ему, что госпожа ушла в сад, подышать свежим воздухом.
     Сад в замке был крохотный: несколько десятков фруктовых деревьев, маленький пруд с разноцветными рыбками и берегами из насыпного морского песка, укромная, увитая вьющимися растениями беседка в дальнем углу.
     На аллее госпожи не было, возле пруда тоже, и Ламис направился к беседке. Приблизившись к небольшому деревянному строению, Ламис раздвинул полог из свисающих зелёных плетей и заглянул внутрь. Ахайя была здесь. Она лежала на коврике, покрывавшем пол беседки, облокотившись о высокую жёсткую подушку, а перед нею стоял поднос с кувшином вина и вазой сладостей. Она как раз пригубила серебряный кубок, когда сквозь зелёный занавес просунулась голова Ламиса. Женщина недовольно на него уставилась и резко спросила:
- Чего тебе?
- Простите, госпожа, что прерываю ваше уединение, но мне нужно ваше разрешение…
- На что?
- Ларосу пора учиться плавать, и я прошу вашего разрешения отвести его на море.
- А не рано? Мальчику нет ещё и пяти.
- Чем раньше начать, тем легче научиться.
- Но море… Может, лучше, начать с нашего пруда?
- Неподалеку от замка есть небольшой залив. Там мелко и совсем нет волн.
- Ладно… Только возьми охрану. Я не хочу никаких неожиданностей.
- Как прикажете, госпожа… Я могу идти?
- Иди… Нет, постой! Дети спят?
- Да.
- Тогда присядь… Тебе ведь некуда спешить? Или есть? Может, тебя ждёт какая-нибудь красотка?
     Ламис отрицательно качнул головой.
- Нет, меня никто не ждёт… А вы от кого здесь прячетесь? Не от Дайяна случайно? Последнее время он вас просто преследует.
     Ахайя улыбнулась.
- Да, Дайян настойчивый парень… Но нет. Просто хочется побыть одной. Что-то на меня напала хандра… Эти неожиданные смерти выбили меня из седла.
- Вы любили своего супруга?
     Ахайя с удивлением взглянула на принца.
- Что за странный вопрос?.. Может, ты хотел спросить, любила ли я Байдара?
- А его?
     Ахайя засмеялась.
- Ты дерзкий… Но я отвечу. С Астоном мы были хорошими друзьями, а Байдар… Он был моим самым близким и лучшим другом. Мне жаль обоих, но Байдар… Он не заслуживал смерти… Он был хорошим человеком…
- Боги любят хороших людей и часто забирают их к себе ещё молодыми.
     Ахайя залпом осушила кубок и пробормотала:
- Не хочу гневить богов… Но…
     Она потянулась к кувшину и снова наполнила кубок. Протянув его принцу, она сказала:
- Выпей за Байдара. Чтобы его душа поскорей обрела новое тело.
- Разве так бывает? – удивился Ламис. – Наши жрецы говорят, что после смерти душа человека отправляется на Небеса в чертог Небесного Отца.
- А мне говорили – и я этому верю – что после смерти моя душа найдёт себе новое тело и проживёт новую жизнь до самой смерти… И так до бесконечности… Но неважно, кто во что верит. Выпей за него и оставь мне.
     Ламис осторожно взял в ладони наполненный почти до краёв кубок и поднёс к губам. Отпив несколько глотков, он протянул кубок госпоже, и она его допила до дна. Когда она со звоном поставила кубок на поднос, принц произнёс:
- На моей родине существует обычай: если мужчина и женщина пьют из одного кубка, то их считают женихом и невестой.
     Ахайя насмешливо взглянула на Ламиса и ответила:
- А на моей родине это означает, что они просто близкие хорошие друзья. У нас так и говорят: «Мы пьём из одного кубка».
- Мой вариант лучше, - улыбнулся принц.
     Ахайя поманила мужчину пальчиком и загадочно прошептала:
- А ну-ка наклонись…
     Ламис послушно склонился, и она провела ладонью по его губам, стирая красную винную полоску над его верхней губой.
- Ты испачкался как Ларос, когда пьёт молоко, - засмеялась она.
     От невинного прикосновения госпожи мужчину бросило в жар. Его долго сдерживаемая страсть взбурлила и начала вскипать, разливаясь по телу горячей лавой. В порыве страсти, он прижал руку госпожи к своим губам и запечатлел на ладони нежный поцелуй. Не в силах сдержаться, он продолжал покрывать руку женщины поцелуями – его губы скользнули на запястье, затем на предплечье и через мгновение Ахайя оказалась в крепких мужских объятиях. Его жаждущие губы покрыли её лицо нетерпеливыми жадными поцелуями, запечатав глаза и рот.
     Застигнутая врасплох неожиданной и быстрой атакой, опьянённая выпитым вином, Ахайя и не думала сопротивляться. Губы мужчины были такими умелыми, а страсть неподдельной, что её тело невольно охватила любовная истома. Её руки обвили шею мужчины, а губы раскрылись в ответном поцелуе.
     Получив немое согласие, Ламис осмелел и начал действовать более решительно. Спустя мгновение его руки сорвали с госпожи лёгкое платье, в которое она была облачена, и начали смело бродить по её телу, лаская все изгибы и выпуклости. При этом его губы ни на миг не отрывались от губ женщины. Соскучившаяся по любовной ласке, Ахайя уже стонала от нетерпения, когда твёрдое копьё мужчины решительно и уверенно пронзило её лоно. Они предались любви бурно и несдержанно, что говорило о взаимном любовном голоде, и через несколько недолгих, но страстных минут их тела сотряс любовный экстаз. Они замерли, прижавшись друг к другу, а губы принца продолжали покрывать лицо, шею и плечи женщины лёгкими и нежными поцелуями. После недолгого отдыха, он вновь начал двигаться в ней, но уже не спеша, легко и ритмично. Через какое-то время Ахайя снова начала постанывать от наслаждения. На этот раз их любовная игра затянулась надолго: принц умело руководил своим желанием и страстью женщины, сдерживаясь, замирая и оттягивая удовольствие. Ахайя стонала и вскрикивала под его тяжёлым телом, страстно прижимала к себе и покрывая горячими благодарными поцелуями. А когда наступил кульминационный момент, она не смогла сдержать громкого животного крика. Ламис тоже хрипло застонал и обессилено упал на женщину. Несколько минут в наступившей тишине слышалось лишь их тяжёлое дыхание, затем Ахайя осторожно выбралась из-под всё ещё полубесчувственного тела, плеснула в кубок вина и жадно выпила. Не говоря ни слова, она набросила на тело полуразорванное платье и покинула беседку. Ламис открыл глаза, приподнялся, хотел что-то сказать, но было поздно – он остался один.
     После этого неожиданного приключения прошло несколько дней. Ахайя вела себя так, словно ничего не произошло. Ламис хотел пару раз поговорить с госпожой, но она смотрела сквозь него и делала вид, что ничего не слышит. Тогда он прекратил свои попытки, но не мог унять разбуженную и выпущенную на свободу страсть. Он мучился, не зная, что делать и как поступить? Он мог бы заставить женщину выслушать себя, но что ей сказать? Возьмите меня в любовники? Он никогда не скажет этих слов, потому что не желает занимать место Байдара. Я люблю вас? Но поверит ли она, а если поверит, то вряд ли её тронет любовь какого-то раба. После смерти супруга Ахайя стала богатой и довольно завидной невестой. Даже несмотря на продолжающийся траур, некоторые холостые соседи зачастили в гости, предлагая ей руку и сердце. Но женщина всем категорически отказывала. Конечно, зачем ей ещё одна обуза на шею, если она живёт в своё удовольствие, сама себе хозяйка и хозяйственные заботы её совсем не тяготят. А для утоления любовной жажды найдётся масса охочих, даже внутри замка.
     Однако, после смерти Байдара, Ахайя вела себя довольно сдержанно. Если не считать случая в беседке, о котором никто не знал, она больше не вступала в любовные связи и вела себя скромно, словно жрица. Её служанки удивлённо шептались по углам, обсуждая поведение госпожи, и выдвигая различные версии. Некоторые даже думали, что она заболела.
     Не прошло и месяца после безумства в саду, как Ахайя поняла, что она беременна. Этого и следовало ожидать: после смерти Байдара она не пила отвара из корня шитии, который предохранял от нежелательной беременности, а в беседке, одурманенная вином и охваченная страстью, никак не побереглась. Первой мыслью женщины было вытравить этот нежелательный плод, и она, даже, позвала лекаря и приказала приготовить соответствующие снадобья. Но когда доктор ушёл, она неожиданно почувствовала угрызения совести. Она вспомнила лицо Ламиса, его нежные руки, тёплые губы, его великолепные волосы… Наверное, это был бы красивый ребёнок… И неужели принц не имеет права знать, что получилось из их краткой, но бурной любви?
     Поддавшись этим мыслям, Ахайя приказала дежурной рабыне немедленно привести Ламиса. Через несколько минут раб вошёл в дверь и, почтительно поклонившись, замер у порога.
- Как успехи в учёбе? – спросила она.
- Ларос уже хорошо плавает и очень любит нырять. Плаванье хорошо развивает тело и укрепляет мышцы.
- Будь осторожен. Ларос – наследник и я не хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось.
- Я осторожен, госпожа…
- Не всегда… Помнишь наше небольшое приключение в беседке?
- Вы так это называете?
- А ты как бы назвал произошедшее?
- Актом искренней любви… Во всяком случае, с моей стороны.
- Так вот, Ваше Высочество, ваш акт имеет весомые последствия, о которых вы должны знать, - холодно произнесла Ахайя. – Я беременна.
     Ламис резко вскинул голову и пристально посмотрел на госпожу.
- Вы… И что вы собираетесь делать?
- Что должна сделать одинокая честная женщина в таком случае? Избавиться от нежелательного плода.
- Зачем вы мне это говорите? Чтобы помучить? Это ваша месть за мой несдержанный поступок? Так казните меня, но не убивайте моего ребёнка!
- Я не могу привести на свет незаконнорожденного ублюдка, которого будут презирать собственные братья и сестры, - жёстко ответила Ахайя.
     Ламис побледнел и опустил голову.
- Если вы давно всё решили, - после недолгого молчания глухо заговорил он, - зачем было сообщать мне о нём? Чтобы я терзался и страдал? Я и так достаточно страдаю, напрасно любя ту, которой нет до меня дела! – Он поднял голову, и в его глазах зажглась ярость, как в тот день, когда она впервые увидела его. – Зачем вы мучите меня? Позволили один раз насладиться вашим телом, а затем отбросили, как ненужную вещь. Не позволяете высказать вам свои чувства, потому что они вам неинтересны. Сообщаете о моём ребёнке, чтобы тут же его убить! Чем я вас прогневил, чем не угодил, чем обидел?! Или вы просто жестокая бездушная гарпия, обожающая мучить людей?
- Придержи язык, Ламис!
- Зачем? Я выскажу вам всё, что накопилось у меня на душе, а потом можете отправить меня на задний двор или даже распять на крепостной стене! Лучше умереть, чем жить, страдая, зная, что вы недоступны, как звёзды на небе, что люди для вас лишь игрушки, и что вы стали убийцей моего сына, но продолжать любить вашего!
- Такая страстная речь… - насмешливо произнесла женщина. – Ты так жаждешь этого ребёнка… Почему?
- У моего отца двенадцать жён и каждая родила ему несколько сыновей, не считая девочек… У него так же много отпрысков от дворовых рабынь и наложниц. Я с пятнадцати лет живу с женщинами, но ни одна не понесла от меня. До сих пор я думал, что боги за что-то рассердились на меня и наказали бесплодием… А сейчас, когда я сумел зачать своего первого ребёнка, вы собираетесь его убить! Убейте заодно и меня, чтобы моя любовь к вам не превратилась в ненависть!
- Твой рассказ тронул моё сердце. Я сейчас прямо обрыдаюсь вся! – с насмешливой улыбкой произнесла Ахайя. – Ладно, ступай, мне нужно побыть одной…
     Ламис резко повернулся и вышел, громко хлопнув дверью, даже не поклонившись на прощание.
     Прошло несколько дней. Ахайя терзалась сомнениями. Разумом она понимала, что этот ребёнок ей не нужен, но сердце, вопреки разумным доводам, всё больше и больше любило этого ещё не родившегося малыша. Женщина сама удивлялась этому необычному чувству и этому странному желанию родить ребёнка, вопреки всем обстоятельствам. И в этой упорной битве разума и сердца последнее одержало победу. Она снова призвала Ламиса и сказала ему:
- Я решила оставить этого ребёнка. Но я не хочу, чтобы его отцом был раб. Я отпускаю тебя. Вот твоя вольная… Наклонись, я сниму с тебя ошейник. Теперь ты свободный человек и вправе поступать, как хочешь. Можешь остаться в должности учителя и наставника Лароса, и я буду платить тебе соответствующее жалованье, а можешь вернуться домой, чтобы утешить свою мать…
     Ламис гордо выпрямился.
- Я хотел бы остаться в замке, - медленно заговорил он, - но не в качестве учителя Лароса, а в качестве его отца. Раз я теперь свободен, сударыня, то моё происхождение и положение позволяют мне просить вашей руки. Я понимаю, что вы привыкли к свободе, и не желаете больше выходить замуж, но я хочу, чтобы у моего сына или дочери был законный отец. Если вы пожелаете, сударыня, то мы заключим договор, по которому я не буду ограничивать вашу свободу, хотя, признаюсь честно, я хотел бы видеть вас своей единственной и полноценной супругой.
     Ахайя, которая никак не ожидала подобного предложения, с удивлением смотрела на принца. Его слова звучали более чем заманчиво. Да, правда, она совсем не желала повторно выходить замуж, но и жизнь вольной птицы ей уже приелась. Ей хотелось почувствовать рядом сильное надёжное плечо, делить свою постель с супругом, а не с очередным любовником, показываться в обществе с красивым благородным мужем, чтобы другие дамы смотрели на неё не с жалостью или высокомерием, а с завистью. Всё это ей мог дать Звёздный принц. К тому же Ламис ей давно нравился, она успела его изучить и даже познать его любовь… Он любит её, а дети любят его… К тому же, стать супругой одного из Звёздных принцев считалось большой удачей. Поэтому, она без колебаний ответила:
- Я согласна, Ламис.
- Вы… Вы согласны? – даже несколько опешил от столь быстрого ответа принц. – Вы не шутите?
- Я согласна стать вашей единственной супругой. Без всяких договоров и уговоров. Когда сыграем свадьбу?
     Ламис ступил вперёд, опустился на одно колено и, взяв руки женщины в свои, произнёс, с нежностью глядя ей в глаза:
- Вы самая прекрасная и самая удивительная с познанных мною женщин… Я вас люблю больше жизни и согласен пойти с вами в храм хоть сейчас. Но гордость и честь не позволяют мне быть иждивенцем супруги. Поэтому я прошу у вас небольшую отсрочку. Примерно месяца на два. Я хочу вернуться домой и получить благословение родителей. А затем я вернусь к вам со своим приданным.
- Вернётесь ли?.. – с сомнением покачала головой Ахайя. – Позволит ли ваш отец взять в жёны вдову с двумя детьми и не очень кристальной репутацией?
- Я не наследный принц и имею право выбирать себе жену самостоятельно.
- Но у вас же есть невеста?
- И у меня есть ребёнок. И честь, и законы не позволят ни мне, ни отцу оставить женщину, носящую нашу кровь и плоть, в бесчестье и одиночестве. В любом случае, будет отец за или против, но я вернусь к вам, Ахайя, потому что люблю вас и хочу стать вашим супругом…
     Несмотря на заверения, женщина провожала принца с сомнениями. Получив свободу и вернувшись ко двору отца, захочет ли он возвращаться туда, где познал боль и унижение? Где все его знали и помнили, как раба, а не как королевского отпрыска?
     Эти и подобные мысли терзали Ахайю долгие пятьдесят дней, пока, однажды утром, напротив замка, не стал на якорь большой торговый корабль под Звездным флагом. С корабля спустили шлюпку, в которую сели несколько человек, и она направилась к берегу, подгоняемая сильными ударами вёсел. Когда шлюпка приблизилась, Ахайя смогла разглядеть в ней Ламиса, стоявшего на носу. Он был одет в дорогие яркие одежды и радостно улыбался.
     Стоя на крепостной стене, женщина наблюдала, как прибывшие высаживались на берег, сгружая какие-то тюки и сундуки. Ахайя вернулась в дом и приготовилась к приходу гостей. Вскоре они прибыли: Ламис и пятеро молодых дворян, сопровождавших принца, а также пожилой мужчина в простом бархатном костюме. Их сопровождали четверо рабов, нёсших тюки и сундуки.
     Войдя, гости вежливо раскланялись, и Ламис произнёс:
- Я вернулся, моя дорогая невеста, чтобы взять вас в жёны по законам и обычаям вашей страны. Примите мои свадебные подарки… - Он подал рабам знак и те сложили у ног женщины свою ношу. – Хочу представить вам моих близких друзей, пожелавших засвидетельствовать наш союз. Мы выросли вместе и все… как вы говорили? «Пьём из одного кубка».
     Он по очереди представил ей своих товарищей, и каждый отвесил ей глубокий почтительный поклон и высказал какой-либо комплимент. Последним он представил старика в чёрном. Им оказался его личный учитель, который когда-то выучил его самого. Он привёз его, чтобы продолжить обучение Лароса, прерванное неожиданным поворотом событий.
     Ахайя вызвала дворецкого и приказала разместить почётных гостей. Когда они остались вдвоём, Ламис заключил женщину в нетерпеливые объятия и запечатлел на её губах жаркий поцелуй.
- Я так соскучился… - пробормотал он между поцелуями. – Не мог дождаться, пока закончатся все приготовления, и я смогу отплыть к тебе… Я боялся, что ты передумаешь или подумаешь, что я обманул тебя и бросил…
     Ахайя благоразумно промолчала, что такая мысль не раз приходила ей в голову.
- Твой отец дал благословение на наш брак? – спросила она.
- Да. И подарил мне корабль, полный товаров, чтобы я мог начать торговлю на новом месте. Когда он узнал, что ты весьма обеспечена, то не захотел, чтобы его сын выглядел нищим. Так что теперь я смогу заняться торговлей и не буду надоедать тебе своим присутствием…
- Это будет потом… А сейчас я хочу, чтобы ты надоел мне… Очень надоел… И много-много раз надоел… Много, много, очень много раз…
     Она взяла любимого за руку и потянула в спальню, на ходу развязывая завязки платья...

                На этом сказочке конец, а кто читал - молодец!