Заложник разлива повесть. Глава4. И снова гуси

Наконец подтянулся и Михалыч, наш председатель.

 - Ну, что, хлопцы, проведаем еще пару местечек? - не столько интересуясь нашим мнением, сколько для того, чтобы переключить нас с бравурного настроя в деловое русло, спросил Александр Михайлович.
 - А чего мы сюда ехали?! - как всегда голосисто поддержал идею Григорий, - у меня патронов - три патронташа, а ружье не грелось даже.
 - Погреешь еще! - успокоил активиста Толя, - только хорошему стрелку столько патронов не надо.
 - Надо, не надо - а лишними не будут, когда жара пойдет! - парировал таежник. Он всегда к охоте подходил с основательностью космонавта, очевидно, срабатывала сила привычки.
 - Все, хорош галдеть! По местам! - скомандовал Михалыч, и все дружно погрузились в машину. Ехать пришлось долго, по раскисшей весенней хляби дороги неимоверно удлинялись, даже для нашего вездехода. Наконец, достигли желанного бескрайнего луга, на котором, в эту весну, между крутобоких белых сугробов чернели проталины, да играли огнем утреннего солнца великолепные разливы. В бинокли высмотрели несколько гусиных стай, отдыхавших на воде и у ее уреза, определились с ветром, и на этот раз с тактикой охоты.

      Решили, используя местность, загнать гусей, насколько это будет возможно, на стрелков. Местность позволяла устроить засаду. Слева, вдоль узкой, извилистой речушки тянулась гряда холмов, за которыми легко можно было спрятать не один десяток стрелков. Посреди был разлив с гусиной стаей, а справа, откуда предполагалось зайти загонщикам, была основательная мешанина из сугробов и прошлогодних, брошенных нерадивыми земледельцами, сенных валков. Так что и у загонщиков был шанс подойти на верный выстрел.   В загон отправили уже отличившихся стрелков, нас же Александр Михайлович повел за собой.

      Пошли, пригнувшись, старались не чавкать сапогами по грязи, да не хрустеть, спекшимся на дневном солнце да ночном морозе, снегом. Получалось это не у всех, отчего группа часто останавливалась и замирала - не заслышали ли гуси. Шумящих товарищей оставили на номерах первыми, "тихоходы" же двинули дальше, стараясь перекрыть как можно больше пространства предстоящего нагона. Наконец встали по местам. Ожидание, как всегда в таких случаях, было нескончаемым, отчего я не утерпел, и, улегшись на брюхо, дополз до вершины ближайшего холма. Укрыв за чахлым кустиком прошлогодней травы свою голову, я извлек из футляра бинокль и стал наблюдать за маневрами нашего загона. Затуманило. Набежавшие невесть откуда тучи закрыли собой полнеба и дали зазыбились легкой, но быстро сгущающейся дымкой. Еле заметные, в такой мряке, даже увеличенные биноклем, силуэты наших товарищей скользили неспешно от сугроба к сугробу, от стожка к стожку, и издали, казалось, уже почти достигли гусиной стаи, но почему-то все не стреляли. Однако, дистанция и дымка, очевидно, скрадывала расстояния, и охотникам действительно еще было далеко до гусей. Было видно, как замедляются движения наших товарищей, как осторожней и чутче они подбираются к дичи. Гуси заволновались, засуетились, и вот, уже первые из них стали взмывать над водой, бросая роскошные отражения в спокойный весенний разлив. Федор поднял ружье, качнулся, облачко дыма вылетело из ствола и один из гусей, так и не поднявшись высоко, заваливаясь на крыло, потянул на нас. И в то время, как вся стая уже оторвалась от земли, до меня донесся звук дяди Фединого выстрела. Вослед захлопали издали беглые, но, к сожалению, безрезультатные выстрелы остальных загонщиков.

     Стая, набирая высоту, приближалась к нам, но, не успевая, однако, взмыть за пределы уверенного выстрела. Все будто вросли в землю: кто-то затаился в кустах, кто-то скользнул с крутого берега речушки к самому урезу воды, чтобы получше затаиться. И пока все напряженно следили за стаей, взгляд мой, вдруг, выловил отставшего подранка, он тянул за стаей, немного заваливаясь вбок, и заметно ниже над землей. К радости моей его траектория была направлена прямехонько на меня. Решив игнорировать основную массу гусей, я неотрывно следил за отставшим, отчего первый залп по налетевшей стае заставил меня даже вздрогнуть от неожиданности. Гуси повернули и, свистя крыльями, пронеслись над моей головой вдоль стрелковой линии. Что тут началось - казалось, целая зенитная батарея открыла огонь по неприятелю. На голову мне сыпались ошметки пыжей с соседних номеров, как тут налетел мой гусь, и не просто, а "в штык". Я прицелился, как говорится "в клюв", и нажал на гашетку - гуся качнуло, пуху выбило, вроде по нему палкой попали, но птица продолжила полет. Пропустив ее над головой, вторым выстрелом я добавил в угон. Наконец, гусь распростер крылья, и резко пошел на снижение. Да бронированные они что ли?! Возмутился я про себя и поспешил за трофеем, на ходу перезаряжаясь. Однако стрелять больше не понадобилось - птица бездыханной лежала в траве. Огромный серый гусь, наконец, стал моим трофеем. Не помня себя от счастья, я с благоговением поднял красавца с земли. Птица была тяжеленной, могучей и прекрасной в своем дорожном костюме: серые пестрины, кольчугой уложенные по оперению, вроде бы усиливали впечатление ее бронированной несокрушимости. Восторженно-потрясенный, я тихо ликовал, вернувшись на номер, ожидая пока Михалыч даст команду "отбой!"

     Показались дальние "номера", ведомые председателем. Подошли ко мне.
 - Молодец! Поздравляю, Павлуха! - пожал мне руку Михалыч.
 - Тоже мне, молодец! - съязвил, вдруг, таежник Гриша, - подранка добрал...
 - Так вдвойне молодец! - перебил его второй наш Толя, бывший в команде штатным поваром и шофером, - не пропадать же птице зазря, а раненый гусь много километров тянуть может и потом пропасть. Нечего лис задаром кормить! Да еще гусятиной! Поздравляю, Павлуха! С полем!

     Я дипломатично не заметил выходки сибиряка, хотя несколько огорчился. Понятно, что позавидовал, но вот так гадко себя вести на охоте - это уже не по-мужски...
Вышли к машине. Подтянувшиеся загонщики поздравляли меня и Пилипенко. Александр светился той же радостью что и я, принимал с нескрываемой гордостью поздравления да нервно курил.
 - Молодчина! - моргнул мне дядя Федор, - ты мне - я тебе!
 - Так это вы моего подранка утром взяли?
 - А то! И ты не сплоховал! Таким шансом завсегда пользоваться нужно, тем более, чтобы подранок не ушел.

      Обсмаковав все детали, решили ехать на "дневку", варить шурпу, обедать да подремать перед вечерним летом.