Глава 52. Командирские часы

Толян и Бродяга опоздали на занятие по военной подготовке, или попросту говоря на "военку". Всего-то на одну минуту, а может и того меньше. Преподаватель, подполковник Зуев, натуральный солдафон, всех людей, которые не носят военной формы называл тыловыми крысами и глубоко  презирал их за это. Опоздание он считал грубым нарушением воинской дисциплины и по тяжести преступления приравнивал к измене родине.  В минском мединституте как известно четыре факультета. Так вот будущих санитарных врачей он пренебрежительно называл-- санитары, стоматологов – стоматолухи, лечебников – ай-болиты, а педиатров – педи –и…тут Зуев делал театральную паузу и гордый своим тонким чувством юмора мстительно добавлял …атр-р-ры! Студенты, разумеется, отвечали ему взаимностью, однако сильно не заморачивались, и просто меняли букву "З" в фамилии на букву "Х". Все, кто не сдавал зачёта с первого раза-- а таких было не мало, считали своим священным долгом исправить на дверной табличке кабинета подполковника злополучную букву. Естественно характер от этого у него с годами не улучшался.

Короче, зашли Толян и Бродяга и делая вид, что ничего не случилось, дружно отрапортовали: 
-- Здравия желаем! Разрешите приступить к занятиям.
-- Почему опаздываем?! – злобно зарычал Зуев. Обычно в таких случаях студенты обычно говорят "Извините, больше не повторится"—как известно повинную голову меч не сечёт, и ребята как правило,  добровольно подставляют щёки сначала правую, потом левую . Но Бродяга, большой любитель пошутить ни с того ни сего, с дурацкой улыбкой камикадзе, вдруг заявил:
 – Да на моих часах только сейчас урок должен начаться… Студенты замерли, предвкушая захватывающее, но ужасное зрелище. Наступила зловещая тишина, и некоторые даже услышали барабанную дробь, которая бывает в цирке перед смертельным номером.  У Зуева от такой неслыханной дерзости, как говорится, в зобу дыханье спёрло. Он открыл рот  и задохнувшись от возмущения мучительно искал нужные слова. Наконец, когда первый шок прошёл, как заорет:
-- Выброси свои часы на помойку! На что Бродяга невозмутимо ответил:
--Приказ начальника – закон для подчинённого! --  строевым чеканным шагом отмаршировал к окну и снял часы. Потом  широко распахнул большую форточку и прежде, чем кто-либо успел что-то сообразить, метнул часы словно гранату. Зуев впал в коматозное состояние и не подавал признаков жизни, студенты недоумённо  переглядывались, боясь произнести хоть слово. И только Бродяга, как ни в чём ни бывало, спросил:
-- Разрешите приступить к занятиям, товарищ подполковник?  Зуев не приходя в сознание, машинально закивал и быстро подошёл к окну, стараясь разглядеть место, куда упали часы. Его тревожный взгляд обнаружил только цветочные клумбы, покрытые толстым пушистым слоем снега. Определить место падения часов не представлялось ни малейшей возможности. Немного успокоившись, Зуев стал вызывать студентов к доске и спрашивать домашнее задание. Однако, слушал довольно невнимательно, не обращая внимания на неточности в ответах и даже на явные промахи. Видно, никак не мог переварить факт, что гражданский человек, не нюхавший пороху, даже не служивший в армии, может быть дисциплинированным не хуже военного, а то и лучше. Он старался припомнить, чтобы какой-то курсант или солдат выполнил приказ так буквально  без колебаний и рассуждений. И не мог… «Чёрт возьми, получается что гражданские -- тоже люди?!» – еретическая мысль, неожиданно возникнув в военной голове, начала бродить по пустым коридорам громко хлопая дверьми,  и не давая сосредоточиться. Получается, что он всю жизнь зря презирал столько людей? Ну, это ладно… Однако получается, и это гораздо хуже, что и гордится особо нечем… Простой студент может быть образцом для подражания. Кошмар какой-то или как говорят в этой медицинской богадельне – полный пинцет…» Наконец Зуев, измученный сомненьями и заплутавший в поисках истины, дал домашнее задание и отпустил изумлённых студентов на четыре минуты раньше окончания урока…

Медленно, словно старик, ссутулившись под тяжестью неприятных мыслей и ни на кого не глядя, подполковник побрёл по гулкому коридору к себе в кабинет. Сел за стол и уставился в полу замёрзшее окно. Там суетливо спешили штатские, ничем ни примечательные люди, падал густой снег, и Зуев понемногу стал забывать о случившемся, как в дверь настойчиво постучали.
--Войдите! — сказал Зуев, обернулся и остолбенел-- перед ним стоял тот самый студент, виновник головной боли.
-- Разрешите обратиться, товарищ подполковник. Тот слегка поморщился и нетерпеливо кивнул.
-- Я, конечно, был вынужден выполнить ваш приказ…-- слегка волнуясь, начал Валера. Ну, чтоб авторитет ваш не подорвать… Вы понимаете. Но без часов мне никак нельзя. Вся жизнь подчинена жёсткому графику… Подъём, учёба, столовка… Наконец, до Зуева дошло. Бойцу, то есть студенту нужны часы, он пожертвовал ими ради командира. И нет ни малейшего повода отказать ему в помощи. У Зуева было тридцать рублей, о которых жена не знала, у него уже были планы, ласкающее сердце на эти неучтённые в домашнем бюджете деньги… Жутко не хотелось расставаться с ними. О том чтобы рассказать супруге, как всё было на самом деле, не могло быть речи. Тиран и деспот со студентами, дома он становился послушным и терпеливым как старый индийский слон…
Зуев медленно, словно движение доставляло ему нестерпимую физическую боль, потянулся за кошельком и наконец, достал его. Однако Валера опередил:
 – Нет, нет! Денег я взять не могу. А вот часы… – если конечно вы не против… --сказал Валера и удивляя себя и подполковника собственной дерзостью. «Часы командирские, практически новые… – подумал Зуев – Жалко… однако и денег тоже жаль… Ладно-- наконец, решился он. Про часы – жене скажу-- потерял… А про деньги что говорить? И главное кому…» Зуев снял часы, в последний раз полюбовался сверкающим никелированным корпусом  и решительно, словно боясь передумать, протянул Валерке. Даже нашёл в себе силы сказать:
– Молодец, так держать. Пожал руку и отвернулся…

Бродяга выбежал из старого учебного корпуса и в дверях столкнулся Толиком.
-- Ну как? – нетерпеливо спросил тот.
-- А куда он денется!—и Бродяга лихо выдернул из кармана крутые командирские часы.

Только вчера Толян увидел у Зуева эти часы и сказал: классная штука. Валера на мгновенье задумался и говорит:
-- Спорим, что Зуев сам отдаст мне свои часы! 
Парни дружили пятый год и Толик привык,  что Валера зря языком не чешет. Но это было просто невероятно.
--Сам отдаст?  -- недоверчиво переспросил Толян.
-- Сам! – самоуверенно ответил Валера. Верный выигрыш подумал Толик, а вслух сказал – на что спорим?
-- Ты ведёшь на пиво… -- сказал Бродяга. Вот гад! – с восхищением подумал Толик – он даже не думает, что может проиграть…»

…И вот друзья сидят в "реанимации"(так называли студенты-медики пивную на площади Ленина, рядом со старым корпусом института) и пьют пиво, едят бутерброды с печёночным паштетом и обсуждают подробности этой простой, но изящной операции.
--Как тебе это в голову приходит?—удивлялся Толик. Ну… такой развод? Это же – конгениально! Валерка подумал и честно сказал:
-- Я не нарочно… просто такое острое желание пошалить…
-- Но ведь Зуев мог просто обругать и не говорить –"Выбрось часы!" – осторожно предположил Толик.
-- Ну, так я бы придумал что-то ещё…-- без тени сомненья в голосе ответил друг.

…На следующий день Бродяга и Светка договорись встретиться возле почтамта, чтобы потом пойти знакомиться с её родителями. Валера естественно не очень стремился к этой встрече. Во-первых, он ещё не разобрался, хочет ли он на самом деле понравиться родителям или достаточно, что он нравится Светке. Она, конечно девушка то что надо,  и, наверное, Валера её даже любит… но как-то рановато для женитьбы… В общем, он искренне не понимал зачем туда идёт и естественно упирался. Однако Светка, сказала, что они встречаются больше года и родители имеют право знать, кому доверяют единственную дочь и визит этот, дескать, ни к чему не обязывает…
«Ага, не обязывает… это тебя не обязывает!» –  подумал Валера, но промолчал.
Ничего хорошего от этой встречи не он ждал. Ну, ладно, хоть поужинаю как человек – утешил себя, как мог, Бродяга. Однако спешить не хотелось, и чтобы потянуть время до рандеву с родителями он предложил немного пройтись пешком. Минут через десять Светка пожаловалась, что забыла перчатки и у неё замёрзли руки. Ребята остановились,  Валера взял её холодные ладошки в свои, поднёс к лицу и стал дышать на них. Светка мельком взглянув на его руки, чисто по-женски моментально заметила обновку.
-- О, у тебя новые часы! – воскликнула она.
-- Командирские! – похвастался Валера и повертел запястьем у неё перед носом.
-- У моего отца точно такие, даже ремешок такой… Валера слегка напрягся. --Правда он их вчера потерял… -- продолжила Светка. «Таких совпадений даже в кино не бывает» -- подумал он. Вопрос о том-- понравится или не понравится Бродяга родителям, похоже отпал сам собой. Можно, конечно, не пойти. Но под каким предлогом?
-- Послушай, а где твой отец работает? – спросил Валера, лелея слабую агонирущую надежду на странное стечение обстоятельства--  Ты кажется, говорила что он военный?
-- Так он и есть военный – лукаво засмеялась Светка.  Но не  только. Папа военное дело в медицинском преподаёт. И возможно даже у тебя. Но я хотела, чтобы ни ты, ни о он ничего друг о друге не знали… Ну для естественности наших и ваших отношений… А вообще у нас дома -- мама генерал! Как она решит-- так и будет! – Светка тараторила, не замечая, что Валера её совершенно не слушает. Может снять часы и положить в карман?— думал он. А вдруг Светка  скажет-- покажи папке часики! Или может рассказать всё, как было? Но ребята уже стояли перед входной дверью, и подружка нажала звонок прежде, чем Валерка успел рот раскрыть. «А чего я мучаюсь? Что батьке будет неудобно? В конце концов, он хоть и стал Светкиным отцом, всё равно остался… Зуевым. Пусть всё идёт своим чередом» —Бродяга предоставил судьбе самой расхлёбывать кашу, которую она же заварила и облегчённо вздохнул…

  Дверь им открыл младший брат -- пацан лет десяти с хитрым, смешливым взглядом. «Стервец ещё тот»—по ходу поставил диагноз Валерка. Обычно в  книжках такой вымогает деньги у сестры за то, что не расскажет родителям, что она целовалась в саду у беседки. Ладно, это дело десятое…--беседки у них по-моему нет -- подумал Бродяга и прошёл в зал. Там одиноко гудел телевизор, сообщая об очередных громадных успехах сельского хозяйства в целом по стране и мелких недоработках на местах. Как бы ни успокаивал себя Валера, но напряжение росло. «Скорее бы уже!» -- подумал он и увидел Зуева входящего из соседней комнаты с бутылкой армянского коньяка, которую держал бережно, как младенца.
-- Добрый вечер! – сказал папа, постепенно узнавая гостя. Поэтому слово "добрый" он сказал нормально, а "вечер" растянул, словно старый магнитофон который вдруг зажевал плёнку.
--Знакомьтесь – сказала Светка, но Валера уже определился. «В конце концов – а что произошло то?  Ведь Зуев не знает и даже не догадывается, что это был розыгрыш— наконец осознал он. Значит надо вести себя так, как будто ничего не случилось». Поэтому Бродяга сказал твёрдым голосом:
 – А мы знакомы. Представляете  – мне Света только сегодня сообщила, что вы её отец. Зуев тоже понемногу пришёл в себя и сказал довольно миролюбиво:
-- Можешь звать меня Сергей Михалыч. А мне, кстати, ничего не сказала -- и он с укором  посмотрел на дочь. Тут из кухни вышла мама. Одно лицо со Светкой. Только гораздо полнее. Неприятно кольнула мысль – «Если хочешь посмотреть, как выглядит твоя жена в старости -- посмотри на её мать» Но лицо хорошее, не злобное и не издёрганное. Мама представилась, спросила что-то для приличия  и пригласила к столу.

Еда была вкусна и обильна. Бродяга, вечно голодный студент, словно саранча методично уничтожал вокруг себя еду на расстоянии вытянутой руги. Зуев регулярно наливал, и так как пил сам, то и Валера не пропускал. Постепенно создалась атмосфера всеобщего доверия, вопросы стали более прямыми и ответы соответственно более естественными. Спрашивала в основном мать. Отец больше молчал, изредка вставляя к месту и не к месту дежурную шутку – « О! За это и выпьем!»  А Валера отвечал легко, не стесняясь, но и не фамильярничая. В начале после каждой его реплики Светка испытующе смотрела на родителей. Как они прореагируют? Правильно ли поймут? Будут ли смеяться Валеркиным шуткам? Не все они безобидны и безболезненны для окружающих. Но скоро поняла, что в принципе всё идёт нормально и можно расслабиться…
 
Потом вышли на лестничную площадку курить и Валера узнал, что фамилия Зуев не простая, а очень даже знаменитая. И что в молодости он всё же хотел поменять её. Именно потому, что рифмуется не хорошо. Однако, отец сказал если будешь нормальным мужиком – то и с фамилией Рубинштейн будешь уважаемым человеком. А если нет – то никакая фамилия не поможет. Валера вздохнул, внимательно посмотрел на Зуева и сказал:
 – Моя фамилия Слуцкий, но это тоже самое, что Рубинштейн. К его удивлению Зуев засмеялся и сказал:
 – А то я не вижу. Просто хотел посмотреть, как ты прореагируешь.
--Ну и как? – спросил Валера и сделал глубокую затяжку.
-- Правильно прореагировал, правильно…

То ли коньяк подействовал, то ли действительно--студент неплохой парень  -- но Зуев неожиданно поймал себя на мысли что уже рисует себе картину как они вмести по выходным будут ездить на рыбалку или на дачу. И он вдруг спросил:
-- А если я скажу – женись! Ты, как с часами, не рассуждая…
-- Женитьба не часы, дело серьёзное. Тут не рассуждая нельзя – солидно ответил  Валера. Вроде всё верно говорит, а Зуеву почему-то неприятно. Но сам виноват-- не надо было давить… Однако слово не воробей… Он похлопал хлопца по плечу и спросил:
-- Ну что, по сто грамм?… и получив утвердительный ответ, начал подыматься по лестнице.


... Бродяга сидел и молча наблюдал, как по-хозяйски суетится Светка, помогая матери накрывать стол к чаю. И подумалось ему, что конечно жениться, пожалуй, рановато… Однако где-то в глубине души внутренний голос чисто по-дружески тихонько шептал -- лучше Светки тебе не найти… Валерка встал и наклонившись, шепнул ей на ухо:
 –На минуту… -- и показал глазами на дверь.
Света уже хотела сказать: «Подожди вот только чай заварю…»-- но вдруг заметила что-то необычное-- то ли в голосе Валеры, то ли в лице. Она вышла, прикрыв за собой дверь, и озабоченно спросила:
– Всё нормально?
-- Нет – сказал Валера. Всё гораздо хуже. Выходи за меня замуж… Лицо Светки, как и положено, засветилось счастьем, но она недоверчиво спросила:
 -- Ты ж не пьяный? Валера улыбнулся и сказал:
– Глупая… Светка всё ещё не уверенная, что не ослышалась, спросила:
-- А можно сказать родителям? Валера кивнул и снова улыбнулся, а с другой стороны двери замерли Светкины предки, стараясь уловить хоть слово. Но так ничего и не услышали. Света, однако, подумала и сказала, что пусть он сам им скажет и всё-таки… на трезвую голову.

Потом сидели, пили чай с маковым пирогом. Часы пробили одиннадцать, мать выразительно посмотрела на Зуева, и он как бы вспомнив, сказал:
--Ну что молодёжь, вам завтра на занятия… Валера засобирался, Светка тоже. Хотела проводить друга, чтобы обсудить прошедший вечер и, главное, ещё раз услышать, что Валера на самом деле хочет на ней жениться.
 
Ребята молча шли по Ленинскому проспекту, ветер утих, снег плавно как сульфат бария выпадал в осадок и время текло так медленно что казалось вот-вот остановится… Светка уже обговорила и обсудила всё что было сказано за столом. Остался один самый главный вопрос. Ей, конечно, хотелось, чтобы Валера вспомнил сам, но он курил, задумчиво смотрел вдаль и особо не разговаривал. Наконец, девушка не выдержала и спросила:
 – Ты не передумал, ну насчёт – свадьбы... Валерка развернул её к себе заглянул в глаза и ответил ей долгим поцелуем, а потом заметил:
-- Но ты, кстати, ничего не сказала… Светка, слегка наклонила голову, лукаво блеснув чёрными  глазами и спросила:
-- А что есть варианты?
-- Без вариантов! – сказал Валера и поцеловал ещё раз…

Продолжение следует...