Мы с Тобой одной крови. Глава 34

Взгляды у Лизы и Дани не совпадали часто, но Даня предпочитал не спорить и старался забыть их разногласия, когда они возникали. Ведь несмотря ни на что, в его отношениях с Лизой было очень много хорошего. Когда он укутывал Лизу в свои объятья, и она просто была счастлива оттого, что он рядом с ней и держит ее на руках, она становилась совсем беззащитной. Вся рассудительность и взрослость слетала с нее, и они просто мечтали, как и где они будут жить, когда вырастут, сколько у них будет детей. Лизе хотелось трех.
 
Но со временем в Дане стало накапливаться ощущение, что что-то в его отношениях с Лизой было неправильно. Он сначала даже не мог самому себе объяснить что. Он знал, что Лиза его любила, скучала без него и, самое главное, считала его частью своей семьи, частью своей жизни. Для того чтобы Дане было хорошо, она готова была на все, на любой компромисс. Вот это-то Даню и расстраивало. В Лизином мире были свои и чужие, и для них были разные правила: но Даня был своим.

Как-то, зайдя к Лизе после школы, Даня застал ее разбирающей ворох анкет.

- Как хорошо, что ты пришел! Поможешь мне с этими анкетами. Представляешь, опросчик заболел и никому не сказал. У него эти анкеты неделю дома лежали незаполненные, а нам через три дня надо заказ сдавать! - обрадовалась Дане Лиза.

Она разделила анкеты пополам, протянула Дане:

- На Дань, надо срочно заполнять!
- Как это? - не понял Даня.
- Ну, представь, что ты... Кто у тебя в анкете? Ну вот, женщина среднего достатка, замужем, двое детей, и отвечай на вопросы.
- Как это? А нельзя пойти людей опросить, не этих, чьи имена в анкете, но хоть давай пойдем соседей спросим или на улице кого найдем.
- Это же наука, Даня. Надо, чтобы выборка была представительная, ты же сам знаешь. Здесь работы на неделю, а эти анкеты надо сегодня вечером в набойку сдавать, данные ведь завтра надо обрабатывать.
- Это что же, это я вот это обрабатывать буду!?
- Завтра у тебя выходной. Артем этот заказ делать будет.
- И часто это так? - не выдержал Даня.
- Ну что ты! Если было бы часто, то кто же стал бы у нас опросы заказывать. Это только в исключительных случаях, чтобы заказ не терять.
- А нельзя на меньшей выборке?
- Дань, если бы было можно, сделали бы. Выборка в контракте оговорена.
- Понятно, - сказал Даня. - Лиз, извини меня, пожалуйста, но я не могу. Ты занята, можно я домой пойду?

Лиза посмотрела на Даню с грустью. Она видела, как он расстроился.

- Ну конечно, можно. Как же мы жить-то с тобой будем, Дон-Кихот ты мой? Одними принципами сыт не будешь.
- С милым рай и в шалаше... - попробовал пошутить Даня.
- Да уж, рай! Сам ведь рассказывал, у тебя отец на трех работах и нигде не платят особо, а он халтурить не может. Ну и как твоей маме, хорошо от этого?
- Не знаю, Лиза. Пойду я, ладно?
- Конечно. Завтра зайдешь? Давай завтра гулять пойдем, весна уже, хочется на природу.
- Хорошо, Лиза, до завтра.
 
Уйдя в тот день от Лизы, Даня почувствовал себя предателем. Ему казалось, что он бросил ее заколдованную в чужой стране и даже не попытался спасти. Но как ее спасти, Даня не знал совершенно. В этом мире было не до сантиментов, в нем надо было выживать. В этом мире всегда кто-то должен был страдать. И все, что можно было сделать - это попытаться сделать так, чтобы страдали чужие, а не близкие люди. Подтверждения этому были повсюду, и Лизина логика была неопровержима. Но внутри у Дани что-то кричало, не кричало даже, а вопило во всю глотку, что это неправда! Неправильно это! И Дане становилось плохо, и именно в этом Лизина логика давала трещину. Но такими аргументами спорить было невозможно.

После этого случая Даня решил, что он должен как-то отказаться от работы, но как это сделать, он не представлял. Лиза и ее семья очень бы обиделись на него. Даня решил подождать до сентября и потом попытаться объяснить это тем, что ему надо готовиться в Университет, что это последний год, и ему нельзя тратить время на работу. Он знал, что Лиза и ее папа очень серьезно относятся к его образованию, и не будут возражать. 
Летом Даня опять работал три дня в неделю, а в августе они с Лизой поехали на юг. Дане уже исполнилось шестнадцать, ему дали паспорт и он мог ехать и жить, где хотел. Они решили поехать в Мисхор, потому что это было единственное знакомое место, и еще Дане очень хотелось показать Лизе кусочек своего детства.

Первый раз они были все время вместе: и днем, и ночью, две недели. Поначалу им казалось это странным, словно игра такая, что они муж и жена, но потом, так как на них никто не обращал особого внимания, они и сами привыкли. Вокруг было столько всего интересного.
Больше всего Лиза любила загорать. Дане казалось, что она всегда была смуглая, Алма-атинский загар с нее сходил только к середине зимы. Но в это и прошлое лето Лиза не ездила к бабушке, потому что у нее теперь был Даня. И сейчас, лежа на гальке, она старалась наверстать упущенное. Даня сидел на лежаке под навесом и смотрел на Лизу. Даня знал, как легко он мог сгореть. Он даже в Москве всегда сгорал в начале лета. Но, несмотря на все предосторожности, Даня все же сгорел ужасно, так, что до рук от плеча до локтя невозможно было дотронуться.

Иногда, когда Лиза неловко обнимала его ночью в маленькой комнате, которую они сняли у местной бабушки, Даня даже просыпался от боли. Лиза спала у него на плече, а Даня тогда лежал, смотрел в окно на черную Крымскую ночь, на огромную луну и думал о том, что ждет его в будущем.

Вот сейчас, в этот момент он был счастлив. Они ни разу не поссорились с Лизой за всю поездку, даже не спорили ни разу, словно, уехав из Москвы, они попали в мир, где были иные законы, где можно было просто жить, расслабившись под лучами жаркого Крымского солнца. Но Дане почему-то казалось, что это их с Лизой прощальная поездка. Почему - он не знал. Ведь они до этого вместе никуда ни разу не ездили.

Даня лежал в темноте, обняв Лизу, слушал, как она дышит, и почему-то ему в голову приходили слова прощания: «Прощай, моя милая. Вот, хоть сейчас тебе хорошо, спи, маленькая, скоро ты уже совсем вырастешь. Кто знает, будет ли кто-нибудь вот так смотреть на тебя, когда ты спишь. Спи, моя бедная девочка». Даня и сам себе не мог объяснить, что это. Ему лишь казалось, что время неумолимо накатывается на него и на Лизу, и скоро раздавит их, как каток, и этого было не избежать.
 
С началом школы они с Лизой стали опять реже видеться. Даня просиживал целые дни над задачами для вступительных экзаменов. Лиза учила английский с репетитором и историю, сама. Когда они виделись, то большей частью разговаривали о предстоящих экзаменах.
А еще Лиза любила думать о будущем, строить планы. Даня тоже любил мечтать о будущем, о том, куда он поедет, когда поступит в Университет. Ему было очень грустно, что он уже дважды съездил на юг, но все без Аркаши и Левы. Они договорились, что в следующем году после вступительных экзаменов втроем поедут на юг, чего бы это им ни стоило. Аркаша все еще хранил их корабль.

А еще Дане очень хотелось в горы! Лиза его уверяла, что они в любой момент могут поехать к ней в Алма-Ату:

- И будут там тебе горы! – говорила Лиза.

Но Даня, если поступит в Университет, решил записаться в альпинистский клуб.

Лиза же все больше размышляла о том, как они будут жить. Лиза знала, что к ее восемнадцателетию папа собирался построить ей квартиру. Родители держали это в тайне уже пару лет, хотели сделать ей сюрприз, но разве такое утаишь. Лиза рассчитывала, что они смогут там жить вместе с Даней, а Даня опять будет подрабатывать у них в фирме. Лиза тоже уже помогала папе, в основном занимаясь работой с клиентами. Когда они окончат Университет, то поженятся.  Потом, через несколько лет, можно будет и детей завести. Когда дети немного подрастут, папа ей передаст фирму, у них с Даней будет свое дело.
Лиза была очень рада таким замечательным планам, но на Даню почему-то нападало уныние. Он не знал, хочет ли он заниматься статистикой и работать в Лизиной фирме.
 
В сентябре Даня и правда отказался от  работы, на него никто не обиделся, только мама огорчилась. Она уже привыкла рассчитывать на Данину зарплату. За себя Даня не переживал, деньги ему нужны были только на книжки, так что тратил он очень мало, и за год у него накопилась достаточная сумма. Он все еще мог угощать Лизу мороженным, дарить ей цветы, приглашать ее в театр.

Как-то уже весной они пошли в новый МХАТ. Спектакль назывался «Мы идем смотреть Чапаева». Дане спектакль очень понравился. Спектакль был про современную жизнь.
 
Главный герой работает в каком-то НИИ, зарплату ему не платят. «Прямо как папе», - думал Даня. От безденежья жизнь в семье, конечно, тяжелая. Бывает, что и с женой поругается. Но видно, что они все друг друга любят. Единственная отдушина в жизни – это съездить с другом в дальний кинотеатр посмотреть фильм про Чапаева. Фильм этот главный герой и его друг смотрят с детства, как только узнают, что он где-то идет.

На работе у главного героя начинают организовывать совместное предприятие, «совместку», где, понятное дело, будут платить. Но попадут туда не все, но все хотят. Приезжает руководитель иностранной фирмы, отбирать сотрудников. Оказывается, что этот руководитель – тоже давний друг детства, бывший сосед, с которым они вместе учились потом еще в институте, и который уже много лет как свалил за границу и пропал. Главному герою, понятно, сразу зеленая улица.

У этого «иностранного» друга детства была еще маленькая сестра, с которой они все вместе ходили смотреть фильм про Чапаева. Сестра эта сейчас выросла, стала красавицей и является совладетельницей фирмы. Она приходит в гости к главному герою, они вспоминают детство, и как Чапаев был их идеалом в жизни. И главный герой понимает, что эта девочка любила его все детство, а потом помнила о нем всю жизнь. Что она все еще любит его. Хотя прошло уже  двадцать лет. И он уже слегка обрюзг, начал лысеть и не похож на того высокого, стройного мальчишку, друга ее брата, с которым она боялась разговаривать и от которого не могла оторвать глаз.

Оказывается, всю эту «совместку» она придумала, чтобы найти его, и что если он хочет, то может ехать с ними, стать партнером в фирме, заведовать совместным предприятием. Ему предлагают ехать на какое-то время, пока без семьи. Главный герой думает. Жена и дочь его в принципе не против, но он отказывается и остается в своей маленькой однокомнатной квартире, с женой, с которой прожил двадцать лет. И идет смотреть фильм про Чапаева. Вот такая история.

Выйдя из театра, Даня молчал, не хотелось рассеивать настроения от спектакля. Потом он посмотрел на Лизу, и вежливо спросил:

- Ну как, тебе понравилось?
- Ничего, актеры хорошо играли. Но какой же идиот этот главный герой!
- Почему?
- Ему само в руки идет, а он отказывается. И главное, хоть бы сам по себе мог чего добиться, а то за всю жизнь ни квартиры нормальной, ни машины не нажил. Жена над каждой копейкой трясется, ругается! Конечно, я бы его еще и не так отругала. Вообще не понятно, как она с ним двадцать лет прожила. Хотя сейчас она уже и не нужна никому, с такой жизнью быстро можно дойти.
- Лиз, а ты бы что сделала, поехала бы?
- Конечно!
- Но ведь девочка та его любит, и он это понимает прекрасно!
- Ну, он мог бы жене и не изменять, раз так ее любит. Я бы тебе не изменяла. Пофлиртовал бы с той дурой, укрепился бы за границей, и бросил бы девицу эту.
- Лиза, ты что? Она же его с детства любит, он для нее - почти как Чапаев. Подумай, что бы с ней было, если бы он так поступил?!
- А что? Пережила бы. И не такое переживают. Не будь дурой! Да и не так бы уж плохо он поступил, он ведь для семьи. А девица эта сама виновата была, знает же, что он женат. Ну, что ты молчишь? Что, не права я? А ты как бы поступил?
- Я бы не поехал.
- Почему?
- Потому что это – предательство мечты.
- Ну вот, здравствуй, Дон-Кихот! Неужели же лучше каждую копейку считать?! Ну, тебе и не надо было бы ехать, о нас папа бы позаботился. А ты уж, так и быть, будешь по «научной части». Это тоже нужно и у тебя к этому талант.

После этого разговора Даня шел, как ушибленный. Лиза даже не заметила, как только что предала все, чем Даня жил на этом свете. И не было никакой возможности объяснить ей это. Проводив Лизу до дома в тот вечер, Даня решил, что ему и Лизе по жизни не по пути.
Он и до этого иногда думал об этом, но всегда пытался оправдать Лизу чем-нибудь, ведь они любили друг друга. Это была первая девочка, которая его любила. Да, она хотела, чтобы он был немного другим, но, может быть, если бы он был другим, она и не заметила бы его.

Лиза как-то сказала ему, что первый раз поняла, что любит его, когда увидела, как он защищал Соплю, Настю Голубцову. Он тогда один набросился на троих старших ребят, просто не мог пройти мимо, творилось что-то неправильное. И аргумент, что его заступничество одного перед троими выглядело смешным, в тот момент Лизу не смутил.

Но теперь Лиза даже не могла понять, почему Даня так расстроился. То, что он расстроился, она заметила. «Пофлиртовал бы с той дурой, укрепился бы за границей, и бросил бы девицу эту», - вспоминал Даня Лизины слова и опять получал ботинком в живот, - «Нет, Лиза, мы не сможем с тобой жить вместе...» Подумав это, Даня заплакал. Ведь Лиза стала ему родной. Он плакал, поняв свое полное бессилие спасти ее, вернуть ее в тот мир, из которого она так стремительно вырастала. 

Даня решил, что он должен расстаться с Лизой. Но как ей об этом сказать, он не представлял. Каждый раз, приходя к Лизе с намерением сказать ей, что они больше не могут быть вместе, Даня не решался. Как бы он ни готовился, ни убеждал себя, что чем дольше он откладывает объяснение, тем Лизе будет больнее, он ничего не мог поделать. Когда Лиза открывала ему дверь, и он видел ее счастливую улыбку - улыбку, появляющуюся у нее на лице оттого, что он пришел и сейчас с ней, вся Данина решимость оставляла его моментально.

Как-то они сидели у Лизы в комнате на кровати. Лиза опять начала разговаривать с Даней об их будущем, что уже недолго осталось до выпускных, а потом и вступительных экзаменов. Он вдруг набрался смелости и сказал:

- Лиза, если мы расстанемся, мы ведь всегда будем друзьями?

Лиза вдруг замолчала, посмотрела на Даню огромными глазами, потом встала и ничего не говоря подошла к окну. Даня даже испугался. Он вскочил, подошел к ней, развернул ее. По лицу у Лизы беззвучно текли слезы.

- Лиза, ты что? – спросил Даня.
- Ты меня больше не любишь и хочешь меня бросить, – ответила Лиза.

Даня ничего не отвечал, только смотрел на нее. Лиза вдруг обняла его, все еще смотря ему в глаза, и стала сползать вниз, оказалась на коленях, обнимая Данины ноги, слезы все еще текли у нее по лицу:

- Даня, я тебя умоляю, не бросай меня. Я тебя люблю больше жизни и не хочу жить без тебя. Мне без тебя ничего не нужно!

Даня не выдержал, он подхватил Лизу, поднял ее с колен, взял на руки, усадил к себе на колени. Лизу трясло от слез, но она не плакала.

- Лиза, родная моя, ты что, с ума сошла? С чего ты взяла, что я хочу тебя бросить?
- Ты ... сказал ... «будем ... друзьями», - рыдания, которые Лиза сдерживала, стали пробиваться наружу.
- Вот глупая, я сказал, что если даже мы когда-нибудь и не захотим быть вместе, то даже и в этом случае все равно останемся друзьями. Никогда, чтобы ни случилось, не расстанемся насовсем.
- Но ведь мы хотим быть вместе?
- Конечно!
- Зачем же ты про такое говоришь?
- Ну, прости меня, дурака, глупость сказал!
- И ты меня не бросишь?
- Конечно не брошу.

Дане было очень не хорошо, он знал, что врет, что это был только вопрос времени. Но когда Лиза встала перед ним на колени, он понял, что она все еще любит его, любит так, как может, но любит сильно, и что ей будет очень больно. Он был не готов к этому. Ему казалась, что Лиза уже привыкла к нему, что он был так, предметом обихода в ее жизни, удобным и приятным, но таким, без которого, в конце концов, можно было обойтись. Он предполагал, что она обидится и выгонит его вон, она была очень гордая. Но она вместо этого стала его умолять остаться, умоляла его притвориться даже, что он любит ее. Она ведь была не глупая. «Что же мне делать?», - думал Даня, все еще держа Лизу у себя на коленях и гладя ее по голове. Слезы она уже вытерла, но все еще время от времени шмыгала носом, сидела тихонько и смотрела на Даню, боясь, что вот сейчас он уйдет, и она его никогда больше не увидит.

После этого случая Лиза стала как-то испуганно смотреть на Даню, словно боялась что-то увидеть, и даже спорить стала меньше. Наступала пора экзаменов, видеться они стали совсем редко, хорошо, если раз в неделю удавалось. Даня поступил на мехмат, сдав две математики, письменную и устную, набрал достаточно баллов, а Лизе надо было сдать еще два экзамена не меньше, чем на четверки.

Даня так обрадовался наступившей свободе, тому, что можно отдохнуть от задачек и теорем, что на следующий день после оглашения результатов уехал к Аркаше на весь день. Тот пару месяцев назад переехал на новую квартиру. Аркаша тоже поступил на мехмат, но не потому, что ему, как Дане, очень нравилась математика, а чтобы не расставаться. Он и в спецшколу вместе с Даней перешел поэтому же. Готовились они вместе и поступили вместе.

Аркаша был очень рад, что их наконец-то переселили из их старого аварийного дома в новую трехкомнатную квартиру. У них теперь была своя ванная, с горячей водой. Такого роскошества Аркаша не знал всю свою жизнь. В старом доме ванной не было, как не было и горячей воды. Квартира была на самой окраине Москвы, но Аркаша был все равно рад. Рядом с домом был огромный лес. Даня с Аркашей пошли его исследовать и пропали на целый день. Аркашу теперь уже отпускали одного.

Даня приехал домой полдвенадцатого ночи. Когда Даня вошел, первое, что сказала ему мама, было то, что его полдня ждала Лиза:

- Мы тут с ней на кухне по пять чашек чая выпили. Вот, она тебе банку варенья принесла, сказала, что у вас сегодня праздник какой-то, «день варенья». День рождения что ли у кого?

Даня сразу все вспомнил. Как он мог забыть! Ведь сегодня два года с того дня. Это же надо, совершенно вылетело из головы.

- И что, долго ждала?
- Часа три. А вы что, не договорились, где встретитесь?
- Нет. Она что-нибудь просила передать?
- Ничего, ушла только очень грустная, что тебя не застала. Сказала, захочешь, позвонишь, телефон ее у тебя есть.
- Понятно.
- Ты за хлебом в угловой зайди, там двадцать четыре часа.

Телефона у Дани дома не было. Он уже надел опять ветровку, чтобы идти звонить. Потом снял, повесил на вешалку. Через пять минут мама зашла к нему в комнату.

- А что же ты звонить не пошел?
- Не хочу, мам. А хлеб я завтра с утра куплю.

Мама Дане ничего не сказала.

Лиза ждала весь вечер, пока позвонит Даня, потом весь следующий день, потом ждала еще две недели. Идти к нему ей не позволяла гордость. Она и так не могла вспоминать без удушающего чувства стыда, как умоляла его на коленях не бросать ее. Нет, она ходила к Даниному дому, пыталась увидеть, узнать, на кого он ее променял, ходила почти каждый день, но никого не увидела. Это было еще больнее, значит, даже не променял, а просто не нужна, как вещь, попользовался и выбросил. И это после всего, что она для него сделала.

Несколько раз она опять чуть было не упала к его ногам, но увидев Данино радостное лицо, ей стало жалко себя. И из-за такого еще так убиваться! Да он и мизинца ее не стоит. Но на следующий день она опять приходила к его дому, лишь бы только увидеть его. Через две недели Лиза заболела гриппом, пролежала в бреду почти неделю, а когда поправилась, родители уговорили ее ехать к бабушке, отдохнуть хоть немного перед началом учебы.

Поначалу Даня чувствовал только облегчение, что наконец-то все закончилось. Да, он знал, что он предатель и трус, но в этой войне ему было не выиграть. Лизу невозможно было спасти, оставалось только спасать себя. Иногда он думал, что не все испробовал. Возможно, если бы он предложил Лизе все бросить, бросить папину фирму и выбрать вместо этого его, Даню, может быть, она бы и согласилась. Но потом он вспоминал их разговор после спектакля и понимал, что дело было не в фирме и не в папе, а в самой Лизе. Дане иногда хотелось зайти к Лизе или хотя бы просто узнать, как она. Но от этого было бы только хуже.

Однажды весной, уже на втором курсе, когда Даня ехал на лекции, он заметил впереди на эскалаторе Лизу. Она шла на свой социологический факультет. Даня пошел за ней, почти рядом, он все думал заговорить ли ему с Лизой или не надо. Она была на каблуках, в короткой юбке, прямая, с высоко поднятой головой. Даня так и не решился ее окликнуть. Войдя в ограду Университета, она свернула к себе, в третий гуманитарный. Даня остановился и стал ждать, пока она войдет в корпус. Потом пошел по липовой аллее в Главное Здание. На деревьях только что появились маленькие салатовые листочки, но солнце уже светило совсем по-летнему. Больше Даня никогда Лизу не видел.