Последний день Тельца Глава 5

Глава 5.

Поговорив с секретарем и включив в телефоне переадресацию звонков, Соколов вернулся к столу. Только теперь он почувствовал, что на улице стояла невыносимая жара. На лбу его и над верхней губой выступили мелкие капельки пота. Он вытер лицо носовым платком и предложил Марине, которой тоже было жарко в маленьком бунгало, сплетенном из лозы, пойти искупаться в озере, пока официант перенесет их заказ в помещение, где работал кондиционер. Справившись у администратора о наличии свободных мест внутри кафе, Соколов предусмотрительно заказал шестиместную кабинку с закрывающейся дверью, в расчете на то, что скоро к ним присоединяться остальные спортсмены-любители. Отдавая на хранение администратору свою борсетку, он проверил в ней деньги, и, насчитав три с половиной тысячи гривен и шестьсот долларов, еще раз порадовался удачной сделке с директором спорттоваров. Как приятно прогуливать так легко заработанные средства.

Переоделись они по очереди в душной железной кабинке на пляже. Соколов внимательно рассмотрел Маринину фигуру, пока девушка, аккуратно ступая босыми нежными ступнями по колючей траве, шла к воде впереди него. У нее были широкие плечи пловчихи, но крупные бедра говорили опытному глазу Сан Саныча, что от спорта Марина все же далека. Девушка была довольно упитанная. Когда она нагнулась потереть уколотый палец, на ее спине почти не проявились бугорки позвоночника. Соколов наклонился к ней, якобы сочувствуя, а сам в этот момент рассмотрел складки на животе, зажатом между бедрами и упругой грудью. Но когда Марина выпрямилась, он прогнал от себя закравшееся сомнение относительно привлекательности ее фигуры – живот был довольно сексуальный, с маленьким утопленным пупком и колечком пирсинга над ним. «Какая глупость протыкать себе кожу всякой ерундой!», мелькнула мысль в голове рационального бизнесмена. В этих украшениях он не находил ни красоты, ни смысла. Кожа девушки была равномерно загорелой, без следов белых полосок от бретелек купальника. На спине ниже шеи, пояснице и предплечьях поблескивали выгоревшие на солнце мелкие волосинки, и их присутствие веселило Сан Саныча, тревожа сексуальные фантазии. Красный лак украшал аккуратные, плотно прижатые друг к другу загорелые пальчики. Пятка была маленькой и гладкой. Судя по тому, что на ногах не было и намека на волос, Соколов понял, как тщательно девушка готовилась к сегодняшней встрече. Когда же лучи солнца, упав сбоку, осветили ее бедра, то спереди выше колен он увидел такие же тонкие и почти незаметные волоски, как и на спине, и эта игра солнечного света на соблазнительном теле новой знакомой кровью ударила в голову Сан Саныча. Ему немедленно захотелось узнать вкус ее тела, ощутить на губах щекочущую мягкость волосинок на бедрах, прижать девушку к себе изо всех сил, обхватив пальцами за упругие ягодицы, впиться в тепло страстных губ. Чтобы справиться с этим нахлынувшим как цунами желанием, Соколов с разбега прыгнул в воду, которая своей внезапной свежестью, остудила его пыл. Но вернувшаяся к мозгу способность соображать, породила в Сан Саныче уверенность, что сегодня он будет обладать Мариной так, как только может позволить его фантазия, сколько и чего бы ему это ни стоило.   

Мысли Марины были гораздо проще, и чувства гораздо сдержаннее. Она оценила спортивную фигуру своего нового знакомого, обратила внимание на размер, который скрывался в его плавках, подумала о том, что шашлык, которым она будет закусывать сегодня армянский коньяк, наверное, уже жарится над раскаленными углями, и с надеждой на то, что Сан Саныч взял с собой достаточно денег, чтобы вознаградить ее за удовольствие, которое она готова ему предоставить, аккуратно зашла в прохладную воду.

Проплыв кролем метров двести, Соколов полностью восстановил контроль над своими инстинктами и брасом вернулся к берегу, где неумело, по-собачьи пыталась плыть Марина. Он обхватил ее сзади за талию и поставил на дно, направляя к берегу. Девушка зашагала раскачиваясь, помогая руками преодолеть сопротивление воды. На берегу они обтерлись одним полотенцем и, переодевшись в раздевалке, отправились обратно в кафе. Зайдя следом за Мариной в кабинку, где на столе уже стояли салаты, соус и окрошка, Соколов все же не удержался и, резко развернув девушку к себе, страстно поцеловал ее теплые и влажные губы, поиграв с упругим языком, который так и не пустил его в глубину рта. Ничуть не смутившись, Марина назвала его балованным мальчишкой, а Соколов сказал, что это был аперитив перед обедом. Официант принес коньяк и бокал холодного пива для Сан Саныча. Тот сделал несколько больших глотков и, изобразив на лице удовольствие, сказал Марине, что сегодня будет необыкновенный вечер для них обоих.

Через полчаса подали огромные куски аппетитной свинины. Марине очень понравился салат, который она до сих пор ни разу не пробовала, хотя слышала его название, но «Арарат» ей понравился еще больше. К подаче шашлыка девушка успела выпить сто пятьдесят грамм коньяка, закусывая дольками подслащенного лимона. Она заметно опьянела, и ее язык развязался вместе с руками.
 
- Маринка, тормозни с коньяком! У нас еще весь вечер впереди, а ты сейчас напьешься и заснешь! – сказал Соколов, боясь, что из-за спиртного девушка не сможет доставить ему те удовольствия, ради которых он ее пригласил.
- Что ты, милый, разве с таким жеребцом как ты можно уснуть?! – томным тихим голосом произнесла Марина и нежно провела ладонью по его бедру, слегка ущипнув пальцами напоследок. Глаза ее с полуприкрытыми веками заглянули в глаза Сан Саныча, и она демонстративно облизнула языком свою верхнюю губу.

От откровенного прикосновения красивой руки, Соколов почувствовал напряжение внизу живота, но наиграно дразнящий язык рассмешил его. Сан Саныч взял от знака Тельца самые полезные качества, в том числе и уникальную способность распознавать фальшь. Если что-то и не было заложено в нем от рождения, расположившимися в определенном порядке звездами, то, прочитав однажды описание характера, присущего этому зодиакальному знаку, он развил в себе понравившиеся черты. Всю жизнь Соколов считал, что именно рождение под этим созвездием даст ему возможность прожить долго и счастливо, почтенно и в достатке. А то, что он родился в последний день Тельца, на границе со знаком Близнецов, только усиливало уверенность в своих неминуемых победах. Он говорил, что два теленка-близнеца смогут сделать в два раза больше, чем один Телец.

- Послушай, девочка, тебе не надо со мной играть, как с капризным клиентом. Ты мне очень нравишься, и не стоит стараться выглядеть более привлекательной. Мы с тобой оба прекрасно знаем, чего хотим друг от друга. Если ты не напьешься до глупости, то я не передумаю и никуда не денусь. Поэтому можешь вести себя естественно. Я предлагаю просто отдохнуть. После боя мы с тобой посетим сауну, там есть не только парилка и бассейн, но и комнаты отдыха. Я с тобой тоже выпью, посидим, полежим… А пока мне нельзя заводиться – у меня впереди поединок! Давай пообщаемся, расскажи о себе. Училась, работала?

Расставив все на свои места и избавив себя и девушку от лишнего флирта, Соколов придвинулся в кожаном диване ближе к столу, отрезал от куска шашлыка порцию сочного мяса, обмакнул его в томатный соус с сельдереем, и отправил в рот, предварительно оторвав зубами кусочек лаваша.

- Училась, конечно! – ответила девушка, в глубине души порадовавшаяся тому, что можно расслабиться и перестать претворяться. – Школу закончила, а теперь вот отдыхаю. Хотела поступать в институт, но денег нет.
- Что, и не работаешь нигде? – спросил Соколов, засомневавшийся в возрасте Марины, которой на глаз давал двадцать один - двадцать два года.
- А зачем мне торопиться, я еще от школы не отдохнула?! Да и без специальности кто меня возьмет!
- Что-то я не понял, ты в каком году школу закончила?
- Вот ты интересный! Я же говорю, что этим летом!
- Ты хочешь сказать, что только два месяца назад закончила одиннадцать классов? – удивленно спросил Соколов, повернувшись к девушке и пристально рассматривая ее взрослые черты лица. – Сколько же тебе лет?
- В июне исполнилось восемнадцать.
- Не верю!

Девушка, улыбаясь, достала из сумочки паспорт и протянула его Сан Санычу. Тот открыл первую страницу и прочитал под фотографией Завадская Марина Мечеславовна. На обороте была написана дата рождения: 20 июня 1987 года.

- Ну что, Фома неверующий, убедился?
- Ничего себе! Вот это акселерация! – произнес Соколов, приходя в себя от неожиданной юности своей спутницы, что никак не вязалось с ее манерой общения.
- Давай сюда паспорт! Посмотрел и хватит! – шутливым тоном приказала девушка и вытащила из рук Сан Саныча свой документ.

Соколов снова обратился к тарелке с мясом, но в голове его возникло несколько противоречивых мыслей. Он был до крайности удивлен возрастом сидящей рядом с ним акселератки, и еще более удивлен тем, как она по-женски, по-взрослому двигалась, говорила, кокетничала. Во сколько же лет нужно было начать играть с мужчинами, чтобы к восемнадцати стать профессионалкой флирта. Ведь на мальчиках-подростках этому не научишься. Соколов подумал, что он, наверное, сильно отстал от жизни и даже постарел, раз не заметил в обществе таких значительных перемен.

Чем же они занимаются теперь в школах? Он помнил своих одноклассников, прячущихся в кустах спортивной площадки, чтобы никто из учителей не заметил, как выкуривается одна на троих сигарета. При нынешней акселерации теперь, наверное, в школах можно купить наркотик и уколоться в туалете! Ему припомнились американские фильмы о трудных подростках в бедных кварталах, о том, какие пустые у них глаза и сердца, о ножах в карманах и разрисованных краской стенах, о кокаине, который ему никогда не хотелось понюхать, о СПИДе, набросившемся на мир как в свое время набрасывалась чума. Перед глазами всплыла картина шествия сексуальных меньшинств где-то в Европе. Припомнились шприцы с остатками крови, которые он часто встречал во дворах родного города. Куда же катится мир?! А он еще себя считал распутным! Да рядом с этой девочкой и на фоне современного общества он просто ангелочек! Сан Саныч вспомнил свою жену и вдруг подумал, что собирается сегодня в очередной раз ей изменить. Такие мысли никогда не посещали его в минуты отдыха. Надо же, какую провокацию может вызвать случайная информация!
 
А собственно, что есть измена и страшна ли она для современного атеиста? Конечно, Соколов считал себя атеистом. В его понимании познаваемости мира было непоколебимое убеждение – мир познаваем, и это лишь дело времени. Много тысячелетий человечество дремало, пока не получило толчок от нескольких научных открытий. И они послужили началом эры, в которой наука стала развиваться с геометрической прогрессией. Совсем недавно был произведен пенициллин, совсем недавно человек смог вырваться в космос, только-только расшифровали ДНК, и сколько новых открытий уже обосновалось на этом фундаменте, сколько болезней побеждено и сколько появилось перспектив. Разве мог Парацельс предполагать стада клонированных овец, разве мог Галилей представить прогулки по Марсу? Раскрытие тайны бытия – это событие недалекого будущего.

Бог? Вера? Единственная вера - это вера в победу здравомыслия, влекущего за собой добро и взаимопонимание, в результате которого человечество создаст рай на земле. На небе нет ничего, кроме облаков, состоящих из воды, и нескольких смешавшихся газов. Эта вода - основа жизни. А Бог – это фантазия тех, кто боится действительности. Монашество – это побег от общественных трудностей. Религия – это способ получения власти и денег. Пророчества – фантазии ранимой психики. Дельфийские оракулы тоже пророчили, расшифровывая бред нанюхавшихся увеселительного газа пифий. Ад – это точно не подземная сковорода. Ад находится здесь на земле. Мучения - вокруг нас, сегодня и всегда. Разве не адская мука медленно умирать от СПИДа или рака, осознавая разрушение собственных клеток? Разве не адская мука войти со своим ребенком на руках в газовую камеру Освенцима? Каким же еще может быть этот ад, если не таким, который могут себе позволить люди?

Конечно, в библейских заповедях в принципе нет ничего плохого, но к их соблюдению тоже нужно относиться философски. Первые две обращены к людям, несомненно верующим, которые могут возлюбить Бога, не получив доказательств его существования. А если окажется, что его и нет вовсе, если после смерти не зажжется никакого яркого света впереди? Тогда получится, что всю жизнь ты прожил обманутый нечистоплотными фантазерами, придумавшими Бога несколько тысяч лет назад, чтобы держать в страхе необразованное население. Ведь как надежен контроль, если убедить человека, что, даже оставаясь наедине с самим собой, сверху за ним все равно продолжает наблюдать невидимое око. И если кто вдруг захочет втайне украсть у своего хозяина кусок мяса, то он непременно будет наказан после смерти. Это, конечно, в том случае, если его здесь не застукают. А если поймают, то отлупят на месте или, вообще, убьют, применив при этом два оправдательных для убийства слова: «суд» и «казнь». 

Кстати, казнь в христианстве не предусмотрена. Это прямое нарушение одной из заповедей. «Не убий» сказано в писании, но только не торопились священники соблюдать это наставление. Неудобно следовать подобному запрету, потому что страх перед смертью является самым сильным методом воздействия на человека, и расплывчатые угрозы вечных будущих мук не могут сравниться с оцепенением перед занесенным над грешником топором или приготовленной петлей. Вот и сушили инквизиционные палачи хворост для будущего костра, читая при этом молитву и осуждая еретиков на смерть лютую во имя Господа.

Убийство – это очень растяжимое понятие. Что сказано Иисусом о священной войне, о защите своей родины? А ничего не сказано! Говорил только щеки по очереди подставлять, когда по ним кто-нибудь вздумает похлестать. Но что бы сказал Спаситель двадцать второго июня, когда фашисты начали самую кровавую в истории человечества войну? Снова промолчать, отступить и скитаться всем народом как Моисей в поисках плодородных чукотских земель? Нет, теперь не спасло бы! Гитлер не собирался никого жалеть и ни о ком забывать. Его задачей было порабощение славянского народа и физическое уничтожение еврейского, и в своем стремлении он был неподкупен. Вот в этих условиях и становится относительным понимание убийства. А ведь в христианстве, в отличие от ислама, нет джихада - разрешения на убийство во имя защиты веры! Как не было позволения на инквизицию и на крестовые походы. И кто в этом случае берет грех на свою душу, солдат, который пулей и ножом, а иногда и голыми руками душит врага, пытающегося уничтожить его и весь его народ, или это грех генерала, который, не убив в жизни ни одно живое существо, посылает армию в человеческую мясорубку и фактически отдает приказ убивать? Ясное дело, что с позиции общественной морали, труд снайпера, спасающего свою землю от захватчика, не является греховным. Но если этот же боец, займется киллерством в мирное время, то в этом случае каждое выполненное задание будет равномерно раскладываться грехами на плечи и стрелка и заказчика.

В свое время, изучая заповеди, Соколов все их переосмыслил в аспекте относительности к общественной морали. Почитание родителей, на котором настаивал Иисус, он подверг обоснованной на его взгляд критике, потому что почитание, в смысле уважения и послушания, родители должны заслужить собственным авторитетом. А что делать, если они алкоголики или наркоманы, избивающие своих детей в минуты поиска очередной дозы? О каком почтении может идти речь, если отец сидит в тюрьме за изнасилование, если родитель тащит из государственной казны в свой бездонный карман, если имеет детей от любовницы, если за взятки покупает подарки своей семье? Как может почитать человек своих заблудших родителей, если сам стал на праведный путь? Помочь обрести истину – это другое дело, но слепое почтение далеко не всегда будет приемлемым и полезным.

Наставление Сына Божьего не создавать себе кумира и не поклоняться идолам, последователи апостолов нарушили сразу, как только те были казнены. Уже в первом веке они стали создавать иерархическое подчинение церквей, уже в первом тысячелетии они стали молиться образам, уподобившись язычникам, а современные православные научились одновременно читать «Отче наш» и подкармливать домовых.
 
Самой неудобной для Соколова заповедью был запрет прелюбодейства. Здесь было все абсолютно понятно и не находилось лазеек для того, чтобы применить теорию относительности. Если ты женат, то должен хранить верность, данную при венчании, и развестись можешь лишь в случае бесплодия твоей суженой или же ее измены. И только осознание себя атеистом успокаивало его, когда физиологическая потребность брала верх над моральной обязанностью сохранения верности любимому человеку.

Что такое измена? Измена, это когда у тебя появляется женщина на стороне, в регулярном общении с которой ты испытываешь потребность. Если ты, засыпая с собственной женой, тоскуешь о любовнице, если, занимаясь любовью с супругой, представляешь перед собой другую, - вот это уже измена. В таком случае мужчина должен задуматься: а нужна ли ему нынешняя семья, если мыслями он далеко от нее. Если физическая и духовная тяга к другой женщине преобладает над многолетними узами, то видимо, он уже перерос свои отношения в этой семье, потому что первоначально сделал неправильный выбор. У человека любящего свою жену и получающего ее любовь в достатке, никогда не появится духовно-физическая тяга к иной женщине.

Секс на стороне – это другое дело! Это тушение инстинктивного пожара, выжигающего мозги. И чем раньше ты его потушишь, слившись с объектом желания, тем скорее вернешься к нормальному образу жизни. Соколов много раз ощущал на себе приходящее успокоение и углубление чистых чувств к жене после того, как утолял на стороне безудержную страсть к иным представительницам прекрасного пола.

Никогда ему не хотелось уйти от своей жены. Мария идеально подходила Сан Санычу и физически и духовно. Он не представлял себе развода с ней, не представлял причины, которая могла бы спровоцировать их развод, а те небольшие стычки, которые между ними происходили, были настолько незначительными, что он не обращал на них особого внимания. Однако Соколов просто-напросто не замечал, насколько на самом деле изменилось его отношение к жене. Он не видел серьезных проблем в семье, потому что Маша давно перестала о них говорить вслух, не желая провоцировать скандалы. Она молчала о своей сексуальной неудовлетворенности, молчала о том, что муж давно не интересовался ее личными делами, не знает, чем она живет и с кем общается. Она не говорила, что устала слушать, сколько он сегодня заработал благодаря доверчивости и неопытности случайных партнеров. Она молчала о появившейся в нем надменности и грубости. Она молчала, а сам он ничего этого не замечал.

Находясь в семье, он жил собственной жизнью, только редкими поцелуями и скорыми играми с сыном, давая понять, что по-прежнему остается отцом семейства. Его мыслями овладели деньги, способы их зарабатывания и возможность более интересно потратить. В это «потратить» входило не столько стремление удивить сына и развлечь жену, сколько удовлетворение собственных желаний, о которых Маша не догадывалась. Иногда он позволял себе сюрпризы, наподобие сегодняшней покупки скутера, но это приобретение вряд ли имело бы место, если б не случай, предоставивший возможность сэкономить шесть тысяч, которые теперь он с удовольствием тратил. 
 
Сан Саныч отрезал еще один кусочек мяса и проследил глазами, как Марина наливала себе коньяк. Все сомнения по поводу предстоящей измены Маше промелькнули в его сознании молниеносно, пока он пережевывал мягкую свинину, и не зацепились за осколки верности. Ни одна мысль не сформировала вопрос: «А надо ли мне это?». Он отдыхал! Он старался получить от каждого прожитого дня максимум пользы и удовольствия. Тем более тот факт, что Маша не оценила его заботу о сыне и не избежала упреков относительно родителей, давал ему возможность, с помощью этой рано созревшей девушки отомстить жене, невнимательной к его добрым порывам.

- Послушай, - отодвигая от Марины рюмку с коньяком, произнес Соколов, – ты взросла не по годам! Ни с кем постоянно не встречаешься?
- А зачем? Молодые все глупые и безденежные. Я, например, «Арарат» впервые пью. Мне понравился этот коньяк, но никто из сверстников не может такого предложить. А ты вот смог! Зачем же мне терять время с малолетками и растрачивать свою молодость впустую, если я могу прекрасно с тобой отдохнуть и отблагодарить тебя за это?
- Логично! И прагматично!
- Ой, слушай, не ругайся! Словечки такие навыдумывал. Когда ты уже драться будешь? Хочу посмотреть, как ты изобьешь его. Он большой, сильный?
- Такой, как я, - ответил Соколов, доедая последний кусочек мяса.

Как легко отдыхать с такой девушкой! Конечно, в голове у нее ветер, но ведь с ней и не надо вести дела, решать финансовые вопросы. С ней нужно только развлекаться. И от этого становится очень спокойно. Она не будет настаивать на серьезных отношениях, она не будет просить перевезти ее мебель на дачу или прикрутить оторвавшуюся ручку двери. Он вообще никогда ничего не узнает о ее быте. Она не будет пытаться забеременеть от него, потому что не собирается замуж. Она довольна своей жизнью, она еще не нагулялась и поэтому даст ему возможность расслабиться и получить удовольствие. Ей не нужно много денег от продажи своей ласки, она отдаст ее и так. А если за это еще поест и выпьет, получит полтинник на карманные расходы и какое-нибудь колечко, то ему будет гарантировано немедленное удовлетворение любых желаний, стоит только позвонить и прислать машину. А что, такая любовница ему не помешала бы! Во-первых, часто встречаясь с ним, у нее отпала бы потребность в иных встречах, что даст надежду на чистоплотность близких отношений. Во-вторых, он сможет расслабляться и восстанавливаться после скандалов с женой наподобие сегодняшнего, не с помощью спиртного, а при помощи здорового секса с красивой партнершей, к которой нельзя прикипеть душой, потому что она пустая, как барабан. Без морали и без проблем, без потребностей и претензий. А значит это и не будет изменой, раз мысли и душа его останутся с Машей. Это будет своего рода тренажер, на котором сгоняешь эмоциональную усталость. Хорошая мысль!

- Тебе, деточка, до которого часа разрешили гулять? – шутливо спросил Соколов, пытаясь подробнее разузнать о Маринином образе жизни.
- Ты думаешь, я у кого-то спрашиваю разрешения? Мне уже восемнадцать! – гордо ответила Марина.
- Это хорошо! Значит, мы можем с тобой не торопиться сегодня вечером. Как ты, на счет пойти искупаться еще разочек?
- Я с удовольствием! – закричала выпившая девушка, вскакивая с дивана.

Они вышли на улицу, и Марина прикурила сигарету. Соколов еще в машине предупредил ее, что не курит, и послушная спутница ни разу не попыталась при нем закурить. Он обратил на это внимание, и теперь, когда снова шел сзади нее по узкой тропинке, ведущей на пляж, подумал, что из этого взрослого ребенка можно вырастить послушную рабыню, исполняющую любую его прихоть, понимающую с полуслова. Эта мысль сильно возбудила Соколова. Он смотрел на покачивающиеся бедра, осторожно ступающей девушки, на напряженные икры, когда она приподнималась на носочки, на прогнутую спину и сведенные лопатки с еле заметным тревожащим пушком между ними и чувствовал, как кровь в его венах стремится к колотящемуся все быстрее и быстрее сердцу, как выплескивает оно потоки эритроцитов, обогащенных либидо прямо в раскаленный мозг, и весь остальной мир перестает существовать, замыкаясь на загорелых щиколотках, семенящих впереди.

Из горячего дневного воздуха Марина осторожно вошла в воду, ежась от холода, и несколько раз присела. На руках появились мурашки, а мокрые волоски от этого вздыбились. Соколов подошел к ней сзади, растер прижатые к груди руки и обнял, пытаясь согреть. Только в этот момент Марина почувствовала, какой он большой рядом с ней, сильный и горячий. Ей стало так надежно от стремления взрослого мужчины защитить ее от холода, что она обернулась, упершись в его живот холодным мокрым купальником, обхватила за шею и страстно поцеловала в губы, такие же теплые, как и все его красивое тело. Девушка больше не сопротивлялась упругому языку, и Соколов получил возможность тщательно исследовать ее рот. Там было тепло, мягко и уютно. А еще приятно пахло дорогим коньяком. Этот привкус усилил сексуальное желание Сан Саныча, который оглянулся по сторонам и не увидел никого вблизи. Приподняв, он прижал Марину плотнее к своему напряженному животу, вместе с ней зашел поглубже, почти по горло, в воду и, продолжая удерживать ее правой рукой, левой спустил свои плавки. Почувствовав мужское желание, Марина немедленно сдвинула в сторону свой купальник, давая Соколову возможность войти в нее и, задав направление, снова обхватила его за шею. Тепло заполнило все их сознание и оба отдались блаженству целый день созревающей страсти.


Рецензии