Глава 14. Не зря в лес сходили

Глава 13. Чё, щегол, смешно?  http://www.proza.ru/2012/03/13/1666

В ближайшую субботу после произошедшего Анька, как дура, потащилась с Валеркой в лес налаживать отношения и разговаривать с ним.
– Ты эти вещи прекращай. Поговорите как-то, чтобы вам никто не мешал. В лес сходите, пока тепло. Мы с твоим отцом, когда начали жить часто ходили в лес, так его мать нам посоветовала.
В то время родители Анны проживали в доме отцовых родителей. Но это слишком громко сказано: в маленьком домике жили бабушка с дедом, тогда бабушке было 45, а деду 38 лет. С ними жили мать бабушки, сестра деда, сестра бабушки с сыном, два племянника-сироты, единственная, младшая сестра Аниного отца и Анины родители. Итого одиннадцать человек!
Сейчас Анна пошла в лес с Валерием, чтобы там, в лесу, поговорить. Она просила Валерия меньше пить, а со своей стороны обещала, словно в ней – вся причина его пьянок, больше уделять ему внимания, меньше читать книг! Лес был недалеко, последняя остановка на автобусе – вот и лес. Валерий не понимал, зачем они пошли в лес. Разговаривать-то можно было, выйдя на улицу у дома или в комнате закрыться и разговаривать до потери пульса. Валерий надеялся, что где-то по пути купят бутылку, чтобы в лесу выпить, поэтому и согласился на эту прогулку. Прогулявшись, не заходя далеко в лес и осмотрев яркие осенние пейзажи, они решили вернуться домой. Валерка практически не переставал дуться и задавать почти одни и те же вопросы:
– Зачем пошли в лес, не понял? Почему с собой ни бутылки, ни закуски не взяла? Что это за прогулки на природе по лесу в трезвом виде?
Домой возвращались пешком, зашли в первый попавшийся магазинчик и купили чекушку дешевого вина для Валерия. Он опустошил содержимое чекушки по дороге и удовлетворённо выдал:
– Не зря, Моаня, ходили в лес. Удачно!

Зоя была на кухне, пила чай. Александр и Олег уже поели, теперь Анька с Валеркой могут занимать кухню. Валерий поел и пошел в комнату. Мать его спросила:
– Ну не зря в лес сходили?
– Нет, не зря, – довольный ответил своей теще, улыбаясь, Валерий.
– Вот видишь, правильно сделали, что в лес сходили, – интригующе «со знанием дела» Зоя Михайловна высказала свой вердикт, расшифровав его улыбку совсем иначе, и спросила Анну: – Поговорили?
– Ага, поговорили, – произнесла Анька, а Зоя Михайловна смотрела на неё во «все глаза».
– Вон видишь, как мужик повеселел, – с пониманием ответила Зоя Михайловна.
– Ну ещё бы! Чекушку выпил. Что теперь ему не радоваться. Не зря время на лес потратил, – ответила Анька, она не понимала намеков матери.
Дни сменялись днями. Несмотря на свою щуплость, Анна нет-нет да стала поколачивать Валерия, когда он был в невменяемом состоянии и с отсутствием какого-либо соображения. Но от такого воспитания никаких перемен к лучшему не наступало. Валерка ни дня не мог обойтись без выпивки: или «навеселе», или хорошо напившись, или в стельку пьян – вот его три типичных состояния.
Аня решила воспитывать его другим методом, но не нашла ничего умнее, как показать ему свое презрение и игнорирование. Она с ним не разговаривала, не оставалась ни на кухне, ни в зале в его присутствии. Заходила в их комнату, где они спали только тогда, когда он выключал свет. Супружеский долг она выполняла беззвучно, с закрытыми глазами, чтобы его не видеть. Валерий – в кухню, она – с опущенной головой из кухни. Он – в комнату, она – оттуда. Он – в зал, она – из зала. С таким игнорированием прошла неделя наконец.
– Хватит злиться. Ты ему хоть слово, хоть полслова скажи. Ты как отец, всё молчишь и дуешься, – обвинительно возмутилась мать.
– А что я ему скажу? Я ему уже всё сказала, ещё в лесу, – ответила раздраженно Анна.
– Скучно ему, тяжело. Родных нет и ты ещё не желаешь его понять, – оправдывала Валерия тёща.
– Если ему скучно, пусть читает книги. Вон их у нас сколько! Тогда вся скука пройдет.
В доме Аниных родителей книг было много. Их получали книга-почтой и покупали по подписке в книжном магазине, где Зое пришлось выстаивать очередь в ругани и скандалах. Иной раз и с драками. Анна обожала домашнюю библиотеку, ещё семиклассницей она переписала все книги, потом с отцом составила каталог домашней библиотеки. Книг было чуть меньше тысячи.
– Ну, всё равно, так нельзя, ты с ним уже неделю не разговариваешь, – продолжала мать.
– А ему это надо? – переспросила Анька.
– Да ты хоть на него посмотри,– предложила сердито мать дочери.
– Что на него смотреть? Что нового увижу?
– Посмотри – узнаешь. Ты что, не видела? – спросила крайне удивлено мать, посмотрев недоверчиво на свою дочь, отправилась в зал, где громко сказала:
– Ну, мужики, пошли чай попьем.
За всю неделю Анька впервые посмотрела на Валерия. Она не поняла, что с ним? Он изменился. Потом до неё дошло – у него не было усов.
– Ну и где твои усищи? – спросила, смеясь, Аня.
– Да вот уж как четыре дня без них, – ответил радостно Валерий.
– С чего это так?
– Ну, ты со мной не разговариваешь, не обращаешь на меня внимания. Я расстроился. Утром брился, руки от переживаний трясутся – и срезал угол. Пришлось бриться.
Аня сделала вид, что поверила ему: да, мол, ты переживал – всё понимаю.
На время сильные запои прекратились, но он продолжал приходить домой «навеселе».
«Согласно православному учению, дух, душа и тело человека находятся в неразрывном единстве. У человека, страдающего любым видом химической зависимости, проявляются нарушения во взаимоотношениях с людьми, в разрыве необходимых социальных связей, физическом разрушении тела и психики. Алкоголизм (наркоманию и другие формы химической зависимости) можно считать единой болезнью, имеющей духовнопсихосоциобиологические корни, хронической и неизлечимой по сути. Зависимость включает в себя и страсть (духовно-нравственный аспект), и болезнь (психический и физический аспекты), и генетическую предрасположенность». (Иеромонах Иона Займовский. Сладкий плод горького древа. М.: Даниловский Благовестник. 2005 г.)

Как-то придя домой после работы, Александр Александрович торжественно объявил своим домочадцам, что в гости придет директор училища Иван Иванович с женой и добавил, чтобы при них Валерка сдерживал себя, не пил без перерыва спиртное, поставленное на стол, иначе может испортить важный разговор.
В воскресенье действительно пришел Иван Иванович с женой. Зоя ради этой встречи поменяла свое дежурство. Сидели на кухне по-домашнему. Поели, попили, поговорили, потом молодежь – Анна, Валерий и Олег – пошли в зал. Когда вечер закончился и наконец-то гости ушли, отец сказал, что для Аньки с Валерием выделяется в бараке комната.
Через два дня перевезли в барак кровать, стол, электрическую плиту и немного вещей. Анна с матерью выбелили комнату. Барак был перегорожен. В большой части за перегородкой жили учащиеся этого училища. В маленькой части справа при входе была угловая, свободная комната без дверей – не то кладовка, не то сушилка, потому что по всей комнате были параллельно натянуты веревки, там же лежало несколько больших пустых коробок. Следующая комната по коридору справа была комната Валерия и Аньки. За ней была комната преподавательницы русского языка – Сауле, которая отрабатывала в этом училище по распределению. Ей было примерно 22-23 года. Приятная на вид Сауле своей фигурой и манерой поведения напоминала Иришку. Напротив её комнаты была комната молодого преподавателя Якова, но он там появлялся очень редко и только с собутыльниками. Яков где-то не то сожительствовал, не то у кого прижился. И рядом с его комнатой, напротив дверей Анны, были две комнаты Владимира Романовича, но его полное имя все давно забыли и просто называли – Романыч.
Романыч когда-то был заведующим по учебно-производственным дисциплинам, но постепенно спился. Он скатывался с одной должности на другую и сейчас был что-то вроде главного кочегара. Жена давно его выгнала из дома. Он жил на территории училища, в основном, в комнатке при котельной – там всегда тепло, удобства там же, а собутыльники постоянно приносили выпивку и закуску.
Александр Александрович переговорил с Романычем, поставил ему две бутылки водки и Анна с Валерием перешли в его комнаты, а Романыч разместился в их комнате. У него были кровать и стол, больше ни в чём он не нуждался. Белить не стали, решили теперь это занятие отложить на весну. Купили маленький кухонный гарнитур: обеденный стол, четыре табуретки, кухонный стол, навесной шкаф. Первая проходная комната была и коридором, и кухней одновременно. С правой стороны от двери в какие-то времена был шкаф, от него осталась только одна антресоль, полка снизу и одна стенка. Анна повесила на этот шкаф бледно-бирюзовые в синий мелкий цветочек шторы. Такие же шторы были и у окна на кухни. Возле задернутого шторами шкафа был умывальник. С левой стороны был кухонный стол с навесным шкафчиком и холодильник. У окна в этой комнате стоял стол, в углу была тумбочка с электрической плитой. В другой комнате почти напротив двери было широкое окно и если смотреть в комнату с улицы, то получался хороший обзор всей комнаты. С левой стороны от двери стоял шкаф, а от двери по левую – кровать. На полу лежал палас. Анька отказалась брать в барак свой ковер. В углу стояла тумбочка и ждала, когда купят и поставят на нее телевизор.
Барак оказался очень холодным, пришлось ставить самодельную электрическую батарею, которая постоянно работала. Без батареи в комнате температура была чуть выше, чем на улице. Сан Саныч был дельцом от скуки на все руки, сам и смастерил эту батарею. В той части, где проживали учащиеся, тоже были в каждой комнате обогреватели и калориферы.
В общем, Аньке «повезло», потому что квартира, в которой прошло её детство и где сейчас жили её родители, тоже была холодной. На стенах в морозы был иней. Всегда обогревались плитками, калориферами. В квартире в октябре или апреле температура была не выше + 15 градусов, а зимой, если не использовать дополнительные обогреватели, то температура была чуть выше, чем на улице. Соседи по дому тоже страдали той же заботой, как прогреть квартиру и как не попасть контролерам по свету.
Какое-никакое жилье у Анны появилось. Она стала по-хозяйски распоряжаться, что варить, как варить. Её обязательность и ответственность получили инициативу. Валерка теперь приходил на обед домой, потому что это было рядом с местом его работы. Он приходил за главной порцией – не тарелкой супа, а за супружеским долгом, который он требовал минимум три-четыре раза в сутки, как у большинства молодых пар. Когда его обед с выполненным долгом заканчивались, в училище начинался обеденный перерыв, учащиеся вместе со своими мастерами производственного обучения отправлялись в столовую. Валерий часто встречался в дверях с Олегом и Сан Санычем, которые приходили почти каждый день на обед к Анне. Домашний обед есть домашний обед, – это не то, что питаться в столовой! Валерка уже и к обеду был всегда остограммлен. Однажды он сказал Анькиному отцу, на правах хозяина, показывая рукой на пол:
– Ты, батя, приходишь, так иди к столу или между дорожек, или снимай обувь у двери. Там вон тапочки для всех есть. Моаня распорядилась так, что мне приходится здесь пол мыть.
Анькин отец опешил и не нашелся, что сказать, он вопросительно посмотрел на Валерия, а Олег, снимая обувь, как всегда, смеялся.
– Ты что, батя, на меня так смотришь? Хорошо моет пол тот, кто снимает обувь, – прокомментировал Валерий и ушёл на работу.
Александр Александрович обиделся и некоторое время вообще не приходил не только на обед, но и просто так не заходил. Несмотря на то, что отец был обижен, Анна с Валерием почти каждое воскресенье ходила к родителям.
За это время Валерию купили хороший костюм из шерсти, пуловер, несколько рубах. У него уже были демисезонные и зимние сапоги, он привыкал к тому, что ему почти каждую неделю что-то покупают. Первые дни такого отношения к себе любой человек оценивает, но не осознает или не хочет осознавать такое положение дел, а затем просто привыкает, как к само собой разумеющему делу. Если мужчинам делать часто подарки и дарить им всё свободное время, то они быстро привыкают к этому, а потом просто-напросто начинают требовать такой жизни. И у Валерия появилась такая черта в поведении. Если, не дай Бог, Анна позволила купить себе носовой платок, комбинацию или шарф, а для него в это время не сделала покупки, он не мог успокоиться и постоянно, как ребенок, повторял: «Ни фига себе струя! Дела так дела! Себе купила, а про меня забыла. Я что у вас в подкидышах? Что трудно тебе было про меня вспомнить? Вот так я и знал, с тобой всё понятно…»

Глава 15. Пизанская полочка. http://www.proza.ru/2012/03/16/947