После каникул. И чего им ссориться?..

Глава вторая (Можете поставить играть песню Lionel Richie - Hello)

от Евгения

- Разбери сумку и можешь отдохнуть. Чуть позже мы сходим поужинать. - говорил отец, когда мы зашли в старую квартиру. Сэм с лаем сразу же припустился обойти все углы. - Потом, нам нужно будет прибраться, хотя бы немного... - брезгливо озираясь, медленно протянул он.
   Я лишь кивнул.
   Мне не хватало воздуха. Легкие отказывались работать. Это место... Столько воспоминаний. И счастливых, и болезненных.
   Я прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Нос защекотал запах пыли и затхлой плесени, а еще чего-то родного и приправленного детскими воспоминаниями - вроде как, мамины духи, может, мамин яблочный пирог или крепкий черный кофе по утрам, - запахи, которых и в помине здесь не может больше ощущаться.
   В моей комнате все было точно так же, как и пять лет назад: стены, заклеенные плакатами известных футболистов, полки, заставленные компакт-дисками с разнообразной музыкой, светлый стол, на котором навалены кучи книг и журналов, заправленная постель с одеялом цвета ясного ночного неба и парой серых в крупную цветастую клетку подушек, платяной шкаф, пустой и с обшарпанными дверцами, холодный пол - только за столом под жестким стулом вязаный линялый ковер, - обыкновенная люстра, вся обвешанная паутиной, да окно с потускневшим стеклом, деревянной, покрашенной в белый цвет рамой и покосившимся подоконником,.. пустым, без маминых любимых фиалок.
   Кинув сумку на кровать, еще раз обвел пристальным взглядом комнатку и тяжело вздохнул. "Здесь уборки не на один час, это уж точно", - думал я мрачно, включая свет. Нет, лампочки перегорели и больше не работали. Похоже, я остался в темноте. Где-то на краю сознания проплыла мысль, что нужно сходить в хоз. магазин, не жить же мне как кроту в вечерней темноте. Осень, сейчас быстро темнеет.
   Провел пальцами по столу, замечая оставленные ими дорожки, рисуя завитушки пылью, пачкая руки. В носу засвербило, но я сдержался. Поджав губы, решил отложить разбор вещей на потом. Слишком уж грязно.
   Подошел к окну, из которого открывался вид на детскую площадку и несколько машин, явно не отечественного производства. Осторожно, чтобы не выломать ветхую раму, дернул за ручку, и окно со скрипом открылось. В комнату тут же проник свежий, ледяной осенний ветер, заползая мне под рубашку. Я наклонил голову, будто подставляя ее ветру, желая, чтобы он так же выветрил все мои мысли, словно затхлый, противный запах плесени...

   Проснулся я с тяжелой головой. Вчера вечером, пока мы с отцом ходили ужинать, воздух в доме после "проветривания" стал не таким невозможным для потребления. Поэтому находится в помещении было несравненно легче и приятней. Но я долго не мог заснуть, ворочался, маялся. Вспоминал.

- Солнышко, - мама ласково гладит меня по голове. - Выпей, станет легче. Ты должен лечиться.
   Я тут же начинаю кашлять. Горло нещадно болит, глаза слезятся, лоб горит. Мамины прохладные руки успокаивают, дарят ощущение защищенности и комфорта.
   Я выпиваю сироп от кашля. Он растекается по языку терпкой горечью с характерным лекарственным привкусом. Морщусь и снова откашливаюсь. Мама целует меня в лоб и аккуратно укладывает обратно на подушку.
   На протяжении всей ночи, в бреду я чувствую ее присутствие, ее поддержку, мамины нежные руки...

- Поймал! Я тебя поймал!.. Держу. Не волнуйся!
   Маша благодарно улыбается и обнимает меня в ответ. Мы стоим на самом льду, пытаясь удержаться, хватая друг друга за пальто, и громко хохочем.
- Мы пойдем сегодня на каток? - спрашиваю я, уверенный, что ничего не выйдет.
   Маша долго молчит, смотря куда-то даль. Я дергаю ее за косу, привлекая внимание. Девочка хихикает мне в ответ.
- Пойдем, - вздыхает она. - Куда мне деться?
   И хитро сверкает глазками.

   Сэм и я гуляем в парке. Сейчас осень, и мы бегаем, гоняя разноцветные листья по земле. Сэми то весело гавкает, то бросается облизывать мое не высыхающее лицо, я счастливо смеюсь, расчесываю его гриву руками.
   Вдруг Сэм кидается в сторону, заливисто лая и виляя хвостом. Я оборачиваюсь. К нам навстречу идет Маша. Она вся в слезах, но все же улыбается, завидев (а может, услышав) Сэма. Алабай хочет обслюнявить Машу, но та строго дает команду не трогать ее. Сэм, как и всегда, безропотно слушается. Только прижимает хвост и словно обиженно тявкает (получился такой грозный звук), спешит ретироваться в кусты.
   Я подхожу поближе к девочке, с беспокойством наблюдая за ее попытками успокоиться и остановить льющиеся слезы. "Прости", - по губам читаю я и улыбаюсь. Надеюсь, понимающе.
- Что случилось? Ты чего плачешь?
- Я...ик...я по-по...ик...
   Губы ее трясутся, она вся дрожит. Я хмурюсь.
- Я получила...ик...двойку... - голос девочки на последнем слове совсем спадает на нет. В глазах паника.
- И что? Всякое бывает.
   Я никак не пойму, чем она так расстроена. Это не первая ее двойка (хотя она твердая хорошистка).
- Мама сказала, - Маша судорожно вздыхает. - Сказала, что если я получу, хотя бы одну двойку, то не видать мне обещанных денег. Ты знаешь, я коплю...
   Тут она осекается. А мне становится интересно.
- На что ты копишь?
- Теперь уже не важно, - опять вздыхает она. - Я... просто хотела... - ее щеки розовеют, она старательно прячет глаза. - Хотела подарить тебе эти деньги.
   С минуту я стою как громом пораженный, силясь понять.
- Зачем? В смысле, почему мне?
- Ты всегда мечтал о мопеде.
   Вот так, просто отвечает Маша, а мне отчего-то становится стыдно.
- Знаю, у тебя есть тоже... Ты тоже копишь. Вот, и я подумала...
   Она начинает плакать по-новой.
- Маша, - заговариваю я, обняв ее.
- Спасибо, - добавляю тихо. - Мне очень приятно. Спасибо большое.
   Девочка несмело улыбается, успокаиваясь, смотрит заплаканными глазами с мокрыми слипшимися ресницами прямо мне в глаза.
- И не нужен мне этот мопед! Правда, вот, увидишь, я еще тебе его подарю на совершеннолетие!
   Маша еле слышно хихикает. Потом вздрагивает, отстраняется и восклицает:
- Я тебе венок сплету! Из листьев, хочешь?
   И срывает с места, одновременно играясь с Сэмом и собирая поцелованные осенью листья...

   Подобные этим воспоминания будоражат, тревожат мне душу, заставляя надеяться. "Может, я увижу ее сегодня", - думал я, одеваясь на линейку. Очень тщательно готовясь, если честно. Никогда так не волновался, я так думаю.
   Отец еще летом приезжал в школу, оформлял меня. Я не стал спрашивать, почему он не приготовил и квартиру к нашему приезду. Он не мог не думать о маме. Он всегда думал о ней.
   Отца я в квартире не нашел. Как и меня, это место его душит. Возможно, даже сильней... Но как бы хотелось, чтобы он поддержал меня, пожелал удачного дня, хотя бы просто улыбнулся с утра. Но так не бывает уже очень давно. И не мне его винить.
   На улице дул промозглый ветер, так что мне пришлось плотней запахнуть пальто и поспешить. Благо живем мы не далеко от школы...
   Еще вчера я успел заметить, что здесь мало что изменилось, хотя безусловно город развивался. Оглядываясь по сторонам, наблюдая столь знакомые сердцу пейзажи и места, я чувствовал щемящую... нежность, наверное, в груди. Наверное, я даже был счастлив. По своему, не полно, но все же счастлив.
   На стадионе и возле школы (она уж точно нисколечко не изменилась) толпилось много-много народу. Я даже... эм, запаниковал чуть-чуть. Но, сунув замерзшие руки в карманы своего серого пальто, решительно двинулся в самую гущу.
   Я долго бродил среди толпы, высматривая что-то. Ладно, на самом деле, если признаться честно, я высматривал ее. Машу. Но безрезультатно. Я даже не знал, живут ли они все еще в этом городу или уехали куда и уже давно. Конечно, мне был известен ее адрес, при желании я мог бы наведаться туда, но... позорно трусил. А может, просто был не готов еще. Не знаю.
   Когда мне надоело ходить кругами, пошел на стадион, встал рядом с учителями и спрятался за ними. С Волги на нас дул ужасно холодный ветер, пронизывающий до костей. Я ежился и переминался с ноги на ногу, пытаясь согреться.
   Я прекрасно понимал, что по причине моего статуса "новичка" на меня будет обращено достаточно внимания со всех сторон. Но мне вдруг почудился очень уж пристальный взгляд, меня тянуло повернуться. Что я и сделал.
   Сердце. Похоже у меня остановилось сердце. Взгляд, что ощупывал меня с ног до головы, принадлежал Маше. Я ошеломленно раскрыл глаза еще шире. И будто примерз к земле. Мои губы сами, почти непроизвольно прошептали ее имя и растянулись в глупой счастливой улыбке. Она рванулась ко мне.
   Видеть ее, смотреть ей в глаза, чувствовать рядом столь родного тебе человека - это самое замечательно, что только может быть. После всех этих лет... Наконец я могу обнять ее. Машенька, девочка моя, друг мой, смотрела на меня сияющим взглядом, улыбалась так тепло и счастливо, прижималась ко мне, как будто и не собирается отпускать больше никогда. Я был не против. Если бы можно было, я бы обнимал ее целую вечность, смотря в ее такие понимающие глаза, вдыхая ее чуть сладких аромат духов. Вот этого мне не хватало, этого я так ждал...

                ***

от Марии

   Нет, все-таки я никогда не испытывала такого ощущения с другими, только рядом с ним. Чувство полета, надежности, защищенности и тепла. И эти его счастливые глаза, смеющиеся и смотрящие глубоко в меня. Верно, нет ничего на свете лучше, чем стоять вот так, в его объятиях, не замечая ничего вокруг. Как будто мы одни во всем мире. Восхитительно ощущение.

(Paradise Lost – Say Just Words)

   Не знаю, сколько мы вот так простояли. Казалось, время замерло. Но, конечно же, нас не могли не прервать.
- Маш? - раздался голос совсем близко. - Ээ... Ты не познакомишь нас?
   Женя чуть нахмурился, в глазах промелькнуло недовольство. Но он все так же улыбался и смотрел только на Машу. Девушка вздохнула, скорчила извиняющуюся рожицу и повернулась к девочкам, однако, не отпуская руки Жени. Те стояли с чуть ли не открытыми ртами, многозначительно глядя на нее. Маша еще раз вдохнула и сказала:
- Лена, Ната, это - Женя, мой друг детства. Мы давно не виделись, поэтому я убежала от вас к нему. Я просто удивилась его приезду. - Девушка повернула голову к Жене. - Знакомься, Лена и Наташа - мои лучшие подруги и по совместительству одноклассницы.
- Рад о вас узнать, - усмехнулся парень. - Лучшие подруги, говоришь? - посмотрел он на Машу. Шутя, качал он головой. - Совсем обо мне забыла!
- Женя! Ты что? Я и не думала забывать тебя. Никогда. - на этих словах она почему-то запнулась, внезапно смутившись. И резко вскинув голову, пронзила Женю взглядом.
- А ты что здесь делаешь? Ты был удивлен, увидев меня... Вы вернулись на совсем?
- Я боялся не найти тебя... - вздохнул он. - Все-таки пять лет прошло. Многое могло измениться.
Пару секунд Женя молчал.
- Мы вернулись, да. Думаю, на совсем. Мы скучали.
   Маша благодарно улыбнулась и сжала его руку чуть сильней - уж очень грустным был его голос. Она вздрогнула, совсем забыв о девчонках.
- Я о тебе не слышала, - с вызовом промолвила Наташа. - Евгений.
   Он лишь вскинул бровь, окидывая ее взглядом.
- Я буду учиться теперь здесь. Мы надеялись застать вас в городе. Мы же с тобой одногодки, поэтому...
- Ты будешь учиться со мной? - прервала его Маша. От услышанной новости она стала задыхаться. Нет, скорее от волнения, охватившего ее.
- Ага, - сверкнул улыбкой парень. - Вместе с тобой.
   "Ой-ё-ёй... - Маша почувствовала как холодок пробежал по спине. - Женя и есть тот новый ученик. А мы спорили... Черт!" Ей почему-то стало очень обидно, и за себя, и за Женю, она расстроилась, ей было даже стыдно. Она уже ничего в себе не понимала.
Женя, как видно, заметил ее состояние. Он обеспокоено покосился на нее.
- Машенька, что такое? Ты не рада?
Она молчала.
- Хех. Просто Машенька, - Ната так язвительно произнесла имя подруги, что все невольно поморщились. - И я поспорили, что я смогу заполучить ново...
- Замолчи! - воскликнула Маша. Глаза ее, обращенные на Наташу, горели. - Даже не смей!
- Не затыкай меня! - вспыхнула девушка. Лицо и той и другой исказила злоба.
   Никто не успел ничего произнести или сделать, объявили начало линейки.

P.S. Дополнено. Отредактировано.