По минному полю реабилитации-2

Гуго Вормсбехер
Российские немцы:
По минному полю «реабилитации»

Статья вторая
О вреде стратегических размышлений
в отсутствие бюджетного финансирования

Другой материал, привлекающий не меньшее внимание, - это тоже интервью, но уже директора Федерального центра немецкой культуры в Москве В.Аумана, и опубликовано оно не в МНГ, а в том же сентябрьском номере «Нойес лебен», что и комментарий Е.Миллера. Интервью было дано 28 августа, опубликовано под названием «День памяти и скорби», и вполне закономерно, что речь в нем идет и о репрессиях, обрушенных на наш народ 66 лет назад, и о катастрофических последствиях этих репрессий, и о сегодняшнем положении российских немцев, и об их будущем. Но масштабность и важность затронутых вопросов, к сожалению, не вызвали масштабности в подходе к ним. Совсем даже наоборот.
Не будем останавливаться на голубых мечтах директора о том, чтобы его ФЦНК превратился в методический центр для российских немцев и «мог бы рассылать методику проведения различных мероприятий». Этот центр, который, по признанию самого директора, «состоит из одного человека – из директора», вряд ли дорос до таких глобальных задач. Да и стремиться к тому, что уже годами рутинно делает МСНК, как-то негоже личностям определенного формата. Поэтому войдем в положение директора, которому за неимением бюджетных средств для разработки методических указаний «приходится сосредотачивать свои усилия на каких-то стратегических проблемах».
Что же это за такие «какие-то» стратегические проблемы?
«Я твердо убежден, - говорит В.Ауман, - что люди, которые говорят, что немецкую проблему надо закрыть, не правы…». Склоним в немом восхищении головы перед этой смелой убежденностью: действительно, есть такие нехорошие люди, и они действительно очень неправы!
Но автор этой верной мысли не останавливается на высказанном, а, игнорируя народную мудрость: молчание – золото, к сожалению, еще и обосновывает свою мысль:
« …не правы по той причине, что у нас … только в странах СНГ еще около 6 тысяч трудармейцев и десятки тысяч пострадавших».
И тут возникает первый осторожный вопрос, заставляющий приподнять склоненную голову: а разве депортировали-репрессировали-дискриминировали начиная с 1941 года только отдельных российских немцев, а не всех поголовно, от грудных младенцев до стариков? Разве пострадал и до сих пор страдает от нереабилитированности не весь народ?
«И до тех пор, пока кровоточат раны, нанесенные этим людям пресловутым указом, - продолжает В.Ауман, - до тех пор мы будем бороться за реабилитацию».
 «Мы… бороться… за реабилитацию» - это как-то непривычно слышать от  «борца», имевшего к проблеме российских немцев всегда лишь надежно оплачиваемое отношение: в советское время как работник идеологического фронта, а в «демократическое» - как наемный сотрудник германской фирмы, ничего и знать не желавший о всяких там реабилитациях и государственностях. Прямо-таки «и мы пахали». Да и патетика неожиданного пассажа заставляет вспомнить 90-е годы и пламенного Александра Дитца с Алтая с его бессмертным выражением о костях и прахах трудармейцев…
Но если поразмыслить, что же следует из этой патетики, то получается, что как только последние трудармейцы «истекут кровью», т.е. как только и они уйдут к своим товарищам по работе за колючей проволокой, оставшимся навсегда в безымянных могилах, в таежных болотах, в снегах и под отвалами горной породы, - так бороться за реабилитацию народа… больше не надо будет? Видимо, по логике В.Аумана, тогда у российских немцев сами по себе сразу появятся и равноправие с другими народами России, и государственность, необходимая для национального будущего, откроются национальные школы, и все будут знать свой родной язык, и национальная культура будет цвести и пахнуть, и ассимиляция враз прекратится – ведь именно это является содержанием и целью реабилитации. То есть получается, что только оставшиеся еще в живых трудармейцы являются помехой для прихода  долгожданной реабилитации?
Тогда остается лишь воскликнуть: дорогие трудармейцы, сумевшие вопреки всему выжить среди голода, холода и бесконечных издевательств! Вы поняли, наконец, хотя бы через 60 лет, на краю могилы, каким препятствием счастью своего народа вы стали, не умерев еще в 1945-м? Вы этого до сих пор не ведали? Так вот теперь вам объясняют – уже не лагерные конвоиры с автоматами и собаками, не спецкоменданты с пистолетами, не идеологические коменданты в райкомах, обкомах и прочих комах партии, а сосредоточенные на «стратегических проблемах» культуртрегеры вашего собственного народа. Причем объясняют не в какой-то заурядный день, а в День памяти и скорби: оказывается, только вы еще мешаете счастью собственного народа, и не будет вас – никому уже не надо будет так тяжко, так опасно, так героически «бороться за реабилитацию».
Еще цитата из интервью: «Я считаю, что то, как мы проводим «День памяти и скорби» (имеется в виду мероприятие в Московском РНД, проведенное под руководством лично директора ФЦНК на германские деньги. – Г.В.), должно стать образцом для многих на местах…» - скромненько оценивает свой труд директор. А как же, надо только руководителям местных центров тоже лишь раздобыть где-то деньги, а главное - не забыть выучить наизусть данное директором интервью как нетленный образец, чтобы с пафосом озвучивать его каждый год для местной прессы.
Но, может быть, автор интервью совсем не то хотел сказать? То есть сам не ведает, что говорит? - Не будем гадать, пусть он же всё и разжует нам, неразумным.
«Мы понимаем реабилитацию не так, как нам ее приписывают, – в виде возвращения Республики на Волге… Мы хотели бы … государственной поддержки наших очагов культуры, учебных заведений, детских садов… Возьмем, к примеру, поддержку наших газет… Поэтому мы добиваемся в Думе принятия закона о самоорганизации российских немцев, в которую автоматически включаем и реабилитацию российских немцев».
Ну, вот теперь и нам понятно, что такое реабилитация по В.Ауману… И опять можно онеметь от изумления: реабилитацию, которая по закону неотделима от восстановления государственности, «включаем» в какую-то самоорганизацию, которая может иметь лишь общественный статус и сама осуществима лишь как следствие реабилитации, потому что при распыленном проживании народа в принципе невозможна! Впрочем, такую реабилитацию, как ее «понимает» директор ФЦНК – в виде «государственной поддержки очагов культуры» и несуществующих учебных заведений, - можно, конечно, включать куда угодно, даже в очередную целевую программу с выполнением на 3 процента за 10 лет… 
«Я считаю, что в условиях нынешней национальной политики восстановить Республику абсолютно нереально», - высококомпетентно и всё так же твердоубежденно продолжает В.Ауман. И какой же вывод отсюда следует нам, непросвещенным, сделать? Снять вопрос о восстановлении нашей государственности? Или всё же добиваться изменения «нынешней национальной политики» периода сумерек богов, продолжающей препятствовать реабилитации российских немцев?
Меня всегда поражает этот тезис: «в сегодняшних условиях реабилитация невозможна»! А в каких условиях за последние 66 лет она признавалась властью возможной? И в каких условиях будет, наконец, признана возможной? В условиях, когда народа уже не будет? Или когда будет принято решение о реабилитации? Но разве не ясно, что такое решение никогда не будет принято, если его не требовать? И кто будет его требовать, если не российские немцы? И почему сами «российские немцы» вдруг начинают так горячо убеждать власть, что их реабилитация невозможна?
И еще: кто это сказал, что сегодня реабилитация невозможна? Разве она не в интересах страны? Не в интересах конкретного региона, где будет восстановлена наша государственность? Не в интересах внутренней, национальной и внешней политики нашего государства?
И даже если кто-то сказал, что сегодня реабилитация невозможна – разве это означает, что всем надо молчать в тряпочку? И добиваться как высшего блага «государственной поддержки очагов культуры»? Для чего? Чтобы их руководители могли разрабатывать методические указания о том, как с песнями и плясками проводить народ в последний путь?..
Но на этом «стратегические» подходы федерального культур-директора к вопросу о государственности еще не иссякли:
«Вот я, например, родился на Украине, и мне ни тогда, ни сейчас Республика немцев Поволжья не нужна».
В то, что В.Ауману АССР НП не была нужна, когда он родился, можно поверить: в пеленках у него и на Украине наверняка были более масштабные заботы, чем определять значение государственности для советских немцев. И даже то, что лично ему республика не нужна сейчас, хотя и не очень красит борца за реабилитацию, но опять же: это его личное дело, никто его туда не зовет и вряд ли позовет, раз ему и в Москве проблема российских немцев уже дала всё, что можно было от нее получить.
Однако в своем интервью он ведь говорит о «стратегических проблемах», а не о своих личных; о национальном будущем российских немцев как народа, а не о своем благополучном ли, нищенско-бедном ли настоящем. И как историк, разве он не понимает хотя бы им самим испытанную связь судьбы всех российских немцев – украинских, крымских, кавказских, сибирских, московских, ленинградских… – с судьбой АССР НП?
Ведь после ликвидации Республики немцев Поволжья депортированы были все российские немцы. И ее невосстановление обрекло на неравноправие, дискриминацию, ассимиляцию опять же всех российских немцев. Или эта мысль уж слишком стратегична для любителя «сосредотачиваться на стратегических проблемах»?..
Впрочем, В.Ауман говорит в интервью и то, что совершенно противоречит сказанному им же самим в этом же интервью:
«Люди, которые хотят реабилитации, хотят ее, потому что знают реалии жизни: без компактного проживания народа в одном месте, без возможности повседневно общаться на родном языке, без национальных школ, детских садов, без всего этого народ исчезнет».
Ну бывают же просветления свыше!.. Однако если это так (а с этим мы опять же полностью согласны, ибо тоже немного знаем реалии жизни), то значит, чтобы народ мог поддерживать свой язык, культуру, чтобы народ не исчез – он всё-таки должен получить возможность жить вместе, т.е. иметь как другие народы свою государственность? Значит, В.Ауман всё же понимает, что нужно народу, понимает тех, «которые хотят реабилитации»?
Размечтались! Еще не до конца выдохнув предыдущий тезис, автор выдает новый:
«Я против требований восстановления автономии еще и потому, что кроме неприязни и непризнания она ничего не вызовет».
Да что же это за цирковые кульбиты такие в логике нашего борца! Значит, пусть всё же народ исчезнет? И если так опасно восстановление республики, почему нет никакой неприязни и непризнания к другим народам РФ, имеющим свои национально-территориальные образования; в т.ч. к другим репрессированным народам, чьи автономии были восстановлены еще 50 лет назад? Все живут, сохраняют свой язык, культуру, идентичность, чтут обычаи предков, свою историю – и никакой неприязни! Почему же российские немцы, если им тоже дать равноправие и нормальные условия для национальной жизни, будут вызывать неприязнь? И у кого? И значит ли это, что российские немцы могут вызывать уважение и признание, только когда они не реабилитированы, неравноправны, только когда исчезают как народ, ассимилируясь в ходе бесконечной дискриминации? Откуда, из каких времен, из каких установок, из какой до сих пор неведомой науки взяты эти «стратегические» мысли?
И как бы в подтверждение своей непререкаемой правоты В.Ауман приводит пример из сегодняшней жизни:
«На днях в Москву приезжали три депутата из бундестага и нас пригласили на эту встречу. Дали слово Гуго Вормсбехеру, одному из сторонников восстановления Республики, который на эту тему и выступил (это я, грешный, скоро вот уже как 45 лет выступаю за восстановление государственности. – Г.В.). Так руководитель этой группы депутатов бундестага нас как Ваньку Жукова оставшееся время «бил мордой об стол», что мы де несознательные, что мы не понимаем политики страны, что мы не понимаем германцев, что они не могут поддержать такие усилия и т.д.».
Для начала защитим Антон Палыча Чехова от искаженного цитирования его бессмертного произведения: Ваньку Жукова никто мордой об стол не бил, а просто хозяйка за то, что он селедку чистил не с головы, а с хвоста, «ейной мордой начала (его) в харю тыкать». Такие уж были тогда методические указания по проведению рыбочистных мероприятий.
Что же касается того, будто на встрече нас били мордой об стол, то, надо полагать, это больше индивидуальное восприятие человека, привыкшего считать, что получил по физиономии, если не смог угадать, чего же хотело услышать от него начальство. У меня осталось совсем другое впечатление от этой встречи, а именно - в очередной раз мы могли убедиться в том, что:
а) проблема российских немцев решается только в России, а не в Германии, о чем я уже много лет твержу;
б) депутатам бундестага проблема российских немцев так же до лампочки, как и  депутатам нашей Госдумы;
в) депутаты даже не обнаружили в своих выступлениях признаков того, что они ознакомились с материалами по нашей проблеме, которые были им высланы еще до их поездки в Россию и затем вторично вручены в Москве перед выездом в Сибирь – чтобы они могли хоть немного подготовиться к встречам на местах и к разговору с нами;
г) депутаты бундестага еще более «законопослушны», чем мы, - не только в силу своей национальной ментальности, но и в результате 60 лет оккупации Европы, в первую очередь Германии, «демократией по-американски». В Европе приучены уважать подлинного хозяина, недаром новый глава любой страны сразу же летит за океан, чтобы засвидетельствовать свою преданность. Приучены и к священному трепету перед Законом – это вам не Россия, где депутаты принимают пятьсот законов за сессию, а страна всё равно живет по понятиям. Поэтому естественна их реакция: если нет закона о восстановлении государственности, то как можно это предлагать? Но пройдите наш путь, господа, научитесь!…
Так что у нас не могло быть никаких иллюзий до этой встречи. И мы были правы. И сделали то, что только и возможно было сделать в этих условиях - в третий раз, уже устно, постарались всё же донести до депутатов суть нашей проблемы и путь ее решения. То, что депутаты отметили несоответствие наших предложений сегодняшней национальной политике страны – это так; но если бы соответствие было, не было бы нужды говорить о государственности - мы бы давно ее имели.
Что же тут переживать? И огорчаться по поводу того, что депутаты парламента другого государства, на три дня столкнувшиеся с нашей проблемой, не стали активными борцами за восстановление нашей государственности, в то время как наши собственные «борцы», зная проблему и находясь в движении за ее решение, активно выступают против ее решения?..
Так что не стоит рвать на себе волосы и снимать вопрос о реабилитации народа с повестки дня только потому, что очередные депутаты в очередной раз отметили расхождение практической политики в нашей стране с принятыми в нашей же стране законами о нашей реабилитации и с российско-германским Протоколом о поэтапном восстановлении нашей государственности. Логичнее добиваться выполнения и закона, и Протокола.
А если уж очень хотелось оскорбиться после этой встречи, то вполне достаточно  было других поводов. Например, сам формат встречи: почему на ней вопросы реабилитации народа, которыми занимаются три федеральных структуры российских немцев, были уравнены представительностью и регламентом с проектными пожеланиями МСНК и его клона в виде молодежной организации, т.е. пожеланиями тех, кто выступает не за равноправие, не за реабилитацию, не за будущее народа, а против всего этого, потому что представляют собой лишь исполнителей проектов и потребителей благ от этих проектов? Или состав «представителей»: почему от имени МСНК и молодежной организации разъяснял депутатам невозможность реабилитации чиновник-пенсионер, не имеющий никакого отношения к российским немцам? Почему от той же «молодежной организации российских немцев» выступала гражданка ФРГ, находящаяся в гостях в России? Что, в МСНК и в «молодежном движении» проектная идеология совсем уже, как инсектицид, вытравила российских немцев?
Оскорбиться при желании можно было не только выступлениями других, но и собственным: когда один представитель движения, в полном соответствии с программными документами движения, говорит о необходимости реабилитации и ее безальтернативности для народа, вряд ли может вызвать восторг, даже у чужих депутатов, выступление другого представителя того же движения, а именно В.Аумана, и тоже как бы от имени движения, но полностью в духе МСНК, - о том, что реабилитация невозможна, и что вполне достаточно вместо нее оказать помощь трудармейцам и тем людям старшего поколения, к которым относится сам выступающий.
Так что повод для недовольства после встречи действительно можно найти. Возмущаться же тем, что в политике не сразу осуществляется то, о чем мы хотя бы робко про себя помечтаем, – с таким боевым настроем в политику лучше не лезть. Гораздо безопаснее и прибыльнее разрабатывать и рассылать методические рекомендации, обмениваясь для неуклонения от заданной генеральной линии опытом с МСНК...
К выводу о приоритетности и достаточности «проектов» вместо реабилитации  приходит В.Ауман и в своем интервью. Иначе как понимать его очередной тезис:
«И сегодня было бы величайшим благом получить указ о самоорганизации (т.е. указ о том, что в принципе и невозможно, и не решает проблемы! – Г.В.), в котором была бы предусмотрена истинная самоорганизация российских немцев (не лучше ли предусмотреть истинную реабилитацию? – Г.В.), а также государственная поддержка культуры, традиций, обрядов и т.д. И в преамбуле, за что я вечно боролся, написать, что это шаг на пути к реабилитации российских немцев».
Уффф!.. Аж дух захватывает от величия целей! Вот что значит масштаб личности! Что ж, большому кораблю большое плавание! Остается только пожелать мужественному борцу, жизнь положившему на то, чтобы добиться должного содержания преамбулы, чтобы и он, и буде найдется еще кто-нибудь из вконец измордованных за 66 лет разными указами, законами, преамбулами и целевыми программами российских немцев, смогли когда-нибудь убедиться в том, что если в преамбуле как на обычном заборе будет написано что-то похожее на слово из трех угловатых букв русского алфавита, то значит именно это и ждет за преамбулой российских немцев…
Как видим, «стратегических проблем», одна другой масштабнее, затронуто в интервью немало. Напоследок еще одна:
«Самый мудрый выход из сложившейся ситуации – это тихо делать свое дело… (К чему эта философия приводит, советую узнать из поучительной истории премудрого пескаря у Салтыкова-Щедрина; здесь же, как говорится, спрашивается вопрос: и какое же такое дело нас призывают делать еще тише, чем оно делается? – Г.В.). Так поступили, например, крымские татары… они уехали тихим сапом в Крым, самозахватом там настроили, и сегодня имеют то, что имеют».
(Еще одно уточнение: сап – это болезнь, в частности лошадей. Если же автор хотел сказать «незаметно, скрытно», то это будет «тихой сапой», чего как раз у крымских татар не было – они жестко утверждались на своей родине явочным порядком после безуспешных политических инициатив и массовых демонстраций в Москве. И к тому же: можно ли считать самозахватом возвращение себе того, что насильственно и противозаконно у тебя отняли и насильственно и противозаконно не отдают?).
Так что же, в самозахвате величайшая мудрость тихого делания? А что из этого получилось бы в Поволжье в 1989-1992 гг., да и сегодня? Об этом стратегия не подумала?
Впрочем, будто сам испугавшись своей внезапной смелости, автор мудрого выхода тут же поясняет: «Немцы – другая категория людей… Мы и страдаем-то, потому что мы законопослушный народ. (Опять же: это что, призыв быть незаконопослушными, и тогда мы не будем страдать? – Г.В.). Мы никогда не пойдем на самозахват. Хотя я лично за то, чтобы не кричать, а заниматься делом».
Последнее предложение уж слишком емкое: значит, всё же нужен самозахват? А если нет, то каким же делом нас призывают заниматься, что никак не могут назвать его прямо? Униженным выклянчиванием денег за готовность отказаться от будущего для своего народа? И кто так непродуктивно кричит вместо того, чтобы заниматься этим самым неназываемым делом? И можно ли считать криком выступление по проблеме российских немцев, в т.ч. в печати; например, данное В.Ауманом интервью? И если да, то каким бы делом его автор порекомендовал заняться себе самому вместо издавания в будущем подобных «криков»?
Возникает много и других вопросов - как всегда, когда «сосредотачиваются на стратегических проблемах», забывая об интересах народа. Например, а чем же позиция директора Федерального центра немецкой культуры после всего им сказанного отличается от позиции крышующего руководителей других центров немецкой культуры Г.Мартенса? И от позиции того же Олега Францевича? Ведь они тоже призывают забыть о всяких там государственностях и реабилитациях, и «тихим сапом» зарабатывать сколько Бог даст на проектах «в поддержку национальной идентичности».
Или еще вопрос: а не уместнее ли было опубликовать это интервью в «Московской немецкой газете» - ведь именно там появляются подобные шедевры, когда в очередной раз стремятся очернить и развалить движение российских немцев?
И вообще: как можно входить в состав Федерального Координационного Совета, главная цель которого - реабилитация российских немцев, и выступать в газете Координационного Совета против этой цели? Не честнее ли перейти в другой стан, чтобы комфортно быть своим среди своих? И как вообще можно участвовать в движении российских немцев, если не только не верить в возможность реабилитации своего народа, но и бороться против нее? Или в этом и заключаются цель и задача «участия»?..

***

Однако пора подводить итоги.
Итак, из «стратегического» интервью можно вынести только одно ясное ощущение, что такого сумбура в мыслях, такой неразберихи и противоречивости в собственной позиции, такого плутания в трех соснах, такого перепуганного втягивания головы в плечи от звука собственных слов, такой дискредитации целей и программы своей организации, такого примитивного, филистерского подхода к трагедии своего народа, такого опошления проблемы российских немцев – ни в нашей публицистике, ни в нашем движении еще не встречалось. Даже от критиков со стороны.
В самом деле: в интервью одновременно и поддерживаются, и опровергаются чужие взаимоисключающие утверждения; провозглашаются и опровергаются собственные взаимоисключающие утверждения; проблема реабилитации народа сводится к проектной деятельности центров культуры и встреч, дальнейшее существование (и позиция!) которых целиком зависят от «помощи» извне; государству предлагается совершить очередной обман репрессированного народа - вместо его реабилитации всучить ему какую-то никому не понятную самоорганизацию, а чтобы народ не проклял навсегда имена советчиков-приспособленцев, преамбульно заверить всех, что это и есть путь к реабилитации. В интервью проявляется кричащее непонимание самим его автором того, что он говорит, когда под флагом заботы о трудармейцах он делает их фактически виновными в том, что из-за того, что они до сих пор живы, проблема реабилитации народа никак не может быть снята. Одним словом, трудармейцы, умирайте скорее!..
На примере этого интервью хорошо виден еще один феномен в нашем движении: как только «борцов» вдруг потянет заняться «практическими делами по поддержке немецкой культуры», так они тут же начинают активно выступать против реабилитации своего народа. Почему? Культура что ли на них так действует? Или работа по поддержанию остатков культуры российских немцев для них несовместима с существованием самих российских немцев? Или всё гораздо проще, и эта их публичная борьба против реабилитации – всего лишь необходимое условие получения  бюджетных средств?
Еще один вопрос вызывают наши старатели на ниве «немецкой культуры»: все они люди достаточно неглупые, в прошлом даже высокие должности иногда занимали – О.Штралер был министром по делам национальностей Республики Коми; В.Ауман – единственный из советских немцев, работал в республиканском ЦК - компартии Казахстана, откуда затем был переведен даже в ЦК КПСС заниматься проблемой советских немцев; Г.Мартенс в сложнейшие мутные времена сумел найти в проблеме российских немцев эффективный источник личного благополучия и, выражаясь языком «пресловутых указов», прочно укорениться возле этого источника. Так что трудно подозревать их в неразвитости и безграмотности. А значит, не могут они не понимать последствий того, к чему призывают и к чему ведут. Если же понимают и ведут к исчезновению собственного народа, то что за неодолимая сила толкает их?
Напрашиваются и другие серьезные выводы. В самом деле, ведь интервью, данное В.Ауманом – одним из членов ФКС, в газете ФКС, против линии и целей ФКС – трудно считать случайностью. Сам факт и всё содержание интервью говорят о том, что оно – одно из проявлений ситуации, сложившейся в нашем движении, в работе его руководящих органов - идеологической, политической, организационной, кадровой. Так сказать, зеркало нашего движения. И вопрос только в том, криво ли зеркало, или оно вполне адекватно отражает ситуацию в самом датском королевстве?
В последнее время нередко, как и в президентство В.Бауэра, приходится слышать о низкой результативности ФНКА, Ассоциации «Содружество», ФКС, и вообще «всех этих там, в Москве». Вроде и делают что-то люди, и бумаги пишут с разными предложениями, и в Госдуму ходят, чтобы отстаивать что-то, а сдвигов никаких.
Конечно, наивно полагать, что в решении проблемы российских немцев всё зависит от их общественного движения. Но долг общественного движения в том и состоит, чтобы добиться у государства понимания проблемы, для чего нужно хотя бы самим знать проблему, самим иметь желание ее решить, нужны деловые контакты с властью. Однако и здесь, как видно из интервью, лишь отрицательные результаты.
После этого интервью закономерно возникает вопрос: а может ли быть иначе, если «переговорщиком» с властью является человек, который не в состоянии даже сформулировать, чего он сам-то хочет – конституции или севрюжины с хреном? Более того - человек, который постоянно выступает против главной цели движения российских немцев, определенной Законом о реабилитации репрессированных народов, российско-германским Протоколом 1992 года и программными документами самого движения? Человек, который, как многолетние противники движения российских немцев, считает необходимым подменить реабилитацию мелкими социально-культурными проектами? Человек, который высшим благом считает и «вечно борется» за то, чтобы появился очередной издевательский указ - о ничего никому не дающей самоорганизации, и чтобы в преамбуле этого указа было записано: это и есть путь к реабилитации!
Чего же ожидать от отечественных депутатов и чиновников национальной политики кроме недоумения от снова и снова повторяющегося абсурда, противоречивости и взаимоисключающих требований и предложений? И если позиция этого человека не разделяется руководством движения, то почему он привлекается для ответственных переговоров? Если этот человек действует не с одобрения руководителей движения, то кто же позволяет ему всё это делать и оставаться в рядах движения открытым рупором антиреабилитационных сил?
И долго ли еще людям на местах ждать изменений к лучшему, если селедку наверху никак не могут научиться чистить с головы, а «ейная харя» не применяется в качестве воспитательного инструмента к тем, кто собственным разумом освоить процесс ну никак не в состоянии?..
                (Октябрь 2007)