Не буду собакой!

     Сколько собачка Капа себя помнит (а память у нее очень хорошая), она всегда жила в Велосипедном переулке во дворе небольшого старого дома.

     По правде сказать, сначала, когда Капа была щенком, жила она в самом доме вместе с хозяевами и котом Персиком и спала в большой синей сумке, в которой по преданиям, и приехала однажды из таинственных стран.

     Что это за таинственные страны, Капа не знала, но была уверена, что приехала оттуда не одна, а вместе с хозяйкой Анжелой Федоровной, и была прямым потомком дикой степной собаки Найды.

     Правда, хозяева всем рассказывали, что нашли Капу под строительным вагончиком на соседней улице, но Капа в это ни за что не верила. Уж она точно знала, что белые гольфики на лапках, белый шарфик на шее и белая кисточка на хвосте достались ей от свободных  найд, а не от каких-то там дворняжек.

     Жить в доме Капе очень нравилось. Утром, когда хозяева уходили на работу, а младший хозяин Вадька – в школу, собачка оставалась в доме одна (кот Персик был не в счет) и делала, что хотела: валялась по кроватям, доедала со стола хозяйские завтраки, телик смотрела без устали и сражалась в прихожей с любимой циновкой хозяйки Анжелы Федоровны.

     А когда становилось уж совсем скучно, Капа забиралась на подоконник, и дразнила соседских собак, которым повезло меньше, чем Капе, и они весь день гремели цепями возле своих будок.

     - Ага, я не то что вы, простые дворняжки, - лаяла она в форточку. – Я - потомок гордых найд, которые живут в домах и делают, что захотят!

     Собаки Капе ужасно завидовали. Ох, и оттрепали бы они ее за длинные уши, если бы могли сорваться с привязи.

     Иной раз Капа так разойдется, так расхвастается, что от собственного лая с подоконника прямо на диван упадет и два часа в изнеможении проваляется.

      Только соседская Жулька Капе никогда не завидовала, потому что была она уже совсем взрослая собака и принадлежала к не менее знатному роду мопсо-бульдогов. И мало того, что она тоже вместе с хозяевами жила, в доме у нее еще и отдельная кровать, и отдельное место за столом, и даже личный гардероб на все случаи жизни имелись. Чего в этом гардеробе только не было:  джинсовые платьица,  комбинезончики, жилеточки, пальтишки, а про бантики, шорты и топики – и говорить не приходиться.
 
  Сначала Капа с Жулькой даже подружиться хотела, но та на собачку и не взглянула, словно Капа место пустое, и проковыляла мимо в своем джинсовом платьице, важно гремя бусами на шее.

Капа такой наглости никогда не встречала. Она всем, кому хотела, нравилась.

- Подумаешь, - фыркнула собачка. – Тоже мне, подушка на ножках, а еще строит из себя!

И с тех пор Жульку не невзлюбила.

Вскоре Капа про Жульку перестала думать, ведь она тоже была почетным членом семьи. С ней и беседовали, и советовались, и даже, как Вадьку, иногда наказывали – во двор гулять не пускали.

Капа очень старалась помогать хозяевам по дому: присматривать, чтобы все вещи на своих местах были, и где попало не валялись. К лету она успела перегрызть десять пар обуви и один совок, разорвать веник и скатерть, разбить три тарелки и одну чашку.

И тогда хозяева поняли, что Капа выросла. Хозяин Артем Петрович так и сказал вечером на семейном совете:

- Совсем большая наша Капа стала, даже в своей синей сумке не помещается. Пора ей отдельную жилплощадь выделить.

Капа очень обрадовалась:

- «Ух ты, - подумала она, - теперь у меня, как у Вадьки, своя комната будет!»

- А не рано ли? – забеспокоилась хозяйка, Анжела Федоровна. – Сможет ли Капа одна жить?

- Нет, не рано, - ответил хозяин. – Пожалуй, в самый раз.

На следующее утро хозяин привел Капу к малюсенькому домику во дворе.

- Это что такое? – спросила Капа, обнюхивая строение.

- Это твой новый дом, - ответил Артем Петрович. – А по-простому -  собачья будка.

- Какой же он новый! – возмутилась Капа. – Ни телика, ни компьютера, даже дивана и того не вместишь. Тумбочка какая-то, а не дом!

- Ну ничего, поживешь пока здесь,- улыбнулся хозяин. - А ко дню рождения я тебе новую будку сооружу, попросторнее.

- Ну уж нет! – фыркнула Капа. – Не буду я в таком курятнике жить. Пусть Персик здесь живет, а я домой пойду.

- Персик – кот, - ответил хозяин, - а коты сторожами не работают. Таланта у них на то не хватает. А ты теперь взрослая и будешь двор охранять. Вон, смотри, сколько места, и это все твои владения.

Сказал так и ушел, а Капу оставил наедине с новыми владениями.

От скуки и горя чего только Капа не творила. Она изгрызла все черенки лучших роз Анжелы Федоровны, сорвала с бельевой веревки выходные брюки Артема Петровича и загнала противного Персика на самое высокое дерево. Она и скулила, и в дверь скреблась, и всю ночь напролет пролаяла под окнами неблагодарных хозяев.

Но ни эти, ни другие проделки не помогли Капе вернуться в дом.

А тут еще соседские собаки из-за своих заборов насмехаются:

- Ну, что, - говорят, - потомок гордых найд, дохвасталась? Ну ничего, скоро тебе хозяева еще и ошейник с цепью подарят, и станешь ты обычной сторожевой собакой, как мы!

- Тьфу, - подумала Капа. – Еще чего! Чтобы я, свободная собака, и двор охраняла!
Не бывать этому, а раз так, то и собакой не буду!

Ну что ты с ней поделаешь!