Когда в небесах запоют птицы

Скажи, сколько раз ты мне врала? Что заставляло тебя отводить глаза в сторону, когда стоило лишь посмотреть на меня максимально искренне, чтобы я всё понял? И разве понять – это не простить и забыть? Разве можно, поняв любимого человека, не прощать? Как?.. Нет, не понимаю. Ведь если не понял, то и дальше ничего не последует.

Можешь называть меня «тряпкой». Меланхолическим придурком, чопорным идиотом, слащавым мерзавцем. Если бы ты только знала хотя бы значение этих слов… Если бы помнила, как прибежала в тот дождливый ненастный вечер домой, и по лицу твоему текли не только небесные капли… Бессвязные обрывчатые слова заполонили душную комнату, но я понял и без них, что произошло. Потому что родные люди понимают. Всегда, поверь, всегда понимают, на то они и родные… А если не прочувствовал беду близкого человека – автоматически становишься чужим. Кровная связь ни при чём, да и кто её вообще придумал? Внутри каждого из нас всё равно течёт одно и то же, но глупые люди судят по телесному цвету.

Ты прибежала очень быстро, но, уже войдя в дом, не сумела удержаться на ногах. После этого непонятного рассказа злость захлестнула душу, и… Прости. Я не сумел тебя защитить. Их было десять, с битами в руках, с нацистской символикой на одежде… Нужно рассказать всё, хотя зачем верить в этот бред? Шутка ли? Ведь все в округе рассказывали по-другому.

Но если любишь, то обязательно поверишь… Даже не подумаю сомневаться в этом.

***

Как же больно вспоминать… Чувствовать, дышать, жить в чужом теле, понимать, что всё прошло безвозвратно, что когда-то Судьба не дала второго шанса побороться. За тебя. За тебя одну.

Я помню каждую фразу. Про то, как десять дворовых ребят тебя домогались. Как трогали грязными руками тело, как затащили в подвал, как… Как… Медлить уже не было сил. Бейсбольная бита словно сама просилась в руки, а в мозгу кипело: «Это те, кто играл с тобой ещё со школы на уроках физкультуры. Те, которые назывались хорошими друзьями. Те, чьи имена в памяти как забитое молотком лезвие бритвы. ОНИ ВСЕ.»

Да, они ещё сидели на скамейке перед подъездом. Потягивали пиво, ржали по-конски и трясли опавшими членами. Грязные, паршивые, вонючие ублюдки, посмевшие поглумиться над самым дорогим на свете для меня. Дождь смывал с них пот, но оставлял грех.

Пожалуй, не нужно дальше травмировать твою психику. Так не хочется заставлять тебя страдать. Я пытался… Я даже смог, потому что кровь хлынула потоком из носа у одного, а у другого вытек глаз. Но трое самых сильных скрутили руки за спиной, а тот, кто являлся главарём команды, вытащил перочинный ножик из заднего кармана брюк и вскрыл мне глотку.

Вот чёрт, прости, прости, прости… Даже если ты должна это знать, зачем я проговорился? Но здесь суровый закон: когда пишешь письмо с того света, нельзя его корректировать. Нельзя изменять слова, переставлять предложения, удалять абзацы. Можно подправить грамматическую основу текста, но совесть даже здесь не позволяет мне отказаться от земной грамотности, поэтому стараюсь писать без ошибок, как было при жизни. Тем более, что письмо адресовано самому любимому человеку…

Стоит рассказать дальше, чтобы правда вновь стала правдой. Чтобы её не заклеймили никчёмным вымыслом те, кто при жизни здоровался со мной каждый божий день, позволял перевести через дорогу или помочь справиться с тяжёлыми сумками. Да мало ли людей прошло через мою жизнь, не принеся никакой пользы, но заставляя верить в добро и зло? Мало ли из них достойны ответа от мертвеца? Видимо, больше уже никто.

Попав туда, в место, которое для всех считается последним пристанищем, я познал много нового. Я мог наблюдать дальше за твоей жизнью, и, признаюсь, это было приятно. Почти во всех случаях. Почти. Как в той сказке, когда у одного мужика умерла баба, и, попав на небеса, оттуда наблюдала за ним. Или было наоборот – да разве важно?

Здесь прекрасно. Именно здесь я нашёл отца и мать, погибших в горах, когда мне исполнился двадцать один год. Когда человек, читающий это письмо, стал единственной шлюпкой в нахлынувшем океане депрессии… Здесь цветут райские кущи, но всё ещё существует время. По расписанию каждые сутки к тебе приходят два ангела и забирают что-то у тебя в обмен на желание. Нельзя выбирать самому, что хочешь отдать: на каждое желание своя цена, своя утрата. Это ещё не Эдем, потому что по божьему замыслу ещё не настал решающий Судный день, когда души умерших попадут по назначению либо вверх, либо вниз. Не хочу пока рассказывать про это, ведь ещё не раскрыты все тайны нашей истории.

Мои наблюдения дали неутешительные результаты: очень горько и несправедливо смотреть и не мочь ничего сделать. Парни унесли теперь уже неживое тело в чащу в парке и закопали под многовековым дубом, мимо которого ты проходишь каждые выходные, когда гуляешь с друзьями или одна. Капли дождя подхватили с асфальта кровь и унесли к траве, тем самым пропитав ею почву возле детской площадки, на коей ежу никогда не будут резвиться наши дети. В следующий вечер, возвращаясь из университета, обеспокоенная моим внезапным исчезновением, ты услышала от соседей, будто я уехал за границу, предал нашу любовь, растоптал чувства и вообще ни на что больше не гожусь. А дело в том, что соседям, что и так знаешь, уже давно грозило выселение, дабы многоквартирный дом пошёл под снос. Один из пацанов, изнасиловавших тебя, был племянником чиновника, заведовавшего данным процессом. Поутру каждого жителя проинформировали, как нужно действовать дальше. Чтобы девушка убитого парня ничего не заподозрила и не стала разыскивать. Чтобы замять дело. Взамен вопрос сноса здания окончательно снимался с повестки дня, ведь каждому важна крыша над головой…

Ты поверила. Ты повелась на ложь, но обвинять уже нет смысла. Хотя я бы не обвинил и раньше, потому что слишком сильно люблю тебя для таких глупостей. Больнее всего было видеть, как ты идёшь за поддержкой к одному из тех парней, как плачешься ему в жилетку, а потом рыдает и он, но рыдает неимоверно фальшиво; как он обещает быть с тобой до конца дней, как целует твои волосы, молит о прощении, оправдывается, что не хотел причинять тебе муку, что его заставили это сделать… Тогда я и узнал, что ты встречалась с ним во время нашего романа. Поэтому ты отводила глаза, когда говорила, что собираешься в парикмахерскую и не можешь пойти в кино на сеанс для двоих. Поэтому вдруг ни с того ни с сего убегала со свиданий. Но теперь я должен, я обязан тебя простить! Потому что…

Потому что тебе угрожает опасность.

Ко мне пришли ангелы. Как и всегда, спросили про желание. Я, уже осведомлённый об этой опасности, отказался от всего. Моя речь была проста:
- Отнимите всё. Уничтожьте этот райский сад, сожгите эти прекрасные кусты и деревья, задушите птиц. Пусть через час родители не будут помнить ни меня, ни даже моего имени. Пусть ударят меня, вскрикнув: «Уйди, незнакомец!». Пусть моя душа отойдёт Дьяволу, даже если навечно. Пусть моим домом станет Геенна Огненная, а соседом – нечисть. Взамен я прошу на заветный час, всего лишь на шестьдесят минут, вселиться в тело ребёнка, написать его девственной рукой письмо любимой, предупредить её о близкой беде, отправить послание по адресу, и покинуть тело уже навсегда. Я умоляю.

Сейчас, по истечении получаса, меня всё ещё зовут Даниилом Незнанским, мне тринадцать лет и последний школьный урок вот-вот подойдёт к концу. Все одноклассники Даниила пишут контрольную работу по литературе, и поэтому никто не заподозрит этого письма. Когда звонок оповестит всех о долгожданной свободе, я просто быстро выбегу из класса и направлюсь в ближайшее почтовое отделение, чтобы поставить точку в своей миссии.

Теперь я уверен, что смогу тебя спасти. Об этом щебечут птицы за окном, проснувшиеся после очередного весеннего ливня.

Через пять дней по договорённости тебя продадут в рабство. Тот самый чиновник, подпольно занимающийся грязным бизнесом, уже договорился о твоей поставке за границу. Вероятнее всего, с остальными обманутыми девочками ты попадёшь в бордель Парижа, потому что в эту пятницу автобус направляется именно туда. Автобус с теми, кто так отчаянно верит в свою неземную красоту и грезит о долгожданном подиуме, не подозревая, на что на самом деле был назначен отбор…

До автобуса проводит человек, который занимает сейчас все твои мысли. Человек, который, казалось бы, так красиво плачет, особенно когда не видно его лица. Человек, который в доле.

К сожалению, к огромнейшему сожалению, моя любимая, милая, дорогая, я не знаю, как тебе помочь. Беги. Просто убегай. Спасайся изо всех сил, потому что в подобии Рая ты меня теперь не увидишь, а я так хочу, чтобы ты прожила очень долго и упокоилась с миром лишь тогда, когда для этого придёт истинный срок.

Я плачу, и девочка, сидящая на передней парте, уже обернулась посмотреть, за что получила упрёк от учительницы. Какие милые дети… Они только-только начинают жить.

Мне пора. Прощай. Береги себя. Береги сильнее, чем это мог бы сделать я. Пожалуйста…

(без подписи)

***

Пятница, 13 мая


- Здравствуй. Что тут у нас?

- Как видите, автокатастрофа. Автобус выехал с вокзала рано утром, врезался в этот столб и уже два часа как сгорел.

- Да понимаю, не тупой. Куда направлялся?

- В Париж.

- Опять шуточки?

- Нет, шеф. Пассажирки автобуса собирались выйти где-то там, в каком-то городе, чтобы пересесть на другое транспортное средство. Это поездка с пересадками до столицы Франции.

- Знахарин, тебе бы ещё поучиться, чтобы всё знать точно, а не вякать тут, как девчонка!..

- Прошу прощения, товарищ майор! Обстоятельства дела выясняются, обгоревшие тела уже забрала «труповозка», там в основном были молодые девушки и трое молодых людей, среди которых водитель. При обыске все вещи сгорели, кроме сумки одной из девок. Удивительное дело, товарищ майор: всё истлело, а сумка – нет! В ней при дополнительном обыске обнаружено письмо…

- Скотина, так ты уже успел порыться?!?

- Ещё раз извиняюсь, был при исполнении, но не удержался! Каюсь, право слово! Так что сделать с письмом? Оно наверняка поможет при следствии…

- Дурилка ты картонная! Не нужны мне твои доводы! Что может сказать эта бумажка? Наверняка погибшей любовничек писал, вот она и не успела прочитать, о чём мы и сожалеем. Сожалеем и не смеем раскрывать чужих секретов. Всё равно уже не поможет.

Порви на мелкие кусочки. Порви и выкинь. Прошлого не вернёшь…