Деньги. 38. Не верю

   Как только Ляля определилась в семейной жизни, Лийка отошла в сторону, так как их взгляды не совпадали. А кроме этого, если Ляля захочет, то сможет сама обо всём рассказать. Это касается её лично и она сама обладает великолепными литературными способностями. Тем более, Ляля как-то высказалась маме:"У тебя  способность, а у меня наследственность". И важно то, что после таких тяжёлых болезней она пришла в себя. А жизнь Лийки, потекла в своём узком русле. Тем более её "солнечная нога" не исчезла. Как она умела видеть с детства и анализировать жизнь, так и до конца дней эта способность не исчезла. Вспомнив один эпизод, связанный с поиском одной сотрудницы по адресу,  данному на работе, Лийка задумалась о том, когда и как исчезают у людей все прекрасные детские свойства. Когда и как они становятся взрослыми, противно-важно-недоступными. Двор, в котором жила знакомая, состоял из трёх последовательно расположенных домов, а номера квартир были размещены как-то хаотично, странно. Найти дворника Лийке не удалось и попытки позвонить кому-либо в дверь, чтобы хоть что-нибудь узнать, кончались в лучшем случае пожатием плеча,  обозначающее "не знаю", либо она нарывалась на град нелицеприятных высказываний из-за закрытой двери. Так  потеряв возможность что-либо выяснить, Лийка вдруг в третьем дворе увидела стайку играющих деток, которые с болтовнёй, смешком дружно взялись ей помочь найти тётю, которая играла на рояле, при  этом им не была известна фамилия. И всей стайкой они, оставив свои дела, рванули во двор, который Лийка тщетно исследовала в самом начале,  и поставили её у нужной двери только по одному признаку (игре на рояле). Сравнив реакцию детей и  взрослых,  начинаешь невольно думать о том, что старея,  люди теряют свою детскую непосредственность совсем зря. Ведь плохие слова, брошенные сквозь дверную щель, скверное настроение не помогают никому, прежде всего, оказывают вредное действие на самого хозяина подобных высказываний.

    Да это что. Лийке пришлось как-то летом отдыхать на пляже в палаточном городке. Ветер сорвал палатку, а соседи стали помогать ей. Один вбивал глубже колышки, а с другим она просто болтала, отвечала на обычные туристические вопросы: откуда и как она живёт. Внезапно сорвавшийся ветер, обещал немедленный дождь. И страшно было не успеть нырнуть в палатку, так резко налетел шквал из пыли, песка и грязи. Но в гальку надо было очень глубоко внедриться, чтоб не снесло всю надежду на спасение. И поэтому язык начал вращаться невероятно быстро, выбалтывая чуть не всю биографию. Лийка рассказывала: "После войны, мама, она и сестра приехали с г. Куйбышева на Украину, во Львов по приглашению маминого родного брата, который прислал телеграмму о том, что встретит их, но так и не пришёл к поезду. Он жил после войны во Львове и был в это время сапёром. Перед маминым приездом он пошёл на задание в лес и по рассказам  членов бригады, которая, выполнив всё, уже возвратилась домой. Все  разошлись в лесу, но Иван (брат) так и не пришёл домой. Никто не знал, куда он делся. Поиски маминого брата,  в течение нескольких лет, так ничего и не дали. Тогда он без вести пропал. С войны Иван вернулся с простреленными лёгкими и, тем не менее, освобождал землю от оружия после войны в заминированном городе. Кому такой больной человек был нужен, кому мешал? Но как все говорили, что его могли только бандеровцы закопать в «схронах».  Но вдруг в этот момент собеседник сказал: "Не верю!"   "Чему?
О чём я вру, чтоб не верить?" ужаснулась Лийка.
"Не верю"  повторил собеседник
"Не верю в то, кто это сделал. Может бандеровцы, а может КГБ. И те и другие наши люди."
Этим сказано всё. Трудно ответить даже себе: кто мы такие? Для одних мы порядочные люди, а для других, никак не проходим даже по самым маленьким критичным меркам за таковых.

    Вот,  к примеру,  взять обычное общение людей, которые познакомились на работе, но друг друга пока не знают. Привычки, образ жизни ещё остаются неизвестными. Стараясь никого не задеть, Лийка говорит только о своих взглядах, с которыми столкнулась в жизни. Причём эти взгляды абсолютно никому не навязываются и,  являются просто частью наблюдений, отношения к ним, выводами. Так Лийка рассказывала новоиспеченным знакомым, что, будучи ещё студенткой, ей приходилось ходить по домам  многих людей в качестве педагога или репетитора, где видела прекрасную обстановку, могла сопоставлять и выбирать какой-либо стиль. Но ей понравился практичный, чисто-блестящий деловой вариант домашней обстановки: полированная  мебель, лакированный  пол, сверкающие люстры и чистые в тон занавески.  Впоследствии  этот стиль стал составлять её домашний уют. Хоть в то время было принято бегать, стоять в очередях, "доставать по блату" ковры, хрусталь. Лийка сразу их охарактеризовала "пылепоглотителями" и "самотрескалками". А ещё, получив права на машину и столкнувшись с вождением непосредственно, пришла к выводу, что машина необходима только профессионалам. Тем людям, которые занимаются профессионально машиной, она нужна ему для работы. Простым людям достаточно пользоваться общественным транспортом, так как ему не по плечу заниматься пробками, ремонтом, запчастями, разборками с привычным воровством на дорогах, в авариях, в конце концов,  разучиться ходить и испытывать другие неудобства, связанные с бензином, ремонтом, зап. частями, колёсами воровством дорожного транспорта.  Как только об этом, она рассказала новым знакомым,  то сразу почувствовала, что она попала в цель совсем противоположную, так как у оппонентов всё это уже было и расставаться с такой дорогой роскошью они не только не собирались, а напротив рьяно  защищали  всё своё барахло и взгляды постепенно переросли просто во враждебные. Говорить стало не о чем.  Родственные души не только не состоялись, но ещё Лийка начала замечать совершенно не приемлемые для неё, как дурной вкус, аристократические ужимки собеседников, без явного  внутреннего содержания. Этот с виду плохенький  аристократизм был сродни слесарю сантехнику. Уровень почти одинаковый. Так разговаривая с сантехником, Лийка случайно заикнулась о прочитанной книге, о которой сантехник тотчас заявил: "Читаете? А зачем?" После этого она не могла не то, чтобы разговаривать с ним,
( о чём?) но стала относиться предвзято к этой специальности. Столкнувшись с ним на работе в связи с тем, что "хозяйство" его протекало,  и он должен был отремонтировать трубу, а с ним явилось целых ещё два помощника вместо  него одного. Что-то у него не получалось,  один из них предложил воспользоваться мылом. И тут же спросил: "Есть ли где-то мыло?" А Лийку так и подмывало задать вопрос: "Зачем?"  Ведь более важной  работы сантехника в мире ничего нет по его представлению!  Всё обошлось только потому, что не он сам  произнёс эти слова. Вот такие наши люди  и их работа зависят от взглядов,  их развития.

     Ещё при СССР привлекательны были обращения друг к другу: миленький, миленькая, голубчик, голубушка. Это было совсем недавно. Было уважение друг к другу. И будто пронёсся словесный смерч. Мало кто вспомнит шикарную распевную московскую речь с аканьем. Теперь даже подружки общаются без разбора друг с другом только при помощи мата. Какое аканье? Вообще, как у Людочки - Людоедки в общении всего несколько матовых постоянных выражений, да и театры нынче ими блещут, и по телеку твердят, что "без мата не существует  русский язык". Да и цены на билеты не привлекают народ к себе на спектакль,на котором за сплошной мат приходится платить немалые деньги. Ну и подъём культуры, ну и образец. А может это вообще не наш язык и зачем  "РУССКИЙ МОГУЧИЙ"? Ведь русским для общения хватает  выражений в несколько "этажей". Правда, не все этим  увлекаются, но это стало модно. Разве в этом только деньги виноваты? А может быть голова? Трудно даже сказать, как часто пользуется человечество своим набалдашником, который носит шляпу. Лийка вспомнила эпизод 1995 года, когда она в Москве из-за голода вынуждена была работать на речном вокзале полуприслугой,  полуофицианткой  два дня в неделю в шашлычной. Всё было хорошо, при полном взаимопонимании между шефами и Лийкой. Как - то хозяйка сказала: "Лия, отнеси заказ на столик, который стоит в кустах." И назвала сумму, которую надо было заплатить за заказ. Лийка так и сделала. Тогда один из сидящих за столиком клиентов поднял лениво свою толстенную ручку и эдак, лениво снизу вверх пошевелил кончиками пальчиков,с презрительным выражением на лице. Это движение обозначало: "Катись отсюда. Ты кто такая?"Лийка впервые увидела подобное "презрительноуничижительное" отношение не только к себе, но в общем к людям. Затем вернулась к хозяйке,  передав ей точно жест клиента из-под кустов,  и сказала, что денег он не дал. В это время подошёл хозяин шашлычной и, услыхав что-то о деньгах, спросил: " На какой столик ты носила заказ?" " Да, в кустах"."Ох, не надо было с них требовать деньги. Это наша санэпидстанция". выдохнул он. "Тогда я пойду,  отнесу воду и скажу, что он ничего не должен". Взялась Лийка исправлять свою оплошность.  Она так и сделала, но напоролась на очередной презрительный взмах пальчиками рук и слова: "Иди, иди..."  Как она посмотрела на него, она не знает, так как зеркала поблизости во всей округе не было, но, главное то, что она не сказала ни слова. Но после этого взгляда при последующих встречах "человек-санэпидстанция" останавливался перед Лийкой и, чуть не расшаркиваясь и извиняясь,  здоровался с ней. Странно. Ведь это наш же человек. Но почему так сложно им просто оставаться? Должность или диплом его меняет? А скорее всего он таким и был, только открыл своё истинное лицо. И вообще, должность меняет человека. Но зачастую он  не понимает,  что его видит насквозь, анализирует  оппонент. Видимо, даже мама в детстве ему не объясняла, что женщина человек, умеющий тоже думать.