Пришествие дьявола. Глава 12

Глава 12.

 

…На кладбище стояли предутренние потемки, и кое-где, широкие, как лапы зверя, листья кустарников начинали мокреть, тяжелея под росой, и даже отблескивать… . Ночной копальщик могил продолжал свое дело – он спешил успеть к рассвету. Несмотря на тяжелое, прерывистое дыхание, он делал остановки только для того, чтобы молиться. Теперь ему не помогал тот северный ветер, что навевал ночную прохладу.
Земля хрустела под лопатой. В темноте эти звуки были особенно слышны. Лес замер вокруг, в ожидании грядущего дня, и притаилось кладбище, будто в ожидании новых постояльцев.
-Могилы растут одна за другой! – глухим голосом проговорил священник, и отбросил лопату, едва справляясь с одышкой.
Завершив яму, он перешел к могиле, на которой белели кости животных, собрал их в мешок, отнес с кладбища и высыпал в овраг.
Он быстро вернулся и огляделся вокруг. «Дуновения воздуха обычно при-носят облегчение. Но нынче был тяжелый ветер с гор Гроллендаген. Наверное, к непогоде. Что еще он принесет? Не успеваю копать… Пока воюю с одышкой. Сколько можно успеть? Сидишь, унимая боль и ждешь, когда отпустит. Но почему? Почему люди так безумны в ненависти своей? Следят за мной, и готовы на убийство, готовы на любую мерзость. Готовы раскопать мои захоронения! Нарушить прах и память, прах и память…  Но каждого ждет расплата!»
- …Откуда в них такое неверие? Готовы раскопать неизвестную могилу. Потревожить прах умершего - и не бояться Бога!»
Над свежевырытой ямой, он собрался произнести молитву. Но вновь на него набросилась неведомая стихия. Его трясло, как трясет возницу, управляю-щего лошадьми на каменистой дороге. Неожиданно он ощутил прилив сил и мощными руками стал делать подкоп под могилу старухи, разгребать кладби-щенскую землю, углубляясь вниз, поминутно сдерживая кашель и обмазывая лицо грязными руками. Силы еще прибавлялись. Он сбросил с себя сюртук и рубаху. По потному телу пробежала прохлада. Гора земли, вырытой им, уже была с человеческий рост.   
Он пролез под плиту, выбросил оттуда череп, и следом вытолкнул наружу гроб, еще не охваченный гниением и тленом. В образовавшуюся пустоту, викарий сапогами натолкал рыхлой земли.
…Гроб легко двигался к своему новому пристанищу, оставляя широкий след. Это убежище смерти пустовало изначально, и викарий знал, что в нем ни-кого нет и его можно столкнуть в свежую яму.
Он поднял извлеченный череп, осмотрел его, очистил от земли:
-Как ты там оказался? Без своего скелета и без гробины?
Неизвестный череп покорно молчал, скрывая свою историю. Но допрос продолжался:
-Кто был твой обладатель?
Викарий бережно принес сверток, с останками кого-то, спустился в свежую могилу и сложил в пустующий гроб.
-Любой человек должен быть похоронен, даже если от него остаются куски мяса...
Но в голове его помутилось, он зашатался, как выпивоха из харчевни, и упал возле гроба.
Он очнулся лежа, в тесном положении, где нельзя было пошевелиться. Руки были прижаты с обоих боков так, что поднять их оказалось невозможно. Он повернул голову в сторону – взгляд уперся в деревянную стенку, и тут же покачнулась голова. Сомнений не оставалось – он лежал в гробу, и казалось, что гроб не стоит на месте. Его тащила в заданном направлении какая-то сила – двигая плечами в стороны, он стал расшатывать гроб, пока не вывалился из него. Обернувшись, он увидел, что находится на прежнем месте, и никого вокруг, и гроб стоит перед ним.
…Он сидел отрешенно, поставив глаза в разрытое черное логово,  и тянуло его туда, как тянет любого, заглянувшего за пределы человеческого понимания жизни и смерти. Тянуло, будто веревками за шею. Ему показалось, что облегчение наступит только тогда, когда оставишь все земное, и сляжешь в могилу. И старуха уже сидела совсем близко, на старом, обсыпавшемся холме, откуда он давеча вытащил гроб. Старуха  сидела, сложив костлявые руки на коленях, и смотрела на него горящим взором. Ждала от него чего-то, не молитвы, не сочувствия…. . И не было у него слов. И не было молитвы. Но он держался за крест.
Останки снова оказались разбросанными, как там, на месте волчьей охоты. Сложив их в тряпичный кусок, он закрыл крышку и заколотил гвоздями. Предварительно еще он кинул монетку – вопреки христианскому учению, он верил в приметы. Но что поделать, если приметы сбываются. И сколько раз ему, образованному человеку, пришлось в этом убедиться. 
Он  копал всю ночь, создавая новые насыпи вокруг. Под одной из них он похоронил останки того растерзанного человека, которого никто бы не опознал. Вокруг той ямы он установил семь холмов с семью крестами. Чтобы никто не нашел и ни на кого не падала тень преступления. Он был уверен, что сумел нарушить план дьявола, по которому люди должны впадать в грехи не по своей воле, и подозревать, и уничтожать друг друга.  Святую воду он вчера, когда начинал раскопки, опрокинул, но был у него припасен еще один флакон, и его хватило, чтобы освятить могилу и прочесть молитвы.
-Мир праху твоему! Мир праху твоему! Мир праху твоему! – так завершал он свой обряд, все больше возвышая голос и чувствуя запах крови.
… Он не помнил, шел по земле или летел. И уже летели с деревьев, летели на вечный покой, отшумевшие желтые августовские листья. Он глубоко нырнул в холодные воды озера и долго не хотел всплывать на поверхность.

 Кристина в последние дни все чаще встречала ночь у окна своей миниа-тюрной комнаты в доме доброй хозяйки, что на время приютила ее. Девушка  сидела допоздна, потом лежала с открытыми глазами на кровати - не могла уснуть – не могла и встать. Оцепенение продолжалось. Что с ней происходит – она не понимала. Бессонница властвовала над ней. И часто какой-то бред лез в голову. Но ранним утром она уже была на ногах. Она решилась выйти из дома в столь раннюю пору, и заставила себя подняться, умыться ледяной водой со двора, привести в порядок волосы, быстро погладить платье, благо  - для утюга нашлись угольки, тлевшие с вечера в печи.   
И едва помутнел на лунном диске серебряный налет, едва наполнилось синью предутреннее небо, как она поспешила к дому старухи.
Кристина подошла к разбитому окну, усыпанному стеклянными осколка-ми. Оттуда повеяло зловонием. Первое, что ей бросилось в глаза, это цветок хризантемы, забрызганный кровью... Она позвала Янека - никто не откликнулся. А из внутренностей комнаты с улицы просматривался только потолок, слишком высоким было окно. В нескольких шагах от окна начиналось возвышение. Она все выше поднималась на холм, перебирая ногами назад, все попятилась, заглядывая в комнату. Но ноги зацепились за  торчавшую корягу - Кристина рухнула в заросли, под холм и быстро перевернулась на живот. Ее голова оказалась зажата между ветками. Осторожно выбравшись, она открыла глаза  - на нее в упор смотрел Янек, но смотрел чужими глазами…
Это был настолько чужой взгляд, что она сразу отвернулась от него, от-ползла и тогда только позволила себе еще раз посмотреть в ту сторону… Она еле узнала Янека в этом месиве крови, с вывернутой куда-то в сторону головой, будто отделившейся от тела, с торчащими клоками слипшихся от крови волос на голове, и кровяными полосками на теле. Глаза его были застывшими, будто стеклянными. Этот взгляд застывших глаз она не забудет никогда. На его обезображенном лице запечатлелось удивление, даже скорее восторг... Восторг на обезображенном лице… Хуже насмешки над человеком не придумать.
Все поплыло в глазах Кристины, она рухнула на колени. И уже казалось, что кто-то стоит перед ней ...
Когда она еще раз открыла глаза – то почувствовала, как повисли в воздухе ее ноги. А над головой нависли звезды, но голову не удержать, она бессильно западает назад.

Когда Кристина очнулась, она обнаружила себя в незнакомой комнате. Из-за окон пробивался какой-то шум. Она не могла понять, где находится и чья это постель, и почему она вся голая – она не помнила, как разделась вчера. Значит, кто-то с нее снял эту одежду и уложил, пока она была без памяти. Она приподняла голову и обнаружила на себе старухино покрывало и в ногах свою накидку. Под окнами шумел дождь. Но уже пробивались в сознании кровавые эпизоды вчерашней ночи. Нет. Не могло этого случиться. Это привиделось или приснилось. И ничего с Янеком не случилось. Просто страшный сон. Их она видела множество. И вновь в ее сознании  вспыхнули как угли, ужасы этой ночи. И она, не мешкая, всунула ноги в башмаки, а потом надела платье. Под ногами были разбросаны увядшие цветки  полевых цветов и садовых хризантем. Цветки! Цветки! Завядшие, как на заброшенной могиле. Вчера один такой цветок ей подарил он, Янек, и она надкусила лепесток – это она помнила, потому нашла его среди прочих. Откуда столько цветов? Кто безжалостно бросил их на растерзанное тело? Кто облил его воском свечей? Значит, свечи горели на теле убитого.
Кристина выбежала из дома – вокруг стояли люди. Она поймала брошен-ные подозрительные взгляды, она уловила повисший в воздухе страх, и услышала шепот вокруг, она снова посмотрела на окружающую толпу - все прикрывали лица от нее, как от прокаженной. Она бросилась туда, где вчера нашла Янека.
Толпа давила на стражников и блюстители порядка едва сдерживали напор. Куда рвался этот народ - понять было трудно. Тело Янека лежало у стены, укутанное в белую парусину, а рядом находился еще какой-то комок, тоже накрытый куском грязной материи.
-Боже мой, боже мой, - шептала какая-то женщина, стоя на коленях.
Кристина вышла вперед.
-Кристина, закрой ему глаза! - закричал кто-то из толпы.
-Молчи! Молчи, дурак, - отвечали ему. - Голова же замотана. Тебе что, не видно?
Ошеломленный народ галдел во все голоса, и все явственнее слышались ругательства, проклятия и требования расправы над убийцей. Кристина слыша-ла, как часто выкрикивали ее имя, имя Марты и имя священника. Ей привиде-лись снова те странные кровавые полосы на изуродованном теле Янека, и она пыталась вспомнить, что они ей напоминали.
Крики на разный лад  еще продолжались, когда она опять потеряла сознание.
 
Возмущенный народ рвался в дом, расталкивая всех, вперед вышел высо-кий человек - тезка погибшего, работяга  Яан. Он призвал народ утихомириться и обратился к людям с такими словами:
-Нашим властям дела нет до жизни простолюдинов! Мы сами должны по-стоять за себя! Мы отыщем убийцу, кто бы он ни был! Хоть священник, хоть заседатель Ратуши. Мы казним его!
-Правильно, правильно, - раздались одобрительные возгласы.
Толпа зашевелилась вновь, вызывая все большее неодобрение начальника стражи. Он коршуном смотрел на этих испуганных людей, которые готовы были разорвать убийцу и при этом страшились его жестокости и изощренности, и поэтому больше ворчали, втайне надеясь, что кто-нибудь справится со злодеем.
-Янек был бедным парнем, никому ничего худого не делал. Его заманили в этот сатанинский дом и замучили, надругавшись над его телом. Что они делали с ним?! У меня язык не поворачивается сказать. Пусть Мартин скажет!
Мартин откашлялся и уперев взгляд в землю, медленно произнес, чеканя каждую фразу: -Отсечь голову кинжалом! Такого еще не было! Они изрезали его как свинью. Вырезали буквы на нем. Слова. Хорошо еще черта не нарисовали.
-Вот-вот! Изрезали его в клочья. Я неграмотный, а буквы  мог вырезать тот, кто знает грамоту. Я знаю кто это!
-Кто?! – кричали из толпы.
Им всем ответил догадливый Стен:
-А вы не знаете?! Чего прикидываетесь? Уже все знают – боятся сказать.
-Мы отыщем убийцу! Ему недолго бродить среди нас.
-Сожжем к черту этот дом! - выкрикнули из толпы.
-Постойте! Сжечь никогда не поздно. Да не пришлось бы кусать локти. Надо выяснить, зачем он убивает? Надо выловить его!
-Наверняка дочка Иоахима - это тоже его рук дело!
-И этот парень, которого разорвали на тряпки!
-И утопленник!
-Но утопленника не распознали…
-Да и Олина неизвестно куда делась. Может, она жива? Зачем заживо хо-ронить-то?
-Да… По лесу ходит?
-Люди говорят, что будто видели в лесу какого-то дитя.
-Дитя? Его б сожрали волки… Не верь сплетням.
-да видели-видели…
-А-а! Видели… А чего ж не привели?
-Не знаю.
-Олина-то, уж не ребенок вовсе. Невеста уже… была.
-Ну и что?
-Говоришь ребенка видели, а я тебе про…
-Послушай, Мартин! Хватит! Заладил свое… А разве неясно?
-Да-да, он прав, -вмешался Стен. –Неладное тут творится! И Янек не слу-чайно сюда шел. Может в доме есть что-нибудь из того, что может навести нас на убийцу!?
Следующим заговорил Арне:
-Я знаю родителей Янека. Он из семьи мукомолов. Отец не дожил до сегодняшнего дня, может так оно и надо, чем такое горе пережить... За работой мать света белого не видела – тоже сгинула. Ради чего они растили сына? Вот привести бы их сюда. Здесь бы и положили рядом с сыном. Хорошо, не дожили до сегодняшнего дня…
 …За что его убили? За что матери... - Стен не смог продолжить, от сильного волнения у него сел голос.
По толпе прокатился шепот:
 -А где тетка его? Где тетка Янека? Она знает?
В это время из толпы выбрался старик Томас. Он прятал глаза, покряхты-вал в кулак, бормотал о чем-то. Видно было  - старик не в себе. Он заговорил скороговоркой, так, что не все и расслышали. Его попросили повторить, но он отмахнулся, внимательно всех оглядел и сказал:
-Я последний видал малыша Янека.
-Скажи про то, как священник следил за вами...- перебил его кто-то.
Но старик продолжал говорить то, что наметил: -Я попрощался с Янеком. Скажу вам - не думал, не гадал, что все так обернется, что судьба ему отпустит так мало. Вот мне старику, куда мне? Я свое отжил.
-Говори по делу, Томас. Не мусоль, - перебил старика  сердитый голос Мартина.
-Я и говорю, - шепелявил старик, и все бормотал слова себе под нос, все поглаживал вылезшую на лице щетину. Будто спрашивал о чем-то самого себя, а потом поднял голову - оглядел всех и выпалил: - Кристину он искал. Когда  я его провожал - он пошел к Кристине. Я подивился тогда. Да, туман был, помню. Я говорю ему: «Янек, она живет у Паулины. Нет, говорит, ее у Паулины, поэтому ищу».
-Да не слушайте деда. Вчера они с Кристиной были на празднике.
-Вот она -то Янека и отправила сюда. Она его сгубила.
-Правильно, правильно. Он погиб. А ей хоть бы что.
-Да! А где она? Тут же стояла вроде…
-Ее ж в городе приютили.
-Ну и…!
-Она отправила его за чем-то.
-Нечисто тут. Клянусь Пресвятой Богоматерью, - высказал свою догадку Ларс.- Сдается мне у священника рыльце в пушку. Жене моей голову морочил...
-Не морочил, а...
-Молчи! -оборвал Ларс насмешника. -Жене морочил, а нынче  с Кристиной они это...
-Может, Янек что-нибудь выведал про них, про старуху-покойницу? А!?
-Наши ребята священника проучили разок-другой, теперь знает, как за чужой юбкой бегать, - косясь на других, похвалился Ларс, и при этом скрыл свое участие.
-Да ты ж там вроде был, Ларс? Ладно, не притворяйся.
-Язык у тебя длиннючий, как погляжу, - заворчал Ларс.
Толпа стала разбиваться на отдельные островки из людей, которые все ждали правды. Ларс, попыхивая трубкой, отошел в сторону, пытаясь собраться с мыслями. Он затянулся по глубже, пустил из ноздрей дым, и в который раз вспомнил тайну своего ночного хождения. Он никому, даже себе уже не созна-вался, как ходил в поход на священника. В последний раз Ларсу показалось, что священник может спрятаться от них – он погнался за ним - дернул за плечо – но под рукой сжалось что-то мягкое – руку пришлось отдернуть... Священник вдруг замер на месте и начал медленно разворачиваться к Ларсу. Все выглядело так неестественно, что пелена застила глаза Ларса, у него сразу началось головокружение. Он не мог сойти с места, пока не напала рвота. А в глазах все стояло свиное рыло и копыта вместо сапог. Его подельники давно рванули в лес – никого вокруг не оказалось. 
Мужики божились, что увидели они тогда ведьму, сущую ведьму. Никто, кроме Ларса, не заметил странностей в поведении священника. Но до сих пор  свидетели того происшествия боялись обмолвиться об этом.
Ларс отошел еще дальше в лес и присел на корточки – из под него вспорх-нула крупная жирная птица, но он не испугался.
-Глухарь? – подумал он, и стал искать ее глазами, но птица растворилась в зелени ближайших кустарников,  -Говорят, знак нехороший. Но мне уже все равно. Еще этих бабок слушать…
Теперь со сном его приключилась беда. Часто с той поры бродил он ноча-ми, страдая бессонницей. И приходил кто-то к его постели – бежал Ларс в страхе на улицу. Сидел там до утра. А утром покурит - приляжет, опять покурит, а сон все не идет. Лишь днем удавалось вздремнуть. Но дневной сон приносил с собой один и тот же кошмар: ОПЯТЬ ДОГОНЯЛ ЛАРС СВЯЩЕННИКА И ВСЕ ТЯНУЛСЯ РУКОЙ СХВАТИТЬ ЕГО. Но рука покрывалась кровью, и свиное рыло смотрело на него:  то  в упор, то из окна его дома. И не мог Ларс убежать  - бежать было некуда. Вся нечисть выползала из своих нор… и его Марта ползла к нему…. и среди всего этого мракобесия он увидел, как Марта тянет к нему руки и душит…
Недавно Ларсу привиделась она во сне. Стояла в отдалении. Безмолвно манила его указательным пальцем, а кто-то ходил по его дому – он прокрался - заглянул - из окна торчало рыло свиное. Он побежал и в темноте опять стояла Марта – присмотрелся - кажется уже не Марта , а старуха. Куда б он не прятался  - она тянула свои костлявые пальцы к его шее. И просыпался он на взмокшей подушке и сидел подолгу с выпученными глазами.
-Ларс? Да ты спишь на ходу, - возмутился Яан, который все это время не умолкал. - Мало всыпали вы тогда священнику. Берем тебя с собой, на поиски. Хватит гадать - выгадывать. Священника и девку эту надо вытащить на суд людской – он подошел к Ларсу: - Сыпни табачку.
-Она ж здесь где-то...
-Кто?
-Да девка эта! Ты о ней говоришь?
-Да я знаю,  - Яан внимательно посмотрел на Ларса: -А что у тебя с лицом?
-Да не выспался…
-А! понимаю… Так где ты ее видел?
-Я не видел. Рассказывают - она бежала, пока не столкнулась с Андресом. Тот шел помечать деревья для сегодняшней рубки. Да вон он с кем-то разговаривает.
-Андрес, где Кристина?
-А я почем знаю. Что мне теперь за каждого отвечать, кто в лес пойдет?
Тут вмешалась толстушка Ингер:
-Чего вы наговариваете на девчонку, плохо ей стало, не видели – она в обморок падала…, - и обернувшись к женщинам, спросила: - Вы отвели ее?
-Да, пошли с ней, не переживай.
Сколько стояли здесь люди – столько моросил холодный дождь. Толпа начинала расходиться. К Ларсу придвинулся угрюмый Отто:
-Ларс, я видел ее, ведьму, когда вы этого повалили. Но у меня язык не по-вернулся окликнуть вас. Я запомнил ее...
-Да хватит уже!
-Не знаю как тебе, а со мной что-то не то… я до сих пор в себя прийти не могу… все мерещится… а тут и в церковь не сходишь. Я гоню прочь это из памяти. Не дай Бог кому такое...
-Да-а, - отозвался Ларс.
-Ты знаешь, Ларс, мне показалось, что она в сутане священника была…
-Да-а, тревожно все это. Может и не за священником надо охотиться...
-Ты о чем? - неохотно спросил Ларс.
-Говорю, может и не он, - повторил Отто. – Вот взбудоражил ты нас с этим священником…
-Да-а…  я виноват… Я вот это натворил.
-А она может в городе? И не померла?
-Кто?
-Кто-кто... Ведьма, - недовольно проворчал Отто.
-Давай смекнем - как нам быть. Может, скажем Яану?
-Погоди, не говори никому. Как бы нам не обернулось.
-Скажем - не видали ничего. А? Отто?
Отто отмахнулся  в ответ и, сжав губы, придвинулся послушать разговор  Яана.