Утро на Тверской

       Воскресное утро сразу обращает на себя внимание. Переулки Москвы свежие и тихие – почти курортные. Серое небо над серым асфальтом, а между ними – сентябрьский ветер. Окна отражают окна, окна отражают небо, где-то внутри, в душе отпечатывается и то, и другое, и какими-то странными мне кажутся эти окна. Словно брызги платины застыли равномерными правильными четырёхугольниками и выдают себя за обычные стеклопакеты…
В начале Столешникового переулка церковь – в глубине, за оградой. Чувствуется, как за её толстыми стенами что-то живёт, что-то происходит, жизнь теплится, дышит наперекор ленивому пасмурному утру.
        Свист колёс с Тверской улицы, на которую я потихоньку выворачиваю.
        Хожу я по городу почти всегда небыстро. Приходится часто осматриваться, ведь с каждым перекрёстком что-нибудь связано. И не то, чтобы дикая ностальгия или желание что-то переосмыслить, а просто так, без эмоций, вспомнить, тихонечко прокрутить в голове… Дальше пойти…

Ныряю в работающий без выходных книжный магазин – и город на какое-то время остаётся без меня. Да. Меня нет, а свист колёс не затихает. Я уеду, а он не прекратится. Я улечу совсем! Совсем, быть может, навсегда - а он и без меня обойдётся…
Сжимая в руке кошелёк, пересекаю площадь в обратном направлении, чтобы обменять деньги.  Вижу опять небо, пасмурное небо, отражённое в окнах домов. Утро – оно и в мегаполисе утро, в мире принтеров и квартальной отчётности оно – утро, а сегодня ещё и воскресное.
        Всё-таки, прилетел к нам ветерок из какого-то санаторного провинциального городка, право!
        Захожу в банк – город снова продолжает жить без меня… Через минуту  – выхожу, и вдруг почти останавливаюсь. Непонятно из какого городка ли, деревни, эпохи, но идёт по «зебре» перехода бабуля. В каких-то, вроде бы, шерстяных ретузах, с какой-то, что ли, тряпичной сумочкой в руке. Взгляд бабули прост и измучен. Измучен тяжёлыми очередями за бутылками молока в ящиках из алюминиевых прутьев, замучен мелким шрифтом телефонных справочников в деревянных обшарпанных кабинках переговорных пунктов. А прост, потому что прост, хотя и неестественно прищурен.
        И откуда такой бабушке взяться здесь?
 
        «Зинаида Андревна-а!» – тянет она негромким голосом, глядя куда-то между третьим и четвёртым этажами углового здания двух Тверских – улицы и площади. «Зина!» - зовёт она кого-то из мира беленьких, офисных, по-воскресному плотно закрытых стеклопакетов.
Жила ли в этом доме некая Зинаида? Когда? Может быть, жила, но не здесь? И зачем звала её подруга? Что в эту секунду происходило в мозгу у бедной женщины? Подойдя поближе, она внимательно посмотрела на окна – потом так же бесхитростно заковыляла дальше.
Деньги мне нужны были на покупку сказок Андерсена –  подарок супруге. Купил, вышел из дверей магазина. Народу на улице всё больше. Иду по по правой стороне Тверской, в направлении памятника Пушкину. Вокруг по прежнему свист автомобилей, и всё чаще – звук шагов.
       
        Вот идут трое. Тоненькая длинноволосая брюнеточка с длинным маникюром несёт четвертинку арбуза, прикрытую полиэтиленовым пакетиком. Изысканно… Такие радостные. У них тоже воскресное утро…
Посмотрел вперёд, увидел причудливой формы облака там, над уходящей вдаль и немного вверх – улицей…
 
        И вот –  два человека, никак не могущие иметь отношение друг к другу, два разных возраста, две разных эпохи, два безнадёжно незнакомых, ненужных и непонятных друг другу мира, - вдруг, как два авиалайнера, со страшной силой столкнулись у меня в сознании! Встретились! Познакомились!

        Одна в платочке, другая с ломтиком арбуза, они там сейчас растерянно смотрят друг-другу в глаза и не знают с чего начать свой длинный непростой разговор…


________________________
16.09.2008 (15.03.2012)