Викинги на Кавказе

       REX LUPUS DEUS

       НЕОБХОДИМОЕ ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ

      Настоящая публикация ни в коей мере не является апологией преступного гитлеровского режима, Национал-Социалистической Германской Рабочей партии (НСДАП) и (или) пропагандой справедливо осужденных всем прогрессивным человечеством национал-социалистических, фашистских или иных тоталитарных человеконенавистнических символов, движений, партий, взглядов и идей, антисемитизма или юдофобии, нося исключительно популярно-ознакомительный характер.

       ВИКИНГИ НА КАВКАЗЕ

       Иеромонаху отцу Никону Левачеву-Белавенцу


       Древних ратей воин отсталый,
       К этой жизни питая вражду,
       В сумасшедших стенах Валгаллы
       Битв и пиров я жду.

       Николай Гумилев.


       Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь.

       План Адольфа Гитлера, предусматривавший захват нефтяных месторождений советского Кавказа в 1932 году, был расстроен Сталинградской катастрофой, развеявшей его мечты сбросить неприятеля в Волгу. Следующий план фюрера предусматривал нанесение мощного удара с целью захвата Харькова до начала летнего наступления на Курской дуге.


       1. Битва титанов


       Воины станом
       Стали чеканным,
       Сети из стали
       Остры вязали.

       Эгиль Скаллагримсон. Выкуп головы.


       Обе стороны огромного по протяженности и истекавшего кровью Восточного фронта в начале третьего года Второй мировой войны были истощены, казалось, до предела. Зимняя кампания дорого обошлась Адольфу Гитлеру. Согласно донесениям командования вермахта из 162 дивизий, воевавших на Восточном фронте, только 8 по-прежнему сохраняли способность к наступательным действиям. В 16 механизированных дивизиях оставалось «на ходу» всего 140 (!) танков - меньше, чем полагалось по штату в одной (!) дивизии военного времени. Боевой дух был низок, как никогда. Тем не менее, сам Гитлер нисколько не терял бодрости духа и уверенности в победе, радуясь тому, что его армия, несмотря на понесенные тяжелые потери, успешно пережила самую холодную зиму за последние 100 лет, хотя советские пропагандисты, а вслед за ними - и пропагандисты прочих стран антигитлеровской коалиции, дружно пророчили ей судьбу Великой армии Наполеона, нашедшей свой конец в снегах России в далеком 1812 году. Воодушевленный тем фактом, что теперь он занимал должность не только Главнокомандующего всеми вооруженными силами Третьего рейха, но и Главнокомандующего сухопутными силами, фюрер приказал, сконцентрировав максимум наличных сил и средств, бросить их в южном направлении и захватить кавказскую нефть. Наступление на Кавказ было задумано как часть германского оперативного плана, называвшегося первоначально «Зигфрид», затем - «Брауншвейг» и наконец переименованного в «Блау (Синий)».

       Своей директивой №45 от 23 июля 1942 года Гитлер приказал Группе армий «А», параллельно с броском отборной 6-й германской армии на Сталинград, нанести удар через Ростов и Западный Кавказ с выходом на восточное побережье Черного моря и к нефтяным месторождениям Баку и Грозного. Перед самым началом этого летнего наступления Гитлер заявил генерал-оберсту /1/ Фридриху Паулюсу, командующему 6-й армией: «Если я не завладею майкопской и грозненской нефтью, мне придется закончить эту войну». Он надеялся, что захват советских нефтяных месторождений (только добыча с Майкопских нефтяных полей в то время достигала 2,5 миллиона тонн нефти в год) позволит ему перерезать последнюю трассу, по которой, через Каспий и Волгу, шло снабжение нефтью центральных областей Советского Союза. А без нефти было невозможно вести войну уже в те далекие от нас времена.


      
       2.Планов громадье

      
       И когда он узнал, что едут из Азии эти люди,
       которых называли азами, он вышел им навстречу
       и сказал, что Один может властвовать в его
       государстве, как только пожелает.
      
       Снорри Стурлусон. Младшая Эдда.


       Наступающие германские силы должны были образовать как бы 2 клешни гигантского рака. Одна клешня должна была продвигаться на восток, в район Сталинграда, охватив советские силы, дислоцированные между Доном и Волгой, а другая - в сторону Кавказа - легендарной родины древних асов, пришедших (если верить утверждениям прославленного cкальда Снорри Стурлусона в «Младшей Эдде») именно оттуда в Скандинавию. Армейское командование восприняло план Гитлера с немалой долей скепсиса, вследствие гигантских масштабов предполагаемого наступления.

       Генералы возражали фюреру, указывая на то, что расстояние между двумя продвигающимися вглубь советской территории клешнями будет слишком большим для того, чтобы они смогли, в случае необходимости, оказать друг другу эффективную помощь. Начальник Штаба Франц Гальдер указал на то, что для успешного выполнения столь амбициозной задачи вермахту и Ваффен-СС не хватает (как минимум!) 500 000 человек. Однако все возражения были Гитлером отклонены. Первостепенной задачей для него отныне был захват нефтяных месторождений. Гитлер утверждал, что его генералы не имеют никакого представления об экономическом аспекте войны. Невзирая на все контраргументы, разработка планов нового наступления шла полным ходом. Понимая срочную необходимость пополнений, германское Верховное Командование Вермахта (ОКВ) принялось усердно «доить» всех союзников и сателлитов и Третьего рейха, стремясь получить в свое распоряжение дополнительные контингенты живой силы, включая иностранных добровольцев.

       Кроме того, Гитлер начал всерьез прислушиваться к уговорам «черного иезуита» Генриха Гиммлера существенно увеличить численность Ваффен-СС. В соответствии с этими планами предполагалось вывести полк СС «Нордланд» из состава дивизии «Викинг» и сформировать на базе этого испытанного в боях «нордического» полка новую дивизию СС, впоследствии вошедшую в историю Второй мировой войны под названием добровольческой мотопехотной дивизии СС «Нордланд». В состав этой новой дивизии Ваффен-СС должны были войти как «германские» (северо- и западноевропейские) легионеры «зеленых СС» (так неофициально именовались чины фронтовых частей СС обмундированные в серо-зеленую полевую форму цвета фельдграу, аналогичную армейской - в отличие от чинов частей СС общего назначения, или Альгемейне СС,), уже «обстрелянные» на Восточном фронте, так и еще «необстрелянные» добровольцы из стран Западной и Юго-Восточной Европы.

       Эта новая дивизия не сразу получила свое окончательное название. Занявшийся ее формированием рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер долго подбирал для нее подходящее название. Вдоволь покопавшись в своих древних томах и манускриптах, «черный иезуит» выбрал для дивизии, костяк которой составили недавние «викинги», весьма сходное с их прежним, старое доброе название «Варэгер» («Варяги»). Но, к немалому разочарованию Гиммлера, Гитлер, также обладавший немалыми познаниями в истории, отклонил предложение дать новой дивизию СС название «Варяги», указав на то, что варяги служили в гвардии константинопольских императоров-василевсов и столетиями являлись надежнейшей опорой византийского престола. Фюрер же терпеть не мог византийцев, как «льстивых, лживых и вероломных декадентов», и не желал, чтобы его ассоциировали с «выродившимися» византийскими императорами, коль скоро опорой его власти также служат «варяги». Поэтому новая дивизия была названа «Нордланд (Северная страна)». Кроме бывших чинов дивизии «Викинг», в ее состав вошли этнические немцы-«фольксдейчи» из других частей «зеленых СС» и добровольцы из Венгрии.



       3.Эстонские добровольцы

      
       Пять сотен дверей
       И сорок еще
       В Вальгалле верно;
       Восемьсот воинов
       Выйдут из каждой
       Для схватки с Волком.

       Снорри Стурлусон. Младшая Эдда.


       Значительным подкреплением для дивизии «Викинг» послужил многочисленный эстонский добровольческий контингент. Первоначально у Гиммлера имелись сомнения насчет приемлемости, с расово-идеологической точки зрения, формирования частей СС, состоящих из эстонцев, а также, возможно, латышей и литовцев. Понимая всю заманчивость этой идеи, с одной стороны, «черный иезуит» считал ее реализацию связанной с большими опасностями - не в последнюю очередь потому, что подозревал о наличии в крови представителей коренного населения Прибалтики (и в первую очередь - как раз в крови эстонцев) нежелательных неарийских примесей (в первую очередь - угрофинских). В общем, сомнения Гиммлера в отношении пригодности эстонцев в качестве эсэсовцев были сродни его аналогичным колебаниям в отношении других финноугров - финнов (а впоследствии также и венгров). Однако срочная необходимость в пополнении живой силы заставила рейхсфюрера СС забыть о соблюдении в чистоте своих «расово-идеологических риз» и воспользоваться сильными германскими симпатиями эстонского населения.

       Эстония, входившая до 1917 года, под названием «Эстляндии», в Российскую империю, после короткого периода независимости (1918-1939) была оккупирована советскими войсками в соответствии с разделением сфер влияния между СССР и Третьим рейхом по секретным протоколам к Пакту о ненападении 1939 года, подписанному в Москве Молотовым и Риббентропом. В 1940 году Эстония, не получившая гарантий своей независимости от западных демократий (прежде всего, Великобритании и Франции, не желавших портить отношения с Советским Союзом, который они намеревались использовать в качестве ударной силы в борьбе с Третьим рейхом) была присоединена к СССР на правах «союзной советской социалистической республики», после чего НКВД провел в ней широкомасштабные репрессии. Тысячи эстонцев, сочтенные по каким бы то ни было причинам опасными или нежелательными для советского режима элементами, были казнены, десятки тысяч - депортированы в Сибирь, где многие также погибли. Репрессии коснулись как представителей эстонского военно-политического истеблишмента (включая бывшего премьер-министра Константина Пятса, министра обороны генерала Иогана Лайдонера - между прочим, заслужившего еще в царской армии Георгиевский крест, видных деятелей науки и культуры), так и проживавших на эстонской территории русских белоэмигрантов. Все эти печальные события, наложившиеся на традиционную несовместимость (или, выражаясь языком Льва Николаевича Гумилева, «отрицательную комплментарность») между эстонским и русским менталитетом (несходство между эстонским и русским национальным характером было превосходно описано «прославленным рыцарем мечты» Александром Степановичем Грином в его коротком рассказе «Малинник Якобсона», стоящим целых томов), вызвали в Эстонии (как и в соседних Литве и Латвии, также попавших в зону советской оккупации) всплеск сопротивления большевицкому  оккупационному режиму, принявший форму партизанской войны против Красной Армии и ее пособников из числа местных коммунистов и «сочувствующих». Как говорится, «народ пошел в леса». Вскоре после начала операции «Барбаросса» в июне 1941 года немецкие войска, при поддержке иррегулярных отрядов эстонских «народных мстителей» (достигавших численности 12 000 человек и именовавшихся, как и в соседней Латвии, еще со времен революционных событий 1904-1905 годов в прибалтийских губерниях Российской империи, «лесными братьями») установили контроль над всей территорией Эстонии.

       При этом большинство противостоявших вермахту в первые дни операции «Барбаросса» красноармейцев из состава бывшей армии Эстонской республики, включенной в Красную Армию под названием 22-го стрелкового корпуса, перешло на сторону немцев. «Лесные братья» составили костяк эстонских территориальных войск, достигших к 1 сентября 1941 года численности 25 000 штыков. Несмотря на все эти факты, говорившие в пользу пригодности эстонцев для службы в Ваффен-СС, Гиммлер еще некоторое время колебался, но, наконец, решился на набор добровольцев из местного угрофинского населения (вызывавшего у него определенные опасения еще и потому, что в ходе революционных волнений 1904-1905 годов эстонские повстанцы вели борьбу, в первую очередь против составлявших главную опору царского режима в Прибалтике «остзейских баронов» немецкого происхождения, а в ходе войны Эстонии за независимость 1918-1920 годов - против балто-немецкой добровольческой «Охраны Прибалтийского Края», или «Балтийского ландесвера», после поражения которого все имения немецких землевладельцев в Эстонии - как, впрочем, и в Латвии - были национализированы). И если первоначально в составе «Эстонского добровольческого легиона» на 700 эстонцев приходилось 200 немцев «рамочного персонала», то по прошествии всего шести месяцев численность эстонцев в легионе увеличилась до 6 500 человек. К этому времени усердные вербовщики «черного иезуита» уже успели поставить в соседней Латвии под ружье не менее 15 000 латышей. Группа эстонских анвертеров (кандидатов) в Ваффен-СС, проходивших военную подготовку в Германии, была представлена рейхсфюреру СС, во всеуслышание заявившему:

       «Эстонцы действительно принадлежат к тем немногочисленным расам, которые, за исключением незначительных нежелательных элементов, могут слиться с нами, не причинив нашему народу ни малейшего вреда. Эстонская нация, насчитывающая всего 900 000 человек, не может выжить самостоятельно и сохранить при этом независимость. Как нация, родственная нам в расовом отношении, эстонцы должны присоединиться к рейху».
 
       «Приемлемые в расовом отношении» эстонские добровольцы были направлены в германский учебный лагерь Дебица на территории оккупированной Польши, где было сформировано 3 эстонских батальона. В марте 1943 года один из них – эстонский добровольческий батальон СС «Нарва» – был включен в состав полка СС «Нордланд» дивизии «Викинг» (вместо выведенного из состава полка, снятого с фронта и расформированного Финского добровольческого батальона Ваффен-СС).

       Пройдя военную подготовку, два других батальона были также переброшены на фронт. Вместе с I батальоном, они были сведены в 1-й эстонский добровольческий гренадерский полк СС, включенный в состав мотопехотной дивизии СС «Викинг». В мае месяце было сформировано еще два полка, сведенных в эстонскую мотопехотную (панцер-гренадерскую) бригаду СС. Первоначально эстонская бригада использовалась в ходе антипартизанских операций на территории самой Эстонии, но впоследствии - в основном в качестве «пожарной команды» для «латания дыр» на разных участках Восточного фронта.

       В июле германские войска ожидал новый триумф. Им удалось уже во второй раз за эту войну овладеть Ростовом-на-Дону. На этот раз красноармейцам изменила выдержка. Поддавшись панике, они спешно эвакуировались из Ростова. Сталин жестоко отомстил своим «давшим слабину» генералам и офицерам, обвиненным в трусости (а кое-кто и в измене), приказав произвести массовые аресты и казни. Второй успех был достигнут армиями Третьего рейха в конце июня. На советские войска обрушился мощный удар 4-й танковой армии генерала Германа Гота, перешедшей в наступление восточнее Курска. Перед фронтом наступающих частей вермахта находился расположенный в стратегически важном месте на берегу Дона крупный промышленный центр Воронеж, контролировавший автодорожные, речные и железнодорожные пути сообщения между южными, западными и центральными районами России.

       Далее к югу лежали еще не очищенные от красных области Украины, а за ними - прародина легендарных асов (или азов), Кавказ. На этом театре военных действий «викингам» пришлось сражаться в непривычных для себя условиях. На севере они продвигались по ровной, гладкой местности с большим количеством дорог, в то время как территории южнее Дона включали около 190 километров степей. Преодоление степей было преодолением первого препятствия перед началом штурма Кавказских гор - одной из самых знаменитых горных гряд мира, простиравшихся от Черного до Каспийского моря. Это было поистине грандиозное предприятие. Советские части непрерывно контратаковали.

       Бесчисленные крупные и мелкие реки, стекавшие с Кавказских гор в Черное и Каспийское море, представляли собой естественные водные преграды, которые опытный неприятель мог удерживать даже относительно малыми силами. В своей книге «Европейские добровольцы» Петер Штрасснер описывает новый театр военных действий, представлявший собой в начале лета полный контраст тому, что «викингам» пришлось увидеть на Украине, где «деревенские дома были красивее, дороги лучше, а сельская местность пестрела золотыми полями спелой ржи и красными помидорными грядками». По мере продвижения начальство разрешало «викингам» делать короткие привалы, есть фрукты и овощи и утолять жажду, чтобы не так страдать от пыли и жары.

       На надувных лодках и плотах «викинги» переправились через реку Кубань, стекавшую с Кавказских гор и устремлявшую свои воды на расстояние более 350 километров, до места своего впадения в Азовское море (тоже напоминавшее своим названием об азах, то есть асах «Эдды»). Повсеместное бездорожье, гористая местность, рельеф которой, по мере продвижения «викингов», становился все более возвышенным, и быстрые, бурные горные реки постоянно сдерживали темп германского наступления. Полк СС «Нордланд», до описываемого момента наступавший бок о бок с полком СС «Германия», сменил направление удара и 7 августа овладел Кропоткиным - важным железнодорожным узлом, оборонявшимся сильным советским гарнизоном.

       9 августа был взят Майкоп. Дивизия СС «Викинг» под командованием Феликса Штейнера, составлявшая авангард LVII танкового корпуса, нанесла удар в юго-восточном направлении, на Туапсе, одновременно вклинившись с северо-востока и с юго-востока в район Майкопа. Отступавшие советские войска привычно массами бросали артиллерию, бронетехнику и автомобили, но у безостановочно, на пределе сил, наступавших «викингов» не было времени воспользоваться этими трофеями. Главнейшей задачей оставался захват нефтяных месторождений.

       Верховное Командование Вермахта приказало группе специалистов-нефтяников и техников следовать по пятам за наступающими германскими колоннами до самых Майкопских месторождении и обеспечить бесперебойную добычу нефти. Эта разношерстная группа, служившая только причиной для беспокойства, по воспоминаниям Петера Штрасснера совершенно не была похожа на фронтовую часть. «Эта рота, не имевшая совершенно никакого боевого опыта, очень скоро в полном составе попала в засаду в районе Джагинской. Их всех перестреляли, как зайцев, живым не ушел ни один. И на протяжении всего времени пребывания дивизии в этом районе, нефтедобыча так и не была восстановлена». Последнее не представляется удивительным. Перед отступлением большевики позаботились о том, чтобы вывести из строя все нефтедобывающее оборудование.

       Мой знакомый старик-осетин Владимир Георгиевич Габолаев вспоминал о своей первой встрече с потомками древних асов, вернувшихся на легендарную родину своих далеких предков - в Осетию.

       «Как сейчас помню то утро. Мы, дети, с мамой и бабушкой, спрятались в яме, замаскированной кукурузной соломой. Пальба с утра стояла страшная. Потом вдруг все стихло. Мы сидим в темноте и не знаем, что будет. Через какое-то время внутренность ямы вдруг осветилась - это кто-то убрал солому. И я увидел немецкого солдата, присевшего на корточки и заглянувшего в нашу яму. На нем была фуражка с длинным козырьком (горное кепи – В.А.) и куртка, по-моему, светло-зеленого цвета. Я запомнил черную петлицу с двумя белыми молниями. Он спросил на ломаном русском: «Большевик нет?». Мы закричали в ответ: «Най, най!», то есть: «Нет, нет!», по-нашему, по-осетински. Он засмеялся и поманил нас согнутым указательным пальцем: «Комм, комм!» - мол, вылезайте, ничего вам не будет. Мы послушались и вылезли из ямы. Глядим - вокруг стоят еще солдаты, парни как на подбор. Они показались мне родными братьями. У всех были открытые, обветренные лица, голубые глаза. Один дал мне кусочек шоколада - и я его взял.

        Потом, уже взрослым, мне не раз приходилось читать описания подобных эпизодов в художественной литературе и даже видеть на киноэкране. Знаете, хитрый немец пытается подкупить юного пионера или октябренка шоколадкой, бормоча при этом что-то вроде: «Киндер, гут киндер, вот конфет, слядкий конфет, рус нет такой, малшик, ти будешь сказать, где есть партизан!». А юный октябренок или пионер гордо отвечает: «Спасибо, я конфеты не люблю!», или: «Спасибо, я сыт!», или еще что-то в этом роде. А вот я взял этот кусочек шоколада и съел. Между прочим, это был первый шоколад в моей жизни. А тот солдат, что первым нас нашел, все-таки швырнул гранату в яму, из которой мы вылезли - на всякий случай...».

       21 августа горные егеря германского вермахта (а не эсэсовцы, как многие пишут и думают) подняли над высочайшей вершиной Кавказа – Эльбрусом (упоминаемой еще в священной книге древних ариев - «Авесте») – военный флаг Германской империи (а не ее государственный флаг и уж тем более не черный, с двумя белыми рунами «сиг», флаг СС - что бы там ни писали уважаемый Михаил Демиденко и иже с ним).
 


       4.Народное ополчение


       Народ и партия – едины.

       Лозунг советских времен.


       Важную роль среди эсэсовских частей, преследовавших отступающего неприятеля, сыграл Финский батальон СС, входивший в прошлом году в состав полка СС «Нордланд», и включенный в состав дивизии СС «Викинг». В начале этого года фюреры финского батальона прошли обучение в Бад-Тёльцском юнкерском училище СС (Бавария), а батальон был оснащен новейшими бронемашинами. Финны отлично зарекомендовали себя в бою под Линейной, где способствовали разгрому VII советского Гвардейского Кавалерийского корпуса, остатки которого рассеялись в дремучих лесах предгорий Кавказа. Однако вскоре у «викингов» возник новый повод для беспокойства.

       Один из чинов полка СС «Вестланд», несший охрану в районе Дубровской, сообщил о возобновлении активности остатков разбитых советских частей, укрывшихся в горах после разгрома VII гвардейского корпуса. Попытки красных оказать сопротивление отмечались при преодолении «викингами» перевалов. Начала возрастать и активность партизан, нападавших из засады на дивизионные колонны снабжения, доставлявшие «викингам» боеприпасы и продовольствие. 25 августа танки 1-й танковой армии генерал-оберста Эвальда фон Клейста вышли к Моздоку на востоке Кавказа. До Грозного - цели объединенного последнего удара всех наступающих германских сил - оставалось пройти всего каких-то 80 километров. Поспешно мобилизованное советскими властями народное ополчение днем и ночью строило доты, блиндажи, рыло многокилометровые траншеи, противотанковые и противопехотные рвы и заграждения. Германцы были остановлены и оставались на тех же позициях на протяжении осени и зимы. Именно эту кавказскую зиму сохранил в памяти на всю оставшуюся жизнь Эрнульф Бьорнстад, норвежский доброволец полка СС «Германия», окопавшийся со своим взводом на одной из возвышенностей в восточных отрогах Кавказа:

       «Когда я расположился на ночлег в моей «лисьей норе» на бугре, шел сильный дождь. Пока я спал, сильно похолодало, и вода, стекавшая в мой окоп, превратилась в лед. Когда я, наконец, проснулся, ледяная корка была твердой, как камень, и я в буквальном смысле слова примерз к стенке окопа. Я не мог пошевелиться, вся моя левая половина совершенно онемела, я ее просто не чувствовал. Что тут поделаешь? И смех, и грех - хотя, если честно сказать, мне было не до смеха. Я стал звать на помощь. К счастью для меня, неподалеку от моей ячейки находилась землянка, сильно пострадавшая от минометного обстрела. У нас тогда многих убило и ранило. Был убит наш командир роты, а некоторым раненым все еще оказывали необходимую помощь. Поэтому там еще были врачи и санитары, один из которых услышал мои крики. Так я был спасен. Меня свезли вниз с бугра на мотоцикла с прицепной коляской и доставили в небольшой городок в долине, где был госпиталь, устроенный нами в бывшем санатории-водолечебнице для высокопоставленных коммунистических функционеров. Пришлось и мне хоть раз в жизни пожить по-комиссарски.

       Там все было очень комфортабельно, чистое белье, белые простыни, кругом - ни пылинки, а уход просто первоклассный. Впрочем, медицинский персонал был не местный, а наш, норвежский, включая медсестер. Меня доставили едва живого. Мне было плохо, у меня был жар. А после выяснилось, что я заработал себе тяжелейший ревматизм. Я провалялся в госпитале целый месяц, после чего вернулся в часть, стоявшую к тому времени в маленьком кавказском селении недалеко от Оснокитсы, или как там этот грузинский город называется, я уже точно не помню (имеется в виду Владикавказ, переименованный большевиками в Орджоникидзе и расположенный не в Грузии, а в Северной Осетии; цитируемый нами ветеран дивизии «Викинг» был, как видно, не силен в советской географии - В.А.). Местность была лесистая и вообще очень живописная. Над нами возвышался Эльбрус - священная гора древних ариев, высочайшая из гор Кавказа. Когда я задумывался над тем, что здесь когда-то жили наши предки, просто дух захватывало. Надо же, думал я, в какую даль нас занесло! Мы устроили бункер в брошенном доме, оборудовали огневую позицию для наших минометов и поддерживали огнем нашу пехоту. Мой минометный расчет расположился на берегу ручья. Позиция была идеальной, потому что местность перед селением была ровной и хорошо просматривалась.

       Мое тогдашнее состояние здоровья не позволяло выставлять меня в караул ночью, и это, возможно, спасло мне жизнь. В первую же ночь советская разведгруппа пробралась на огневую позицию моего минометного расчета. Наши ребята открыли огонь, но с некоторым опозданием. На следующее утро я обнаружил труп советского офицера, свалившегося в мой бункер. Он был буквально изрешечен автоматной очередью.
 
       Неприятель действовал очень активно, выходя из городка и атакуя нас снова и снова, причем чаще всего в дневное время. Наши минометы действовали очень четко, слаженно и эффективно. Выпущенные из них мины при ударе о землю подскакивали вверх и разрывались в воздухе, поражая живую силу противника градом смертоносных осколков.

       Пленных красноармейцев мы использовали как рабочую силу, чаще всего для рытья окопов, но не только. Мне запомнился один здоровенный детина, дрожавший от страха, когда мы взяли его в плен. Он, вероятно, был уверен, что раз мы эсэсовцы, то убьем его на месте, как им, наверно, рассказывали политруки. Он смотрел на меня отчаянными глазами и все время повторял, что хочет быть моим другом. Я пожалел его и назначил нашим ротным поваром. Он готовил для нас три или четыре месяца, а потом я отпустил его на все четыре стороны. Не знаю, вернулся ли он к своим или поселился где-нибудь под чужим именем. Во всяком случае, больше я его никогда не видел».

       Чем более растянутым становился фронт, тем более грандиозные масштабы принимали планы Гитлера. Одновременно с покорением Кавказа он торопил своих генералов с захватом Сталинграда - ключевого железнодорожного и речного транспортного узла, расположенного на западном берегу Волги. По некоторым сведениям, Гитлер считал, что Сталинград расположен на месте древнего духовного центра средневекового иудейского государства-химеры, известного под названием Хазарского Каганата, откуда большевицкий режим  черпал свои мистические силы, якобы именно потому стремился овладеть «городом Сталина» во что бы то ни стало. Но до захвата Сталинграда следовало преодолеть еще одно препятствие. Советское командование собрало свои силы в мощный кулак для наступления на участке фронта, проходившего по реке Донец, там, где немцы испытывали недостаток сил и средств и не смогли сдержать советского напора.

       На острие советского удара находилась танковая группа генерал-лейтенанта Маркиана Михайловича Попова, которая, прорвав немецкую оборону в районе Красноармейского, неудержимо рвалась на Сталино (Донецк). 145 новеньких средних танков Т-34 и 267 танков других моделей были готовы возглавить атаку. Манштейн хладнокровно проанализировал ситуацию: группе Попова противостояли XI танковый корпус генерала Зигфрида Гейнрици, 7-я и 11-я танковые дивизии и части 33-й пехотной дивизии, только что прибывшие на Восточный фронт из Франции. Сложившаяся ситуация представлялась настолько тяжелой, что было приказано перебросить дивизию «Викинг» с Кавказа для отражения удара группы Попова.


      
       5.Сталинский орган


       Выходила на берег Катюша...
      
       Популярная песня советских времен.


       «Викинги», предвкушавшие покорение Кавказа, получили по телетайпу приказ следующего содержания: «Командиру див. ВИКИНГ: Вся армия смотрит на Вашу дивизию. Вам надлежит проложить армии дорогу на Грозный. Я ожидаю прибытия вашего механизированного авангарда в Сагопшин (ныне - селение Сагопши Малгобекского района Республики Ингушетия - В.А.) этим вечером в 18.00. Подпись: фон Клейст».

       Хотя ингушское село Сагопши было вскоре взято, его падение не привело к страстно ожидаемому всей армией прорыву на Грозный. Штейнер оправдывался необходимостью захвата другого пункта, который он считал более важным для успеха операции. Без захвата расположенного в горах города Малгобека не могло быть гарантировано удержание передовыми эшелонами «викингов» своих позиций. Овладеть Малгобекским хребтом было приказано действовавшего на южном склоне полка СС «Германия«, которому в качестве резерва был придан полк СС «Вестланд». В ненастную ночь с 4 на 5 октября части «зеленых СС» заняли исходные позиции для наступления. Атака началась в 4.30 утра. Над головами атакующих эшелонов «мужей нордической крови» проносились пикирующие бомбардировщики («штуки»), бомбившие город.

       Вскоре «викинги» овладели западными районами Малгобека. Однако передохнуть им не пришлось. Красные контратаковали силами нескольких бронетанковых частей, продвигавшихся вдоль Военно-Грузинской дороги. Угроза, создавшаяся южному флангу полка СС «Германия» была ослаблена огневой поддержкой, оказанной частями полка СС «Нордланд». В конце концов советская контратака захлебнулась. Офицер-связист дивизии СС «Викинг» сделал в этот кровавый день 29 сентября следующую памятную запись в своем дневнике:
 
       «Чертовски плохо обстоят наши дела в последние дни. Нам не хватает тяжелой артиллерии, но, прежде всего, авиационной поддержки. Правый фланг оголен. Мы допросили перебежчика. По его словам, у неприятеля там только слабое охранение. Мы давно не мылись и не брились и буквально заросли грязью. Кофе осталось так мало, что мы пьем его очень экономно».
 
       Советы перебросили под Малгобек свежую дивизию, занявшую позиции восточнее города. Дивизия имела на вооружении несколько батарей знаменитых советских реактивных установок залпового огня, именуемых красноармейцами «катюша», а немцами - «шталиноргель» («сталинский орган» - с ударением на последнем слоге!) из-за сопровождавшего полет их смертоносных реактивных мин характерного звука. Петер Штрасснер ярко передал в своих воспоминаниях чувства, испытанные им под обстрелом батарей «гвардейских минометов» неприятеля:

       «Это был сущий ад! Продолжать атаку в таких условиях было бы чистым самоубийством. Инициатива начала переходить к Советам. Да и вообще, германские силы, подорванные многонедельным непрерывным наступлением и постоянными боями, представлялись совершенно недостаточными для овладения все еще достаточно далеким Грозным. Если бы немцы и доползли туда, то рисковали испустить дух на пороге Грозного от усталости и истощения. Операцию пришлось свернуть».

       Еще одна попытка была предпринята финским батальоном СС, который, действуя совместно с полком СС «Нордланд», получил приказ овладеть господствующей над местностью высотой 701, расположенной за Малгобеком и оказавшейся неприступной для небольших подразделений. Приказ предпринять последнюю попытку овладеть высотой получила штурмовая группа под командованием оберштурмфюрера СС Тауно Похьянлехто. Огневую поддержку штурма высоты должны были обеспечить минометные расчеты и тяжелое оружие 12-й роты. Кроме того, на помощь двинувшимся на штурм высоты финским «викингам» была направлена танковая рота. Красные встретили «викингов» убийственным огнем. Однако атака финнов, начатая раньше назначенного времени, совершенно неожиданно, не дожидаясь артиллерийской подготовки, буквально ошеломила защитников высоты.

       Финские «викинги» оберштурмфюрера Похьянлехто точными бросками ручных гранат вывели из строя три советские противотанковые пушки. Огнем танков дивизии «Викинг» были подбиты три Т-34. По мере дальнейшего продвижения финны и чины полка СС «Нордланд» стали нести все большие потери. Бой за высоту во все большей степени превращался в танковый бой. В конце концов, советские войска были вынуждены оставить высоту и отступить в южном направлении. Эта купленная дорогой ценой победа была, однако, слабым утешением, ввиду того, что творилось на других участках фронта.

       «Викингам» пришлось пережить настоящий шок, когда им стало ясно, насколько тяжело удерживать позиции под Сагопшином, не говоря уже о дальнейшем наступлении. Прорыв неприятельской обороны и продвижение ускоренным маршем в направлении Алагира оказались напрасной тратой драгоценного времени. Дивизия Феликса Штейнера, именовавшаяся теперь 5-й мотопехотной дивизией СС «Викинг» (5. СС-Панцергренадирдивизион «Викинг»), повсюду наталкивалась на все более ожесточенное сопротивление переброшенных советским командованием на фронт свежих частей НКВД, которые сражались так упорно, что заслужили уважение со стороны Ваффен СС.

        К концу декабря 1942 года германцы были вынуждены очистить весь район Алагира. К этому времени иллюзии Гитлера относительно счастливого для немцев хода войны, судя по всему, всецело разделялись генералом от инфантерии (генералом пехоты) Куртом Цейтцлером, новым Начальником Генерального Штаба, который, на встрече со Штейнером, выразил уверенность в правильности планов германского наступления.

       Но этого никак нельзя было сказать о Франце Гальдере, предшественнике Цейтцлера, снятого с должности за то, что осмелился упомянуть о «патологической переоценке своих собственных сил и преступной недооценке сил противника». Гальдер поставил своего Верховного Главнокомандующего перед лицом неприятных фактов. По сведениям, содержавшимся в докладе, представленным Сталину, в районе севернее Сталинграда и западнее Волги все еще имелось одного до полутора миллионов свежих красных войск, а на Кавказе - не менее полумиллиона. Кроме того, советские заводы, большая часть которых была эвакуирована за Урал, вне досягаемости имевшейся у немцев бомбардировочной авиации, ежемесячно производили и отправляли на фронт в среднем по 1200 танков. Позднее Гальдер вспоминал, что Гитлер подскочил к офицеру, зачитывавшему доклад, со сжатыми кулаками, с пеной на губах, и громовым голосом запретил ему читать подобную чушь. После смещения Гальдера с должности и его замены Цейтцлером, который, по мнению американского историка Уильяма Ширера, был при Гитлере чем-то вроде курьера, голоса оппозиционеров в ОКВ, осмеливавшихся дотоле иногда возражать Гитлеру, окончательно умолкли, и воцарилась гробовая тишина. Отныне все решал только один человек - сам фюрер.

       Согласно планам Гитлера, 6-я армии под командованием генерал-оберста Фридриха Паулюса надлежало нанести удар по северной части Сталинграда и выйти к Волге, а генералу Герману Готу - нанести удар с юга. Окончательный, решающий удар армии Паулюса должен был сбросить советских защитников Сталинграда в Волгу. Немцам удалось захватить 90 процентов территории города, однако советские войска продолжали удерживать оставшиеся 10 процентов, пока не пробил час мощного контрнаступления и окружения армии Паулюса, попавшей в ловушку. Агония Сталинграда продолжалась более двух месяцев, за время которых город на Волге, по словам одного офицера 24-й танковой дивизии вермахта превратился в «сплошное облако горящих руин, окутанных клубами слепящего дыма, настолько густого, что в нем отражалось пламя пожаров».

       Не следует думать, что «Гитлер, заключивший союз с Вечным Холодом, был уверен, что Холод вечно будет с ним в союзе, а когда убедился в противном, бросил Паулюса на произвол судьбы», а тем более (в соответствии с кошмарными фантазиями иных «конспиролухов»!) «принес армию Паулюса в жертву» неким зловещим «Силам зла», якобы покровительствовавшим, до поры-до времени, «бесноватому фюреру», а потом вдруг взявшим, да и показавшим ему «нос».

      Совсем напротив - успешный опыт снабжения окруженной в феврале-апреле 1942 года в Демянском «котле» почти стотысячной германской группировки по воздуху вплоть до ее освобождения давал все основания надеяться, что эту операцию удастся повторить и под Сталинградом. Командованием «Люфтваффе» для снабжения Сталинградской группировки было выделено (по состоянию на 1 декабря 1942 года) около 200 транспортных самолетов «Юнкерс-52» (Ю-52), 100 самолетов «Хейнкель-111» (Хе-111) и 20 «Юнкерсов-86»(Ю-86). К концу сражения на Волге снабжение окруженной Сталинградской группировки осуществлялось силами 308 «Юнкерсов-52» и 315 «Хейнкелей»-111. Потери германской военно-транспортной авиации в период с 24 ноября 1942 по 31 января 1943 года составили: 266 «Юнкерсов-52», 165 «Хейнкелей»-111, 42 «Юнкерса»-86, 9 «Фокке-Вульфов-200» (ФВ-200), 1 «Юнкерс-290» (Ю-290) и 5 «Хейнкелей-177» (Хе-177). В течение 70 дней транспортные самолеты «Люфтваффе» доставили войскам, окруженным в развалинах Сталинграда, 6 591 тонну грузов и вывезла более 28 000 раненых. Но всего этого оказалось недостаточно для снабжения и спасения окруженной группировки. Больные, обмороженные и деморализованные солдаты Паулюса (которому по приказанию Гитлера в последний момент был доставлен самолетом фельдмаршальский жезл) были вынуждены питаться мороженой кониной и даже мозгом павших лошадей, чтобы выжить.

       К концу января 1943 года остатки 6-й армии свежеиспеченного генерал-фельдмаршала Фридриха Паулюса были взяты в плен советскими войсками. Для большинства и без того полумертвых от голода, холода и ран немцев, хорватов, румынов, итальянцев и венгров плен означал почти верную смерть. Не более 5000 из них вернулись на родину после войны.



       6.Ни шагу назад!


       Но напрасны их усилья:
       От ударов острой стали
       Позолоченные крылья
       С шлема Свена уж упали.

       Граф А.К. Толстой. Боривой.

      
       В результате Сталинградской катастрофы удерживаемая армиями Третьего рейха часть территории СССР стала столь стремительно сокращаться, что возникла непосредственная угроза коммуникациям Группы армий «Дон», включавшей и 4-ю танковую армию генерала Гота. Внезапно Ростов стал играть такую же важную роль, какую еще совсем недавно играл Сталинград. Под угрозой оказались жизни 1,5 миллионов людей. Измотанные боями и истекающие кровью дивизии стран «Оси» были вынуждены начать отступление к берегам Днепра под натиском советских армий, глубоко вклинившихся в район Донбасса.
 
       Дивизии «Викинг», перешедшая, к тому времени, под командование бригадефюрера СС и генерал-майора Ваффен-СС Герберта Гилле, заменившего Феликса Штейнера (повышенного в должности и назначенного командующим III танковым корпусом), пришлось расстаться с мечтами о покорении Кавказа и захвате Грозного. Все лишения и жертвы предыдущих месяцев оказались напрасными. О планах выхода на побережье Черного моря, еще совсем недавно казавшихся столь близкими к осуществлению, больше никто не вспоминал. Силы Гитлера были слишком ослаблены нехваткой живой силы и суровыми условиями очередной морозной русской зимы. 14 февраля германцам пришлось вторично оставить Ростов-на-Дону. В город вступили советские войска, и, в том числе, член Совета Обороны, генерал-лейтенант Н. С. Хрущев - «дорогой Никита Сергеевич», будущий разоблачитель «культа личности» Сталина и неудачный строитель коммунизма в одной отдельно взятой стране... Именно он рапортовал в Москву, что над Ростовом - оплотом Тихого Дона - снова гордо развевается победоносное советское Красное знамя.

      

      7.Истекая кровью

 
       Больше врагов - больше чести.
 
       Немецкая народная пословица.

 
     5-я дивизия СС «Викинг» всеми силами пыталась выбить неприятеля из украинского города Красноармейского, с налету занятого частями танковой группы Попова. Но красноармейцы, засевшие в Красноармейском и отражавшие атаки частей германского XL танкового корпуса, были далеко не единственными врагами «викингов». Страшно утомленные чины дивизии, еще не оправившиеся от последствий тяжелых боев на Кавказе, на Дону и на Миусе, были ошарашены известием о новой угрозе. В конце февраля 1943 года фронт, обороняемый войсками Манштейна, был прорван мощной группировкой советских войск. Германская боевая группа Холлидта (Голлидта), державшая оборону на реке Миус, оказалась под ударом сразу 3 советских армий Южного фронта (2-й гвардейской, 5-й ударной и 5-й танковой).

     Одновременно по линии германской обороны южнее Азовского моря нанесла удар танковая группа генерала М.М. Попова, глубоко вклинившаяся в находившуюся под германским контролем территорию между Славянском и Изюмом. Советские 6-я и 3-я танковая армии ударили, соответственно, в направлении Павлограда и Краснограда. На перехват им двинулись части танкового корпуса СС и XLVIII танкового корпуса вермахта. В то же время советские 1-я и 3-я гвардейские армии Юго-Западного фронта нанесли удар по позициям германских XVII и XXX армейских и III танкового корпуса.

     Полученный «викингами» приказ Манштейна не оставлял никаких сомнений, что фельдмаршал в который раз «взывает к их испытанной доблести» (как выражались в подобных случаях консулы Древнего Рима):

     «Сильный неприятель - танковая группа Попова - наступает через Донец на Изюм в южном направлении на Красноармейское. Дивизии Викинг незамедлительно продвигаться на Запад. Задача: разбить танковую группу Попова».

     Передовые части Попова стальной лавиной рвались на юг, все глубже вклиниваясь между 1-й танковой армией и Боевой группой Ланца (Кемпфа). Дивизии СС «Викинг» и XL танковому корпусу вермахта надлежало во что бы то ни стало остановить неприятельское наступление на нескольких важных направлениях. Скандинавские и голландские добровольцы полков СС «Германия», «Нордланд» и «Вестланд» были сведены воедино, чтобы удержать и отбросить авангардные части Попова. Это им удалось, но главный вопрос заключался в том, долго ли они, ослабленные и обескровленные, еще смогут сдерживать натиск противника. В Ровнах группа «викингов» была атакована со всех сторон превосходящими силами противника, имевшего 12 танков с танковым десантом на броне и многочисленную пехоту. Налет пикирующих бомбардировщиков на позиции красных едва не окончился катастрофой для «викингов» - «штуки» едва не уничтожили контратакующую роту «зеленых СС». К счастью, пилоты «штук» смогли различить сверху ярко-красный флаг с черным крюковидным крестом в белом круге, спешно наброшенный на танковую броню. Норвежскому батальону полка СС «Германия» довелось принять активное участие в бою с наступающими частями Попова. Норвежский волонтер СС Эрнульф Бьорнстад вспоминал:

       «Я вернулся в свою часть, дислоцировавшуюся в то время в Калмыцкой степи на Украине. Там было страшно холодно. Воевать в таких условиях было очень трудно не только нам, но и нашим противникам - оружейная смазка застывала и у нас, и у них. Точнее говоря, наши минометы были в большей или меньшей степени в порядке, но вот с пулеметами была просто беда. Нам постоянно приходилось бегать в ближайшую хату разогревать пулеметы. А вот с теплой одеждой в ту зиму, к счастью, проблем уже не было. У всех нас имелись зимние комбинезоны, меховые шапки, теплые варежки и сапоги. И все равно были случаи обморожения.

       Мы уже больше не оборонялись. Нам было приказано безостановочно наступать до соприкосновения с противником и атаковать его, чтобы ликвидировать угрозу, исходившую от сил М.М. Попова, который пытался вклиниться между нами и группировкой итальянских и румынских войск.

       Хотя мы считались моторизованной частью, двигатели наших машин то и дело глохли на морозе. Нам приходилось бросать их, если они долго не заводились, а потом набиваться, как сельди в бочку или кильки в банку, в немногие машины, остававшиеся на ходу, и гнать на них на полной скорости по обледенелым дорогам. Вот вам и мотопехота!

       Выйдя к берегам Донца, мы окопались в одном месте. Прямо напротив нас на другом берегу были расположены позиции красных. Но на их стороне местность была лесистая, так что мы их почти не видели. Наши несколько раз высылали разведывательные группы, но немцы, откровенно говоря, в отличие от нас - норвежцев - никудышные разведчики. Во всяком случае, те, что служили у нас в полку. Среди них не было охотников, и они не умели передвигаться бесшумно.

       Среди взятых нами пленных было четверо татар, которые вызвались стать нашими «добровольными помощниками». Немцы взяли их на довольствие, и они рыли для нас окопы. Обычное дело, такое бывало и раньше. Пленные у нас работали даже водителями, поварами и механиками. Но с этими татарами все вышло по-другому. Спали они в той же самой землянке, что и солдаты вермахта из соседнего с нами артиллерийского дивизиона. Так эти болваны, когда ложились спать, спокойно развесили у себя над головой свои заряженные автоматы - чтобы, в случае чего, были под рукой. Так что вы думаете? Ночью татары завладели автоматами артиллеристов, перестреляли всех, кто спал в ту ночь в землянке, и удрали к своим. С тех пор нам было строжайше запрещено держать военнопленных на передовой. Всех пленных отправляли в тыл, и всю работу приходилось делать самим. С тех пор я как-то невзлюбил татар...

       Передовая линия нашей обороны располагалась прямо перед лесом, днем и ночью патрулируемым красноармейцами. Перед неприятельскими позициями располагались минные поля. Мы намеревались атаковать в западном направлении, но сначала нужно было разделаться с этими Иванами. Их командный пункт и штаб-квартира находились в небольшом поселке, расположенном неподалеку. К нам тогда как раз прислали нового командира, переведенного из полка «Вестланд». Он приказал сразу же атаковать.

       Начав атаку, мы удивились тому, как слабо большевики сопротивляются. Создавалось впечатление, что у них на вооружении была только легкая артиллерия. И лишь приблизившись к ним на 100-200 метров, мы поняли, в чем дело. Они перебросили почти все свои наличные силы на наш левый фланг. Не меньше дюжины советских танков с ревом ползли туда, где слева от нас занимала позиции наша 2-я рота. У наших товарищей не было никаких шансов. Танки их всех передавили. Я думаю, вряд ли кто из них уцелел. Моя рота выжила лишь потому, что оказалась скрытой лощиной на нашем правом фланге. Наш командир увидел атаку в бинокль, и сразу же наши 88-миллиметровые орудия открыли огонь. Артиллеристы подбили почти все советские танки прямо через башни.

       Связной, которому удалось подобраться к самому селению со стороны небольшой долины на нашем правой фланге обратил наше внимание на неприятельское пулеметному гнезду. Мы оторвались от атакующих танков, укрылись в пустом кульверте (водопропускной трубе - В.А.) и открыли огонь, пока не уничтожили пулеметное гнездо. Мне особенно запали в память два эпизода этого боя.

       Во-первых, как один из наших унтерфюреров безостановочно бежал вперед, стреляя на ходу, а потом получил пулю в лоб. Он сделал поворот на 180 градусов и упал, но продолжал строчить из автомата, пока не ударился всем телом о землю - и только тогда прекратил огонь!

       Во-вторых, как на нашем пути вдруг выросла гигантская скирда. Скирда как скирда, на первый взгляд - ничего особенного. Как вдруг эта скирда пришла в движение, развалилась, и из сена появился танк Т-34. Советский танк поехал вдоль сельского кладбища. Я увидел, как молодой оберштурмфюрер, укрывавшийся среди могил, молниеносно выскочил из укрытия, подбежал к танку сбоку и прикрепил к нему магнитную мину. Взрыв показался мне просто оглушительным.

       Помню, как чуть позднее я, скорчившись в три погибели, сидел в кульверте, с минометом, готовым к бою, и разглядывал красных в бинокль. Они были как на ладони, особенно одна пушка, с которой я решил начать. Только я собрался шарахнуть по этой пушке, как вдруг сбоку от меня прогремело несколько выстрелов. Сперва я подумал, что это красные, и собрался дать стрекача. Но потом я обернулся и увидел жерло 75-миллиметровой противотанковой пушки. Пороховыми газами от пушечного выстрела мне опалило всю щеку. Наш артиллерист, паливший по красным, сосредоточил все свое внимание на противнике, не отрывая глаз от прицела, и просто не заметил моего присутствия. Я был очень зол на него по двум причинам.

        Во-первых, он подбил ту пушку, которую я выбрал для себя, а во-вторых, я почти оглох на правое ухо. Это ухо потом причинило мне немало беспокойства. Горячие пороховые газы обожгли его, дойдя до барабанной перепонки. Туда проникла грязь, ухо воспалилось, образовался нарыв, который, однако, к счастью, прорвался наружу, так что его даже не пришлось вскрывать. Но это было уже потом, а в тот момент я о последствиях даже не думал.

       Мы увидели, что красные поспешно отходят вверх по склону холма. Мы поднажали и после короткого боя заняли деревню, где смогли немного передохнуть. Потом появился наш оберштурмфюрер и вызвал меня к себе. Он сердечно поздравил меня и сообщил радостную весть. Я получил направление на учебные фюрерские курсы в Бад-Тёльцское юнкерское училище СС.

       Другой бы на моем месте, возможно, обрадовался, но я вежливо отказался. Я сказал, что сыт фронтовой жизнью по горло, что подряжался служить по контракту всего год, а в действительности служу вот уже два с половиной года. Он стал меня уговаривать принять предложение. Спрашивал, не стыдно ли мне бросать товарищей в беде, отражающих опасность, грозящую арийской расе. Предлагал хорошенько подумать и обсудить все еще раз с ним за бутылочкой французского коньяка. Но, выслушав мои решительные возражения, вдруг широко улыбнулся, признался, что просто пошутил, и достал из кармана пачку бумаг. Это были документы о моем увольнении из Ваффен-СС в связи с истечением контракта. Ничего себе шуточки, подумал я, но вслух ничего не сказал и со спокойной душой распил с ним обещанную бутылку коньяку. Хороший был коньяк, до сих пор помню...

       При первой же возможности я отправился в отнюдь не безопасный путь с фронта в Германию, а оттуда - домой в Норвегию, к родным скалам. Уже в пути я узнал, что мы дрались не зря и помогли остановить наступление генерала Попова».

      

       8.Попов остановлен


       И под всеми парусами
       Он ударил им навстречу,
       Сшиблись вдруг ладьи с ладьями,
       И пошло меж ними сеча.

       Граф А.К. Толстой. Боривой.


       Однако, как вскоре выяснилось, достигнутое не могло считаться настоящим успехом. В частности, потому, что Попову удалось перерезать железнодорожную магистраль Днепропетровск-Сталино. Он рвался все дальше на юг, на Мариуполь, к Азовскому морю. Это наступление требовалось остановить во что бы то ни стало. «Викинги» полков СС «Нордланд», «Германия» и «Вестланд», уцелевшие в битве за Кавказ, в сражениях на Дону и на Миусе, были физически не в состоянии продвигаться с необходимой скоростью. Кроме того, они страдали от хронической нехватки танков. Со своей позиции южнее Красноармейского обергруппенфюрер СС Гилле решил применить военную хитрость, невольно заставляющую вспомнить не историю военных конфликтов ХХ столетия, а перестрелки между ковбоями и индейцами времен покорения Дальнего Запада. Достижение успеха всецело зависело от гибких и умелых действий артиллерии. Беглый огонь батарей, то и дело менявших одну огневую позицию на другую, вводил в заблуждение советское командование, у которого, в конце концов, создалось впечатление, что красноармейцам противостоят гораздо более многочисленные неприятельские силы, чем это имело место в действительности.

       Темп наступления войск Попова замедлился, что дало дивизии «Викинг» шанс нанести удар по Красноармейскому с востока и с юго-востока. Срочно необходимая «викингам» поддержка была оказана им 7-й танковой дивизией, удерживавшей Славянск. 7-я дивизия получила приказ эвакуировать Славянск и отступать в район Красноармейского.

       Вследствие этого другие силы, дислоцированные в районе, высвобождались для дальнейших операций. Сталин надеялся, что его армии выйдут к берегам Днепра, раньше, чем отступающие германские части, окружив и уничтожив всю группу армий Манштейна. Хотел устроить немцам второй Сталинград. Однако осуществлению этой заветной мечты «кремлевского горца« помешали четко слаженные действия германской 4-й танковой армии, отбросившей советские части, вынудив их к поспешному отходу, а затем окружившей и уничтожившей их, не дав им выйти к берегам Донца. Были уничтожены 6 танковых корпусов, 10 стрелковых дивизий и полдюжины отдельных бригад. Немалую роль в достигнутом крупном успехе сыграли искусные и решительные действия дивизии СС «Викинг» под командованием Герберта Гилле.

       Но сразу же центром всеобщего внимания и беспокойства стала опасность, угрожавшая Харькову. В период с 11 по 15 марта части дивизий СС «Лейбштандарт СС Адольфа Гитлера», «Дас Рейх» и «Мертвая голова (Тотенкопф)» вели жестокие бои на улицах осажденного города, пока им не удалось оттеснить красноармейцев в северную часть города, несколько раз переходившую из рук в руки. Как выяснилось, харьковский триумф «зеленых СС» был недолгим, но он, тем не менее, приободрил их, как хорошая порция адреналина.

       В боях за Харьков отличились прибывшие на Восточный фронт из Бельгии в составе вермахта, но затем переведенные в Ваффен-СС франкоязычные валлоны, чья добровольческая бригада (именуемая, по старой памяти, «Валлонским легионом») на протяжении нескольких месяцев сражалась в составе дивизии СС «Викинг». Леон Дегрель, основатель клерикально-фашистской бельгийской партии «Рекс» и, вне всякого сомнения, самый харизматический из предводителей валлонских добровольцев, оставил нам краткое описание короткого германского триумфа:
 
       «Русские оборонялись с изумительной отвагой. Наши пулеметы то и дело пробивали бреши в их обороне. Германская артиллерия осыпала их сотнями снарядов, метко поражавших намеченные цели, превращая неприятельские бункера в склепы, переполненные мертвецами. Мы наблюдали за разрывами снарядов…Но отброшенные русские постоянно возвращались, окапывались в руинах, закреплялись на прежних позициях...

       Тогда вмешались немецкие «штуки». Над нашими головами кружили более 60 «штук»! Точнее говоря, шестьдесят четыре - и это только на нашем участке! Это было ни с чем не сравнимое, величественное зрелище. Казалось, все небеса, как громадный орган, пели славу мощи этих творений рук человеческих...»



       9.Неприятный сюрприз


       Не плюй в колодец – пригодится
       Воды напиться.

       Русская народная пословица.
 

       Леону Дегрелю запомнился также инцидент, свидетелем которого он стал, когда Валлонский легион держал оборону на окраине села Благодох близ Харькова:

       «Мы брали воду из сельского колодца. Как-то веревка, которой мы черпали воду, оборвалась, и ведро свалилось в колодец. Мы послали одного из наших людей за помощью. Вскоре он вернулся, снабженный его толстым канатом с крюком на конце, достаточно длинным, чтобы достать до самого дна... Вскоре крюк, спущенный в колодец, за что-то зацепился. Мы решили, что это ведро, упавшее в колодце, и стали тянуть. Но, по мере того, как мы тянули за канат, это «что-то» становилось все тяжелее. Нас было несколько человек, все сильные, рослые парни, как на подбор, но, пока мы вытащили это «что-то» у нас заболели руки и спины. И вот, наконец, мы вытащили наш улов. Это оказался монгол - огромный, страшный, полуразложившийся. Наш крюк зацепил его за поясной ремень. И вот, на протяжении нескольких недель мы пили эту воду...»
 
       «Викинги» удостоилась похвалы в приказе по части, изданном штаб-квартирой 5-й мотопехотной дивизии СС «Викинг», в котором, в частности, отмечалось, что дивизия после продолжительных и тяжелых боев в ходе отступления, необходимого, ввиду серьезной обстановки, сложившейся на Донском фронте, отойдя на заранее подготовленные позиции, нанесла ряд мощных ударов по противнику, значительно ослабленного в предыдущих боях, что «сегодня мы опять твердой ногой стоим на берегах Донца» что советская танковая армия Попова «разбита», а две другие советские армии - 1-я гвардейская и 6-я - отступают. «Германский солдат вновь одержал победу».



       10.Финны уходят – и остаются


       То взлетая над волнами,
       То спускаяся в пучины,
       Бок-о-бок сцепясь баграми,
       С криком режутся дружины.

       Граф А.К. Толстой. Боривой
      

       Как мы уже знаем, с первых дней войны Финляндия проводила, в рамках своей политики «братства по оружию» (а не «военного союза» – дьявольская разница, как сказал бы «наше все» Александр Сергеевич Пушкин!) с Третьим рейхом четкую самостоятельную линию. В марте 1943 года закончился двухгодичный срок службы финских «контрактников», служивших в дивизии «Викинг», и правительство Финляндии недвусмысленно потребовало вернуть домой «сынов Суоми». В мае 1943 года финские «викинги» были сняты с Восточного фронта, переброшены в учебный лагерь Графенвёр на территории Германии, а оттуда переправлены морским путем на родину. По прибытии в Финляндию, все чины Финского добровольческого батальона Ваффен-СС получили месячный отпуск, после чего их батальон был официально распущен, а весь личный состав включен в состав финской армии. Тем не менее, далеко не все финны уволились из Ваффен-СС. Часть «горячих финских парней» осталась служить в полку СС «Нордланд» дивизии «Викинг».

      В июле 1943 года полк СС «Нордланд» был выведен из состава дивизии «Викинг» и превращен в базу для формирования нового нордического соединения – 11-й добровольческой мотопехотной дивизии СС «Нордланд», в составе которой финские «викинги» продолжали защищать становившееся все более безнадежным дело Третьего рейха до мая 1945 года, «памяти предков бесславным деянием не запятнав», как выразился бы автор старинной нордической саги.

       На южном участке Восточного фронта наступило короткое затишье в ходе которого противники зализывали полученные раны. Немцы воспользовались этой краткой передышкой для консолидации своих позиций. Отныне основное внимание Гитлера было приковано к району, лежавшему севернее Белгорода и северо-западнее Харькова и простиравшемуся до далекого Орла. В центре этой обширной территории находилась знаменитая Курская дуга, подобная гигантскому клину, вбитому вглубь все еще удерживавшейся войсками Третьего рейха советской территории. Гитлер надеялся, что немцы, срезав Курский выступ, смогут вырвать из рук противника инициативу и возобновить успешные наступательные действия на Восточном фронте.

       Кроме того, уж слишком велик был соблазн окружить отборные соединения Красной Армии и уничтожить именно те ударные сил Советов, которые нанесли вооруженным силам Третьего рейха позорные и крайне унизительные для славы германского оружия поражения под Сталинградом и на Дону.

       Да и захват самого города Курска, важного центра советской промышленности, наряду с разгромом сконцентрированных там, согласно сообщениям германской разведки, громадных масс советских войск, представлялся немаловажным.

       Успех под Курском позволял надеяться одним рывком вернуться на Дон, а, возможно и на Волгу, а затем совершить бросок с юго-востока на Москву и овладеть столицей «Отечества пролетариев всего мира».

       Задуманный Гитлером план германского наступления под Курском получил кодовое название Операция «Цитадель». В ходе этой операции на Курской дуге развернулось крупнейшее танковое сражение мировой истории.

        Здесь конец и Господу нашему слава!

        ПРИМЕЧАНИЕ

        /1/ Мы совершенно сознательно пишем «генерал-оберст», а не «генерал-полковник», ибо в данном случае речь идет не о реальном, а только кажущемся соответствии германского воинского чина советскому или российскому. Чин «генерал-оберст» (Generaloberst) появился в прусской королевской армии в 50х годах XIX века и сохранился впоследствии в армии кайзеровской Германии (генерал-оберстом был, к примеру, Эрих Людендорф), Веймарской республики, Третьего рейха и, кстати, даже в Национальной Народной Армии, ННА (Nationale Volksarmee, NVA), просоветской Германской Демократической Республики (ГДР).

       До 1945 года чин генерал-оберста (знак различия - три звезды на погонах) был вторым по старшинству чином после генерал-фельдмаршала. В советской военной иерархии соответствует чин генерал-оберста соответствовал не чину генерал-полковника, а чину генерала армии. Германские военнослужащие, носившие чин генерал-оберста, занимали, как правило, должности, аналогичные занимаемым в вооруженных силах СССР генералами армии. Чин генерал-оберста был выше чина полного генерала («генерала пехоты», «генерала артиллерии», «генерала кавалерии» и т.п.). Поэтому нам представляется более правильным (вопреки традиции, устоявшейся в русскоязычной военно-исторической, не говоря уже о популярной и художественной, литературе) переводить чин Generaloberst с немецкого языка на русский как «генерал-аншеф», но лучше и по-русски писать «генерал-оберст» (смысл в обоих случаях остается один и тот же — «самый старший генерал»).

В гитлеровской Германии званию генерал-оберста соответствовало звание генерал-адмирала (нем. Generaladmiral) на флоте и оберстгруппенфюрера (нем. Oberstgruppenf;hrer) в войсках СС. Всего в годы Второй мировой войны это звание носило около 50 человек (не считая впоследствии ставших фельдмаршалами). Самые знаменитые генерал-оберсты вермахта — Гейнц Гудериан, Альфред Йодль и Франц Гальдер.

В армии ГДР звание генерал-полковника было вторым после генерала армии (как и в СССР). В бундесвере (Вооруженных Силах) ФРГ, начиная с его создания в 1949 году, этого звания не существует.