Я устал

Я устал от бессонных ночей, пустых, как бутылка вина у дверей таверны.
По ту сторону окон ветер утих, а по эту - по-прежнему переменные
Облака сырого парижского неба: мыслью за мыслью гулко сменяют друг друга
Под раскаты грома и молнии. Мне бы лишь укрыться от резкого свиста вьюги.

Я устал от огней, горящих во тьме и зовущих в трясину, если не в Тартар,
Обещающих рай в шалаше земли. Я не сдался сразу, как сдали карты:
Направления спутаны, в камень врезаны, в образах святых и полы подвалов,
Здесь намеки тоньше сирийских лезвий - ради искры солнца в горсти металла.

Я устал от в крошку разбитых дней, ничего не значащих и безвкусных.
Я не знал, что можно любить сильней, чем мне доводилось любить Иисуса.
Утопая в тайнах минувших лет, золотые блики в свинцовых россыпях
Я искал, но понял, что их там нет. Я увидел их в твоих черных косах.

Я устал гореть на семи кострах: согрешив, плати, а потом уж кайся.
Кровь твоих солдат на моих руках запеклась в аду, обратившись в панцирь.
Ангелом и бесом среди лжецов, саламандрой ты предо мной мелькнула,
Закусила хвост и свилась в кольцо и мои дороги в кольцо замкнула.

Я устал любить тебя по ночам, встав лицом к лицу с мирозданья прозой,
Падать пылким сердцем к твоим очам, получать взамен и венец, и гвозди.
Я устал любить; я привык любить, задыхаясь в приступах сладкой муки.
Я не знаю меры в науке жить, как не видел меры в любви к науке.

Я устал. От длинных. Но ломких. Фраз. Два шага наверх - проводить в последний.
Я устал прощать. Твой любой отказ. Мой последний праведный исповедник.
Сыро у небес. Ветер в ребра бил. Над Парижем серо. И скоро вьюга.
Господи, ты видишь, я всех простил. И прости ты мне, что разжались руки.