Вавилон

               Вавилон.

         "Вавилон был и остается самым большим городом, существовавшим когда-либо на свете". (Всемирная история)
               * * *
Есть город, имя чье мутнее вод,
Чей тяжкий омут страшен с берегов.
Он сострадания не признает,
Живя лишь страхом сгорбленных рабов.

Потупив очи и не видя неба,
Они свершают свой поденный труд
За очень милый, тонкий запах хлеба,
Который, обещав, не воздадут.

Есть накипь сердца, и тяжелый грунт
Несчастий долгих, точащих сознанье.
Уничтожает сны, мечты, желанья

Бессмыслица труда. Рождает бунт -
Глубинный ужас мироотрицанья.
Смертельно этой бездны колыханье.

                * * *
Смертельно этой бездны колыханье,
Где связь оборвана для творчества и снов.
Где нет любви, отрады и дыханья
Всей силы жизни, дней первооснов.

Все связи порваны, разорваны все нити -
Все нити сущего. Сплетения судеб.
В поту, в крови свой добывая хлеб,
Мы тяжкие вершим земле событья.

Питаем монстра, пьем его дыханье -
Тоской, уныньем дышит наш эфир.
Мы тьмой и злобой наполняем мир,

И чувствует планета содроганья -
Глубинный Ужас в темноте живет.
Он силы жизни и дыханья пьет.

                * * *
Он силы жизни и дыханья пьет,
Наш Вавилон, растущий небоскребом.
На тонком плане - грязь и тьма живет
В зловонном мире, мрачном и убогом.

Убожество не расцветет мечтой
Увы, всех тех, кто над иконой плачет -
Они, увы, не бредят красотой,
И злобствуют на тех, кто думает иначе.

Они в бессилии заламывают руки,
И бьются лбом, спасения моля,
Когда-нибудь в раю - и только для себя,

Во всех грехах, во всем - виня науки.
Смеется Вавилон их пониманью,
Высасывая волю и сознанье.

               * * *
Высасывая волю и сознанье,
И управляя тысячью рабов,
Живет, увы, структура без названья,
Оплот маразма, мрак тяжелых снов.

Она повсюду разбросала нити -
Как сети вьет паук. Повсюду нам
Приготовляя тяжкие событья,
И тяжкую расправу по углам.

Все радости, духовный рост, открытья -
Все вопреки, а не благодаря.
В толпе безумных нет поводыря,
Что не безумен - говорят событья.
Поэты, гении, пророки -тут
Благодаря? - Нет, вопреки - живут.

               * * *
Благодаря? - Нет, вопреки живут
Желанных снов спасительные нити.
А корабли - все в даль морей плывут.
К далеким звездам тянутся открытья.

Цветки чужих посланий и планет
Так беззащитны, грустно-одиноки,
И тянется их лучезарный свет
К иным мирам протягивая строки.

В ком искра жизни сильная живет -
Тот щедро дарит чувства и стремленья,
Высокий дух не убоится тленья.

Он полной чашей влагу жизни пьет.
Завесу тьмы приоткрывают шире
Кометы средь людей в безумном мире.

                * * *
Кометы средь людей в безумном мире...
Как светлые глазищи фонарей,
Как маяки в безводной, мрачной шири,
Что охраняют участь кораблей.

Но волны бьются грозно и жестоко -
То тихой зеленью, то черною бедой.
И пусто, и светло, и одиноко
Пустынен берег с башнею ночной.

И топим мы друзей в пучине страха,
Мы тонем вместе в океане слез,
И в нищете, в дерьме, во тьме...Всерьез.

Когда трещит последняя рубаха -
Уж не до песен и открытий тут.
В камнях пустыни травы не растут.

              * * *
В камнях пустыни травы не растут,
Как счастье не растет в глубинах страха.
Когда трещит последняя рубаха -
Под ней лишь тело. Это тело бьют.

И это тело впитывает грязь,
Как хлад и ветер впитывают камни.
То - Вавилона познанная вязь.
То - росчерк мира, очень стародавний:

Забудь надежду, всяк сюда входящий,
Забудь мечтанья, искренность, уют,
Душа - лишь тело. Это тело бьют

Ударом безнадежности разящей.
Уюта - нет. И отыграла лира.
А мир - соитье музы и трактира.

              * * *
А мир - соитье музы и трактира.
И даже в счастье слышен лёгкий стон.
В нем плач и смех, и розга и порфира,
И скрип, и колокольный перезвон.

В нем всё смешалось, вздыбилось, излилось
Какою-то причудливой игрой.
В нем чувство тонкое с тяжелой бранью слилось,
А скорбь высокая с унылою тоской.

Пока конечный не предъявлен счет,
И бездну вод, и чистоту зачатья -
Уничтожаем мы своим проклятьем,

Всей жутью грязи, "знаньем" наперед...
И - всё напрасно. Смерть пожрет любовь.
Мир - вечный Вавилон, что строят вновь.

                * * *
Мир - вечный Вавилон, что строят вновь,
Предначертав, что " должен быть разрушен",
Что, несомненно, "здесь прольется кровь",
И что все стены возымеют уши.

И от своей не убежит судьбы
Ни зверь, ни человек, ни "вечный город",
И потому - "дерзай, пока ты молод",
И - "после нас - да хоть потоп страны".

Тираны вечные! Они поглощены
Игрою в бизнес, в титулы и званья,
И властною игрою в наказанье:

Своим существованьем - всей страны!
Где монополии - там тут же воцарится
Корысть и зависть, глупость и бесстыдство.

               * * *

Корысть и зависть, глупость и бесстыдство.
Создание жутчайших "пирамид".
И над людьми глумление и свинство.
На этом город сей всегда стоит.

О, вечный миф о вечном Вавилоне,
Калечащем подростков и детей
Тьмой униженья, бурей беззаконий,
Бесстыдною блудливостью своей.

Как он постыл! И как он ненавистен!
В нем только власти, слуги и рабы.
Хоть от своей он не уйдет судьбы,

Но никогда, увы, не будет чистым.
Всё обратимо. Снова повторится.
А уничтожишь - он опять родится.

                * * *
А уничтожишь - он опять родится,
Как птица Феникс. Как круговорот
Веществ в природе. Снова быть столицей,
И снова погибать под бездной вод,

Сметаться бурей и гореть пожаром,
И погребать под мраком и золой
Стремленья к свету. Снова будет кара,
И снова будет он сметен толпой:

Безумствующей, дикой, мрачной злобой,
Тем нежеланным детищем своим!
Ну а пока - ликуй и пьянствуй, Рим!

И умножай зловонные трущобы!
. . .Всё это было. Повторится вновь.
От этой мысли застывает кровь.

                * * *
От этой мысли застывает кровь.
От этой мысли умирают боги.
Работай! Не мечтай! Не прекословь!
И будь рабом, послушным и убогим.

Здесь не оценят твой Сизифов труд,
И ничему ошибки здесь не учат.
А будешь не таким, как все - распнут,
Злословить будут, злобствовать и мучить.

Я обращаюсь к вам, жирующие вечно!
Не будет сладок ваш последний пир,
Когда чума кругом и гадок мир,

Не будет жизнь довольствия беспечна,
Когда летит галопом вся страна
Сквозь тернии, сквозь злые времена.

             * * *
Сквозь тернии, сквозь злые времена...
Где свет - там тень? Где высота - там бездна?
Где ввысь порыв - там тут же стремена?
Мечтать о светлой жизни бесполезно?

Иль этот мир - лишь майя, лишь мираж,
И каждый день меняет он обличья,
Так быстро - дух захватывает аж, -
Чтоб ты постигнул магию величья:

То лотос чудный врос корнями в тину,
А устремлен к высокой красоте...
Сочувствует и глупость высоте.

Манят и трусов горные вершины.
И постепенно, за волной волна
Взрастают чувств и знаний семена.

                * * *
Взрастают чувств и знаний семена.
Их выкорчевывают. И сжигают книги.
В коротких передышек времена
Снимают кандалы, кресты, вериги.

И тянутся к высотам мирозданья,
И устремляются к прозренья глубине
Те лотосы, что сохраняют знанье,
Те светочи, что светят и во тьме.

Но даже на свету кружатся тени -
То призрак мрака. Он живет опять.
В крови и жилах прошлого печать.

И апокалипсисом чувственных знамений -
Как солнце, как земля, как небосвод -
Есть город, имя чье мутнее вод.

                * * *
Есть город, имя чье мутнее вод -
Смертельно этой бездны колыханье.
Он силы жизни и дыханья пьет,
Высасывая волю и сознанье.

Благодаря? - Нет, вопреки - живут
Кометы средь людей в безумье мира.
В камнях пустыни травы не растут,
А мир - соитье музы и трактира.

Мир - вечный Вавилон, что строят вновь
Корысть и зависть, глупость и бесстыдство...
А уничтожишь - он опять родится, -

От этой мысли застывает кровь.
Сквозь тернии, сквозь злые времена
Взрастают чувств и знаний семена.