Весна в Аду Что не сделаешь для любимых

       - Представляешь, у Полины острый сердечный приступ. Еще бы час и она умерла! – со слезами на глазах, жаловалась Алле девушка. – Надо операцию делать, а врачи намекают. Что возраст… Что осложнения…
       - Дура! Они намекают, что ты их должна забашлять!
       - Но у меня нет денег.
       - А у Полины? Поищи…
       Нашли две сберкнижки – одну на 1,5 тысячи рублей. Вторую - 628.
       - Странно, - сказала Алла, – я думала, что Полина посостоятельней будет. Но нам с тобой эти бумажки ничего не дают, денег с них все равно не получишь.
       Она уставилась на Вику и резко, давя на девушку, спросила. – А на что ты готова, чтобы спасти Полину?
       Вика сразу сообразила, что последует далее. Она не забыла, каким промыслом зарабатывает себе на жизнь Алла-Ева.
        - Алла, я знаю о твоей профессии. Ты – проститутка.
        - А что плохого в проституции?
       Онемев от такого заявления, Вика обескуражено заткнулась.
       - Ты получаешь за приятное занятие еще и деньги. – Алла прищурилась. - Ты – целина непаханая?
       - Нет, - ответила Вика.
       - И давала это бесплатно, просто так, потому что парню захотелось.
       - Меня отчим изнасиловал… - с отчаянием проговорила Вика.
       - Бывает, я вообще думаю, что процентов 85, девочек начинает с отчимов,  имея их в наличии.
       - Ты хочешь сказать, что мой случай не уникален?
       - Тоже мне роза-мимоза стыдливая. Забыла резко подонка и все! Проехали – или будешь переживать всю жизнь. Знаешь, на Западе есть кризисные центры для реабилитации женщин, переживших насилие. Там работают в качестве жилеток для слез бабы, которые тоже получили эти незабываемые ощущения. И при встрече со свежей жертвой, тут же начинают её утишать и рассказывать свою историю. Вот я думаю, а чтобы ты делала, милочка, если бы не произошло в твоей жизни это событие?
       Но это, еще не все, надеюсь, что с тобой случилось, а то такая скука!
       - Ну ты и змея, Алла-Ева.
       Вика вдруг почувствовала, что не может больше носить это в себе, и рассказала Алле всё, что приключилось с ней в Москве. Единственное, что она не рассказала, это о ребенке, которого она старалась забыть.
       - Да, биография богатая! Ну, с ментами все ясно. А вот мальчика ты подставила и круто.
       - Я выйду за него замуж, я сделаю всё, чтобы мы пережили это тяжелое время.
       - Можно задать тебе один вопрос.
       - Да.
       - Какие таланты за собой знаешь?
       - Я как-то не задумывалась.
       - Хорошо зарабатывают композиторы, поэты-песенники, большие ученые, популярные артисты, торгаши. Цыгане – те фарцуют и гадают.  А все остальные перебиваются кое-как. Есть у тебя такие таланты? - снова поинтересовалась Алла.
        - Нет, - честно ответила Вика.
       - Тогда, милочка, - Алла подошла к окну, и уставилась на двух синиц, дерущихся из-за кусочка сала, свисающего на нитке за форточкой. – Тогда 90 рэ. в месяц в зубы. И работа (не пыльная) с 9-00 до 18-00. Муж – алкоголик.  Парочка сопливых детей. И вечная нужда.
       - Ты считаешь, что я лучшего не достойна? – Губы Вики дрожали. До того ненавистной была нарисованная перспектива.
       - А разве твоя мать живет по другому?  Она не заслуживает лучшего, чем её алкаш-насильник? И над кем, над её же дочерью. Она не достойна?
       И пока мы с тобой дискутируем, Полина умрет.
       - Нет!
       - Когда крайний срок?
       - Завтра утром.
       - Сколько?
       - Тысяча рублей. Алла, одолжи мне эти деньги, у тебя есть!
       - Да, у меня есть. Их я заработала тем презренным способом, который ты ненавидишь. А вот воспользоваться грязными деньгами не побрезгуешь.
       Лицемеры проклятые! – добавила Алла-Ева как выплюнула.
       - Я отдам…
       - А если Полина все же умрет? Тебя отсюда выкинет Альбина тут же. Ты, кстати, еще Проклятую кобылу не видела, она с сыночком в санатории сейчас парится.
       Заработай! Это не трудно. Спрос превышает предложение. Мне повезло, что здесь, в нашей в величайшей стране мира нет практически проституции.
       - Да уж, я вчера насмотрелась.
       - Ну, какая это проституция?   Слезы… Я говорю об элитной, продающейся по очень дорогой цене, любви.
       - И какие расценки?
       - Как договоришься. Ты язык знаешь?
       - Спикаю литл по-английски.
       - Годится.
       - Ты так говоришь, словно я согласна. А я не согласна.  Не стану я проституткой!
       - Завтра Полина умрет. – Безжалостно произнесла рыжая бестия.
       - Ты ведьма, Алла.
       - А ты – ангел небесный. Да, я ведьма. Причем с Украины, из тех мест, где Гоголь и наслушался рассказов о нечистой силе.
       - Нет слов! Нет слов!
       - Все, пока. Я буду у себя.
       Вика осталась сидеть за столом. Какое ей дело до Полины? Ну переночевала у неё две ночи. Она и отработала – в магазины ходила, есть готовила, ванну отдраила. Да, вчера вместо неё  толчки чистила. Она Полине ничего не должна. И не Викино дело выкарабкается та или нет. И лет ей немало, пожила.
       Обо всем этом думала Вика и понимала, что не случайно, когда стало невыносимо жить, встретила такого великодушного и бескорыстного человека, которого, быть может, не встретит ни разу в жизни более.
       Её взгляд упал на букет праздника Мабона, праздника осеннего равноденствия. Вчера ей его просто подарили. Ни за что. За улыбку? И это сделала небогатая старуха с серебряными волосами. Полина не потребовав ни копейки, привела её в свой дом.
       Тут в комнату ворвалась Алла.
       - Сейчас звонили из больницы, Полине нужна немедленная операция. Лети, вот тебе тысяча рублей, - Алла бросила на стол веер желто-коричневых сторублевок.
       - Алла, ты – человек.
       - Потом разберемся.
 
       Операция прошла удачно, врачи заверили Вику, что её бабушка выживет.
Вернувшись в коммуналку, Вика постучалась в дверь Аллы. Та валялась на кровати и смотрела телевизор.
       - Заходи.
       - Алла, я согласна. Они все противные?
       - Да-с, - Алла усмехнулась. -  Ты вместе с героем мультика можешь спеть в унисон: «В голове моей опилки. Да, да, да».
       - Алла, ты опытная, а я, я тебе рассказывала весь мой «опыт». И я брезглива.    
       - Сколько угодно богатых и красивых парней-иностранцев готовы заплатить…
       - На них наши девки гирляндами вешаются.
       - Вот б**ляди. Эти самые сучки и портят весь бизнес. Дура, думает если раскорячится, тут он на ней и женится.  Отвезет на Запад и поселит в замке. Идиотки.
       - Алла, я отрабатываю только мой долг и все!
       - Я семнадцать лет назад то же самое говорила. – Грустно произнесла Алла.  - Кто попал в этот бизнес, не вырвется. Либо алкоголизм, либо наркотики. Нужна совсем уж железная воля. Так что думай! Ты предупреждена.
       - Какая ты все-таки странная,  - сказала Вика, - а твоя в чем выгода? 
       - Напарница нужна. Работа безопаснее и добычливее.

       Выбор делает человек. Никто за него не может сделать выбор!
       Ника смотрела в магическое зеркало, слышала этот разговор и гневалась все сильнее! Она хотела обратиться к темным сущностям – Предательству, Ненависти, Злобе, наполнявших этот дом своей черной энергией, сделать что-то, чтобы помешать Вике совершить ошибку.
       Уже был у девушки страшный опыт в том городском лесу.
       Нет, урок не усвоен!
       Значит, нужна иная система обучения.

       Навестив Полину в больнице, Вика  с радостью увидела, что на её щеки вернулись краски жизни.
       - А она неплохо выглядит.  (Полина спала), - сказала Вика.
       - Это потому что она подключена к аппаратам.
       - Полина без них умрет? – чуть ли не закричала Вика.
       - Пока – да. Но я-то тут зачем?
       - Долго она будет в таком состоянии?         
       - Завтра должна выйти или…
       - Или никогда? – Тихо спросила Вика.
       - Редко увидишь такую любовь внучки к бабушке.
       Девушка не стала пояснять, что не внучка. Более того, она почувствовала себя внучкой, потому что Полина была совершенно одинока, и Вика одинока. Она уехала из дома навсегда. Никогда не навестит  тот городишко, название которого она уже забыла! Она забудет всех – мать, отчима, ребенка.
       Или не забудет?  Как получится!
      
       Алла критическим взглядом окинула Вику. Та стояла перед ней, как рабыня страсти на невольничьем рынке в Стамбуле.
       -  Волосы – пять баллов!   Кожа – пять. Глаза, губы, зубы – пять. Красотка. Фигурка – класс.
       Цены себе не знаешь, - сказала Алла, закончив этот мучительный для Вики осмотр. – Сейчас пойдем к моей парикмахерше. Маникюр, педикюр – ты не выглядишь крошкой на миллион долларов. Но будешь выглядеть!
       Алла полезла в шкаф и вытащила коробку.
       - Хорошо, что бабье лето, стоит. Вот туфли. Между прочим, Италия. Кожа змеи.
       Из коробки появились туфли такой красоты, что сердце девушки дрогнуло. В их Кимрах ни у одной женщины не было таких туфель. Даже у жены  секретаря Горкома.
      Серо-зеленые, с узким носком и на шпильке. Внутри позолоченная кожа.
      - Невероятно!
      - У тебя 37 размер?
      - Да.
      - Отлично, у меня тоже.
      Вика надела туфли и почувствовала себя леди, собирающейся на бал в Букингемский дворец.
      Туфли были невесомы, легко обняли ножку и словно блаженствовали на ней.
       - Какая красота, - Вика громко восхищалась, -   а удобные… У меня никогда не было туфель, чтобы так сидели.  Обязательно натрут пятку.
       - Теперь белье. – Она вынула упаковку простеньких хлопковых трусиков и бросила Вике через стол.
       - Что-то не слишком, - критически оглядев их, сказала Вика.
       - «В голове твоей опилки. Да-Да-Да.» – пропела Алла.  – Ты мужиков не знаешь! Мужик, скотина эдакая, любит разнообразие.  Так что если у тебя нескромное платье, то должно быть скромное  девичье белье, это их так заводит!
       Бюст не нужен! Фитюльки у тебя невыразительные, но ты возьмешь девичьим шармом.
       Платье.
       Мое тебе будет широко и коротко!
       Алла подошла к телефону (у неё был собственный номер, добытый путем дачи солидной взятки).
       - Привет, Маланья. – Алла отняла трубку от уха, словно оттуда вылетела оса и тяпнула нежную кожу. – Договорились, не Маланья ты, а Мелани. Хотя как цыганка может быть Мелани? Малашка, она и есть Малашка. – Трубка разоралась так, что слышно стало Вике. – Мелани, что за выражения?  Короче, не хочешь заработать? Ах, хочешь? Мне нужно платье. Размер 44.
      Алла молча выслушала перечисление  Маланьиного ассортимента.
      - Стоп. Франция? Велюр? По косой юбка? Годится! Цвет? Гранат, - Алла кинула взгляд на Вику. – Подойдет. Хау матч? Ну, это твои неосуществимые мечты! За эти денежки у твоей конкурентки  Лейлы я два таких куплю. – Трубка пискнула. - Договорились. Плюс сюда входит итальянский шарфик, - трубка была снова удалена от уха на безопасное расстояние. – Не морочь мне бецели. Что-что? Не крути барану яйца! У тебя партия шарфов зависла.
       После чего Алла трубку повесила.
        - Сейчас минут через сорок прилетит Маланья.   А пока главное изучим.
       Глаза Аллы прошлись по лицу и фигуре Вики. Она решительно подошла к девушке и стала снимать с неё туфли, колготки, трусики.
       Решительно хлопнув девушку по попке, подтолкнула к кровати. Вика как сомнамбула легла на спину. Алла быстро скинула с себя халатик и оказалась под ним совершенно голой. Она прилегла рядом с Викой и обняла девушку. Та напряглась и открыла рот.
       - Молчи, - возбужденно шепнула Алла.
       Потом Алла перекинула ногу и села на Вику верхом.
       Она нагнулась над лицом девушки и стала покрывать его легкими поцелуями. Сердце Вики забилось часто-часто. То, что сейчас с ней происходило, было просто нереально. А Алла, не встречая сопротивления, сползла пониже и стала целовать её сосочки. Минут пять она с упоением занималась этим. А Вика неожиданно почувствовала неимоверное возбуждение.
       Влажный язык спускался все ниже и ниже – зажигая в крови Вики пламя.
       Наконец язык попал в ту цель, в которую метил с самого начала.
       Потом Алла стала делать с Викой такое, что девушка выгибалась дугой, стонала, кричала. Рыжие волосы Аллы ласково щекотали Викин животик. Язык профессиональной шлюхи работал так умело, что Вика потеряла всякую связь с реальностью.
       И получила такой сильный оргазм, что отношения с мальчиком Лешей, стали бледной тенью, просто медовухой против коньяка.
       Потом Алла встала, подошла к холодильнику (Вика отметила, что ножки у неё оставляют желать лучшего – немного кривоваты, немного толстоваты, немного коротковаты), вынула из него бутылку шампанского. Она достала два узких хрустальных бокала, и  разлила пенящейся, веселящий душу напиток в них.
      Вика сделала несколько глотков. Она боялась поднять глаза, потрясенная тем, что только что произошло.
       - Молчишь? – улыбнулась Алла-Ева.
       - Нет слов, нет слов… 
       - Тебе не понравилось?
       - Алла, это – неправильно! Мне было безумно хорошо, мне в первый раз в жизни по-настоящему хорошо, но это ошибка. У таких отношений нет будущего…
       - А с козлами у тебя есть будущее? Эх, если бы ты знала их, так как знаю я. Ты – девочка, и имеешь иллюзии. У меня их нет. Но ты, конечно, не обязана быть со мной, то что произошло сейчас, я хотела делать с тобой с первого же взгляда, как я увидела тебя, я осуществила свою мечту, но ты не обязана быть со мной! Ты – свободна.
       - Какая ты странная, Алла. Мне тебя не понять.
       - Девочка моя, через меня прошло столько мужиков, что я их просто ненавижу. И ненавижу себя – за то, что спиваюсь и не могу остановиться… У меня есть дочь – 13 лет, она живет у бабушки. Я родила её и сбросила на руки моей мамы – простой крестьянки.
       Вика замерла. Она сама поступила так же, и всех ли женщин, кто бросил детей, ждет участь проститутки?
       - Я ездила этим летом в свою деревню. Хата такая же, как и была. Мама стара стала. А девочка… Видела бы ты, как она меня встретила – я чужая, хоть я всегда посылала на её воспитание очень солидные деньги.   
       Вставай, - перебила себя Алла, - сейчас придет Маланья. Не нужно ей видеть нас в таком виде. И, вообще, молчание – золото.
       Вика кивнула.
       Не успели они накинуть халаты, как в раздался звонок.
       В комнату следом за Аллой вошла цыганистого вида тетка лет сорока. Она поводила ноздрями и, усмехнувшись, понимающе взглянула на Вику. Потом оглянулась на Аллу.
       - Да, сексом провоняла твоя комната, золотая моя.
       - Показывай!
       Платье было просто баснословно! Гранатового цвета  бархат, французский крой, юбка широкая, клеш.
       Вика надела его и поняла, что сделает все возможное и невозможное, чтобы носить такие платья.
       - Я в шоке, - сказала Алла. - Это - платье сшили для тебя, Вика.
       - Я говорю, бриллиантовая моя, тех денег что прошу, мало. Я просто себя граблю.
       - Мелани, заткнись. Ты не на Привозе. Платье, конечно, хорошее, но не выдающееся. Давай  шарфик.
       Маланья вынула несколько.
       Повертев в руках шарфики из органзы, шелка, кашемира, Алла остановила свой выбор на серо-зеленом, как змея шарфике из органзы.
       Она подошла в Вике, красиво задрапировала его на шее Вики.
        - Отлично – туфли, шарфик… Гармонируют с твоими глазами и платьем.
        - Новобранка? – поинтересовалась Мелани.   
        - Ты еще здесь?
        - Рубиновая моя – ты не заплатила.
        Алла отсчитала купюры.
        - Знаешь, что не хватает девочке? – отбросив нарочитый тон цыганки, сказала Мелани. – Ей нужна майка под платье.
        - Я  и сама так думаю, у тебя есть?
        Мелани покопалась в своем необъятном бауле и вынула маячку из тончайшего шелка, на атласных бретельках и вышитую белым же шелком. И такие же невесомые трусики.
        Надев её на себя, Вика почувствовала прикосновение роскоши к своему телу. И усмехнулась – Алла забыла про трусы-недельку и мудрые свои замечания в адрес мужчин – этих скотин, любящих разнообразие.
        Спекулянтка отчалила, и девушки остались наедине.
        - Сейчас, через часик поедем. У меня назначена встреча – два бизнесмена из южной Кореи.
       - Они будут косые? – Удивилась Вика.
       - Да хоть черти полосатые!  А ты – расистка?
       - Нет, - смутилась Вика. - Но все же неожиданно.
       - «В голове моей опилки…» Ты должна плакать от счастья, что первый опыт будет такой – они парни ласковые, нежные, возбудимые, быстро кончают. В, общем, не замордуют.  Я, вообще, стараюсь специализироваться на Дальнем востоке. Парни с древней культурой – умелые и денежные.

       Они подъехали к отелю «Интурист». Из дверей вышел русский мужчина и бросился к их такси.
       - Что так долго? Он  тебя ждет.
       - Ждет – подождет. – Алла огляделась. – Михаил в дверях?
       - Не дергайся, все под контролем.
       - У этого подполковника КГБ!
       - Алка! Они в баре на 13 этаже. – Он оглядел Вику. – Ути, какая….  Сам лично проверю на профпригодность.    
       - Вова, от-ва-ли.

       Корейцы в баре, радостно залопотали, увидев входящих девушек. Посидев немного с ними и выпив коктейль, Алла предложила продолжить вечер в их номере.
       В общем, по дороге к номеру, Вика была нежно взята за талию и заведена в другой, встретившийся по дороге номер.
 
       Вика огляделась – большая кровать, столик, кресла… Ничего вызывающего. Самым красивым в номере был вид из окна – на Кремль, на текущую у ног отеля Тверскую. В смысле улицу Горького.
        - Раздевайся, ложись в кровать… - сказал кореец на чистом русском языке.
       - Вы так хорошо говорите по-русски? – Удивилась Вика.
       - Конечно, ведь это мой родной язык.
       - Вы из КГБ? – Ахнула Вика.  Девушка слышала про такие подлянки от Аллы, которая всю дорогу в такси инструктировала её.
       - Нет. Просто я родился на Дальнем востоке, потом учился в Москве, а затем уехал в Корею, к бабушке и дедушке.
       Ничего больше не спросив, Вика сняла платье. Русский корец внимательно наблюдал за её действиями. Когда платье сползло по телу и упало у Викиных ног, он поднял его и повесил на спинку стула.
       Потом он шагнул к ней, и взяв за подбородок, стал пристально рассматривать её лицо.
       - Какое красивое лицо. Свежее, не тронутое пороком.
       Он снял с Вики маячку,  потом колготки и туфли.
       - Ложись на живот, - приказал он.
       - А деньги? – спохватилась Вика.
       - Сколько?
       - Триста.
       Он улыбнулся.
       - Разве есть такая такса? Все девушки берут по сто.
       - А я еще не проститутка. Я дороже стою.
       - Это правда. – Он открыл свое портмоне из драгоценнейшей кожи. – А не попадешься с ними?
        - Это уже мои проблемы.
       - Курс один к четырем?
       - Да.
       Кореец с русским размахом отсчитал девушке 1200 рублей.
       - Этого достаточно?
       Вика кивнула. Это годовая зарплата её матери-медсестры.
        Убрав деньги в сумочку, Вика осталась стоять напротив Корейца.
        - Ложись на животик!
       Она послушно легла.
       Он быстро разделся и сел на неё сверху. От него пахло каким-то дорогим мужским парфюмом.
        И стал делать ей массаж. Вика с изумлением почувствовала его  легкие прикосновения. Эти руки ласкали её кожу, он вылил на её спинку теплого масла и продолжил эротический массаж.
       - Расслабься!
       Вике стало так хорошо, комфортно, безопасно, что неожиданно для себя она уснула.

       … Она летела сквозь звезды, галактики, пространства, которые не измерить разумом. Вика знала, что в конце пути её ждет та чудесная женщина – Ника. Она мечтала о встрече с ней и боялась её.
       Наконец она подлетела к невероятной красоты дворцу – описать его не представляется возможным – как можно описать словами радугу слепому от рождения человеку?
       Одна за другой стали открываться двери – возле последней стояла та старушка с серебряными волосами, которая ей подарила букет.
       Она ласково улыбнулась Вике, взяла её за руку и как ребенка ввела в покои Ники.
       - О, Богиня! Она здесь.
       - Благодарю тебя, Дикт-Инна! Ты – свободна! Но если ты  проводишь  уходящего Бога, и составишь ему компанию, я буду рада.
       День и ночь сравнялись. Тает огонек жизни в нем. Он из материального мира переходит в мир чистого духа. Скоро, в САМХАН он уйдет окончательно.
       - Но разлука будет недолгой! -  Сказала Диана, в эти дни - Убывающая Селена, Луна-старуха.  Она поклонилась Нике и исчезла тихо, как исчезает ночное светило за тучами.
       - Я ждала тебя,  Виктория. – Ника пристально смотрела своими зелеными  очами в глаза девушки. - Ты огорчила меня. То, что ты сейчас делаешь на земле – не выход! Это, НЕ ВЫХОД! Викка не продается и не покупается. Это – ДАР! Уронив свой ДАР в корысть, в манипуляции чужим сознанием, паразитическую область жизни, ты потеряешь СИЛУ.
       А в одной великой книге - КНИГЕ КНИГ  - сказано:
       ВЫ СОЛЬ ЖИЗНИ, ЕСЛИ СОЛЬ ПОТЕРЯЕТ СВОЮ СИЛУ, ЧТО СДЕЛАЕТ ЕЁ СОЛЁНОЙ?
       Ты потеряешь СИЛУ, - повторила Богиня, – а Викка потерявшая  СИЛУ – это жалкое зрелище. Ты и сама видела в кино, читала в сказках об этих несчастных женщинах.
       Она живет на выселках, в лесах, в избушке на…
       - Курьих ножках? – улыбнулась Вика.
       - Да. Но это сказки. На самом деле эти женщины потеряли СИЛУ, потому что использовали её в своих корыстных интересах. Деньги. Власть над мужскими сердцами. Месть!
       Древнее искусство Викки это дар Богов, более древних, чем я. Это изначальная энергия!  А ты сейчас совершаешь ошибку. Ты сделала уже слишком много ошибок!  Отказалась от ребенка. От матери. Из-за тебя хороший парень претерпит муки неволи. А сейчас ты в постели с мужчиной, которого не выбирало твое сердце.
       Слезы покатились по щекам Вики.
       - Но если бы я не сделала этого, то Полина умерла! Я не могла допустить, чтобы умерла эта добрая, благородная женщина из-за того, что у меня нет тысячи рублей.  Она крыс пожалела…
       - Неправда! У тебя был выбор –  Алла-Ева  дала тебе деньги без обязательств.
       - Я не имею права пользоваться её деньгами, ты сама… - Вика заметила, как легкое облачко набежало на лоб Богини, - о, великая Богиня,  я усвоила урок. Что бы не произошло в моей жизни, я не стану больше торговать своим телом.
       - Я верю тебе. Я знаю, что ты станешь великой ВИККОЙ.  Я сама выращу тебя. Пусть у тебя будет и такой опыт. Тогда ты не станешь осуждать этих несчастных женщин. Хотя – выбор каждый делает сам.
       - Но я уже – Вика.
       - Это только имя, а не суть.
       - Я зачем-то тебе нужна, Богиня?
       - Сейчас тебе рано это знать. То, что ты должна запомнить – это следующий за МАБОНОМ день СИЛЫ  - САМХАН. 31 октября он наступит.
       На столе, пока у тебя нет алтаря, разложи плоды поздней осени – гранаты, яблоки, тыкву. Букет САМХАНА – хризантемы, ноготки, розы. В этот день ты изготовишь свой первый атрибут магии Викки – колесо с восьмью спицами.
       - А я смогу?
       - Знаешь, что самое сильное во Вселенной? С чего все начинается?
       - Нет.
       - Мысль! Ты не будешь делать колесо в натуральном, так сказать, виде. Ты возьмешь плоскую белую тарелку, можно с золотым ободком, или сама обведешь её по краю, замыкая круг, и нарисуешь в центре тарелки точку. Через неё проведи линии, так чтобы получилось колесо с восемью спицами.
       Это знак ВЕЧНОСТИ, символ Саббатов.
       Вика отшатнулась.
       - Шабаш? Но это – ведьмы…  Князь тьмы, козлоногий. Я Православная…
       - Очень ты себя ведешь как Православная! – с иронией произнесла Ника.
       - Я раскаюсь!
       - Ты вообразила себя Сонечкой Мармеладовой? Решила, что если для благих целей продать свое тело, то это не грех? – Усмехнулась Ника. – Это опасное заблуждение. – И продолжила. - Мой приятель Диоген любит говаривать, что нет в мире таких грехов, которые не были бы обычаями других народов. Даже людоедство в обычаях некоторых племен. Вика – нет в вашем мире ни одной религии, которая удовлетворила бы все  духовные искания людей. Именем религий уничтожались целые народы…
       Но ты моя.
       Если твоя мать не рассказывала тебе, как ты родилась, расскажу я.
       …Мать мучилась уже вторые сутки – ты не хотела выходить. Но, наконец, появилась – в материнском пузыре, обвитая пуповиной, совершенно безжизненная.
       - Я родилась в рубашке?
       - Можно и так сказать.
       - Тебя освободили от пузыря и пуповины, стали возвращать к жизни – тщетно, прошли пять минут, показавшиеся врачам вечностью – твоя мать лежала в обмороке и не знала, что родила мертвого ребенка…
       - Но я-то жива!
       - Да, - испытующе глядя на девушку, сказала Ника, - потому что я приказала Диане вернуть тебя к жизни. Врач, зная что мозг безнадежно умер и ребенку нет спасения, не будет жизни - ни сладчайшего материнского молока, ни игрушек, ни юности и морей, цветов, лесов, полей, солнца и луны, любви, наконец, той о которой тоскует каждый человек на земле. И всех самых лучших вещей, которые так любят люди – красивых предметов,  и вкусной еды, великолепной одежды. Не будет и продолжения рода…  Врач, прежде чем положить твое тельце  на столик, с досады сильно хлопнул тебя по попе. И ты закричала!
       Врачи, повитуха, сестры милосердия замерли. Ведь мозг ребенка, так долго пробывший без кислорода, необратимо разрушен.
       И каково же было их удивление, когда выяснилось, что  все реакции ребенка совершенно нормальны. На тебя приходили посмотреть все врачи Родильного дома.
       - Какой чудесный сон, - радостно улыбаясь, сказала Вика.
       - Это не сон, - отозвалась Ника.

       Взмахнула  ресницами, и исчезли чертоги, Вика обнаружила себя лежащей в кровати. И вспомнила всё!
       Мужчина уже вошел в неё, но двигался медленно, не причиняя неприятных ощущений. Вика стала помогать ему и двигаться в унисон. И неожиданно все быстро кончилось – он вскрикнул, как кричит птица, гортанно, протяжно…
       Он скатился с Вики и лег рядом, обняв девушку.
       Вика лежала тихо-тихо. Она поклялась Богине, что это было в первый и последний раз. Только её свободный выбор  приведет мужчину в её кровать или она ляжет в его!
       Не для того она родилась таким чудесным образом, чтобы потратить  свое тело на обслуживание пороков и похоти мужчин.
       Выбор есть всегда!
       Но Алешу Малинина она не бросит! Это первая, трепетная, незабываемая любовь. Цветок одной летней ночи.
       По какому же тарифу они, двое детей, в сущности, расплатились?
       Алеша и Вика расплатились за мимолетное счастье по самому высокому тарифу.

       Вика овладеет белой магией Викки. И ослепительное счастье будет им наградой.
       Кореец проводил её, проведя мимо этого стукача в дверях, сам сел в такси и довез до дома. И только убедившись, что путь свободен, сказал.
       - Сегодня тебе повезло. Больше не искушай судьбу.
       - Не буду, - легко пообещала Вика и, нагнувшись, поцеловала его в щеку.
       - Спасибо за всё.
       - Удачи, - сказал он, но по глазам мужчины она прочитала, что ему было хорошо с ней, что он хотел бы увидеть её вновь, но…
       Эта страница книги жизни прочитана и перевернута.  Больше никогда она не станет расплачиваться своим телом – ни для каких целей. Ой ли…