Их жизнь. В краю голубых озёр. Книга 3. Часть 11

     На фото, слева-направо: Лидия, мама, отец, Роберт, Людмила, Алла, Леонид.               
     В это время в газетах без конца писались статьи о комсомольцах-добровольцах, строящих ГЭС, новые железные дороги, поднимающих целину в Казахстане, и т.д., и т.п.
     На одно комсомольское собрание в пос. Дагду прибыл второй секретарь Райкома Комсомола, и так ярко и красочно обрисовал строительство Волжского автомобильного завода в г. Тольятти, где будут производить легковые автомобили по лицензии итальянского завода "Фиат", какое это будет передовое производство, каким красавцем станет город автомобилестроителей Тольятти, что Людмилка и Роберт загорелись: Когда, если не сейчас? Пока молоды, пока нет детей! Что мы, хуже других? Мы - тоже комсомольцы! Вперёд!  Ура! - Никакие уговоры родителей не помогли.
     На их работах тоже не имели права удерживать такие благородные порывы...
 
     Их уволили в связи с переменой работы по комсомольской путёвке. Выдали трудовые книжки и расчёт.
     Собрали наши герои свои чемоданы с самым необходимым, попрощались с родителями, братьями и сёстрами, и отправились в далёкий Куйбышев, теперь Самару.
   
     Не буду тратить время на описание дороги, поезд, он и есть поезд!  Добрались до Тольятти, нашли Райком Комсомола, который курировал приезжающих по комсомольским путёвкам:
   - Строители нужны?
   - У! Ещё как!
   - Учителя начальных классов нужны?
   - Разумеется, город-то, совсем молодой!
   - А как насчёт комнаты в семейном общежитии? Или, хотя бы, вагончика какого?
   - Вот с этим, ребята, похуже, можем только предложить мужское и женское общежития...
   - А они, хоть, близко одно от другого?
   - Да, в общем-то, не очень... на противоположных концах города...
   - А комнату в семейном общежитии сколько лет ждать?
   - Да кто его знает, ребятки, может, лет пять... или семь...
   - А нормальную квартиру?
   - Ну, вы даёте! Спросите чего-нибудь полегче!
   
     Посмотрели Людмилка и Роберт друг на друга тоскливыми глазами, потом, такими же глазами, на комсомольского деятеля в юбке. Людмилка, с набухшими от близких слёз глазами, сказала:
   - Сначала я училась вдали от дома... Потом мой муж служил на Кольском полуострове... Пять лет в разлуке... Мы хотим быть вместе! Понимаете? - Деятель в юбке посмотрела на них сочувствующими глазами и сказала:
   - Увы, всё, что я могла вам предложить, я предложила. - Людмилка сказала:
   - Мы думали, что если разворачивается большое строительство, тем более, стройка союзного значения, сначала надо думать о бытовом устройстве людей. В том числе, и молодожёнов. - Деятельница с лёгким презрением во взоре оглядела их с ног до голов, спросила:
   - А как же насчёт героического преодоления трудностей, ночей в палатке, у костра? Наша Родина зовёт добровольцев на трудовой подвиг!  Вы что, надеялись на то, что вам сразу дадут отдельную квартиру? Её сначала надо кому-то построить!
   - Мы надеялись на комнату в семейном общежитии, или вагончик, - напомнил ей Роберт.
   - Мы пошли по второму кругу, - досадливо поморщилась девушка.  Людмилка и Роберт опять тоскливо посмотрели в глаза друг другу.
   - Извините, - сказала Людмилка, - но мы не сможем жить пять, или семь, а может, и десять лет, на противоположных концах города! И бегать на свидания!
   - Верните, пожалуйста, нам наши документы, мы возвращаемся в Латвию! - Добавил Роберт.
   - Это ваше право! - Холодно заявила деятельница, вернув их документы.
   - Прощайте! - Сказала ей Людмилка и они закрыли за собой дверь.
   
     Дальше была муторная обратная дорога, о ней тоже не хочется рассказывать. Но, всё, когда-нибудь, заканчивается.
     Наши герои открыли дверь квартиры Сорочкиных, занесли свои тяжёлые чемоданы в комнату и, с облегчением, вздохнули:
   - В гостях хорошо, а дома - лучше! - Воскликнула Людмилка.
   - Это-то точно! - Добавил Робка.
   - А я, дети, особо и не расстраивалась, - улыбнулась им мама, - было у меня чувство, что вы - вернётесь. Я понимала, что отговаривать вас бесполезно, самое лучшее, чтобы вы сами всё испытали и всё поняли, правда? Ну, потратили деньги, не беда, на то они и зарабатываются, чтобы их тратить!
   - Стыдно мне, - сказал Робка. - Как подумаю, что опять возвращаться в бригаду, засмеют мужики...
   - Робчик, - сказала мама, - а у меня - есть предложение!
   - Какое? - Спросил он.
   - Совсем рядом от нас, в сторону Сырьевых, начинается строительство СПТУ (сельское профессионально-техническое училище), строить будет Даугавпилсская ПМК (передвижная механизированная колонна),говорят, что строить будут, самое малое, четыре года. Они уже набирают строителей. Это же, совсем рядом, пять-семь минут ходьбы. Какая красота! Вставать утром намного позже, обедаешь дома, вечером, уже в шестом часу, ты дома! Благодать! Подумай, сынок, а?
   - Точно, Робка! Золотые мамины слова! - У Людмилки аж глаза загорелись! - И с механизацией, я думаю, у них получше, чем в МСО! Не такой усталый домой будешь приходить, а?
   - Девчонки! Да вы у меня, просто прелесть! - Восхитился Робка и расцеловал их обеих. 
   
     В результате этого разговора  5 мая 1969 года Роберт был принят на работу в Даугавпилсскую ПМК.  Прораб пролистал его трудовую книжку, с сомнением пробежался глазами по его фигуре и сказал:
   - Сомневаюсь я... слишком ты молод, чтобы иметь четвёртый разряд каменщика... Давай так: я беру тебя каменщиком второго разряда. Проверяю в деле, если тянешь на четвёртый, будешь его иметь! Согласен?
   - Конечно! - Беспечно ответил Робка,- я же к вам не на пару месяцев устраиваюсь... Докажу, и на четвёртый, и заработаю на пятый!
   - Идёт! - Улыбнулся прораб, - давай пять! - Они с удовольствием пожали друг другу руки.
   - Силён ты! - Удивился прораб. - Какие пальцы цепкие! Значит, завтра, к восьми утра!
   
     Первая работа, которую начал делать Робка в ПМК, состояла в переделке хозпостроек 12 кв. жилого дома, который находился около поворота к будущему СПТУ и совсем близко от дома Сорочкиных. Сначала разломали довольно ветхие деревянные сарайчики, а на их месте начали делать фундаменты под кирпичные.
     Сделали разбивку фундаментов, натянули проволоку по наружным граням фундамента и начали лопатами, вручную, копать траншеи, неширокие, в одну лопату, и неглубокие, всего 50 см глубины. Выставили опалубку и начали бетонировать. Бетон делали в электрической бетономешалке.
   
     Будущее Дагдское СПТУ пока ещё, было просто заболоченным куском земли, на котором,когда-то, Робка с Лёнькой пасли свою козу. И теперь там экскаватор черпал торф из болота, загружал его в самосвалы, часть торфа загоняли Дагдским жителям для удобрения их огородов, часть выгружалась на отведенную для этого площадку - потом пойдёт на устройство газонов.
   
     Когда бетонировали фундаменты, стал прибывать белый силикатный кирпич из Даугавпилса, его выгружали вручную, тут же складировали, рядом с фундаментом. Вскоре начали кладку.
    
     Бригадиром назначили Ивана Вишкера. Кроме него, в бригаде ещё работали: его жена Геня, брат Станислав, сестра Леонида, ещё одна женщина, имя которой Роберт забыл, и Колька Чубревич, которого Робка знал с детства, ещё с тех времён, когда они переехали в Дагду из Слободы.
 
     На углах стояли Иван и Робка, между ними кладку делали Геня и Стаська, Кольку бригадир поставил около Робки и сказал:
   - Учи давай, молодой парень, справится! - Женщины делали раствор и на тачках подвозили к каменщикам. Прораб частенько стоял и молча наблюдал за их работой. Через пару дней сказал Робке:
   - Зарплату за этот месяц получишь по третьему разряду, а за следующий месяц - по-четвёртому, ты его стоишь!
   - Спасибо на добром слове! - Улыбнулся Робка. - Я не переживал, знаю, чего стою.
   
     Теперь хочу рассказать о Лиде.  Они с отцом поехали в Ленинград. Лида решилась осуществить свою мечту, поступать в театральный институт.  Отец поехал с нею, чтобы познакомить её со своей мамой, жившей в пригороде Ленинграда, Колпино, и навестить своих родственников, с которыми давно уже не встречался.
   
     Бабушка Алевтина жила в небольшой комнатке в большой коммунальной квартире. Это, когда много комнат, но мало туалетов и ванных комнат (это я поясняю тем счастливчикам, которые не знают, что это такое).
     Комната была чистенькая, ухоженная, недавно мытые два окна блестели, диван, стол, стулья, шкаф, несколько картин на стенах, буфет с посудой, в общем, как у всех.
 
     Бабушка имела приятное лицо, седые волосы, лёгкую полноту, ростом - как Алла, лицом - тоже напоминала её.  Мать и сын сдержанно обнялись, будто виделись совсем недавно, хотя последний раз они встречались, когда сын удирал из Ашхабада, ещё из того, не разрушенного страшным землетрясением. (Вот пишу эти строки, и думаю: как же его берегла судьба! Всю войну прошёл в разведке, много раз ходил в тыл врага, сколько раз возвращался в маскхалате, посеченном осколками; и из Ашхабада успел удрать, а сколько людей там так и остались лежать в своих кроватях, когда ночью содрогнулась земля и рухнувшие стены домов убили своих обитателей...)
   
     Потом, уже вернувшись домой, Лида спросит у отца:
   - Папа, а бабушка... она что, так и не любила тебя никогда? - Отец усмехнётся и ответит:
   - Она не могла мне простить, что я, дворянин, женился на латгальской крестьянке!
   
     Владислав отстранился от мамы и сказал:
   - Мама, это - Лидия, моя младшая дочь. - Лида подошла к бабушке, чмокнула её в щеку и, смущённая, сказала:
   - Здравствуйте, бабушка! - Бабушка спокойно, даже равнодушно, неторопливо, оглядела её с ног до головы, и сказала:
   - Здравствуй, внучка!
   
     Процедура вступительных экзаменов в театральный институт оставила у Лиды тягостное впечатление и много раз снилась в ночных кошмарах: конкурс жуткий: 120 человек на место; чтобы поступить честно, надо обладать, ну просто сверхестественным талантом, проще, конечно, иметь волосатую руку, которая протащит тебя через все препятствия  и сделает счастливым студентом первого курса.
 
     У Лиды не было такой волосатой руки, увы...  Отец спросил:
   - Лида, может, погостим ещё несколько дней, я тебя с родственниками познакомлю? - Лида, посеревшая от горя, рухнула её розовая мечта стать актрисой, попросила:
   - Папа, пожалуйста, поехали скорее домой, я не хочу никого видеть! - И они вернулись в Дагду. Лида несколько дней побыла с родными в Дагде и уехала в Даугавпилс, на работу, опять окунулась в художественную самодеятельность, лучше так, чем никак! Иногда всплывали в памяти строчки Николая Островского: "Жить надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы..."
     Но дни бежали быстро, работа, танцевальный, концерты, парни, признающиеся в любви, казалось, всё успеет, впереди - вся жизнь.
   
     А Людмилка поступила в 11 класс вечерней школы. Из её дневника:
    "Хочу иметь общее среднее образование, чтобы в случае полного разочарования, не быть рабой самой себя... Время ещё больше сгустилось, надо не только учить, проверять тетради, писать планы, но и самой учиться.
     Не знаю, что со мной происходит, то ли жила в розовом свете, то ли что-то в жизни сделала не так... Биология, так устала, что усвоить уже ничего не могу, глаза закрываются... спать... только спать... А ещё выбрали комсомольским секретарём учительской школьной организации. Где взять силы на всё?..

     Хочу иметь дочурку, мою маленькую Аурику, славную крошку, которую буду любить больше всего на свете! Боже мой! Неужели она у меня может быть? Скорей бы сдать экзамены!
     Муж? Конечно, он - хороший! Но мне не хватает малышки, ведь многие в мои годы мамами давно стали. Мама... Я - и мама! Как интересно! Даже не верится, что это - возможно... Роберт... Да, да, он - очень хороший, я постараюсь дать ему счастье в жизни, он будет намного счастливее других!
 
     Пишут из Тагино, помнят меня... А я скучаю по той деревенской жизни, простой, но - такой интересной! Романтической и трудной жизни! Говорят, что дорого то, что трудно даётся... Скучно в Дагде! Пусть там, в Тагино, была грязь, но это было забавно: придти в школу, два раза упав, разве не смешно? Или шлёпнуться в луже и досматривать кино с онемевшими от ледяной воды ногами, а потом наслаждаться теплом русской печки, слушать домового в трубе..."
   
     Я забыл про Сашу! Простите! Он уехал в Ригу и поступил юнгой (как он выразился) на теплоход, сухогруз, бороздивший моря и океаны, сбылась его юношеская мечта!
     А Аллочка совсем затосковала в Дагде, ей было очень жаль маму, но и очень надоело смотреть на поддатые физиномии бати и Лёньки... И на танцах в Дагдском клубе стало совсем скучно, ровесники поразъехались, кто-куда, а танцевать с малолетками... Сами понимаете...
   
     Из людмилкиного дневника:
    "Итак, жизнь продолжается! Как на душе? Желание уехать из Дагды.  Мечтаем завербоваться в Сибирь, поближе к моей родине - Владивостоку. Живём мечтами о лете, поехать на юг, в Сочи, а потом - в Сибирь! И вообще: так хочется поездить, мир посмотреть, по всей Сибири, Алтаю, Уралу, увидеть Байкал, Мурманск, я так до него и не доехала, только до Оленегорска... И Владивосток... Очень хочется увидеть место, откуда меня увезли, когда мне было всего пол-годика...
   
    "Падает снег... Ты не придёшь сегодня вечером... Падает снег... Мы не увидимся... Я знаю... И сейчас я  слышу твой любимый голос... И чувствую, что умираю... Тебя нет здесь..." Это из песни "Падает снег", такая мелодия лирическая, задушевная, прелестная... Что-то я сегодня расчувствовалась.
   
     Вообще, вроде бы, я воскресла, вновь стал бесёнок во мне просыпаться, очень мечтать начала, как когда-то... Нельзя жить во тьме! Свет надо видеть всегда, надо любить! Особенно - если любят тебя! Надо жить, если ты нужна, надо смеяться, если светит солнце, долой грусть! Долой тоску!"
   
    Тоже, из её дневника:
   "Вот уже полтора месяца, как где-то, внутри меня, моя малышка, моя Ауричка, она мучает меня, не даёт мне есть, шатает меня из стороны в сторону... постоянно тошнит... В  июне у меня будет дочь... или сын, но мне, почему-то кажется, что дочь, столько мы с Робертом о ней мечтали...
 
    И страшно, и плакать от счастья хочется... Или от слабости... К концу года нам обещают квартиру. Будет два сюрприза. Детишки мои уже в третьем классе, такие большие, и такие родные! Класс неплохой, но слабых много.  Роберт меня зовёт "маленькой мамочкой"... Смешно! И моя мама начала готовить "приданое".
   
    Теперь я хочу объяснить про обещанную Робке квартиру: Экскаватор всё черпал из болота торф, сарайчики для 12 кв. жилого дома построили, бригаде надо было давать работу. И ДПМК обязалась построить для работников Дагдского молочного завода  18 кв. жилой дом, трёхэтажный, на два подъезда, но при одном, очень важном, условии: шесть квартир в этом доме получат строители ДПМК! Таким образом,
    прораб твёрдо пообещал, что Роберт получит в этом доме двухкомнатную квартиру!
   
    С помощью экскаватора и самосвалов выкопали котлован напротив дагдского костёла, через дорогу, натянули проволоку по наружным граням стен подвала и начали монтировать подвал из бетонных блоков высотой 60 см и толщиной 40см, а длиной разной: 90 см, 120см, 240 см. Доставлял эти блоки к месту укладки кран на гусеничном ходу. 
   
   Смонтировали стены подвала, перекрыли их пустотными железобетонными панелями перекрытия, заделали раствором швы между панелями. Одновременно выгружали силикатный кирпич и дырчатый керамический для внутренней части стен.
   
   Пришли  в бригаду друзья юности Робки - Васька Молчанов и Вовка Солоха, Лёнька Рускуль добавился; двое последних - будущие соседи по квартире. Началась кладка наружных стен: облицовка - белый силикатный кирпич, полтора кирпича толщиной (38 см) - дырчатый керамический.
   
   Уехала в Ригу Аллочка. Тянет в юности в незнакомые места! "А вдруг встречу принца на белом коне?"
   Из Людмилкиного дневника:
  "Прошло пол-года. Я уже в декретном отпуске... Шесть дней! Моих малышей учит другая. Со следующего года четвёртые классы идут по предметам, так что я больше с ними на уроке не встречусь... Переживала не слишком сильно, может, потому, что все мысли связаны с малышкой... Она меня не мучает, как первые четыре месяца, два из них я пролежала в больнице, сильный токсикоз был... Так что, досталось мне по-полной!
 
    Все говорят, что у нас будет сын, хотя мы с Робертом мечтаем о дочери... О нашей Аурике, оба заболели этим именем после того, как посмотрели фильм "Колыбельная". Там военный лётчик, выживший в войне с фашистами, ищет свою дочь, и находит её! У неё имя - Аурика, это молдавское имя, в переводе на русский - Золотистая. Находит он её спустя годы, уже взрослой...
   
    На улице гроза, первая в этом году, наверно малышка её чувствует, и колотит меня, то ли ручками, то ли ножками...
    Хочу написать о Робке... Он заставил меня выбросить из головы всю ерунду и полюбить его так, как я ещё не любила никогда!  Он очень-очень, хороший у меня! Робка ты - мой! Я никогда не оставлю тебя! Никогда не изменю! Родной мой!"
 
    Восемьнадцатиквартирный дом рос быстро. Бригада Вишкера насчитывала уже 25 человек. Поэтому, только успевай подвозить кирпич! Междуквартирные перегородки и внутри квартир ставили готовые, гипсолитовые. Закрепляли их между капитальных, несущих стен, клиньями и анкерами, которые закреплялись в растворе под панелями перекрытия этажей.
   
    Вот и третий этаж уже готов. Его тоже перекрыли панелями, выгнали трубы с вентиляционными и дымовыми каналами, это для санузлов и плит на кухнях, которые по проекту должны отапливаться дровами. Это был проект для жителей села, с большими кухнями и кладовыми при них. Уложили утеплитель из трёх слоёв фибролитовых плит (стружка, смешанная с мокрым цементом и спрессованная). Для устройства крыши  прислали бригаду плотников из Даугавпилса.
 
    Бригада Вишкера начала устанавливать оконные и дверные блоки. Впереди замаячила штукатурка. Прораб, видя, что бригада слишком разрослась, решил её разделить на две и дать каждой бригаде по подъезду. Вторым бригадиром назначил Роберта Гринцевича.
 
    Очень плохо было то, что в бригадах  мало штукатуров. Придётся остальных обучать по ходу дела. Ещё хуже было то, что штукатурить придётся со штукатурными агрегатами, с ними вообще никто не работал.
   
    На следующее утро привезли два штукатурных агрегата. По одному на каждый подъезд.  Но электрик, который должен был их подключить, не приехал.  "Не сидеть же весь день!" - Подумал Роберт и сказал подсобникам делать раствор вручную. Штукатуры пошли делать подмости.
   
    Роберт прошёлся по подъезду. В некоторых комнатах слишком много мусора. Стены санузлов выкладывались из кирпича, некоторые не доделаны, надо эту работу закончить. В четырёх местах не забетонированы местные заделки в панелях перекрытия, тоже необходимо делать.
   Он расставил людей на самые срочные работы. Штукатурка шла очень медленно. Кто и знал эту работу, отвык, да и песок для штукатурки слишком крупный, плохо затирается...
 
    Подошло время обеда. Все ушли. Робка зашёл в комнату, где работали Вовка Солоха и Люся. Гипсолитовая перегородка в одном месте была очень кривой.
   "Придётся им здесь задержаться... Набросаю хоть один слой",- подумал он и набросал слой раствора. - "За обед подсохнет, не будет задержки", - и пошёл обедать. После обеда пришёл с опозданием, ходил в контору, просил прораба, чтобы завтра привезли более мелкий песок и известь. Рабочие стояли кучкой и о чём-то разговаривали.
   
     Солоха стоял, нахмурив брови, говорил, остальные слушали.
   - Что случилось? - Спросил Робка.
   - Какой дурак мне испортил стену? - Зло спросил Вовка. - Теперь придётся её ровнять!
   - А ты что, хотел её оставить кривой? - Удивился Робка.
   - Так она же, гипсолитовая!
   - Если стенка кривая, её необходимо ровнять, и не важно, гипсолитовая она, или кирпичная! - Сказал Робка. - Тебе ещё дополнительный слой понадобится, кроме моего! Не можем же мы сдавать штукатурку кривой!
   - Я не желаю, чтобы ВСЯКИЕ влезали в мою работу, и совали свой нос, куда их не просят! - Взорвался Солоха. - Проверяй, что у меня будет на выходе! Понятно?
   - Чудак ты, Вовка, - удивлённо посмотрел на него Робка. - Я просто хотел тебе помочь, этот слой за обед высох, можно ещё один набросать. И потом, я обязан проверять работу рабочих бригады, раз уж меня назначили бригадиром. За качество работы с меня спросят, и не надо на это реагировать болезненно. Идите работать, обед давно закончился.
 
     Настроение испортилось...
   - Рабочее время  и тебя касается! - Зло сказал Вовка.
   - Я ходил в контору, заказал мелкий песок и известь, - ответил Роберт. - И вообще, не собираюсь перед каждым отчитываться за любой свой шаг, понятно говорю? Ваше дело - выполнять то, что я вам скажу!
   - Ишь, как заговорил! - Презрительно глянула на Робку Люся. - Бугор хренов!
 
    "А как ты думал? Ещё вчера ты был таким же, как они, а сегодня - уже командуешь ими! К этому надо привыкнуть."- Подумал Робка. Услышать такие слова от Вовки, старого друга, с которым в детстве вместе в футбол гоняли и на озере сто раз купались, было вдвойне неприятно... И за что? За то, что хотел помочь...
 
    К вечеру подсобники совсем выдохлись, уж больно непривычно было, и раствор вручную делать, да ещё и на третий этаж таскать в носилках...
    Утром приехал электрик, подключил агрегаты, объяснил, как с ними работать, и уехал. Попробовали делать раствор агрегатом, и тут выяснилось, что нет соединительных муфт для шлангов, по которым подают раствор.
    Саша Кудрявцев, работавший раньше водителем, пошёл в свою бывшую контору, просить слесарей сделать их.
   
    Вернулся к обеду. Соединили шланги, пустили по ним раствор. Вскоре забарахлил насос, подающий раствор, Саша начал разбирать его, а время идёт... "Буду просить прораба, пусть привезёт растворомешалку, пока ещё научимся, как следует, работать с агрегатом," - подумал Роберт и пошёл в контору. Прораб выслушал его и сказал:
  - Надо налаживать работу агрегата, не выдумывай! Мешалка - это вчерашний день! Всё-равно раствор вручную таскать!
  - Но лучше так, чем вообще стоять, - возразил Робка.
  - Ладно, если и завтра агрегат не пойдёт, привезу мешалку, - пообещал прораб.  "Чёрт, от конторы до объекта - почти километр, в одну сторону, хоть бы телефон поставили!"- Думал Робка, идя обратно.
    
    Агрегат никак не удавалось наладить, то насос засорялся, то шланги забивало раствором и они рвались. Пришёл мастер и потребовал людей на разгрузку кирпича, привезённого  к будущему 27 кв. жилому дому в СПТУ. Отправил шесть человек, двое ещё возились с устройством монолитных заделок в перекрытиях. Штукатурили всего трое. Зашёл посмотреть, как идут дела у Люси, которую поставил работать отдельно от Солохи.
   Она заканчивала комнату. Беглого взгляда было достаточно: штукатурка неровная, волнами. "А говорила, что по 4-му разряду работала!" - Подумал он.
 - Люся, штукатурка неровная, проверяй правИлом, ровняй! - Сказал ей. Она начала путано оправдываться, её лицо стало неприятно злым. "И её учить придётся!"  В это время из магазина пришли двое парней, которые купили для Васи Молчанова свадебный подарок. Позвали Васю и остальных.
 
    Качнули его. Вася был очень тронут подарком и вниманием бригады к нему.
  - Спасибо большое! - Разулыбался Вася. В это время в комнату вошли прораб и мастер, тоже поздравили его.
    Только Солоха сидел, безучастный ко всему.
  - Да, дела! - Начал он. - Второй день заканчивается, а работа на месте стоит! Штукатурят только двое-трое, а остальные болтаются чёрт знает где!  Сам бригадир тоже всё время где-то исчезает...
  - Послушай, Володя, я не обязан отдавать тебе отчёт, где работают остальные люди, и где я сам бываю. - С досадой и обидой сказал ему Роберт. - И вообще, какая тебя муха укусила? Раньше ты себе не позволял такого тона в разговоре. Ты получил задание, и работай! Довольно с тебя! А где "болтаются" остальные люди, я доложу прорабу сам.
  - Вот скажите, - подрагивающим от волнения голосом заговорил опять Солоха, -что это за бригадир, если у него постоянно чего-то не хватает? Если он никак не может наладить работу агрегата? Почему он постоянно бродит из комнаты в комнату и проверяет, как остальные работают? - Звенел от напряжения голос Солохи.
  - Так на то он и бригадир! - Примирительно сказал прораб. - За качество штукатурки мы с него спросим, а не с тебя!
  - Когда же агрегат начнёт работать, Роберт? - Спросил прораб.
  - Нет у нас спеца по агрегату, - ответил он. - Кудрявцев раньше работал шофёром на автомашине, агрегат он только осваивает. С  агрегатом вообще никто из нас не работал. Нужно время, чтобы освоить... Первый блин - комом! - На душе было противно до ужаса, гадко, хотелось матом ругаться... Бросить всё нахрен и уйти домой. - Степаныч, нам срочно нужны переноски, в санузлах темно, так нельзя штукатурить... - Сказал и ушёл.
7
    До вечера работал без передышки, стараясь работой успокоить расшалившиеся нервы. "И почему я такой ранимый? - Думал он. - Других - ничем не проймёшь, им - всё пофиг! Эх, Вовка, Вовка! Друг называется!"
  - Что случилось? - Сразу же спросила Людмилка, как только глянула на его посеревшее лицо и скорбные глаза. Обычно он был другим, входил в комнату весёлый, быстрый, сжимал её в объятиях, бережно, нежно, боясь навредить малышу, нежно целовал, заглядывал в глаза...
  - Да ничего особенного, Людмилка, - проговорил он. - Просто неприятности на работе. - Она прислушивалась к плеску воды в ванной комнате. "Уже второй день он приходит с работы такой расстроенный!" - Думала она.
 
     Робка переоделся и сел к столу, на котором уже дымилась тарелка супа.
   - Ну, не томи! Рассказывай! Не мучай меня! - Поторопила она, глядя, как он неохотно кушает. Робка, стараясь говорить коротко, поведал ей о событиях двух последних дней.
  - О, Боже! - С облегчением сказала она. - Я уж думала, что у вас покалечило кого... Неприятно, конечно, когда человек, которого ты считаешь другом, говорит такие слова... Но так часто бывает, когда оба были равны, а потом, вдруг,один из них становится начальником, например, просто бригадиром, и начинает командовать... А второго - завидки берут! Я думаю, ты видел такое, в Армии, да?
   
    Потом они с Людмилкой сидели в кино, шёл индийский фильм "Материнская Любовь". Оба очень любили индийские фильмы, Робка отвлёкся, стало легче на душе. Они сидели рядышком, прижимались плечами. Он посмотрел на её выпирающий вперёд живот: "Скоро мы с тобой, Людмилка, станем мамой и папой, - подумал он.- Кто же всё-таки, родится? Девочка, или мальчик? Поживём - увидим!"
   
    Утром они с Сашей подробно обсудили, что нужно сделать, чтобы раствор был более пластичным и не забивал шланги, обязательно, перед работой, прокачать не только воду по шлангам, но и известковое молоко!
  - Давай, Саша, голубчик, давай! - Сказал ему Робка и пошёл посмотреть, как пойдёт работа с соплом, при помощи которого подаётся раствор на стену. Работа пошла! Впервые агрегат заработал стабильно. Настроение у рабочих повеселело. Каждый штукатур получил по ученику в помощь.

    Робка закончил штукатурку в кухне и пошёл посмотреть, как идут дела у других.
    Он вошёл в комнату, за дверью которой услышал оживлённые голоса. Там собралась почти вся бригада.
  - Что за собрание? - Спросил он. - Впервые нормально заработал агрегат, надо навёрстывать упущенное, иначе без зарплаты останемся! Не до перекуров теперь!
  - И отдохнуть уже нельзя! - Недовольным голосом сказала Таня Кудрявцева, жена Саши. И поплелась к дверям, за нею потянулись остальные.

     После обеда привезли зарплату.
   - Что это за порядки такие? - Злобно глядя на Роберта, подошла к нему Таня.
   - Что случилось? - Спросил он.
   - Почему у нас с Сашей не хватает дней? Мы работали все дни, а в расчётных листках их не хватает?
   - Дай, посмотрю, - сказал  Робка. Да, по одному дню в их листках не хватало. Он вытащил свой листок.
   - И у меня двух дней не хватает. Ничего, Таня, разберёмся, попрошу Степаныча разобраться с этим. Это - не повод для расстройства!
   - А почему мой Саша получил на 11 рублей меньше, чем Саратов? Разряды у них одинаковые. Или ты Саше поставил низший разряд? Себе, небось, не поставишь, а?
   - Таня, пожалуйста, не говори лишнего. Делаю всё, как положено. Обманывать людей не собираюсь. Попрошу прораба и с этим разобраться. - Лицо у Робки стало совсем мрачным.
   - Пошли работать. Время идёт.
   - Работать, работать! - Передразнила его Таня, но, всё же, побрела к своему месту.
   
     На следующий день Робка заметил, что бригада распалась на две группы. К Солохе примкнули недовольные бригадиром. Они больше собирались вместе, чем работали.
     К нему подошёл Ванька Вишкер и сказал:
   - Роберт, про тебя много плохого говорят рабочим моей бригады. Нездоровая обстановка у тебя сложилась. Надо принимать меры.
   - Я сам вижу, Иван, но что делать, не знаю, - честно признался Робка.
   
     Приходилось часто ходить по комнатам, подгонять рабочих, он старался делать это деликатно, понимал, что криком - только будет хуже. Глядя на то, как "оппозиция" больше разговаривает, чем работает, и остальные совсем разленились.
     Пришёл прораб, прошёлся по комнатам и недовольно спросил:
   - Роберт, почему работа так медленно идёт? - Роберт рассказал ему об обстановке.
   - После работы приходите в контору, - распорядился прораб. - Всей бригадой. Будем разбираться. - Бригадир передал остальным распоряжение прораба.
   - Зачем мы ему понадобились? - Спросил Толик.
   - Я, как бригадир, большинство из вас не устраиваю, - ответил Робка. - Скорее всего, меня скинут. Назначат другого, например, Солоху. - Вовка от неожиданности вздрогнул, но промолчал.
 
     В контору шли молча, задумчиво. На душе у Робки было пусто, холодно, хотелось только, чтобы быстрее всё закончилось.
     Когда все расселись по скамейкам, встал прораб.
   - В вашей бригаде сложилась плохая обстановка. Производительность труда совсем упала. Вы, дорогие мои, так совсем без зарплаты останетесь. Ваши собрания и обсуждение бригадира я не собираюсь оплачивать!  Давайте, будем разбираться. Пусть недовольные Робертом выскажутся здесь, перед всеми, разберёмся, кто прав, кто виноват. Кто желает?
   - Давайте, я скажу, - встал Солоха. Его нервные руки беспощадно мяли забрызганную раствором кепку. - Работа бригадира в корне неправильная. Он не желает класть в раствор больше извести, хотя мы все видим, что раствор постный, с ним тяжело работать. Он лично проверял работу агрегата и этим сковывал инициативу Кудрявцева, командовал сам всеми.
     А по-моему, так: дал задание каждому, и пусть работают! Нечего за нами следить! Через каждые пол-часа прибегал к нам, следил за нами, вместо того, чтобы самому работать! Часть людей постоянно занимаются посторонними работами, вместо штукатурки. В общем, командование бригадой надо в корне изменить! - Сказав всё это, избегая взглядов, Солоха сел.

     Роберт внимательно слушал, молчал. На душе было - просто отвратительно, но, надо говорить. Он встал:
   - Из речи Солохи следует, что работу надо менять в корне. Самым лучшим выходом будет замена бригадира. И работа наладится. И просто, и хорошо! Теперь о постном растворе: слишком жирный раствор - сильно трескается и отстаёт от стены, а это - брак! Об агрегате: только после моего "личного вмешательства и сковывания инициативы Саши" стал стабильно работать агрегат! А в том, что я постоянно хожу проверять вашу работу, виноваты вы сами. Если бы вы нормально работали, а не перемывали мои кости, я бы, с удовольствием! вас не проверял!
   
     В том, что мало людей работало на штукатурке, я не виноват. Забетонировать местные заделки в панелях перекрытия было необходимо, сами понимаете, на схватывание бетона необходимо время, иначе была бы задержка с потолками, опалубку быстро не снимешь. Закончить кирпичные перегородки тоже было необходимо, как и убрать мусор, он сильно мешает при штукатурке.
     Часть людей постоянно забирали на разгрузку кирпича, по приказу прораба, а не выполнить его распоряжения я не мог... Вот, и всё... - Роберт сел.

     Наступило неловкое молчание. Прораб сидел, потирая лоб рукой, у него разболелась голова.
   - Я знаю одного старого кадрового рабочего, он несколько лет работал на агрегате. Подошёл я однажды к нему, а он говорит:
   - Известь очень плохая, кладу больше половины в раствор, а он - всё-равно, не пластичен. - Так, может, и у нас, плохая известь? Тебе что, Роберт, извести жалко?
   - Мне не извести жалко, мне не хочется, чтобы раствор от стены отваливался! - Буркнул Робка. - Хорошо, будем больше извести класть в раствор. - А в голове больно стучало: "Ну почему я такой беззащитный? Почему мне так больно? Послать бы их всех подальше! Что я, подлость какую совершил? Не хотят, чтобы я был бригадиром, пусть требуют другого!"- Он вздрогнул от резкой трели телефонного звонка.
   - Да, - тихо проговорил в трубку прораб, - хорошо. Роберт, тебя.
   - Скажите ей, пожалуйста, что я скоро приду. - Попросил Робка. Он сейчас был не в состоянии разговаривать с Людмилкой, тем более, при таком количестве людей.

     Прораб повторил его слова и положил трубку.
   - Кто ещё хочет высказаться? - Спросил прораб. Все молчали. Слышно было, как муха жужжит, и бьётся в стекло.
   - Можно? - Прервала Люся томительное молчание. - Володя здесь всё правильно сказал. И этим высказал мнение бригады. Хочу добавить только одно: не доверяет нам бригадир нисколько! По 10 раз приходит и проверяет нашу работу, то одно ему не нравится, то другое! Мы, ведь, и сами видим, как надо работать!
   - Люся! Я, с огромным удовольствием, вообще бы не проверял вашу работу! Но для этого, и ты, и другие, должны, как положено, с хорошим качеством, делать свою работу, понимаешь? А если у тебя штукатурка "ровная", как морская волна, я, поневоле, вынужден указать тебе на это!
     Работайте так, чтобы жильцы нам в будущем спасибо сказали, а не кляли нас последними словами! А вам, до этого, пока ещё, очень далеко! Поэтому, пока я бригадир, я и дальше буду вас проверять! Меняйте бригадира! - Робка сел. Плечи его ссутулились, Сердце ныло так, что он невольно зажал его рукой.
   
     Прораб посмотрел на него несколько секунд и сказал:
   - Роберт, учти свои недостатки и исправь их. Остальных прошу прекратить эти закулисные разговоры и старательно работать. Ещё раз говорю: оплачивать ваши собрания я не собираюсь! Всё, товарищи, мне надо в Даугавпилс ехать.
   
     Роберт тихо  открыл дверь в комнату. Работал телевизор, который никто не смотрел. Он заглянул в спальню. На кровати, бочком, лежала Людмилка и горько плакала.
   - Что случилось? - Испуганно спросил он, присев на краешек кровати. Плечи её стали вздрагивать сильнее. - Ну что ты! Пожалуйста, перестань плакать! - Попросил он.

     Людмилка подняла на него заплаканные глаза:
   - Ты почему не захотел подойти к телефону? Я ждала тебя, ждала, а тебя всё нет. Я же волнуюсь! Я не выдержала и позвонила... А ваше сиятельство даже поговорить со мной не соизволили!
   - Не сердись, Людмилка, прошу тебя! Я не мог подойти... Не было сил... Меня в это время на собрании бригады по косточкам разбирали... В общем... бригадир из меня - никакой! И в этот момент ты позвонила... Не мог я при таком количестве людей с тобой говорить, понимаешь? - Он рассказал ей о собрании. - Если бы ты знала, как мне это всё надоело!
     Когда я был просто рабочий, я старательно выполнял свою работу... И все были довольны... И мне было хорошо... А сейчас... Я должен каждый свой шаг всем втолковывать!  Ну почему они не понимают, что надо работать, чтобы зарплата хорошая была? А они не работают, а собираются и кости мне промывают! Так хочется от этого бригадирства отказаться! Наверно, Вовка об этом только и мечтает! Не стоит ему доставлять такое удовольствие!
   - И правильно, Робка! - Слёзы у Людмилки высохли. - Ничего, всё образуется!  Просто они не привыкли к тому, что ты был такой, как все, а теперь командуешь ими. Необходимо время, чтобы они привыкли к новому положению.  Главное - это то, что мы любим друг друга, а остальное, не так важно, правда?

     Знаешь, я думаю, если и дальше будет такая нервотрёпка, плюнь на всё это, откажись от бригадирства! Здоровье - дороже!  Зачем тебе это всё? Главное - это семья, дети, а остальное всё - ерунда!
     Иди, раздевайся, мойся, будем ужинать. - Она обняла его, нежно поцеловала в губы.
   
     Было восемь вечера, когда они вышли погулять. Шли к сосоннику, своему излюбленному месту прогулок.
   - Знаешь, Людмилка, как подумаю, что завтра на работу... Так не хочется идти... Как тогда, давно, когда я с Шуркой Синяковым подрался... Ну, когда в столярке работал...
   - Да помню, помню, - улыбнулась она. Недалеко от дороги Кудрявцевы поливали свои грядки.
   - Может, пойдём назад?  - Нерешительно спросил Робка. - Так не хочу видеть их лица, тем более, говорить!
   - Ну да! Ещё чего! - Решительно возразила Людмилка. - Какое нам до них дело?  - Взяла Робку за руку, притянула к себе, поцеловала в губы, стала что-то весёлое рассказывать из своего детства... Они пошли дальше. От  старания Людмилки улучшить его настроение, ему и вправду, стало легче, на душе повеселело.
    Только поздним вечером они пришли домой и легли спать, весёлые и  довольные друг другом.
    
    В следующие дни работа пошла веселее. Собрание, всё же, подействовало, люди стали дружнее работать, перестали собираться по углам, терять время на праздные разговоры.
   Да и начальство больше не отрывало людей на другие работы, все работали на штукатурке. Приближался конец месяца. Однажды к Роберту подошёл прораб и сказал:
 - Я сделал прикидку зарплаты, получается около четырёх рублей в день... Надо оставшиеся дни поработать на кладке 27 кв. дома. Необходимо показать максимальную выработку! Никаких перекуров! Накурились уже за этот месяц! Иначе, сам понимаешь, зарплата будет, совсем плохая!
 - Соберите весь инструмент, подготовьтесь к переброске на 27 кв. дом, завтра с утра перевозимся и на кладку. Прораб сказал показать максимальную выработку, иначе останемся без зарплаты, - сказал Роберт рабочим.
   
    Кладка пошла медленно, дул довольно сильный лобовой ветер, жилку выгибало дугой. Роберт попросил Люсю, работавшую в центре стены, поставить маяк, т.е. жёстко закрепить жилку в центре. Та зло посмотрела на него и сказала:
  - Да ну вас всех! Сами ставьте! - Роберт сдержал в себе вспыхнувшее нехорошее чувство, молча прошёл к её месту, поставил маяк. Прошли два часа работы. Сашка Кудрявцев слез с подмостей, сел возле стены, вытянул ноги и закурил.
  - Саша, пожалуйста, закончи свой кусок, бригада ждёт! - Попросил Роберт.
  - И покурить уже нельзя! - Пробурчал Сашка и полез на подмости.

    Кто-то из каменщиков зацепил кельмой за жилку и сорвал маяк.
  - Люся, поставь маяк! - Сказал Роберт.
  - Да ну тебя! Сам ставь! - Огрызнулась Люся.
  - Я что, по десять раз тебя должен упрашивать? - Взорвался Роберт. - Не хочешь работать, уходи отсюда! - На лице Люси появился и исчез испуг.
  - Ух ты! Как он с нами разговаривает!  - Удивлённо посмотрела она на Солоху.
  - И правильно делает! Нечего ему на нервах играть! Не хочешь работать, вали отсюда! - Взорвался и Вовка. - Он же вам, лодырям, говорил, что оставшиеся дни надо, как следует, поработать! - Люся торопливо поставила маяк и дальше старалась работать изо всех сил.
 
    После обеда дело пошло веселее. Подходил к концу очередной ряд, который не выложил только Кудрявцев. Он опять устроился на подмостях и закурил.
  - Саша, не заставляй себя ждать! - Сказал ему Роберт.
 -  Час отработал, имею право закурить! - Невозмутимо ответил Кудрявцев. Робка молча прошёл к его месту и стал докладывать его часть кладки под взглядами остальных. Сашка поднялся: - Ладно, давай, сам буду ложить!
 
    На рабочих местах постоянно не хватало, то кирпича, то раствора, и подсобники шевелились, как мухи осенью, и их надо было постоянно подгонять. "Ну неужели люди ничего не понимают? Работают так, как-будто это только мне надо. От общей работы же зарплата зависит!"
   
    Около восьми утра все собрались, подошёл мастер.
  - Ну, как дела? - Спросил он.
  - Дела наши плохи, - начал бригадир, - только вчера утром просил бригаду показать максимальную выработку, иначе зарплата будет совсем плохая... Прошу Люсю поставить маяк, та огрызается: - Сам ставь! Кудрявцев садится и курит, а его кусок стены не закончен, заявляет: - Час прошёл, положено курить!
  - Вон, в бригаде Вишкера курят! А нам почему нельзя? - Зло закричал Сашка.
  - Ну, я же объяснял! Сам же потом орать будешь: - Почему зарплата такая?- Нервно сказал Робка. - Неужели у вас сознательности совсем нет? Мы, ведь, хорошую зарплату только в одном случае будем иметь, если будем старательно работать! Неужели не понятно? А получается, что это только мне надо, а вам всё - до лампочки!
  - Брось, Роберт! - Вмешалась Таня Кудрявцева.- Тебе бы кнут в руки и погонять нас, как каторжников! А мы - не каторжники! Понял?
  - Ну как вы не поймёте? Это же для нас всех! Не для моей карьеры! Я не цепляюсь за бригадирство! Если я уже так плох, выберите другого! Солоху, например! Мне эта нервотрёпка не нужна! Я больше не хочу! - Бледнея, выкрикнул эти слова Роберт.
  - Я не буду бригадиром! - Буркнул Вовка.
  - Но, пока я бригадир, я буду требовать от вас хорошей работы! Я не дам вам лодыря гонять! Стройка - это тяжёлая работа, вы сами её выбрали. Хотите иметь хорошую зарплату - Работайте! Ещё раз говорю: не устраиваю вас, требуйте другого бригадира! Пошли работать!

     В этот момент к ним подошёл Иван Вишкер.
   - Роберт, Солоху прораб требует в  контору.
   - Зачем я ему понадобился? - Удивился Вовка.
   - Не знаю, - ответил Вишкер, - он мне не говорил.
   - Ладно, я пошёл,- посмотрел на Робку Солоха.
   - Иди, конечно, раз вызывает, - сказал Робка.
 
     Солоха пришёл примерно через час.
   - Роберт, меня Степаныч посылает работать в Индру, велел подобрать трёх человек.
   - Подбирай, - ответил Робка.
   - Да, ещё, если кто не согласится, прораб сказал, что применит диктатуру, - добавил Вовка. 

     После долгих споров с Солохой согласились ехать Янка Прикня, Васька Молчанов и Толик Степанчук. Двое болели, один в отпуске, итого: остаётся шесть человек.
     Утром, с грузом кирпича, на объект прибыл прораб. Он затребовал к себе обоих бригадиров и сказал следующее:
   - Мне начальство велело форсировать работы на кладке общежития. Штукатурку временно прекращаем. У тебя, Гринцевич, сложилась нервозная обстановка в бригаде и осталось мало людей. Поэтому принято решение объединить вас с бригадой Вишкера. Башенный кран на объекте пробудет до октября.  К этому времени мы должны закончить общестроительные работы.
   
     Людьми будет командовать Вишкер. Ты, Иван, особенно нажми на недовольных, в крайнем случае, пару человек выгоним к едрене фене, остальным будет урок! Дисциплина должна быть жёсткой! Выработка на кладке должна быть высокой! Такая установка начальства!
   - Ну, и слава Богу! - Сказал Роберт. - Хоть отдохну от этой нервотрёпки! - Он подошёл к своим людям и сказал:
   - С этой минуты вы все переходите в распоряжение Вишкера! Я - больше не бригадир! Так что, будьте счастливы!
   
    "Вот и хорошо! - Думал Робка. - Никаких забот! Кирпич за кирпичом! Количество и качество! Как там Людмилка? В последние дни ей уже трудно ходить, видимо, совсем уже скоро"
   
     Роберт проснулся в пятом часу утра от сдерживаемых стонов Людмилки.
   - Что с тобой, моя девочка? - Его лицо было бледным, испуганным.
   - Кажется... началось...- С болью в голосе прошептала она.
   - Держись, моя хорошая, значит, уже скоро у нас малышка появится... Ты же у нас сильная, правда? Ты должна всё выдержать!
   - Страшно, Робка! Как страшно! - Её голос прерывался от мучительных болей. Он гладил её лицо, тоненькие пальчики, светлые волосы.
   - Всё будет хорошо, Людмилка, вот увидишь! - в его голосе чувствовалась уверенность, от которой у неё на душе стало спокойнее.
   - Позвони маме, - попросила она.

     Робка набрал номер роддома, слушал длинные гудки, наконец трубку подняли:
   - Я попробую отпроситься, - ответила мама, - не клади трубку. - Через несколько минут она сказала: - Я скоро буду.

     Когда она вернулась домой, Робка уже одевался:
   - Спасибо, мама, теперь мне не будет страшно уходить!
   - Скоро твоим мучениям придёт конец, доченька, - склонилась над Людмилкой мама. - Я троих родила... и ты родишь... Всё будет хорошо!

     Людмилка рожала почти двое суток... И только когда у неё уже совсем не стало сил, врач начала делать стимуляцию, чтобы ускорить роды. Их дочурка родилась в 19 часов 11 июня 1970 года.
 
     Когда он открыл дверь в комнату, мама сидела за столом, читала газету.
   - Как Людмилка? -С тревогой в голосе спросил Робка.
   - Врач говорила, что через час, или два... - Ответила она. Робка включил телевизор, смотрел на экран, но совершенно не понимал, что там происходит. Не выдержал, позвонил.
   - Не звоните больше, пожалуйста, - ответили ему, - мы сами позвоним, когда ребёнок родится!

     Время тянулось невыносимо медленно.  Резко прозвучала трель телефона, мама, сидевшая ближе к нему, подняла трубку.
   - Алло! Да? Родила? Слава Богу! - Расцвело в улыбке мамино лицо и она стала слушать дальше. - Спасибо  вам огромное! Дай вам Бог здоровья! - И положила трубку.
   - Девочка, Робчик! Беленькое личико, длинные чёрные волосики, 3 кг 550 граммов, 55 см рост!

     Робка вскочил, как сумасшедший и заорал во всё горло:
   - Урра! - Бросился к  дверям, выскочил на лестничную площадку, рванул, не постучав, двери квартиры Борозенцевых, заскочил в комнату, увидел сидевшую на диване Тасю, схватил её в охапку, поднял в воздух, прокрутил, поцеловал в щеку.
   - Дочка у нас, Тасенька! Дочка!
   - Поздравляю, Робчик!  - Просияла Тася, обняла его и поцеловала в щеку.
   - Ну, я побежал! - И он исчез за дверью.
   - Дорогие мои, Гайда и Винцис!  У нас дочка родилась!  - Провозгласил он и обнял их, сразу двоих, Августовых, вторых соседей по площадке.
   - О! Невеста нашему Айвару будет! - Воскликнула, улыбаясь, Гайда.
   - Заходите к нам! Надо это событие отметить! УХ, и напьюсь же я сегодня!
   - Первый раз в жизни тебя пьяным увижу! - Засмеялась Гайда. - Так заходите! Да? - и Робка вернулся домой.
 
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/03/18/181