Луч света в диске луны. Барханы времени. Глава 16

Глава 16. Возврат в тартар.

Изба за день заледенела снаружи. Не знаю, как насчёт присутствия светлых, но мороз ударил крепко — ниже минус тридцати по ощущениям. Я шёл впереди, выискивая чему зацепиться взгляду, чтобы запомнить дорогу. Вот те деревья, что стали отправной точкой для поиска пути к дому бабы Яги. Белеющие кости иных скелетов были перемешаны с вещами. Некоторые из них были в достаточно приличном состоянии, чтобы представить строение человека на уроке биологии, по теме анатомического строения тела.

Мы выбрались с этого плавающего острова как посуху. Ветер заметно посвежел, что приходилось двигаться все быстрей и быстрей.
-- Ну, что ж внучек. Дальше я не пойду.
-- Спасибо, бабушка, что приняла меня как сына.
-- Ты мне сын и есть.
-- Да, так и есть. Ты стала для меня матерью, когда выхватила из рук смерти.
-- Мне не хотелось бы тебя отпускать одного, да только что с того. Берегись только зомби — их сейчас что-то чересчур стало много рядом шнырять.
-- Одного видел — считай их всех видел. После первой встречи во вторую их уже не испугаешься. - Странно, что я не поседел — очень странно. Но прочувствовал как шевелятся корни волос, удавкой затягивая узлы на кадыке каждой случайно заблудшей блошке.
-- Так ты что, ни ножа ни меча с собой не возьмешь?
-- Есть у меня меч.
-- Зомби таким не испугаешь. Жаль, что перегнили все. Хотя постой. Есть у меня ещё один клинок.
-- Разве я не все посмотрел?
-- А ты пройди в ту сторону.
-- Это к костям?
-- Да, посмотри там на цепи.
-- Эка... - Я оторопел, глядя на помесь топора, косы, и кувалды с мечом — одновременно.

Скелет, на котором лезвие было нацеплено, был крупнее меня. Цепями примотанный к левой ноге замок в виде железной колоды, также был как новый. В этой грязи железо оказалось целей чем было в скрытой кладовой бабы Яги.
-- Вот каков мой кладинец! Не прятала, все время на глазах, так он и не сгнил.
-- Меч-кладинец. - Ой, что то плохо мне.

На деле это коса, что-бы косить деревья. Это стало видно из того, как его надо одевать. В смысле меч только в руку возьми, и уже можно рубить. Этот же столь тяжёл, что взять его можно только прикрепив один конец цепи, идущий от раздвоения длиной рукояти секиры к карабин-подобному устройству на кожаном наколеннике, что надевается на левое колено. Цепью же регулируется шаг дровосека. Вопрос решается зацеплением цепи за щеколду на поясе, что препятствует излишне широкому шагу. Тяжесть пудов под шесть или больше — одно точно, что весу больше, чем во мне. А во мне сейчас где-то восемьдесят или девяносто килограмм. После того, как взвалил такую ношу себе за плечи, дыхание превращается в тихий ветерок, что пытается противостоять шквальному ветру выдоха.

Вот как выглядел железный дровосек. Это его походка — семенящая с прямыми ногами. Узнаю его в себе. Брать такой подарок или нет? Если хоть часть из тех рассказов про чёрный лес правда, я отказываю себе в праве не принимать этот подарок. Выброшу, если что. Подобная железка, сама по себе удивительная находка. Ничего более продуманного не встречал — не натирает, и носится так, что привычка к ношению вырабатывается почти мгновенно. Вот только с прямыми ногами проблема — левая вылетает из-под меня постоянно, а правой пытаешься скомпенсировать ускорение быстрой перестановкой, и поворотом торса, чтобы заведённая за крюк цепь на середке пояса удержала бы меня на прежнем курсе, без излишнего раскачивания моей нелёгкой походки.

Ничего так: практическая возможность ходьбы доказана , вот на далёкое расстояние я могу пожалеть.
-- Вижу ты разобрался с моим подарком. Другие не могли его поднять. И через болото тащить боялись — думали, что утопят.
-- А я не утону? - Чего то поздновато как-то — времени сколько потерял.
-- Понравился ножичек? Я его вместе с прошлым владельцем донесла, и ничего — не утопла.
-- Ты его в корзине принесла. Она будет плавать что бы ни случилось.
-- Вот корзину не дам. Ишь ты какой! Что не дай — все мало.
-- Так я не про то — корзину твою никто кроме тебя не подымет. Я про то, что я могу провалиться вместе с этим ножиком вместе.
-- Зато он тебе пригодится ещё не раз потом. Говорят, что очень редкий экземпляр — горные мастера ковали.
-- Горные мастера — это гномы что ли?
-- Не знаю гномов, а горных мастеров встречала — это такие низкорослые бородачи. Лучше этих мастеров я ещё не встречала.
-- Я тоже. В смысле лучше мастеров, способных такое создать, не встречал в обоих мирах.
-- Ты про что?
-- Так. О снах, наверное. Потому как не знаю, как назвать то, чему не могу предъявить доказательств. Чему вера в мой рассказ, было бы единственным отражением в этом мире.
-- Ну я тоже бываю в других мирах. В раю. Там столько всякой еды. Всякой. И вся — на мой вкус. Пусть Лель-Еран говорит, что это — сон. Только он для меня реальней, чем вся моя здешняя жизнь. У тебя так же?
-- Не скажу, что так. Тот мир похож на эту жизнь — один в один, что путаюсь бывает, что реальней. Только жизнь для меня, что в том мире, что в этом: все едино — похожа на ад.
-- Хорошее все равно есть.
-- Думаю, что истинно хорошему, не извращённому, есть место даже в аду.
-- Ты посмотри вокруг, как прекрасно всё. До чего же мудро и всё на своих местах устроено в болотах.
-- Не могу оценить, не прожив здесь достаточно времени. Благодарю тебя, Яга, за всё.
-- Да как же мне внуку моему не помочь.

Я зашатался по старому следу обратно, вырабатывая устойчивость к новому распределению веса. Один шаг мимо, и уйду рыбкой, в гости ко своим старым сапогам. Приходится вырабатывать стиль хромого калеки — насколько же был мощным тот мужик, которого Яга принесла в своём подобие кошёлки. Странно, но став тяжелей, стал испытывать меньше проблем с устойчивостью. Это наверное только часть заслуг сапог. Меч это, или секира, или на самом деле, коса для покоса деревьев — сбалансирована строго, что если торсом идти в такт, то на колено упор не ложится. Чтобы рубануть, нужно немного согнуться, и двумя руками вынести топор вперёд. Как дойду до сухостоя — поразомнусь.

День очень быстро катился к своему закату, как я дошёл до сухостоя и проторил дорогу в две автомобильные полосы, тренируясь, чтобы оценить качество нового инструмента. И так это качество мне понравилось, что я забыл на часок про время. В сказках были такие слова: «махнул налево — пролегла улочка, направо — переулок». Что интересно — налево рубилось раза в два легче, и дорога действительно выходила с расстояние между двумя соседскими домами в обычно застроенном городском квартале бедноты. Притом можно было безопасно на излёте подставить другое плечо. Но для хорошего замаха направо надо было бы перецепить наколенник на правое колено, и пояс перецепить вверх ногами. Подумаю потом, как убыстрить процесс. Ведь чувствую, что можно прям мельницей пройтись сквозь средний лесок не стоя на одном месте даже десяти секунд, если направо подрубать не придётся. Очень продуманно. Зачем, правда, такой топор дровосекам, мне не совсем ясно.

Уже третьи сутки заканчиваются, что означало, что староста уже мог стать упырем каким-то. Быстрей уже идти не получается: чуть увеличиваю размах шага, и нога начинает цепляться за цепь. Нет, уж лучше опоздать, чем вовсе не дойти до финиша.

Прилечь лишь бы где — ближе к вечеру свет луны сардонически улыбающимся серпом блестел в невесёлом небе, предъявив миру слепой оскал ослепительных «как бы» зубов. Но было бы неверно остановиться не найдя прибежище с дороги, поскольку ночные твари не привередливы в степени готовности еды к потреблению.

Едва дошёл до первых попавшихся ёлок, забрался под тяжёлые лапы нижних ветвей как под одеяло, чтобы с самых корней древнего дерева поторопить наступление следующего дня.