Зимний поход

               

Посвящается простому веселому
человеку: другу, коллеге – Рафику
Шаймагсумову.


       И в декабре полуденное солнце стоит высоко. Безветренно, дым от костра поднимается отвесно вверх. После городской суеты и сборов, оказаться в тишине гор, сверкающих  первозданной чистотой, кажется просто раем.
       Вот и  закоптелый чайник запыхтел, вздувает щёки, выпуская пар из ноздрей. В горах вода вскипает быстро. С полчасика подкрепимся и в путь.
- Рафик, не забудь набрать кипятка в термос, по дороге еще пригодится.
- Думаешь, до вечера не дойдем? – неуверенно спросил напарник.
- Забыл что ли, перевал под три тысячи будет, затемно дойдем, на перевале будет холодно.
Рафик невесело посмотрел на свой рюкзак: - Да, вещей набрали многовато, тяжело будет идти. У меня килограммов под тридцать будет рюкзачок то.
- И у меня тоже не легче, только патронов на пять кило потянет. Думаю, на недельку должно хватить.
- Ладно, подкрепимся и пойдем, время уже первый час, - закрывая крышку термоса, сказал Рафик.
      Дорога до охотничьего домика не близкая, отсюда километров двадцать семь будет. По ровной дороге можно часа за три пройти, здесь же дорога через перевал идет. Идти, конечно, по дороге легче, но за ночь снега навалило прилично. Руслан, водитель почтовой машины, категорически отказался ехать дальше, заявил, что это ГАЗ-53, а не вездеход. Мы заранее были готовы к такому варианту продолжения путешествия, поэтому без лишнего разговора и выгрузились.
      Вокруг такая красота. Здесь нет скал, но холмы очень высокие. Они нагромождены друг на друга как детские кубики. На фоне ярко белого снега, чернеют островки кустарников. Деревьев нет, говорят их вырубили монголы, в те далекие годы. Но от этого эти места хуже не стали. С детства привык бывать в этих горах. Сначала с отцом, каждое лето вывозили пчел в горы, а позже с братьями, такими же заядлыми охотниками как я. Люблю эти горы: суровые и величавые зимой, яркие от разнотравья и полноты жизни – летом.
- Саша, кончай ворон считать, пора, - Рафик, не торопясь, прилаживал армейский рюкзак на плечах. - Ничего не забыли? Кажется, нет. Ну, с Богом, пойдем не спеша. Дорога неблизкая, - негромко разговаривая как будто про себя, Рафик пошел вперед. Человеку, идущему сзади, по протоптанной дорожке идти легче. Вообще то моего напарника зовут Рафаил, но я не помню, что бы его звали иначе как Рафик. Не очень высокого роста, с широкими плечами, мне напоминает былинных героев. Веселый и добродушный, лучшего спутника на охоте не сыщешь.
- Здесь весной до самого мая не пройдешь, снега будет много. В низинах снега наносит очень много, человеку по поясь будет – завел разговор я. – В прошлую осень снег выпал рано, в начале ноября. Тогда еле выбрались отсюда на ГАЗ-69. Машина снег толкал буфером. Вдвоем шли впереди машины, ногами на ощупь определяли наст, проторенный машинами. Иначе машина проваливалась в снег по самое брюхо – продолжил разговор.
- Сколько же шли? – не оборачиваясь, спросил Рафик.
- Четыре часа поднимались на перевал, на спуск веселее пошли.
        Снег тяжелый, под ногами гурчит. Дорога, петляя меж холмов, вверх тянет.  Идет долго вверх, а потом, как бы давая передышку, малость в низ. На небе ни облачка, синее. Солнце весело пригревает. Только глазам больно, сильно ярко отсвечивает снег, глаза слезятся.
        Охотникам в месте скучно не бывает. Слишком много интересных случаев случается в походах. Все не пересказать. Идем, на перебой рассказываем друг другу разные истории.
       Слово за слово и не заметили, как время уже к шести часам вечера прибило. Начало темнеть.
- Привал!- завалился рюкзаком на придорожный кустарник Рафик. Хотя шли друг друга заменяя, подустали прилично. Рюкзак начал тянуть на все пятьдесят кило. Тут еще и ружье, таким тяжелым оказался.
- Минут пятнадцать можем отдохнуть, да и фонарики достанем. Скоро совсем темно станет,- подыскивая место для отдыха, согласился я. Невысокий кустарник у дороги, мне показался удобным. Такой способ отдыха очень удобен: во-первых: высоко, вставать с рюкзаком на плече легче, во-вторых: в рюкзак снега не набьется, в-третьих: мягко, кустарник пружинит под тобой.
Пятнадцать минут прошли быстро, нужно идти. Прилаживая рюкзак, почувствовал, как больно давит на плечи. Разгоряченные ходьбой, видимо, не заметили усталость. Остывшее тело, как-то сразу начало ныть.
- До вершины, километра два будет? – прикидывая на глазок, спросил Рафик.
- Да нет, больше. Еще пару лощин надо будет пройти. Перед последним подъемом родник должен пересекать дорогу, - ответил я, оборачиваясь.
- Родник снегом замело, не увидим, - заметил Рафик.
- Там приличная канава была, должно быть заметно. Место приметное, - ответил я.  «Надо еще дойти», - невесело подумал про себя. Подъем стал круче. Каждый шаг давался с трудом. Через метров пятьсот поднялись на очередную вершину холма.
- Отдохнем минут пять, вспотел весь. Надо горячей воды попить, - предложил напарнику. Рафик молча опустился на ближайший кустарник. Ему тяжелей, лишний вес дает знать. Я привалился на соседний кустарник. Рафик вытащил термос, налил кипятка в крышку-стакан и протянул мне.
- Сам выпей, - отказался я.
- Надо отдышаться, с непривычки ноги гудят. Давно такой марш-бросок не делал. Последний был на Саланге, - Рафик, отрицательно качая головой, кружку вложил мне в руки.
 - Афган вспомнил, - прихлебывая кипяток, улыбнулся я.
- Ну, тогда помоложе был, да и страх подгонял. Двадцать км на одном духе пробежали, пока не встретили следующую за нами колонну, - повеселел Рафик.
- Афганцы напали что ли? – поддержал разговор я.
- Точно не знаю, как там случилось. Подорвались первые две машины, колонна была большая - машин двадцать пять или тридцать. Началась паника, все соскочили с машин, и давай назад. Как нас потом какой то командир, танкист кажется, матом крыл! Обратно на машинах привезли, часа два ехали. Сами потом удивлялись, ничего себе пробежечка, - наливая себе кипяток, смешно покачал головой.
      Рафик у нас «афганец». Из числа партизан, которых собрали на скорую руку, за ночь, и отправили в Афганистан. Только, через дней двадцать узнали от родных, что наш коллега призван на службу в роту связи. Четыре месяца отслужил, пока не заменили кадровыми солдатами. Даже медаль имеет. Удостоверение выдали, ну разные льготы там.
- Не так темно, без фонаря можем идти. Снег подсвечивает, - заметил я.
- Встали что ли? – без энтузиазма спросил Рафик.
- Остынем, хуже будет, - очищая с ружья снег, ответил я.
-Ой, блин, плечи не держат, натер, кажется, - пожаловался Рафик. – Не ночевать же здесь, пойдем,- вставая, покряхтел.
      На спуск пошли легче, за то в лощине снега было много. Идем по колено в снеге, приходится чаше отдыхать, прямо на ногах. Стоишь, согнувшись, что бы хот на время разгрузить ноющие плечи. Особенно тяжело дается последний подъем, на самый перевал. Отдыхаем через каждые сто метров. Стало совсем темно, луна еще не взошла. Ноги уже не держат, подгибаются. Идем молча, не до разговора. Только слышу хриплое дыхание Рафика, при свете фонаря видно как пар поднимается с головы. Вспотел сильно.
- Голову не простуди, холодно, градусов тридцать будет, - между тяжелыми вздохами проговорил я. Рафик в ответ просто махнул рукой.
- Осталось чуть-чуть, вниз легче будет,- больше для себя, прокричал я.
     Наконец то, подъем кончился. Оба упали прямо на дорогу, на рюкзаки. Даже не верится, что позади наши мучения. «А звезд сколько, боже мой!», - пронеслось в голове. Вокруг тишина. Даже волки не воют. На такой высоте зимой нечем прокормиться. Вся живность забилась в глубокие норы и спят. Другие в низ к речке подались. Там прокормиться легче. На сон клонит. Спать нельзя, замерзнем, здесь ветрено. Остываем быстро. Прошло минут десять – пятнадцать наверно, плохо соображаю. Пора вставать. Только страх за товарища, который может замерзнуть на смерть, заставило меня встать на четверинки. – Вставай Рафик, замерзнешь. Рафик приоткрыл глаза и сказал: - Пол часа отдохнем, устал сильно.
- Нельзя, уснем, больше не встанем – замерзнем,- прохрипел я. – Надо идти, вставай, - начал тормошить его. Тормошил его пока не встал. Он сам понимал опасность. Время восемь часов, уже седьмой час идем. Плечи перестали чувствовать боль, боль переросла в тупую усталость. Хотелось только лечь и уснуть. Через метров пятьдесят лег я. Теперь настала очередь Рафика тормошить меня. В полубреду прошли этот километр ровной дороги на самой вершине перевала. И сколько раз тормошили друг друга и не вспомнит.
       Наконец дорога пошла вниз. Таскать рюкзаки на плече больше нет сил. За лямки потащили, как санки. Гораздо легче стало идти, снега почти нет. Потихоньку ожили. Идем и смотрим друг на друга, смеемся. На душе было и радость, и удивление. Ошалело твердили: прошли!
     Это, потом, гораздо позже осознали: были на волоске от смерти.
     На полпути спуска, неожиданно, кончился снег. В долине снега не было. Пришлось, изрядно потрепанные рюкзаки, опять взвалит на плечи.
      Взошла полная луна. Ее холодный свет высветил долину наших грез. Вот она: таинственная в лунном свете, покрытая арчовником – деревьями, возраст которых может быть несколько столетий, источающие тонкий аромат хвои, райский уголок. Далеко внизу серебром отливается речка – Лагланка. Душой чувствуешь: такая красота стоит наших трудов и тянет нас в эти места снова и снова словно магнитом.
      Только в двенадцатом часу ночи пришли к охотничьему домику. Как в бреду помню, каким способом открыли дверь с секретом и затопили чугунную печь. Завалились спать, в чем были.   Последнее что помню - это мысль промелькнула, где-то в глубине сознания: кто же погасит свечу….


____

Питер, 03. 2012г.