Юрию Казакову Мы будем жить в стране медведей

ЭТОТ ОТРЫВОК Я ВОССТАНОВИЛА ДЛЯ ЮРИЯ КАЗАКОВА В СВЯЗИ С ЕГО сильным и правдивым отзывом 15.01.15 в 19:54 на мою статью "Поклон из России".
Юрий Казаков написал о некоторых ублюдках, говорящих: " Вот, уступили бы Россию немцам, и мы (то есть ублюдки) пили бы сейчас пиво баварское и ели бы жареные колбаски." Хрен с редькою ели бы вы сейчас! Вас бы и на белом свете не было! Немцы пришли уничтожить "недочеловеков"! В том числе юношей и девушек, которые впоследствии, благодаря Победе, выжили и стали родителями." (конец цитаты)


(Отрывок из мемуаров)...Разговоры ограничивались пересказыванием слухов, передавашихся посыльными, разносившими еду, от одного опорного пункта к  другому.
Мечтали о скором, якобы предстоящем, отводе в тылы. Надеялись на подкрепление, которое якобы уже видели в Дно. Хиобсовы послания о прорывах Советской Армии на озере Селигер, на юге у Миллерово и под Демянском...

Что будет после победы ? И такой вопрос мы задавали себе. Причем, кроме победы, нам ничего в голову не приходило. Но голова трещала уже от пережитого в эту военную зиму 1941/42 годов.
Уже тогда казалось невероятным, что Советский Союз будет сломлен. Где-то на Урале наша армия будет остановлена. Вдоль пылающей границы с большевизмом мы построим опорные базы. Будут прорывы в Азию, то и дело будут стычки с Советами.

С оружием в руках МЫ БУДЕМ ЖИТЬ В СТРАНЕ МЕДВЕДЕЙ, но регулярно получать длительный отпуск. Пятидесятилетние соотечественники и ПОДНЕВОЛЬНАЯ РАБОЧАЯ СИЛА будут работать в Германии. Германия превратится в рай для нас, отпускников. Мы, одетые в униформу, не могли себе представить ничего другого, кроме военной службы. Мы видели себя вооруженными

стражниками великого германского рейха, обязанными ещё десятилетия провести в бункерах, однако не в таких несчастных  ямах, как на Демянском фронте, а в роскошных бетонных кубах, как на Атлантическом валу. Как приятны были там вечера! Как много было пива и водки, как вкусны были отбивные из конины, как безопасна служба! Боже мой, один убитый и четыре раненых за полгода!

Казалось, века прошли между той зимой на западном валу и этой зимой в России! Я прибыл на позицию около Антоново, когда самое худшее уже произошло: 9 января войска Советской Армии пошли в насtупление - месяц спустя окружение сомкнулось.

Была прервана какая бы то ни было связь 16 - ой армии с тылом. 70 километров отделяли нас от вновь формируемого фронта под Старой Руссой.
Я прибыл, чтобы обучать группу новичков. От старой роты остались в живых четыре человека.

Офицеров, навсегда исчезнувших в тыл, я знал больше, чем у меня пальцев на руках. Одни уходили якобы из-за заболевания желудка, которое вызывало постоянное страдальческое выражение на их лицах, другие - из-за ревматизма в колене, третьи - благодаря наличию заботливого родственника в штабе армии.

У меня нет болезней, нет связей, нет профессии, важной в военное время. Сотрудник рекламного отдела, собирающий объявления на промышленных предприятиях, не является незаменимым. Он - пушечное мясо. Однако теперь я вырвусь, по крайней мере, на один-два месяца, а что будет потом - посмотрим.

                ххх

...Вспоминаю ночь, когда мы перешли советскую границу. Длинной колонной батальон углубился в лес. Скоро наступила черная, как мазут, ночь. В качестве подкрепления нам добавили ещё одну пушку с конной тягой. Тихое поскрипывание колёс и поблескивание металла оставались для нас единственной возможностью ориентироваться и, по крайней мере, догадываться, что мы не
оторвались от впереди идущих.

Это было движение, как в туннеле. По обеим сторонам - темный, густой лес, над нами - ночное небо, под нами- нечто
непонятное, мягкое, что мы принимали за дорогу. Если русские приготовили нам западню, то здесь! А мы, беззащитные, идём прямо в неё! Мы проглядели все глаза, не блеснет ли где-нибудь искорка света,

напряженно прислушивались к каждому шороху, съёживались при каждом треске веток, готовые броситься на землю и начать отстреливаться. Артиллеристам у пушки уже начали чудиться привидения. Они стали палить в лес, откуда раздалось оглушающее эхо. Мы бросились в укрытия, ружья и автоматы - наготове. Но из тьмы леса нам по-прежнему отвечала лишь тишина. Никого! Снова никого! Измученные и сонные, мы поднимались и шли всё дальше и дальше.

В полдень я должен был со взводом возглавить колонну. Впереди -
разведчики. Потом - группа солдат с малодюймовой противотанковой пушкой. Затем - взвод и ещё две группы солдат, а мы - впереди. Такое чувство возбуждения и неуверенности от этого движения в неизвестность, с подставленной противнику грудью, а всё для того, чтобы своевременно дать сигнал следующим за нами ротам. Усталость начала притупляться. Мы топали вперед молча, грязные, измученные тяжелой, трущей спину выкладкой.
 
Будь, что будет.
Приближался рассвет. Контуры елей и буков приобретали очертания. Впереди я уже мог различить двух дозорных, которые больше смотрели себе под ноги, чем на окружающую местность. Эта беловатая, как бы мучная, дорога не имела конца.

Наконец, ландшафт изменился. Вместо угрожающего леса в сером свете нарождающегося дня вдали проглянула опушка. Может быть, ТАМ устроили русские свои позиции? Там было идеальное поле боя. Оттуда они могли бы расстрелять нас всех,как мишени!

Мы осторожно пробирались вперед. Разведчики согнулись почти вдвое. Они чуть ли не вдавливались в стволы деревьев, чтобы не оказаться мишенью. Но вот перед нами поляна. Я различаю деревню. Одна из тропинок ответвляется от нашей дороги и исчезает из виду между маленькими деревянными домами.

Деревня кажется вымершей. Не видно ни души, хотя сейчас такое время, когда деревенские жители начинают вставать, звенеть подойниками, выезжать в поле на сенокос...Ни одна собака не оповестила лаем о нашем приходе, ни один петух не кукарекал. Одинокая кошка пробиралась от дома к дому.
Все это производило впечатление декорации, которую оставил съёмочный штаб.

Что здесь случилось?  Мы шли дальше, теперь быстрым шагом, так как не видно было никакого противника. Опять деревья сомкнулись кронами над дорогой. Мы уже хотели покинуть загадочную деревню, как вдруг нашим глазам открылось случившееся! Не мы прошли здесь первыми! Слева в придорожном кювете лежали длинными рядами жители деревни: бородатые мужчины, женщины, дети, подростки, мальчики и девочки.

Они были мертвы, расстреляны! Своими неподвижными глазами они глядели на нас, на наши ноги, проходившие мимо них ещё более усталым шагом, как будто они стали свинцовыми...

Отрывок из "Мемуаров офицера", автор Б. фон Кюгельген, переводчица Эмма Жарикова

см. http://www.proza.ru/2012/07/15/623

Собственноручный рисунок Б. фон Кюгельгена: окружение его полка в "Демянском
котле", вблизи озера Селигер, осень 1941- зима 1942 г.г.