Доджик

     Мы шли вдвоем по дороге, а вдалеке слева было озеро. Озеро называлось Иркана. На берегу кто-то косил траву. А там, дальше, синели горы. Правее нас по слону холма стоял сосновый лес. Был жаркий, солнечный день. Набитые рюкзаки оттягивали  плечи. Хотелось пить. Где-то поблизости есть радоновый источник, в нем можно искупаться. Так сказал водитель, который подвозил нас в кузове на сосновых бревнах. Но где он, тот поворот? Источник обнаружился случайно - там был дырявый навес и ванна с гнилыми  досками.

     Потом мы шли дальше, и рюкзаки давили на нас. После купания идти стало еще тяжелее. Первый день похода всегда трудный. Может, пойдет попутка? Но по этой глухой дороге с разбитой колеей ездит ли кто? Больше часа мы шли, когда услышали позади гул машины. Звук долго приближался, а машины все не было. И вот мы увидели: это был «Урал», он медленно полз с надсадным гулом. Мы сели на рюкзаки рядом с дорогой. «Урал» остановился. Белобрысый водитель выскочил к нам: «Ехать лучше, чем идти, да?» «Нам бы до Светлой», - сказал брат. «В кузов садитесь, да?» - и белобрысый помог закинуть рюкзаки.

     В кузове были двое. Казалось, они недовольны нашим появлением. Кузов был наполовину загружен ящиками и мешками, спиннинги торчали из-под брезента. Это были рыбаки из Томска. Они арендовали у местного жителя «Урал» и ехали в верховья на сплав. Им было лет по тридцать пять. Один - темный с бородкой, второй - рыжеватый. Их третий сидел в кабине. Сильно трясло, мы подпрыгивали вместе с мешками и ящиками и пытались держаться за борт.

     Машина остановилась. «Бурхан», - сказали попутчики. «Он не поедет дальше, пока не выпьет», - объяснили они. Там был камень, на нем лежали монеты, несколько пожухлых сигарет, спички. Росший рядом большой куст обвешан был лоскутами. Бурхан - место поклонения у бурят. Нам уже встречался один такой. Все спрыгнули на землю. Из кабины вылез белобрысый водитель и «третий» - среднего роста, в очках. На ящике разложили хлеб, ветчину, появилась пластиковая бутылка со спиртом. Сначала налили белобрысому, потом остальным. Предложили нам, мы отказались. «Ну, давай, Саня», - чокнулись с водителем. Мы отошли к реке. Она текла по неширокому руслу, по валунам. Это была  Срамная. Вода имела красновато-коричневый цвет. Но была прозрачная и холодная. Мы напились.

     Сане еще налили спирта. Он почти не закусывал.  На берегу росла рябина, ее крупные грозди были красны. А ягоды горькие. Тут я увидел чью-то голову в открытой кабине и подошел. Темноволосая голова с сединой. На сидении лицом вниз лежал человек, он спал.

      Ребята фотографировались, просили нажать на кнопку. Потом Саня сказал, что не поедет, пока ему не нальют. Ему опять налили. Я стал сомневаться в продолжении  поездки. Но тут Саня согласился с тем, что ехать надо, и мы поехали.

     Трясти стало еще сильнее. Дорога проходила по сухому руслу реки. Попутчики  разговорились. Вчера они приехали в Кумору к Доджику, вечером выпили, а утром похмелились. Поэтому Доджик сейчас спит. Доджик – хозяин машины, а Саня – просто водила. Темный с бородкой был юрист, рыжеватый – менеджер. Третий, который в кабине, - доктор наук из Москвы. Они здесь не впервые. В прошлом году они сплавлялись по Светлой на резиновых лодках. Опасно было. Жуткие заторы из деревьев. Местные в низовьях поймали тайменя – больше тридцати килограммов. «Я сам видел фотографию!» - кричал юрист. Сейчас они ехали в другой водораздел. Там, наверху, два озера и река, которая вытекает из них. Юрист был там в позапрошлом году. «Красная рыба, представляешь, вот такая!» - показывал он. За машину они заплатили двенадцать тысяч и мне стало неудобно, что еду вот так, на халяву.

     «Урал» с надрывом полз по валунам. Потом русло кончилось и поехали быстрее. Остановились на большой поляне. День клонился к вечеру. Все вылезли справить нужду. И тут появился Доджик. Он был коренастый бурят лет пятидесяти с помятым лицом. Указывая пальцем на брата, он закричал: «А иностранец что здесь делает?» «Это не иностранец», - объяснили ему. Возможно, бритая голова и бусы на шее так подействовали на воображение Доджика. «Иностранец!» - не унимался он. «Я не иностранец», - как бы извиняясь, сказал брат.

     Доджик хотел выпить. Снова достали ящик с едой, разбавили спирт. Выпив, Доджик заметно повеселел. Он посмотрел на брата и сказал: «Тут англичанин был. Из Англии. Он сам здесь ехал. У него джип был - здоровый, вот такой! Не проехал он, засел со своим джипом на Срамной. Их потом на «Урале» вывозили. Не могут они!» Он снова посмотрел на брата. С Доджиком не спорили. «Я ему говорю: давай выпьем. Выпили. Я ему говорю: давай поборемся! А мне: да ты знаешь, какая это шишка? А мне-то все равно – шишка он или кто. Побоялся меня!» – и он опять посмотрел на брата.

     Наши попутчики выпивали и закусывали. Юрист говорил: «Додж – водитель просто супер! Для него вообще невозможного нет. В прошлом году мы в тако-ом месте проехали! Я пожалел, что родился. А ему хоть бы что!» Доджику это нравилось. Он стал рассказывать про Саню. «Мы с Саней,  знаешь, какие друзья! - говорил он. - Саня, покажи зубы!» Саня показал. Передних зубов сверху у него не было. «Я выбил», - с гордостью сказал Додж. Саня скромно улыбался. Ребята поглядывали на часы. Солнце уходило за лес, за горы. Но Доджик и Саня не торопились. Оба они порядком запьянели. Доджик  рассказал, как они с друзьями-бурятами выпивали на Иркане. Приехали местные и стали требовать водку. «Нас четверо, а их восемь. Ух, мы им дали! - сказал он с затаенной сладостью. – Всех уложили!» Юрист стал говорить, что надо ехать. «Ударь меня!» - сказал вдруг Доджик брату. Тот опешил: «Зачем?» «Ух, я вам потом дам!» - мечтательно проговорил Доджик.

     Поехали. Стало темнеть. Пьяный Саня уверенно вел машину. Нас трясло и побрасывало. Доджик пожелал ехать в кузове. Он что-то пытался рассказывать, размахивая руками и перекрикивая гул мотора. А время от времени кричал: «Стой!» - и стучал кулаком в крышу кабины. Машина останавливалась. «Выпить хочу!» - говорил Додж. Ему наливали. Саня открывал кабину, становился на подножку. Ему наливали тоже. Потом ехали дальше. Доджик кричал, обращаясь к юристу: «Ну, ударь меня! Ух, я потом!» У юриста портилось настроение и он пытался сменить тему: «Доджик так поет, заслушаешься!» Менеджер поддакивал: «Спой, Додж!» Неожиданно сильным голосом Доджик запел, перевирая слова: «Плесните волшебства в печальный мрак бокала…» На следующей остановке юрист перебежал в кабину.

     Доджик упал в кузове и уснул. Чтоб не разбил себе голову, брат придерживал его. Вдруг отдернул руку и показал палец: «Кусается!» Мы проезжали в сумерках по берегу Светлой – широкой, быстрой реки. Останавливались и набирали на курумнике листья каменной смородины. Листья были липкие и пахучие.

     На бивак встали уже в полной темноте. Это была поляна на берегу реки Агемы. Здесь - зимовье, кострище. Доджика так и оставили в кузове, просто накрыли тулупом. Развели костер, ребята варили ужин. Мы, пристроившись сбоку, тоже приготовили себе. Целый день не ели, и макароны наши показались вкусными необыкновенно. После чая я залез в палатку - спать. Брат все сидел у костра и о чем-то спрашивал доктора наук.

     Утро было зябкое. Роса на палатке. Над рекой висел туман. Около костра скорчившись сидел Доджик. Мутным взглядом посмотрел на брата: «Ты кто?» «Мы же вчера ехали вместе». «А… О!.. Ум болит!» - двумя руками взялся за голову. Брат принес таблетку: «Доджик, выпей!» Тот посмотрел на нее со слабой надеждой.

     Таблетка не помогла. Доджик стонал. Менеджер хмуро укладывал вещи. Юриста вообще не было видно. «В зимухе он, отлеживается», - сказал Саня. Саня пил чай, только не из каменной смородины (баловство), а настоящий, черный. И лишь доктор наук был бодр и свеж. Он-то вчера совсем не пил. Брат попросил у него спирт, налил, поднес Доджику: «Легче станет.» «У-у-у!» - говорил тот. «Выпей, - упрашивал брат. - И запей сразу». Доджик недоверчиво качал головой.

     Наконец он выпил и долго сидел, как бы прислушиваясь к чему-то. Потом спросил: «А вы куда идете?» Сказал с удивлением: «Смотри, Саня, приезжают тут, ходят по нашей тайге. А мы – что?» И вспомнил историю: «Раз туристов вез. К нам в зимуху медведь приходил. Три метра – во! - он поднял руки. - Ух, напугались!»

     Солнце поднималось, туман рассеивался. Доджик оживал. С Саней он выпил еще. Потом они еще выпили. Когда загрузили машину и собрались выезжать, он был уже весел. «Поехали с нами, да», – позвал Саня. «Спасибо, - сказал я, - у нас свой маршрут». Они поехали, и мы махнули друг другу на прощание.