Глава 15. Пизанская полочка

Глава 14. Не зря в лес сходили. http://www.proza.ru/2012/03/14/1436

У Валерия уже были несколько раз очень крупные проблемы на работе, но Анна ничего об этом даже не подозревала и узнала об этом только в марте.
В подсобке у рабочих всегда были горячительные напитки, там порой и обедали, и проводили время за игрой в домино, если по какой-то причине был сбой в рабочем процессе.
Валерия абсолютно все знали, от директора до уборщицы. Всем было уже известно, что он не только говорун, но и задира, каких ещё трудно найти. Иногда мужики из его бригады эти качества Валерия использовали в своих целях, если нужно, например, выяснить отношения с бригадиром или с кем-то из администрации.
Очередной раз сломался конвейер, работа полностью встала на три дня. Виктор, который не раз уже выпивал с Валерием, предложил своему бригадиру позвать сварщика Валерия с тем, чтобы его напоить и натравить на администрацию завода по случаю простоя. Но Валерия не нужно было долго уговаривать, более того у него был экстрасенсорный нюх на выпивку в любой части завода, он приходил к подобным мероприятиям в тот момент, когда только открывали бутылку. Шестеро мужиков выпили вроде просто так, как обычно, без особых причин, потом стали говорить про конвейер, о том, что работы нет, а это повлияет на выработку и, конечно же, на зарплату.
– Так надо же что-то делать, – произнёс Валерий.
– А что можно сделать?
– Ну да, кто мы такие?
– Правильно, кто нас слушать будет?
– А кто за это отвечает?
– Инженер, – ответил Виктор.
– Так к нему и надо идти, – советовал Валерий, – что сидите, как ишаки отвязанные?
– Да что к нему идти, что он может?
– Нужно кого-то отправить к главному инженеру.
– И кто к нему пойдет?
– Валерк, а ты не сходишь?
– На посошок нальем и с горючим, – Виктор показал на стол и выпивку, – будем ждать тебя с вестями.
После этого Валерий сварщиком уже не работал, его перевели в трактористы. Но Анна по его зарплате это не заметила.

У Анны Александровны тоже были сложности на работе. Она к каждому уроку добросовестно готовилась. Наглядных пособий не было и ей самой пришлось делать разные таблицы и карточки опроса. Однако с преподавательской деятельностью у неё, как она думала, не получалось. Учащиеся её не слушали, бойкотировали и то, что они шумели, разговаривая между собой, не обращая на неё никакого внимания, играли в карты, в чику, морской бой – всё это было самым безобидным делом с их стороны по отношению к Анне. Она разными методами пыталась их успокоить и заинтересовать предметом, подбирала всевозможный познавательный материал для этой цели. То, что говорят школьники в современном фильме «Школа», для Анны Александровны было в то время обычным, нормальным и даже очень хорошим обращением. Когда она, по выражению учащихся, сильно зудила, они говорили как бы между собой, но так, чтобы она всё слышала:
– Когда она заткнется?
– Не знаю.
– Может ей помочь?
– А как?
– Столы начнем двигать.
– Ну, можно попробовать.
– А ты думаешь, на бабу-ягу это подействует?
– Может, она с класса уйдет.
– Ага, держи карман шире.
– На спор!
– Давай на трояк.
– А, не хочешь! Значит – ссышь!
И так было изо дня в день. Она уже ненавидела и учащихся, и свою работу, и себя. Теперь она понимала, почему мужчины-преподаватели после работы запирались у кого-нибудь в кабинете и разгружали накопленный стресс спиртным. Анна Александровна была с детства убеждена в том, что школа – не место увеселения и развлечения, а место приобретения самых простых знаний и навыков познавания мира и становления личности. В её школьные годы учащиеся не так часто нагло объявляли, чем позже и тем более ныне повсеместное наглое заявление: «А мне это не интересно, я не хочу это учить». Так не учись, но не мешай другим. Кому нравится ходить в школу? Да никому. Не интересно? Так в школе дают просто-напросто обязательный не интересный минимум, чтобы научить человека читать и ориентироваться в окружающем мире. А дальше – не нравится, не интересно, так читай, учись, изучай то, что тебе нравится вне школы. Ведь не только при каждой городской школе были библиотеки, но в любом селе.
«А мне не нравится, а мне не интересно, – это уже с малых лет вопит душа. – Я выше всех вас, я горжусь, что я не такая (-ой)...»
Всё это приводит к тому, что игра затягивается, а желание порисоваться приводит к тщеславию, гордости и вседозволенности.

Анна приходила домой чаще всего раньше Валерия, потому что барак, в котором жили, был на территории училища. В субботу у неё был укороченный рабочий день, но Валерий к её приходу уже хорошо набирался. Для него Анна придумывала разные поручения: мыть по субботам пол в кухне, вытрясать половики, что лежали на полу в кухне, носить воду с колонки. В одну из пятниц она заготовила ему задание на субботу. Нарисовала эскиз, сделала чертеж полочки, которую она хотела повесить за шторой, оставила весь инструмент и необходимый материал. Она думала, что Валерий, занимаясь этим, не найдет время на выпивку. Аня сильно ошиблась.
Он нашёл время в первую очередь на выпивку, а потом стал выполнять её заказ. Свою завершенную работу он положил на обеденный стол и стал ждать Аню, как кот, нагадивший на палас хозяина. Она вошла и увидела такой шедевр, что Пизанская башня по сравнению с этой полочкой – сверхточно прямое здание. Анька спросила Валерия:
– Ты что сделал?
– А ты что, не узнаёшь?
– Что это? И почему на столе?– спрашивала Анна, снимая пальто и валенки.
– Ну, вот, Моаня, что ты просила, то и сделал.
– Что у тебя ещё и руки не из того места растут?
– Как это? Мои руки вот. Растут с того места, где и должны быть, – удивлялся пьяный Валерий, показывая свои руки.
– Да ты что, совсем? – Анька повертела пальцем у своего виска.
– Ты её приладь. Ну куда ты её хотела?
– Да вон, в нишу шкафа, чтобы туда шапки-перчатки класть, а под ней, вот здесь и будут стоять ведра с водой, – показывала и поясняла Аня.
Анна взяла шедевр Валерия, она знала, что он туда ну никак не подойдет и сделала примерку:
– Ну, смотри, что ты смастерил?
– А что? Моаня, я лучше не могу, – разводя руки, произнес Валерий.
Анна схватила это произведение искусств и ударила со всей силой, что у нее была, об пол. Полка мгновенно развалилась. Анька взялась всё примерять, что-то пилой отпилила, потом стала сколачивать рейки с фанерными листами. Без примерки она водрузила её на заранее предназначенное место, закрепила гвоздями. Анна материлась и мастерила злополучную полочку. Валерий практически без своих обычных комментариев наблюдал за её деятельностью, потом спросил Аню:
– Ты что, Моаня? Если сама можешь сделать, так почему ты мне голову морочила?
– А что для тебя это сложно?
– Больше крику. Да время у меня забрала,– махнув рукой, сделал разочарованно свой вывод.
– Какое время? Чем тебе заниматься?
– Я музыку хотел слушать, а ты мне со своей полочкой. У меня выходной.
– Иди теперь и слушай, кто тебе не дает.
Валерка отправился в комнату. Включил магнитофон и принялся слушать раз за разом свою любимую песню «Листья желтые над городом кружатся», при этом всхлипывая, вытирал пьяные слезы.
Анна понимала, что все её старания жить правильно семейной жизнью сводятся на нет. Её стараний мало, ведь нужно ещё хоть маленькое встречное желание партнера по семейной жизни.

Глава 16. Виоллетка-конфетка. http://www.proza.ru/2012/03/16/962