Глава 16. Виоллетка-конфетка

Глава 15. Пизанская полочка. http://www.proza.ru/2012/03/16/947

Виолетта работала в какой-то части сначала на должности счетовода. Её непосредственный начальник, Никанор Максимович, был старше её на 25 лет. Он опекал Виолетту с первого дня и вывозил на разные мероприятия, где чаще всего женатые офицеры отдыхали с разными девушками.
На предыдущих местах работы, в кафе-ресторане и в столовой, Виолетта иногда выпивала сверх меры, к чему располагала своеобразная работы с доступом к продуктам и спиртным напиткам. Всегда находился повод: то гости угостили, то после работы коллектив накрыл стол. Но если на других женщинах это не особенно-то сказывалось, то Виолетта из-за своей наследственной предрасположенности к алкоголизму прикладывалась к выпивке, быстро втянулась в этот процесс.
А выпивать она стала по чуть-чуть, как это бывает ещё в юности в молодёжной компании. После того как поступила в кулинарный техникум, уже не сильно пряталась от материнских глаз. Клавдия Архиповна часто говорила ей: «Виола, от тебя запах. Что опять выпила?»
Когда ни к чему не привит интерес и нет желания что-то познавать, чему-то учиться, а есть только одно стремление развлекаться – результат чаще всего плачевный.
Клавдия Архиповна была уверена, о чём не раз говорила Анне, что виновниками такого образа жизни Виолетты были её подруги, Ирина Лопатина и Галина Власова, с которыми она проводила дни детства и юность, проживая на одной улице.
Анна с Ольгой тоже дружили с ними, только в период летних каникул, когда приезжали к бабушке. После девятого класса Анна пробыла здесь у бабушки, Анны Ивановны, меньше месяца и поехала в столицу целины к другой бабушке – матери отца. Оставшийся месяц до начала учебного года Анна была у бабы Оли, так её называли все и везде, хотя её настоящее имя было Нельга, оно и было записано в её паспорте.
Общаться с Виоллетой, Галиной и Ириной Анна уже не могла. Основная причина была в том, что Виолетта и Галина имели не по возрасту очень зрелые пышные формы тела. Находясь рядом с ними, Анна сильно комплексовала и сделала вывод, что лучше держаться от всех подальше, чтобы не заострять своё внимание на сравнении себя и других. Родственники Зои Михайловны не понимали, почему Анна уезжает, неизменные подруги детства тоже не понимали это решение Ани. Таким образом, она прекратила с ними общаться. Но не из-за того, что себя чем-то возомнила, а как раз напротив – она считала себя ущербной, обделенной природными данными. Ей казалось, что если она с ними и с подобными хорошо сложенными девочками будет общаться, то окружающие станут смеяться над её угловатостью, худобой и маленьким ростом. Что собственно было не один раз.
Позже уже после завершенная учёбы третьего курса, на каникулах, Аня была в больничной библиотеке. В тот период она увлечённо читала Фейхтвангера и Мериме. В библиотеку, занимающей две комнаты, вошел молодой хирург не старше 30 лет. Анна в это время спустилась со стремянки и положила на стол четыре книги. Молодой хирург посмотрел на книги и назидательным тоном произнёс:
– Не рано ли ты, девочка, начала такие книги читать?
– Я – студентка. Окончила третий курс института, – буквально тараща глаза, разгорячено ответила ему Анна.
– Да, она студентка. Вот её паспорт, – произнесла виноватым голосом библиотекарь.
– Это моя Анна, – сказала Зоя Михайловна.
– Ой, извините, Михайловна. Она у Вас так юно выглядит, что её легко принять за школьницу средних классов, – произнес смущенно молодой хирург и, выходя из библиотеки, растерянно обратился к библиотекарю: – Я позже зайду.

Ирина была старше Виолетты и Галины на два года, ростом она была невысокой и не комплексовала по этому поводу, в отличие от Анны. Однако ранний для того времени интерес к парням у них был и возле этих девчат стали постепенно появляться юноши постарше, а ровесники-мальчишки как-то отошли в сторону.
Отец Виолетты, Семён, всю жизнь работал в командировках, конечно, много выпивал. Когда командировок не было, а это было очень редко, то он дома потихоньку тоже пил, но никаких разборок и скандалов не устраивал.
В их семье отмечали разные праздники и дни рождения, как это принято у большинства людей.
Когда Виолетта начала работать, то выпившей она стала приходить домой всё чаще. Она боялась того, что не сможет жить, как все, и таким образом убегала от реальности.
В 16 лет она «залетела» и было принято семейное решение с матерью и сестрами матери, что слишком рано для Виолетты обзаводиться детьми, нужно выучиться, приобрести специальность, трудоустроится. Позже Виолетта была несколько раз в сожительстве, но семья у неё так и не сложилась. Она переживала от того, что сделала ранний аборт, сколько не по совету, а по требованию родных. Виолетта знала, что у некоторых женщин после аборта наступает бесплодие, к этим некоторым она и относилась, а позже выяснилось, что у Виолетты никогда не будет детей. И этого она не могла простить своей матери всю жизнь. Она считала, что если бы у неё были дети, то её жизнь была бы лучше. Ей казалось, что когда она выпьет, то вроде забудет, что она не такая, как все женщины. Из года в год это стремление забыться переросло в алкогольную зависимость. А с опекой Никанора Максимовича она была почти всегда выпившей.
Её иногда подвозили к подъезду. Выйдя из машины, она, шатаясь, шла в квартиру.
У неё часто были пьяные истерики и слезы, она жалела себя и плакала о своей участи. Всю свою жизнь она сконцентрировала только на одном несбывшемся желании иметь детей, что её не только угнетало, но мешало жить. Поистине это было её личное наказание. Когда женщина зацикливается, как ей кажется, на огромной, важной личной, болезненной проблеме, то это своего рода для неё личное проклятие. А когда женщина к подобной ситуации относится довольно прохладно или даже с радостью, что у неё нет детей, то это своего рода даже не освобождение, а, скорее всего, награда. Она не плачет по ночам и совершенно не мечтает о том, чтобы непременно от кого-то родить, кого-то кормить грудью, снимать с горшка и водить в детский садик, кого-то воспитывать и вымещать свои детские комплексы и обиды или стремиться во что бы то ни стало воплотить свою не реализовавшуюся мечту через свою собственность, в лице которой всегда бывают дети. Но что на это сказать? Это обе стороны одной медали, под названием постабортный синдром (депрессия). Но об этом намного позже.
Никанор Максимович в квартире Клавдии Архиповны был частым гостем, всегда приходил не с пустыми руками, иногда ночевал. С одной стороны он опекал Виолетту и создавал все условия для собственного развлечения, с другой стороны – давал ей полную свободу, потому что у него – жена, дети, внуки, хорошая должность, от которой он ни при каких обстоятельствах не желал отказываться.
Единственная подруга Виолетты, Галина, в восемнадцать лет вышла замуж и родила дочь. Даже когда она развелась со своим мужем, прежней дружбы между Галиной и Виоллетой уже не было. Они крайне редко созванивались, к тому же Виолетта всегда считала её главной виновницей того, что с ней получилось в 16 лет, и держала на Галину обиду всю свою жизнь.
Подруг у Виолы и сейчас не было, были знакомые молодые, глупые бабёнки, которые развлекались с военными.
Виолетта когда-то, когда вселилась в этот стоквартирный дом после сноса, дружила с Глебом из 24 квартиры своего подъезда, но его посадили за убийство по неосторожности, сроком на 10 лет. Потом она пыталась дружить с Натальей, сестрой Глеба. Наталья работала в проектном институте лаборантом. У Наташи был сын, которого она родила от мужчины, как ей казалось, по большой любви. Но жизнь у них не сложилась – и она вернулась в трехкомнатную квартиру матери и отца с ребенком.
Когда Наталья вернулась в августе 1983 года в квартиру родителей свободная от брачных уз, она часто беседовала с Виолеттой. А с ноября у Виолетты возобновились приятельские отношения с Натальей. Несколько раз Виолетта и Наталья с коллегой проектного института ходили в ресторан. В ресторан, где когда-то работала Виола у Рашида, они не ходили, им больше нравился ресторан под названием «Океан» и пару раз были в «Чайке» при речном вокзале.
Девушки танцевали, улыбались, кокетничали, их приглашали на медленный танец. Виолетта была самой крупной, Наталья – самой мелкой, а её коллега была просто высокая. Иногда к ним кто-нибудь подсаживался с графином спиртного. Наталья с Виоллетой часто затягивались сигареткой, коллега Натальи не курила и только символически выпивала. Цель у них была практически такая же, как когда-то и у Катерины с её подопечными – найти мужа!
У Виолетты с подругами-коллегами были неприятности в «Океане» и в «Чайке», с той разницей, что в «Океане» назревающий конфликт предотвратил кем-то вызванный из фойе милиционер. В «Чайке» их строго предупредили и обматерили мужики, один из них был в форме военного.
– Ну что, сладкие и весёлые, едем отдыхать!
– Отвали, мы никуда не поедем, – ответила Виола.
– Почему не поедете? – спросил военный.
– Да не отдыхаем мы, – только и успела сказать Наталья, как второй мужчина спросил восторженно:
– А что делаете?
– Торчим… – сказала Наташа.
– Так это ещё лучше, – радостно произнес тощий в клетчатой рубахе и джинсах.
– Слушай, вали давай от нас. Что привязался? – произнесла Виолетта.
– Так вы сами притягиваете. Вон как пьете, табаком смолите. Одна задницей так крутит, танцуя, что хоть здесь её на полу раскладывай, – ответил мужик в строгом костюме при галстуке.
– Другая, рыжая, как танцовщица из кабаре.
– Точно. А у третьей – вон такая аппетитная грудь, что прижаться хочется, – произнося это, мужик в военной форме протянул руку к груди Виолетты.
– Да отвалите же вы, – повторила Виолетта.
– Что вы к нам пристали? – спросила их Наталья.
– Это мы пристали? Но вы же сами хотите. И сами напрашиваетесь, – ответил тип в костюме.
– Всё, мое терпенье лопнуло, я иду к дежурному милиционеру, – поднимаясь из-за стола, произнесла рыжая коллега Натальи.
– Да что ты говоришь, шалава подзаборная? Села быстро. Кому сказано? – сказал тонкий в клетчатой рубахе и джинсах, дернув её за руку.
– Значит так, раз вы не едите с нами отдыхать, чтоб вас, ****ей, здесь не было. Никогда! Понятно? Не слышу ответа, – командовал военный.
– Что вы так раскомандовались? – спросила Виола, слегка прищурив глаза.
– Это наш любимый ресторан. Сюда мы ходим отдыхать и, чтоб вас, сук, здесь больше не было. Понятно? Если появитесь здесь еще раз, то всё…
– А что будет??? – нагло пытала его Наталья.
– А ты не опережай время. И пользуйтесь сегодня моей добротой. Вон отсюда, – завершил разговор тип в клетчатой рубахе и джинсах.
Это своеобразное предупреждение в «Чайке» подействовало на них так, что эта аппетитная троица юных женщин больше там не появлялась, зато зачастили в «Океан».
Бывали там они в разные дни недели, как получалось у них по времени и возможностям, но не чаще трех раз в месяц. Наталью родители отпускали развеяться, хотя они не знали, куда она ходит. У её коллеги не было никаких контролеров, а родители жили в другом городе. Виолетта была свободна тогда, когда её опекун, Никанор Максимович, был в командировке или должен был в обязательном порядке находиться дома.
После того, как они несколько раз были в « Океане», они уже считали себя там полноправными хозяйками. Двух непонравившихся им девиц-конкуренток они выжили из ресторана, встретив их после завершенного отдыха на улице, пообещав им изуродовать морды.
– Вы – дешевки, – начала разговор Наталья.
– От такой слышу, – ответила одна конкурентка.
– Вот и слушай. Ты нам палки в колеса, сука, не ставь, – твердо предупредила её Виолетта.
– Может, это ты мне их ставишь?
– Я глаз на него положила, а ты что, сучка, сделала? В конце вечера такую поганку устроила. И что? Ни вашим, ни нашим, да? – спросила Наталья.
– Короче выперлись отсюда и не мешаете нам.
– Как это? – подала голос вторая конкурентка.
– Вон идите в «Чайку», – предложила рыжая.
– Ну, надо же какие командиры, сами туда идите. Что доколупались? – спросила первая конкурентка.
– Не вам указывать, куда нам ходить, – сказала коллега Натальи.
– Ты, вообще, рыжая поганка заткнись, – произнесла обрадовано вторая конкурентка.
– Я тебе заткнусь, – ответила ей рыжая, готовая уже врезать в лицо этой конкурентки, но Виолетта взяла её за руку и твёрдо произнесла:
– Так бабы, всё, хватит. У вас – два варианта: или не клеите тех, на кого мы глаз положили…
– Да? А, может, мы первые глаз положили, – сказала первая конкурентка.
– Так, слушай сюда, второй вариант, прошу по-хорошему, – не появляйтесь или…
– Что или? – почти хором, смеясь, спросили конкурентки: – Или что? А? Продолжай интересно!
– Морды разукрасим.

Глава 17. Ну, хватит шутить. http://www.proza.ru/2012/03/17/1330