На грани

У хорошей дружбы есть свои преимущества перед страстью. Макс Фрай.

Только утренний свет пробил дорогу небесной синеве сквозь мрачные тучи, выхватил золото в изумрудной траве, блеснул бриллиантом в капле на оконном стекле, кричу в сонную трубку:
- Аве, Великое Знамя! Хватит киснуть дома. Пошли сегодня в лес, там белые должны быть. А после я угощу самым шикарным супом за весь год.
- Аве… В лес после недели дождей? Да он же мокрый сейчас как берлога русалки. И нечего меня супом из белых соблазнять, я три дня на сухомятке.
- И слышать ничего не хочу! Чтоб через час был на автостанции.

На город снова надвинулась морось, но лес встретил ослепительным блеском – сладким, пьянящим ароматом осени, песней ветра в могучих кронах корабельных сосен, шорохом опавшей хвои под ногами и пронзительным восторгом. Он и правда был мокрым. Да и клочки тумана по оврагам и березнякам еще держались.
-Да, Рыжая, угадала. Супу из белых быть, - смеется. Нашел пяток красавцев грибов чуть ли не на опушке.
Смеется. Так ярко и чисто, по-детски. Сбросив всю шелуху обыденных ролей, оставив Город по ту сторону автострады вместе с серым отчаянием будней. И я смеюсь вместе с ним, отдавшись этому простому счастью. Расправляю крылья и лечу навстречу утреннему ветру, согретому ласковым осенним солнцем. Голова идет кругом, обнимаю ствол сосны, чтоб не упасть, прижимаюсь всем телом и чувствую, как сонно ворочается и вздыхает могучее дерево. Вдыхаю пряный запах живицы и открываю глаза.
… и вижу Его. Совсем другого – прекрасен и величественен, словно скандинавский бог, стоит он в потоках света и смотрит глубокими пронзительными неожиданно светлыми глазами с таким умиротворением, что перехватывает дыхание. И таким спокойным могуществом дышит весь его образ, что хочется пасть к его ногам, лишь бы он поделился хоть каплей этой силы, чтоб можно было жить дальше, познав счастье.

Грибов было много, а людей на удивление мало. Только эхо далеких окликов разносилось среди крон. Мы вышли на лысую макушку холма, уселись на мох и вытянули гудящие ноги. Сколько часов мы бродили по зыбкому песчаному бездорожью, и предстоит пройти еще не меньше, чтоб вернуться домой. Разломили мафин с мясной начинкой и закусываем, наслаждаясь истомой полдня.
- Когда я был до неприличия молод, а мир вокруг девственно прекрасен, - он начинает свою сказку – жила легенда о прекрасной женщине, созданной богами для любви и счастья. Они сотворили ее вслед за миром, чтоб наполнить его прекрасным и любоваться им во веки вечные. Они выпустили ее в мир, и она была счастлива. Дни сменяли ночи, вслед за летом приходила осень и зима, столетия уходили в небытие. И она была счастлива не взирая ни на что. Но богам стало тоскливо наблюдать за ее незамутненной бедами прелестью, и они стали спускаться к ней в тайне друг от друга. Они ходили с ней по лесам и долам, любя ее – самое совершенное, из когда-либо созданного ими. И она была счастлива дарить им радость.
И вот однажды боги узнали от грехах друг друга, и началась великая смута. Они бились друг с другом. Каждый пытался доказать, что он лучший, и единственно достоин обладать миром и ею. Леса сгорели, моря высохли, горы рухнули, и она среди агонии мира погибала, раздираемая их ненавистью. И была счастлива, что ей не суждено пережить свой мир.
Когда боги осознали, что равны и всем должны обладать вместе как при творении, было слишком поздно: мир лежал в руинах, а она была мертва. Тогда они собрали пепел старого мира и кровь из ее ран, и создали наш мир, вложив в него все свое раскаяние и мечту о несбывшемся. Они создали много людей для любви и счастья в новом мире, но их боль была еще слишком свежа и новые люди не были столь совершенны – их вели страсти и пороки.

Солнце медленно ползло над поляной и тени надвигались на пересекающую ее звериную тропку. И мысли блуждали где-то там, у самой грани дозволенного. А что, если мы найдем счастье друг в друге. Не только здесь и сейчас, а навсегда. Или своей страстью мы расколем наше небо и низвергнем весь мир в Тартар? Я скосила глаза, он лежал, раскинув руки, и  смотрел небо полным счастья взглядом.
- О чем задумался, о Великий Скальд?
Он очнулся и усмехнулся:
- О том, Рыжая, что дождь нас таки догонит.
По яркому небу от Города надвигалась серая морось будней. Она гасила яркие цвета, как строгая гувернантка наивные порывы вверенных ее опеке детей. Мы собрались и заспешили к трассе. Дождь нагнал нас, я промокла почти сразу, и он спрятал меня с головой под своей ветровкой. Мы шли в ногу в своем крохотном мирке, согревая и подбадривая друг друга. Шорох мороси по хвое, пронзительный запах сырого песка и нашей обшей неуклюжей мечты. И долгий поцелуй, робкий, как предрассветная птичья трель.

Скрип тормозных колодок старенького автобуса, угрюмые мокрые безразличные пассажиры.
- Похоже, это тот самый порог, который нам не стоит переступать.
- Да, Рыжая. Мы знаем друг о друге слишком много для влюбленности. А сжигать это в страсти просто жалко.