Гений Одного Дня, глава 3

Глава третья
               По этой подробной карте, разборке которой он посвятил полчаса, и определил, куда надо идти. Свернув в трубочку это драгоценное сокровище, и теперь совсем уже без денег, Николас побрёл дальше по площади, но, уже имея хоть какое-то представление, куда он идёт. Свернув с площади на какую-то улочку, он остановился.
               На миг призадумался и вновь открыл свой свёрток, внимательно изучая названия, подписанные на немецком языке. Дикая боль раздалась в желудке, Николаса чуть не свернуло в три погибели от голода. Надо срочно что-то делать. Вот только где, и самое интересное – как? Думая над этими вопросами, он пришёл к выводу, что стоя на улице уж точно не решит эти проблемы. А если идти куда-то? Есть ли смысл? Потоптавшись на месте, и ничего не решив, Николас вновь сунул карту под мышку и пошёл вперёд.
               Не пройдя и нескольких шагов, вновь замер. Его уши мгновенно уловили обрывки какой-то песни  и военного марша, постепенно приближающиеся шаги большого количества народа. Постепенно до него дошло, что это строй солдат куда-то просто идёт и распевает старинную солдатскую песню. «Шли мы прямо в Яромерь» - было ей название.
                Николас долго стоял на одном месте, не замечая никого и ничего вокруг. Он закрыл глаза и резко провалился в какой-то ранее неведомый, неизвестный ему мир. Звуки песни  австрийской армии, шаги людей, разговоры, всё это плавно исчезло, в ушах встала мертвая тишина. Сознание отключилось полностью от внешнего мира. Хотя Николас прекрасно осознавал, что это полёт воображения. Провал в него сопровождался яркой, ослепительной вспышкой, резко вставшей пред глазами и затмившей всё происходящее вокруг.
           Перед глазами заплыли далёкие картины, явно выцарапанные откуда-то из закоулков памяти, но чем-то напоминающие реальные. Открыв глаза, Николас очутился где-то далеко. Белая полоса, яркая и ослепительная, встала вместо изображения. Затем стало черным-черно. Картинка была размытой, лишь потом, постепенно, стала приобретать чёткость.
              Звуки какой-то песни раздавались издалека, здорово отличавшейся от той, что  слышал Николас от чешских солдат. Холод пронзил всё тело от кончика носа и до пят. Леденящий  ветер кружил над пустым городом, подбрасывая вверх всякие небольшие и лёгкие листья. Изредка в городе появлялись люди, но они исчезали мгновенно, как и появлялись. В лужах на земле отчётливо отражалось пасмурное небо, передающее что-то неприятное. День был на грани дождя. Тучи вдали приобретали синеватый оттенок, а это уже ни о чём хорошем не говорило. Ветер резко подул в сторону Николаса, ему пришлось зажмурить глаза от такого порыва, слёзы встали в глазах от этого вихря. Впереди простиралась огромная, унылая панорама. Осень на исходе. Пожелтевшая, мокрая трава, можно сказать, гниющая и чавкающая под ногами. Деревья, обнажённые, стояли вокруг. На их ветках редко можно было встретить листочки. Все уже упали…
             Картина стала чётче, и он понял, что стоит на каком-то балконе. Перед ним стояло два человека, с любопытством обозревавших этот загадочный и грустный пейзаж.  Осторожно Николас подошёл ближе. Он увидел высокого статного мужчину, с крестом на шее, - священник. А возле него стояла молоденькая девушка с чёрными, выразительными глазами. На ней была какая-то лёгкая накидка, но ей Николас уделять внимание не стал – бессмысленно. Зато его взгляд был прикован к рукам девушки, где он увидел младенца. Глаза удивлённо распахнулись, потом вновь остановились на этой паре. Да, это были его родители! Глубокая пора младенчества, которую он сам, естественно не знал и не имел представления о ней. Память хранила все мельчайшие детали, о которых можно только догадываться.
           Вновь подул ветер и на миг утих. Звуки одинокой песни постепенно приближались, а вместе с ней и  какой-то гул. Кто-то шагал вдали. На заднем плане, ставшем чуть чётче, заплыли фигуры солдат, приближающиеся к тому самому дому, небольшому и старому, как мир, на балконе которого стоял Николас. Взгляд его скользнул на младенца, который, не смотря на холодный ветер, открыл ещё беззубый рот и радовался жизни, и даже этому холодному сквозняку, и этим приятным влажным рукам матери, обнимающей его. Армия приблизилась, а вместе с ней и знаменитый военный марш.
          А внизу полки – идут, идут, идут!
          Чётко звучит военный марш, в ногу, ровным строем движутся они вперёд. Куда идут? Зачем идут? Ветер рвал с них  шинели, но их лица были словно каменные, не выражающие никаких абсолютно чувств. Это русская гвардия возвращается из лагерей на зимние квартиры. Россия…
           Это ведь было так давно, что наверняка не должно быть подвластно воспоминаниям. Он бы и не знал, что родился в этой стране, если бы ему не рассказали. Воображение, однако, смогло исправить эту ошибку.
            Издалека колышется длинная полоса колющих и острых штыков, которые случайно пробившийся сквозь тучу луч, освещает и придаёт им неповторимый зловещий блеск. Буйствуя, ликовала военная музыка. Вровень с окнами вторых этажей (они стояли на третьем), раскачивались на ветру боевые штандарты и знамёна русской боевой славы, становившихся особенно ядовито-яркими, когда на них попадало солнце. А потом вдруг ударили звончатые тарелки, трубачи в бронзовых наплечниках, гарцуя на белых конях, пропели на горнах щемяще-тревожно.
- Ага! – как-то нараспев сказал отец. Он знал все эти полки наизусть, как и Библию. – Это конная артиллерия, полк, трубы в котором из чистого серебра, полученные за Аустерлиц, за Бородино, за Плевну…
             При последнем слове он как-то невольно осёкся и замолк. И было, по каким причинам! Это была прошедшая совсем недавно война – за освобождение братьев славян от четырёхсотлетнего ига от Турции. Это всегда отдавалось в сердце болью – Сербия  была всегда родиной, и она многое значила в сознании всех троих людей, стоящих здесь, именно ей посвящались сны и раздумья, потому что она – Родина. Пусть Родина и там, где человеку хорошо, но зачастую это слово «хорошо» связано именно с родными краями. Правда, Николас настолько долгое время прожил в своей Сербии, после того, как семья иммигрировала из России, что он уже только её считал своей Родиной, в то время как эта великая страна с её бескрайними просторами осталась в памяти какой-то загадочной, полной тайн и так и не раскрытой.
   — Узнаю курносых — павловцы! А вот и преображенцы — краса и гордость лейб-гвардии, вологодские Гулливеры… - продолжает вещать отец.
          Шестёрки могучих першеронов увлекали лафеты за повороты улиц. С тихим шелестом шагов, словно торопясь куда-то, под ними двигались низкорослые крепыши в белых рубахах, и все они были в сапожках из ярко-алого хрома.
- Как будто сапоги вымазали в крови! – прошептала мать, крепче прижимая к себе младенца. Ей было как-то страшно.
- Апшеронцы, милая, - вновь поясняет отец, словно был какой-то ходячей энциклопедией. Раньше ему доводилось быть полковым попом, что отчасти и объясняло знания. – Это в битве при Кунерсдорфе – стояли они по колено в крови. И выстояли!
            Войска прошли под окнами, стали медленно удаляться вдаль. Улица сразу стала скучной, унылой. Возникло ощущение, что на ней уже давно никто не живёт и ничего не происходит.
             Медленно картина стала расплываться, и постепенно Николас возвращался в реальный мир, полный не меньшей загадочности, чем этот. Видение было настолько реальное, что первые несколько секунд, как Николас пришёл в себя, он не мог понять, что с ним только что было – сон или реальность? Как-то это пугало внутренне. Резко он открыл глаза.
            В уши ударил городской шум, послышались чьи-то разговоры, шаги. Он вновь оказался в водовороте этого города. В глаза ударил яркий, ослепительный свет, который потом сменился привычной картинкой перед глазами, словно он и не покидал этот мир несколько минут назад. Видение долго не выходило из головы, но, в конце – концов, оно растаяло, и к Николасу вновь вернулась память, которая и сообщила ему, что воспоминание лишь только воспоминание, пусть и похоже на реальность.
             Он вновь стоял на маленькой улочке Праги. Окончательно придя в себя, Николас прошёл несколько шагов. Он давно привык к подобным странным явлениям. Они преследовали его с детства. После умственного напряжения он начинал страдать от странного нарушения – появления чётких видений, сопровождающихся световыми вспышками, что, можно сказать, свойственно людям, обладающим парапсихологической мощью. Сильные вспышки покрывали картины реальных объектов и попросту заменяли мысли.
            Причём они могли застать где угодно и когда угодно, если до этого происходило какое-то умственное напряжение. Путешествие в этот мир впечатлений всегда сопровождалось яркой, ослепительной вспышкой наподобие той, что он видел недавно.  Николас видел таких же, как он, или любой из нас, людей, он путешествовал по странам, заводил знакомства. Просто фантазировал. И всё благодаря этой особенности.
           Сильные вспышки света покрывали картины реальных объектов, и порой Николас не мог определить, где фантастика, а где реальность.  Они заменяли его мысли, погружали в неведомую среду, реалистичные изображения сцен и предметов имели свойство действительности, настолько были схожи с реальностью, что их нельзя было отличить. Хотя сознание всегда подсказывало, что это – лишь видения.
            Эти новые ощущения пугали всю сущность. Разве такое может быть? Да это почти невозможно! Вполне ясно Николас отличал эти картины  от воображаемых. Видения возбуждали его нервы, вдруг появлялись ночью совершенно реально и продолжали сохраняться даже тогда, когда он пытался убрать их руками. Чтобы избежать этих видений и мук, Николас старался переключаться на сцены из ежедневной жизни, и так возвращался вновь в реальность. В конце – концов, он исчерпал все знакомые ему картины дома и из ближайшего окружения.
            Пытаясь отогнать все эти призраки сознания, Николас заметил, что обычная жизнь терпит поражение, уступая место реальности этих видений, которая становилась всё вернее. Инстинктивно, он начал совершать экскурсы за пределы своего маленького мирка, в котором он жил. Вскоре Николас увидел новые сцены. Вначале последние были довольно туманны  и убегали при попытке сосредоточиться на них, но потом их удавалось задерживать. Сцены приобретали силу и ясность, сделались конкретными, как и подлинные предметы. Это могли быть чьи-то воспоминания, просто мысли, огромный, неисчерпаемый источник, всего того, что обычно скрыто от глаз простого человека.
             Как вскоре выяснилось, что лучше всего он чувствует себя именно тогда, когда расслабляется и даёт волю своему воображению. Тогда к нему приходили блестящие идеи, до этого уж никак не появлявшиеся. Постоянно появлялось что-то новое, незыблемое, и так начинались ментальные путешествия. Каждую ночь, а иногда и днём, оставаясь наедине с собой, отправлялся Николас в неведомые места. Куда он попадёт в следующий раз, он не знал и не догадывался, отчего было ещё интереснее. Фантазия влекла дальше и дальше, открывая неведомые завесы тайн, показывая то, что никому бы в голову не пришло. То и дело возникали новые эмоции, чувства, мысли.
             Николас  сразу понял, что погружаться в свои ментальные путешествия получается именно тогда, когда он задумывается, уходит в себя – мозг автоматически отключался от внешнего мира и переносил в другой. В состоянии расслабленности, перед тем, как впасть в сон, так же приходили интересные видения. Закрыв глаза, Николас прежде всего замечал тёмный однотонный голубой фон, наподобие ясного беззвёздного неба. Затем всё это покрывалось яркими цветными кругами, которые вибрировали, перемещались, переливались всеми цветами радуги. Линии становились светлее, изображение начинало покрываться точками мерцающего света. Постепенно, всё становилось чётче, пока не приходило в состояние действительности.  Каждая ночь была для Николаса не менее важна, чем день. Зачастую именно тогда вместо обычных снов он попадал в другой, красочный мир, и он был ему дорог не меньше, чем родной дом или семья.
             Все эти миры были столь же интенсивны в своих проявлениях. Потихоньку он открыл ещё одно свойство своего странного разума. То, что он мог путешествовать по миру, находясь у себя в комнате, - ему показалось мало. Николас вскоре обнаружил, что может в таком состоянии, прямо в видении, экспериментировать. Он мог черкать на листах какие-то задачи, и в итоге решив их, без ущерба переносить на бумагу, как только решит их. Семья учила экономности. А это свойство позволяло экономить по-чёрному. Николас мог беспрепятственно совершать в видениях то, чего не мог сделать наяву, от того они и стали для него очень важными, как и реальный мир. Порой это успокаивало. Но подчинить эти вспышки себе он так и не научился. Поэтому он никогда не знал, где они застанут его в следующий раз.
               От мыслей Николас вновь решил вернуться к реальности.  Среди потока голосов, бытовавших на этой маленькой улочке, резко выделились пара мужских и дерзких. Повернув голову, Николас мгновенно увидел, как в конце улочки, что плавно перерастает во что-то большее, мельтешат несколько людей. Это сразу как-то заинтриговало сознание, и горя простым любопытством, он решил подойти поближе. Любопытство порой вершит большую часть дел, на которые невозможно было решиться и настолько запутывает в хитросплетениях, что порой не  все выпутываются.
               Видение растворилось и окончательно исчезло в закоулках памяти, вновь дожидаясь своего звёздного часа, боясь его упустить. Николас уже и забыл про него, думая только о том, что успело ухватить его зрение. Он быстрой, мельтешащей походкой оказался рядом с местом события. Взору открылась довольно интересная картинка.
                Возле улицы стоял большой автомобиль, возле которого возились в отчаянии три человека. Поспорив  друг с другом о чём-то (слов Николас не расслышал), они перешли на более высокие тона, а потом кто-то открыл капот, после чего в злости махнул рукой. На человеке, потерявшем всякое терпение, была простенькая рубашонка, в некоторых местах чем-то испачканная. Был он небольшого роста, но глаза сияли какой-то злостью и одновременно осознанием собственной правоты, которую никак не докажешь другим  - остальным стоящим тут людям. 
               Смотря сверху - вниз на маленького, копошащегося и нервного человечка, другой всем взглядом пытался показать заинтересованность в этом предприятии, но выражение показывало скуку – выдавало его! Протянув басом что-то, крепкий и высокий человек с нахмуренными бровями начал приводить в доказательство своей правоты какую-то теорию, что ещё больше взбесило маленького человечка, который в ярости топнув ногой, отсоединил что-то от капота. Затем он  в злости отвернулся, столкнулся взглядом с Николасом и вновь вернулся к своему творению, пытаясь что-то доказать, яростно размахивая руками, тонкими, как прутья.
             Высокий человек закачал коренастой большой головой, и в доказательство своей правоты подозвал к себе другого человека. Спор длился долго, причём оба размахивали руками, как мельницы, в отчаянии жестикулируя. Тот, кого подозвали, сдвинул на лоб кепку, ударил себя ладонью по лбу, и думая, что он тут умнее всех, втихаря стал копаться в капоте автомобиля. По мере того, как голоса повышались, Николас понял, что это электромобиль они пытаются починить. От этого знания стало ещё интереснее, он подошёл ближе.
             Люди были настолько увлечены спором между собой, что, кажется, уже забыли, что на улице есть кто-то ещё кроме них. Вновь маленький человек топнул ножкой, изобразив неслыханный гнев, на что большой рассмеялся и, выхватив какую-то тетрадку, принялся что-то показывать и поучать. Это ещё больше взбесило зачинщика, который неожиданно обернувшись, увидел, как другой человек пытается починить причину спора. Маленький человек что-то заворчал себе под большой прямой нос, резко отстранил приглашённого, и думая о том, что его мнение – единственно верное, принялся сам колдовать над  машиной. Попыхтев, поворчав, понял, что ему это не удаётся. И резко крикнул, что во всех бедах виноват именно высокий и большой мужчина, что это он испортил всё. И виноват в том, что он не может починить поломку.
  - По той теории, что нас учили, - с учительским тоном сказал маленький человек, стараясь надоесть, - такого быть не может и не должно.
             Большой человек промолчал, после чего сладко зевнул. Взгляд его упёрся на сам автомобиль. Машина имела чёрную, переливающуюся на свету краску, что создавало эффект глянца. Спереди здорово выделялись фары, которые непонятно для чего, горели во всю мощь, хотя на улице было довольно-таки светло. Большие колёса, в которых отчётливо различались спицы, ярко выделялись на фоне цвета автомобиля. Высоко поставленная крыша, через окна виднелись кожаные сидения. Всё, как положено.
            Запнувшись обо что-то, Николас, чтобы не упасть по инерции сделал два шага вперёд. Здание, вдоль которого он шёл, здорово контрастировало с другими домами Праги. В некоторых местах обшарпанное, с гигантскими окнами, похожими на пустые глазницы, а сама постройка глубоко устремлялась вверх, к небесам. Тротуар сам был небольшой, поэтому обойти автомобиль можно было, только выйдя на дорогу, благо тот стоял плотно к зданию. Николас поступил точно, следуя этой нехитрой инструкции.
              Он подошёл сзади, остановившись в нескольких шагах, боясь попасть под горячую руку кому-нибудь. Все трое мужчин разом склонились над капотом, что-то ворча и доказывая.
- Да не мог он сломаться! – рявкнул сердито маленький человек, и для эффекта своей правоты, гордо провёл рукой по стоящим, как солома, волосам. Большой человек с выводом спешить не стал, и почесал в голове, искренне веря, что от трения пальца о волосы должно прийти решение.
- Может ему просто зарядки не хватило? – выдвинул свою версию стоящий рядом человек, который был кроток на слова, зато скор на дело. – Эти электродвигатели – штуки такие, что только и жди от них чего-нибудь плохого. Сколько их уже сломалось за то время, что я работаю.
- Ага!  Но деньги нам платят ведь не за то, сколько их сломалось на нашем счету, а сколько мы починили. Нет, я думаю, причиной поломки стало другое. Не знаю, как сформулировать. Этот случай первый в моей практике. И вообще, надо бензиновые двигатели ставить, с ними меньше проблем, больше пользы.
- Ну, ты, друг загнул! Тогда надо не газеты читать, а нормальные книги. От них тоже больше пользы, чем от первых, во!
- Раз ты такой умный, вот тебе проводки, вот тебе двигатель, иди же, покажи нам свои умения, ты же тут умнее всех! Электротехник первого разряда! Как же, всё знаешь, всё умеешь!
- Пять минут ты доказывал, что ты тут самый главный и работу над этим двигателем ты мне не доверяешь. А теперь меняешь свои убеждения. Хамелеон! – обрадовавшись точно подобранному слову, человек, словно чеширский кот, расплылся в улыбке.
           Вновь зашёл спор, который окончился тем, что оба стали расписывать недостатки электродвигателя, сравнивая его с бензиновым двигателем. Затем, так же плавно они перешли на ныне существующую тему, выливая всё зло на неё, особливо переложив вину на хозяина автомобиля. Поняв, что может проворонить свой звёздный час, Николас встал за спиной большого человека и открыл было рот, как с пылом и жаром закричал тот, за чьей спиной стоял серб.
- Если от криков заработает двигатель, то ты сможешь получить солидную премию. Но, как видишь, усилия твои бесполезны. А от того, что ты переспоришь меня, он так же не заработает.
- Ах так?! – взвизгнул маленький человек. –У меня опыта больше твоего, у меня есть стаж, я владею множеством наград, и я знаю, как его починить! Но у меня дрожат руки!
- Дурак ты, - мудро заметил большой человек, глядя куда-то вдаль, за автомобиль.
- Извините, - встрял Николас в разговор. Слово было сказано как-то неуверенно, боязливо, словно это приехал не молодой парень, готовившийся поступать в высший университет, а какой-то первоклассник, ещё и жизни не нюхавший.
          Большой человек медленно, театрально обернулся и взглянул сверху-вниз на  человека с горящими глазами и неуверенностью в лице. Увидеть он явно ожидал какого-то маленького ребёнка, посему удивление заплыло на его лице, когда он увидел молодого серба. Многозначительно растянув лицо, создав выражение высшей понятливости, человек показал рукой вперёд, пропуская Николаса к своему давно назревшему в голове плану.
- Это кто тут тявкает? – посмеиваясь, спросил маленький человек, смотря на Николаса.
- С тобой не тявкает, а говорит… - начал грубо и мощно серб, но это привело в ещё больший хохот маленького человека, что последний даже обнажил свои белые зубы.
- Мальчик, милый ты наш, а ты случайно не ошибся улицей?
           В глазах Николаса засветилась злость. Большой человек и его приятель с интересом следили за происходящим. Уж больно их заинтересовал этот молодой человек в потёртом пиджачке. Он следовали логике – раз кто-то влез в разговор, значит, он знает что-то такое, о чём не знают все трое. Или просто выпендривается. Время покажет.
- Господа, как я понял, у вас проблемы с электродвигателем?
- У нас? – продолжал парировать маленький человек. – У нас нет никаких проблем. Они у хозяина автомобиля. Мы справимся вообще без посторонней помощи. Попрошу Вас отойти, а то ещё испачкайтесь ненароком! У Вас такие нежные ручки, не дай Бог испачкать.
             В голове Николаса уже была идея, и он не собирался по прихоти какого-то противного человека выбрасывать её из головы как ненужную. В голове встал чертёж из журнала, что находился сейчас под мышкой. По нему он изучил строение и принцип действия этого электродвигателя. Кажется, здесь такой же принцип. Отчего бы не проверить себя? Пусть это и будет выглядеть со стороны хвастовством, но на этом можно заработать деньги. Немалые деньги, на которые можно купить что-нибудь поесть – голод периодически напоминал об этом. После очередной рези в желудке Николас решил продемонстрировать себя этим незнакомым людям.
- Я прекрасно разбираюсь в устройствах такого типа, как это. Кажется, я могу починить его. Дайте мне лишь заняться этим.
- Кажется – крестись! – человек сунул себе в рот какую-то травинку и стал нервно её покусывать. – На каком основании мы должны тебе верить? Да кто ты такой вообще? На вид я дал бы тебе десятый класс школы. Что ты можешь знать об электродвигателях?! Ты, сопляк?
               Не поддаваться на провокации. Но как? Легче нейтрализовать раздражителя, а потом уже заниматься тем, что выгодно. Когда тот в очередной своей издевательской лекции выдвинул руку вперёд, жестикулируя ей, Николас мгновенно ухватил человека за запястье, потянул на себя и подставил подножку, после чего удивлённый человек шмякнулся подобно мешку муки на тротуар. Присев, он ещё долго не мог придти в себя – настолько это было неожиданным поворотом для него. Закрыв открытый от удивления рот, на человека нахлынула такая ярость, которую бы хватило, чтобы три раза опоясать земной шар. Самый кроткий участник спора, поспешил утихомирить маленького человека, а то иначе ремонтировать пришлось бы не только электродвигатель. А деньги, уж таковы они – их много никогда не бывает.
- Не знал я, Витус, что тебя может уложить на тротуар даже простой студент. Правильно я говорю?
- Я не совсем студент, - поправил Николас, -  я только буду им в ближайшее время.
- Сказано так, словно бы вы обязательно  поступите, куда хотите. Хорошие перспективы, сударь. Говорите, поможете с электродвигателем? Он нам измучил весь Божий день. Милости просим.
- А если он его испортит? – спроси сидящий на тротуаре человек. – То есть доломает?
- Это кто там тявкает? – стал подражать Николас.
- Остряк, - брезгливо сказал тот в ответ, - спорю на тридцать пять чешских крон, что этот молодой человек не сможет и на миллиметр продвинуться в том, чем занимались мы. У него нет никакого образования, а по книжечкам судить о своих способностях каждый может. Я по теории вообще отличником был. А вот – практика, это вообще другая наука…
- Хорошо! – согласился на условия большой человек, достав пачку денег и, отсчитав из неё ровно тридцать пять крон. Молодой человек опешил. Он и забыл, что только что проговорился о том, что готов поспорить на всё что угодно.
- Нет-нет! Я вас умоляю, к чему такая спешка? Я думаю он нам просто покажет пару новых приёмов, которыми мы не владеем, и как бы хватит. К чему лишние споры? Нам и так мало платят, - заторопился человек, отчаянно размахивая руками, что жесты его стали неподвластны невооружённому глазу – настолько быстро он махал руками.
- Слово не воробей, - вылетит, не поймаешь! – сказал, как отрезал, большой человек.
             Маленький человек неторопливо поднялся с тротуара и лихорадочно принялся хлопать себя по штанам, стряхивая пыль, хотя последние и так были грязные ввиду грязной и длительной работы, которой он занимался. Всё  ещё с какой-то опаской поглядывал он на Николаса, боясь, как бы тот не выкинул ещё что-нибудь подобное, из-за чего можно очутиться на брусчатке.
- Я смотрю, молодой человек раньше чем-то занимался и имеет слабые нервы, - подметил человек, растягивая слова, слегка их напевая. – Господа, а почему ж именно тридцать пять крон? Я предлагаю снизить ставку ввиду морального ущерба, нанесённого мне.
- Сам напросился. Али боишься проиграть какому-то смазливому сопляку, только вчера закончившему школу, а Витус? Ты же это пытаешься нам доказать, если я не ошибаюсь, - поддел удачно большой человек, явно находящийся на стороне Николаса. – Я очень удивлён, что этот молодой человек не растёр тебя по земле, как это водится у более сдержанных людей. Обзови ты меня, я думаю, кости бы ты свои ещё долго по всей Праге искал бы.
- Странно, - протянул самый кроткий человек, - стоило Гаю куда-то отлучиться, и у нас тут же наступили проблемы. Неужели мы самые удачливые кандидаты в его компании?
- Ха, улицу подмести ты всегда успеешь. Электротехников толковых сейчас почти нет – они на вес золота. Кто знает, может этот молодой человек именно тот, кто нам подходит?
          Николас открыл было рот, чтобы что-то добавить, но так и не найдя, чего, поспешно его прикрыл. Он привстал чуть в стороне, с интересом наблюдая за событиями, и смогут ли таки эти столь разные по характеру и складу ума люди, договориться о чём-нибудь. Единственное, что их объединяло, - это работа и деньги. Маленький человек, которого называли Витусом, ещё что-то сказал большому, но слов  Николас не услышал, да и не слушал в принципе он этот разговор – его интересовало другое, как подступиться бы к двигателю, а то, чувствуется дело до него не дойдёт. Надо о себе как-то заявить. Но как это водится, всё уже сделано до нас. Сейчас этот принцип применил на жизни этот самый Витус.
- Но у этого молодого человека нет образования! – опять стал искать оправдание униженный, но так не считающий маленький человек.
- Ха, да будь у тебя хоть десять высших образований, я бы ни за какие гроши не взял бы тебя сюда – как был дуб дубом, так им и останешься. Иметь с тобой дело, всё равно что обретать себя заранее на поражение, - посмеиваясь, сказал большой человек, кося взгляд на Николаса. – Господин, вы не соглашаетесь на спор, который, вы уверены, выиграли бы в свою пользу? И при этом говорите, что вы самый рискованный человек?
-  Ах так?! – вновь взвизгнул Витус, - на, на эти свои тридцать пять крон, подавись ими! Оставь меня в покое!
              В этот момент Николаса вновь скрутило от голода, и он схватился за живот. Большой человек внимательно наблюдал за появлением выражения боли на лице человека, и прекрасно понял причину неприятности серба. Он вновь пересчитал свои деньги и громко сказал, чтобы слышали все участники спора:
- Даю слово, если этот молодой человек починит электродвигатель, я покормлю его на свои деньги!
- Ставлю тридцать пять крон, что он его не починит! – невозмутимо сказал Витус, обнаружив в себе приступ решимости. Спорщики пожали друг другу руки, после чего указали Николасу на капот автомобиля.
               Серб приблизился с жаждой доказать себе что-то к автомобилю и склонился над ним, суматошно перебирая в голове все схемы, чертежи. Тщательно вспоминая каждый. Пока голова вспоминала и думала, руки инстинктивно потянулись к электродвигателю  и принялись копаться в капоте. Кроткий человек сел за руль автомобиля, готовый при удачном стечении обстоятельств завести машину. По мере того, как Николас это делал, улыбка, злобная и беспощадная, на лице Витуса стала появляться всё чётче и чётче. Внимательно следя за тем, что делает Николас, в определённый момент он воскликнул, радостно хлопнув себя по штанам:
- Вы посмотрите, он даже не те провода берёт в руки, олух царя Небесного! Я же говорил, что этот человек ни с чем не сможет справиться! Да вы посмотрите, как неуверенно он копается в капоте, явно же от того, что ничего не смыслит и не пони…
                Витус не договорил, так как его речь прервало обстоятельство одно. Машина… завелась! Он от удивления разинул рот, а глаза Николаса радостно заблестели. Возился он недолго, как оказалось точно и верно. Одобрение засветилось в глазах большого человека. Он взглянул на Витуса, и без лишних слов выхватил из его рук тридцать пять крон, на лице маленького человека читались досада и поражение. Он этого не ожидал!
- Вот ваши деньги, молодой человек. Прибавьте к ним мои, и идите есть. Я думаю, своими знаниями вы это заслужили. Побольше мы нам таких понятливых людей. Пусть без образования, зато с головой, - он многозначительно посмотрел на Витуса.
            Николас с радостью взял в руки деньги. Настоящие деньги. Он повернул голову, и, уловив взглядом какой-то небольшой магазин, решил припустить туда, чтобы не дай Бог, не развилась язва желудка. Первые деньги, заработанные в незнакомой стране за свои ранние знания. Вот они ему и приходились. Есть хотелось ужасно, ни с кем не попрощавшись,   Николас кинулся бежать в магазин. Скорее! Скорее! С ночи во рту не побывало и жалкой крохи во рту!      
- Молодой человек, постойте!
              Обернувшись назад, Николас обомлел и остановился.