Яблоки

Подкопаев шел домой поздно вечером. Немного покачиваясь от выпитого пива. Он поднялся на этаж, открыл ключом деревянную дверь в коридор и пройдя по нему, еще долго стоял у квартиры смотря с тоской в зеркало, установленное на деревянной тумбе и прислоненное к стене. Наконец, вздохнув, словно по какой-то тяжелой принуке он открыл дверь и вошел.
В комнате у бабушки горел торшер.
- Ты чего-то поздно…
Подкопаев не ответил, а только вновь вспомнил про отказ Марины жить с ним и ему до боли захотелось перестать жить той жизнью которая поработила его, но он не верил в возможность перемен.
Когда он разделся, вошел к бабушке, она сообщила ему о звонке старой подруги, просившей забрать у нее излишки урожая яблок. В усталости он присел на кровать.
Бабушка перенесла инсульт и плохо видела, но различила что от него пахнет алкоголем и захотела убедится в своей догадке.
- Ну-ка пойди… - и она протянула к нему руку, чтобы наклонить к носу и понюхать
- Выпил, не надо…
- Как твои дела?
- Не очень…
Подкопаев обнял бабушку и похлопал с силой по плечу…
- Ну не бей… я же не лошадь…
- Ты - лошадь…
- Очень смешно… съездишь за яблоками?
- К кому?
- К Наташе…
- Я не знаю где она живет, не помню…
- Узнай как-нибудь...
- Бабуль, я выпил и настроение плохое…
- Вижу…
- Все завтра, давай завтра…
Утром позвонила подруга бабушки, верно понявшая, что для торжества своей воли нужно приложить усилия неоднократно:
- Как ты, сказала Володе, приедет?..
- Ладно… спрошу… как тебя зовут?..
- Наташа… Тамар, ты что?
- Ну… забываю, тебя помню, а имя не помню… сейчас дам его тебе…
"На съедение" - подумал Володя неохотно беря трубку
- А завтра можно? – спросил он не желая подчиняться
- Нежелательно - процедила баба Наташа
- У нас телеги нет. Будет днем.
- Приезжай вечером - скомандовала она
Тележка прибыла ближе к обеду, знакомый привез картошку с дачи. Урожай, разбавленный покупными плодами, чтобы создать у бабушки иллюзию что ее земля продолжает родить. С появлением телеги бабушка стала подталкивать внука к двери. Медлительность и бездействие раздражали ее. Подкопаев проводил знакомого до вокзала, непрестанно философствуя с ним, о сверхсветовых скоростях и различиях мудрости и хитрости, и поехал за яблоками.
Манера старой подруги бабушки a la «я тебя насквозь вижу» задела Подкопаева и он принялся, из мщения, действовать на балконе самостоятельно, переставляя коробки, с целью добраться до меньших по объему чтобы груз был поменьше. Но планы оказались другими, его хотели нагрузить максимально.   
- Неправильно ставишь. Ты спрашивай, а не свое городи…
Раздался из-за спины, ее звонкий, колеблющийся голос.
- Достань вот эти большие, побольше возьми, а то мне девать некуда…
Опираясь на палку и слегка покачиваясь, управляла невысокая полненькая, похожая на ежика стоящего на задних лапках Наташа.
Усилия, возможно, не слишком значительные, но шедшие поперек его воле, раздражали Подкопаева, у него возникло ощущение, что он работник или даже солдат выполняющий приказания, а не гость в доме знакомых.
- Ставь, давай другую, не эту… нет, вот эту, поверни чтобы я могла на болкон выходить… да куда ты идешь, еще, еще бери, мне это на балконе не нужно… Чего сестра твоя не приехала?
- Не смогла…
- Пусть сможет… мне девать некуда, ртов у нас мало, я да муж…
Недовольство кипело в Подкопаеве и он все думал как выразить его, а затем решил просто уйти поскорее. Но хозяйка не хотела его отпускать. Когда он вышел с балкона, Наташа посмотрела на него внимательно, оценивающе, точно хотела клюнуть.
- Ох, работник ты… необязательное у вас поколение. Мы были очень дисциплинированными… Сказал - сделал…
"Так ведь я делаю, что еще надо! Хочешь чтобы твои распоряжения с улыбкой выполняли, так руководи человечно!"
- В наше время за необязательность расстреливали - развивала свою мысль баба Наташа, постукивая палкой о паркет.
- Не всех же подряд…
- Ответственность! А если человек безответственный чего обществу трать средства на перевоспитание…
- В расход пускать?
- Именно…
Подкопаев съежился как зверь предчувствующий беду, а затем ему подумалось, что в ней нет понятия о жестокости, а есть представление о правилах, подлежащих неукоснительному исполнению, что это уже не вполне человеческая логика. 
- Как бабушка?
Перед ответом выдержал драматическую паузу.
- Лежит все время, чаю себе заварить не может. Инсульт!
Вошел муж. Высокий, с длинными седыми волосами, осанкой танцора и дал скотч, заклеить три коробки. Подкопаев положил их боком и дно телеги, даже стянутое толстым жгутом наклонилось. Везти, представлялось возможным, только держа под довольно острым углом.
- Как же я в метро поеду? Надо снять хотя бы одну
- Довезешь.
- Ну как это, сейчас толпа людей, не пройти...
- Давай, сейчас, еще в рюкзак насыпем…
- Нет уж, нет, не надо такого счастья - не скрывая негодование почти грубил Подкопаев - мне лучше без груза за спиной…
- Он на машине?
- Я? Нет…
- Как же он довезет столько?
- Дотащит, скажи сестре пусть приезжает или сам еще приедешь… - по змеиному шипела баба Наташа.
Подкопаев выбрался на улицу, уже на лестнице ощутив всю тяжесть своего жребия, и повез по сумеречной улице жалобно кряхтящую тележку.
Добравшись до подземного перехода, остановился. Идти ли вперед полкилометра, чтобы перекатить коробки по ровному асфальту или тащить по лестницам сорок с лишним килограмм яблок, которые того и гляди рассыпятся.
Ругаясь и даже с какой-то осатанелостью, он схватил в охапку груз и стал спускаться по лестнице.
Не раз по дороге он вспомнил бабу Наташу и ее безразличие к чужим трудностям, командный тон, желание нагрузить побольше ненужные, тяжелые яблоки… Людей оказалось в транспорте сравнительно немного и странно было видеть известное понимание на их лицах и вежливую уступительность при посадке-высадке. Но снова в нем пробудилась гордая осатанелость, когда он перебирался через железнодорожный мост, таская яблоки по лестнице и он поддерживал ее ни разу на всем полуторакилометровом пути от метро, до подъезда не остановившись, покурить. Уже в лифте он дал излиться чувствам чтобы не приносить их в дом…
- Вот человек. Девятый десяток идет а о ближнем думать не научилась. Есть ей дело как я корячусь? Лишь бы спихнуть! Побольше, побольше! И уверена, что дело делает, организовала, а вокруг дураки все! Неудивительно что у нее никого почти не осталось… - здесь он прикусил язык и подумал что у него у самого никого в сущности нет, по крайней мере, он был в этом уверен.…
Бабушка радостно встретила внука и совсем не мучила расспросами. Ночью, засыпая, он снова вспоминал Марину и ему казалось что тоска убывает, хотя и незначительно.
Сны не хотели ему сниться, только под утро он увидел себя в большом сарае из деревянных досок,через который проникали лучи света. Он сидел на стуле в грязной рубахе арестанта с кандалами на руках. Вдруг дверь отворилась и вошла баба Наташа, в своей домашней одежде с перевязанными бинтом больными ногами.
- Готов? Ничего… так и надо…
Объяснение почему он здесь само пришло в голову, но согласиться с ним оказалось делом невозможным.
- Как вы здесь оказались? Что от меня надо…
- Это не он, этот не настоящий… - раздался вдруг из-за спины молодой женский голос… Володя обернулся и увидел Марину. В домашней юбке и вязанной кофте. Он стал рассматривать ее густые волосы, большие выразительные глаза, породистый нос и физически ощутимое желание борьбы проснулось в нем…
- Идем… - Марина взяла его под локоть и повела за Наташей, на улицу.
- Негодяй, ты - враг, ничего не сделал для общества,везде тебя ставили, ждали, что оправдаешь ожидания… а ты, враг, мерзавец, иуда, враг, лентяй - монотонно начитывала в клубах табачного дыма баба Наташа, посасывая трубку и бредя без палочки…
Его отвели за сарай, поставили у ямы. Марина отошла к сараю и взяла прислоненную к стене старую, уже, возможно, уставшую убивать винтовку.
- За что? - вырвалось невольно у Володи. - за что?
- Не хотел яблоки везти, не хотел ничего делать, лентяй… сволочь…
- А у вас значит руки чистые останутся, все она?!
Немыслимо было просить прощения и он не хотел его просить…
- Отвернись - твердо сказала Марина.
Но он не хотел оторвать от нее свой взгляд…
В страхе Подкопаев вскочил на постели. И затем упал вновь на нее… "Неужели меня погребут под этими яблоками, ненужными, невкусными, доставшимися от ненавидящего меня человека". Ему живо представился курган насыпанный из яблок и его тело под ними и вся жизнь. Придя немного в себя он посмотрел на часы, на них было половина шестого, но в каком-то неодолимом желании жить и быть он поднялся с кровати, решив не спать больше, а провести сегодняшний день с большей пользой для себя чем все предыдущие…