Мой добрый дядюшка Кошмарский-4
- А мы тебя по телевизору видели, - сказала я, - год назад после урагана НТН показывала затопленный город Б. и тебя в нём, сидящего на каком-то столбе от забора. Ты ещё сердито глянул в камеру и начал мыть пузо языком. Ну, скажи, Маркиз, ведь это был ты?
- Что ж теперь честному коту с грязным пузом ходить из-за ваших ураганов, - не отрываясь от рыбного деликатеса, ответил Маркиз.
- Помнишь, Катя, мы с тобой ещё семь лет назад говорили, что это не совсем кот, - поглаживая котейку по спинке, сказал Саша, - признайся, Маркиз, чьё ты воплощение?
- А вам не всё ли равно, - ответил кот, - вы лучше ешьте, поправляйтесь – вон сколько тут всего вкусного. Когда ещё перепадёт на лапу. Рыбки хотите? А мне можете подлить валерьяновки…
Вот и поговори с ним.
Потом мы все пели очень мелодичные песни. Я, к сожалению, совершенно не знаю польский язык. Моей семье не предоставилось возможности его выучить, да и нужды пока не было. Когда деда шлёпнули в 1936-м году по 58-й статье, бабушке пришлось выбирать – или родной язык, или жизнь её трёх детей. И, да простит шляхетное панство, она выбрала детей. Но в данный момент смысл песен нам был почему-то ясен без перевода, как, впрочем, и все разговоры. Мы с Сашей и Маркизом мурчали песенки под мой любимый клюквенный морс и чувствовали себя совсем дома.
Ужин гармонично переходил в завтрак – по старой польской традиции. Маркиз с паном Мышъем сидели в обнимку и пели что-то воинственное, мелодией своей шибко напоминающее «Варшавянку».
Потом мы с удовольствием отдали дань мудрой народной традиции и соснули часиков эдак несколько на каждый глаз после приёма пищи. Благо, время в этом мире нелимитировано, пуховые перины и одеяла из звериных шкур мягкие и тёплые, а нахальный пушистый кот традиционно прокрался под бочок и задрых там, добавляя домашнего уюта. А в комплекте с уютом хвостатый негодник навеял весёленький сон, причём, один на двоих…
Снился нам кошачий концерт, и не истошные вопли на крыше в лунную мартовскую ночь, а настоящий концерт – с номерами, костюмами, на настоящей сцене, но артистами в нём были коты и кошки. Кстати, в отличие от того убожества, которым нас ежедневно пичкают с телевизионного экрана, наши мурлыки были талантливы и играли, что называется, с куражом. Выступали певцы, танцоры, иллюзионисты (ни одна мышка во время концерта не пострадала), специалисты разговорно–мяукающего жанра, акробаты, жонглёры, два брата – чечёточника, залихватски отбивающие ритм хвостами, и даже два толстых сиамских кота – борцы сумо. Конферансье в чёрной шубке с белыми носочками и грудкой объявил очередной номер:
- Выступает знаменитая певица Мура Хвостовская. Народная кошачья плясовая «Откушу я хвост мышу». Вышла бедовая киска в сарафане и серёжках кольцами и запела:
«Отгрызу я хвостик мышечке,
Отгрызу я круглоухому.
Ой, сметанка, сметанка моя,
Поллитровая банка моя.
Я поймаю птичку с рыбкою,
Заточу я их с улыбкою.
Ой, ты котик, ты котик пушной,
Приходи пообщаться со мной.
Мне на солнышке греться хорошо,
Не желаю я гоняться за мышом.
Вы погладьте по шёрстке меня
Три минуты и ещё четыре дня…»
- Дырку протрут, - не смогла я удержаться от комментария, - шубу не жалко?
- Не жалко! – увлечённо провозгласила киска – артистка, - искусство требует жертв.
- И что ж вы, Мура, за фигню поёте, в самом деле?
- Почему фигню, - возразила мадам Хвостовская, - я чётко и без лукавства разъясняю, что мне надо: мышь, сметана, кот, доброта и ласка. Вашим человеческим артистам нужно то же самое, да ещё и в извращённой форме, но они маскируют свои низменные инстинкты всяческими красивыми словами: любовь – морковь, страсти – мордасти, луна – цветы…
Так кто из нас прав?
- Конечно же, вы, сударыня, - галантно ответил мой супруг. Я не могла с ним не согласиться. Киса отвесила поясной поклон и с достоинством удалилась.
- Хватит дрыхнуть, - сказал Саша после концерта, - ты как хочешь, а я просыпаюсь.
- Угу, - ответила я, - и передай этому белохвостому негоднику, чтобы он перестал наводить всяческие кошачьи приколы. Я ещё немного подремлю.
Но не успела полностью пройти торжественная процессия мышей в белых монашеских балахонах, несущих на спичке кусок сыра вместо статуи святого, как Саша начал меня тормошить:
- Вставай, работать пора!
Я открыла глаза. За окном было темно. Кот с невинным видом умывался, делая вид, что он тут совершенно ни при чём. Он, дескать, просто погулять вышел. Оказалось, что мы сладко проспали не час и не два, и нам пришлось участвовать ещё в одном семейном застолье, на сей раз не таком длительном, но столь же насыщенном. И, вот что интересно, при немалом количестве съеденного и выпитого, никаких симптомов панкреатита или похмелья ни у кого не обнаруживалось. Не понадобилось ни мезима, ни рассолов. Оставалось только приятное чувство насыщения без нездорового переполнения желудочно–кишечного тракта и повышения веса. Не хватало ещё приобрести нездоровую привычку есть еду при нашей врачебной зарплате…
Мы обратили внимание на отсутствие за столом белобрысого Яськи и спросили, где он.
- Работает, - отмахнулся дядюшка, - ему туда еду отнесли.
На наш вопрос о характере яськиной работы пан Кошмарский ответил, что хлопец, дескать, занят настройкой компьютера.
- Настройкой чего?! – переспросили мы в один голос.
- Вы не ослышались, - ответили нам, - мы здесь обитаем в привычной обстановке средневековья, но жизнь–то идёт своим чередом.
- А почему вдруг таким сложным аппаратом занялся этот бестолковый парнишка?
- Тут ты права, Кася, - как есть бестолковый. Вообще ни на что не годен – ни в поле, ни на военную службу. Но когда в доме появился компьютер, он быстрее и лучше всех разобрался в его нанотехнологиях.
- Так уж и нанотехнологии?
- Да, это самая последняя модель. У вас она только в разработке. И наш, проше пани, белобрысый дурень оказался истинным гением программного дела. Днюет и ночует рядом с машиной. Все наши порталы держатся на нём. Но поскольку парень таки бестолковый, то в помощь ему определили Гжегоша. Дед его быстро приструнит, если что.
Дедушка Гжегош солидно кивнул чубатой головой, вытирая усы, - дескать, отчего бы не приструнить, это мы можем.
А мне вдруг подумалось – если правду говорят, что компьютер – это протез мозга, то Яська после протезирования своих глупых полушарий начал приносить конкретную пользу. А дед при нём стал вроде как настройщиком – можно подумать, что мало ему было своих обязанностей. Народ мои умозаключения одобрил.
Хвалёный компьютер новейшей модели находился в большой комнате и вид имел весьма солидный: экран занимал всю стену, по периметру его располагалось несколько экранчиков поменьше, а клавиатура была в несколько раз больше и сложнее обычной «клавы». Яська увлечённо щёлкал мышью, добиваясь каких-то известных только ему результатов, но сидел он в кресле несколько криво.
- Что это с ним? – шепотом спросила я у Эльжбеты.
- Настройщику пришлось немного поработать вожжами, - прыснула смешливая Ванда.
- Господи, зачем же так жестоко?
- От этого паршивца зависит твоя жизнь, Кася, и не только она, но и будущее всего нашего рода, - сурово ответил дядюшка, - может быть, он хоть так поумнеет.
- Что, голова думала, а попа отвечает? – съехидничал Саша.
- Вот именно.
Пан хакер обернулся на разговор и резко побледнел, сделав круглые глаза.
- Что с тобой, детка? – участливо спросила я.
- Он не хворает у вас часом? – вторил Саша.
- Н-нет, прошу пана, я не хворый, я того, боюсь…
- Чего боишься-то, горе луковое?
- Вас, пан Александр, и пани Катажину.
- Ты чё, пацан, сбрендил, - взорвалась я, - мы тебе что, варнаки с хунхузами аль сарацины с ниндзями, чего нас бояться-то?
- Но вы же, прошу пани, призраки!
- Ты что, совсем офигел, пан программист несчастный, - я так и присела от смеха, - какие такие призраки?
- Хлопцы в деревне говорили, а также сам пан ксендз, - призраков ты, говорят, Яська, грешная твоя душа, из своих адских свечений вызываешь.
- Так вот откуда ветер дует, - задумался Кошмарский, - ну, с паном ксендзом мы как-нибудь договоримся, он человек разумный, да и паны инквизиторы в нашем мире не водятся. А хлопцы, если будут что лишнее болтать, так и нагайки попробуют.
- С нагайкой ещё успеете, - я всё-таки попыталась решить вопрос миром, и попытка неожиданно удалась, - ты хоть знаешь, Ясь, кто такие есть призраки вообще?
- Ну, как вы, пшепрошу, пришельцы с того света…
- Помилуйте, а кто тебе сказал, что мы с того света? Мы-то как раз с этого. А вот ты сейчас живёшь именно на том свете, и если бы надумал появиться у нас, то был бы самым настоящим призраком. Усёк?
- Логика у тебя железная, - шепнул мне на ухо Саша.
- Не столько логика, сколько знание элементарных законов природы и эзотерических правил, - отшептнулась я.
- А-а-а, - с облегчением протянул Яська, - а я-то думал…
- Учись, детка, это занятие полезное и приятное, - поучающим тоном сказал пан Александр.
- Ты что ж, бестолковое дитя, нас перед гостями позоришь, тоже мне, пришельцев нашел, мыслитель холерный! Спиноза! Ты вон, лучше о панской машине думай да о нашем великом деле, а не то опять тебя настраивать будем. Теперь уже оглоблей, многообещающим тоном произнёс суровый Гжегош.
- Не надо настраивать, дед, я всё понял, - серьёзно ответил Яська.
- Ну, коль понял, то давай, действуй. Прошу ясное панство садиться, - Кошмарский придвинул к экрану моё кресло и указал каждому его место.
И тут мне подумалось: никакой Яська не дурак, просто въедливый тугодум. А что излишне суеверный – так это дело поправимое. Подрастёт – поумнеет. Особенно, если заглянет в интернет, там его быстро уму-разуму научат, и не только, чего хорошего…
- Интересно, пан Казимеж, - спросил мой любознательный супруг, - зачем вам всё-таки понадобилась эта машина? Ведь из вашего мира можно легко выставить любой портал естественным путём.
- Выставить-то можно, - вздохнул дядюшка, - дело не в этом.
- А в чём, прошу пана?
- Всё дело в энергии, перед концом света её становится всё меньше и меньше, а установка и функционирование портала – дело крайне энергоёмкое. Вот мы и решили задействовать технику и подключили свою машину к электросетям нескольких особо крутых плутократов в вашем мире – всё равно они её у вас украли и используют на всякую чепуху. Так пусть хоть немного пользы принесут обездоленному ими человечеству…
Я живо представила себе счётчики вышеназванных «братков» и мерзко захихикала. А Саша вспомнил плановые отключения света, воды и кислорода и печально вздохнул.
Итак, наша неунывающая и уже успевшая спеться гоп-компания наконец-то начала размещаться у пульта управления авантюрой. Мы с Кошмарским, как основная боевая единица, сели поближе к оператору с настройщиком, Сашино место вскоре должно было стать резервным, так как его участие планировалось прежде всего в исправлении истории семьи его родителей, и только во вторую очередь – моей.
За нами расположились трое крепких юных кошмарят, представляющие собой некое подобие ОМОНа. Правда, мы с Саней воздержались от сообщения бравым парням о пришедшем нам в голову сравнении, дабы не оскорбить благородных юных шляхтичей. Они почему-то всерьёз считали, что отряды мясистых молодыкив из ОМОНа существуют только для грубого изгнания с наводнивших мою убитую страну базаров несчастных старух, пытающихся продать последние вещи, чтобы хоть как-то выжить. И откуда только у них взялось такое ложное понятие о доблестных защитниках нашей никчемной жизни и остатков чести и достоинства?
Короче, по боевому расписанию, наши ребятки должны были в случае необходимости появляться в заданном месте и времени в полном боевом вооружении и наводить шухер. А в случае крайней необходимости отряд мог увеличиться в несколько раз, так как соседи панов Кошмарских представляли собой скучающих и весьма бравых любителей приключений, и родственных душ для ведения боевых действий можно было набрать немало. Впоследствии даже сам пан ксендз после разъяснительной беседы согласился участвовать в нашей работе и оказался паном весьма шляхетным, весёлым и боевым – но об этом позже, когда время придёт. К сожалению, наше войско не могло действовать как серьёзная убойная единица – призраки всё же, но профессионально пугануть и помочь вовремя смыться в случае надобности могли серьёзно.
Пани Эльжбета с дочками сидели скорее в зрительном зале – они были на хозслужбе и прикрывали тыл. Война войной, а обед – по расписанию…
Надо ли говорить, что право совещательного голоса имели все находившиеся в помещении, в том числе кот Маркиз, в данный момент делающий вид, что спит, а также сидящий на плече пана Кошмарского пан Мышъ, делающий вид, что умывается, а на самом деле зорко отслеживающий окружающую обстановку своими чёрненькими глазками–бусинками. Все разместились поудобнее на деревянных диванчиках и креслах, покрытых рысьими и медвежьими шкурами. Мне даже вручили забытое дома вязание, памятуя о том, что процесс изготовления домашнего трикотажа весьма способствует полезному расслаблению и наводит на удачные мысли. Дядя начал последний инструктаж:
- Докладывай, Катажина, как поняла свою задачу, а также, чего не поняла. В процессе работы разбираться будет поздно – можешь и не успеть.
- Извольте. Если я правильно поняла, мне предстоит внедряться в различные жизненные ситуации и менять их к лучшему. Как внедряться – понятия не имею. Да и делать что-либо страшновато – а вдруг ещё хуже получится. Тем более что во всех ранее прочитанных научно–фантастических книгах существовало одно табу: ни в коем случае нельзя изменять историю, в которой всё предрешено и закономерно. А следом за ним – второе табу: меняй – не меняй, старайся – не старайся – всё равно ничего не выйдет.
- Верно пишут твои фантасты. Когда всё течёт как надо, то и менять ничего нельзя, да и не получится, как ты правильно заметила. Но если история начинает давать сбои, тут и вмешаться не грех.
- Не понимаю, как это история может давать сбои. Вроде бы солидный процесс, и тут – на тебе!
- Сейчас объясню доступно. Представь себе, что ты вдеваешь нитку в иголку и начинаешь шить. История – как эта нитка. Когда всё идёт нормально, стежки ложатся ровно и красиво – так, что душа радуется. Но вдруг по неизвестным нам причинам нитка скручивается в один или несколько узлов, сбивается в колтун, и шитьё путается…
- И что же дальше?
- А дальше некоторые узлы удаляются сами, другие – если удачно подтянуть нитку, третьи приходится распутывать, а некоторые – что?
- Рвать немилосердно. Бывает, что нитка сама рвётся. Короче, завязываешь новый узелок на нитке и начинаешь шить снова. Бывает и несколько таких случаев в процессе одного шитья без видимой причины, бывает – ни одного, как повезёт
- Видно, что пани достойная – шить умеешь.
- Да нет, я всё больше не шью, а штопаю или перешиваю.
- Но об иголке с ниткой понятие имеешь. В ваше время люди разучились делать что-либо руками, да и головой – не очень. Забыли, что избыточная спесь – это первая причина вырождения. Кстати, в продолжение темы: без причины никогда ничего не бывает – просто не все причины нам известны.
- И что же, теперь тупо рвать все узлы налево и направо? Это, я вам скажу, такое можно нашить…
- Ни в коем случае. Вмешательство должно быть хорошо продуманным и выполненным с ювелирной точностью.
- А разве возможно всё это продумать? Я никак не могу ассоциировать себя с тремя парками или ангелами Кармы.
- Зачем себя с кем-то ассоциировать? У каждого своя работа. Мы, например, - исполнители, операторы. Наша главная задача – вовремя уловить узел и понять, что с ним делать.
- А думает пущай добрый боженька – у него голова большая. С нимбом…
- Не кощунствуй, Катажина. Хотя, по большому счёту, если отбросить грубую формулировку, что-то в этом роде и получается.
- Будем считать, что понятно, хоть ничего не понятно. Теперь хотелось бы обговорить техническую сторону дела.
- За техническую сторону дела отвечает наш белобрысый оболтус Яська. На экране мы увидим все необходимые ситуации, решим с божьей помощью, где произошел сбой, во что необходимо вмешаться, далее устанавливается портал – а дальше дело за тобой. Ты подселяешься в нужного человека и действуешь его руками во благо всего человечества.
- Как далеко можно проникнуть таким образом?
- Пшепроше пани, - вежливо вмешался идущий на умственную поправку Яська, - портал ставится в пространстве, времени и между мирами в любом направлении и на любое расстояние. Всё к услугам пани.
- Понятно. Ты только не подведи, малый. Очень не хочется оставаться где-нибудь в Орде или в турецком гареме…
- Буду стараться, - ответил Яська, а дед втихаря показал ему увесистый кулак, правда, совсем без злости, а так – для порядка.
- И ещё, - продолжила «пани Катажина», - дело в том, что я, проше панство, в некотором роде метиска. Как, впрочем, и многие мои соотечественники. Ну, допустим, втиснете вы мою грешную душу в чьё-либо иностранное тело, а как я смогу общаться с окружающими? Языкам-то не обучена, а тем более древним.
- Языкового барьера как раз и не будет. Всё предусмотрено. Ведь общаетесь вы с паном Александром с нами, и все мы прекрасно друг друга понимаем, - ответил Кошмарский.
- Да-да, всё так естественно произошло, что я и не обратила внимание. Ведь мы разговариваем без переводчика! Чудеса, да и только.
- Никаких чудес. Просто мы знаем не все свои возможности.
- И ещё несколько вопросов: почему, собственно, вы обратились ко мне? Ведь в моём мире достаточно более достойных кандидатов. Не думайте, я не кокетничаю и ни в коем случае не трушу, но всё ли смогу сделать? Некоторые вещи мне просто недоступны – хотя бы по состоянию здоровья или возрасту. Опять же, и оробеть могу в незнакомой обстановке – я ведь не супермен какой и в шпионских школах не обучалась…
- А, по-твоему, герой должен обязательно быть суперменом или выпускником шпионской школы? Видно, что-то в твоём мире очень сильно не туда сдвинулось, если вам в качестве героев навязали подобную пакость. Ведь во все времена и у всех народов шпионское ремесло считалось позорным и недостойным честного человека.
- Кто бы спорил!
- А супермены – это вообще тупые выкидыши больной фантазии зажравшихся деятелей Голливуда. Всей этой мерзостью в твоём мире пытаются заменить нормальное понятие героизма, чтобы сделать из людей послушных уродцев. Не думаю, чтобы тебе могли нравиться подобные «герои».
- Обижаете, дядюшка. Я пока ещё крышей не съехала.
- Этот факт тоже учитывался при выборе кандидатуры оперативника. Но главное другое. Для предстоящей работы нужно затратить большое количество жизненной энергии.
- И откуда, позвольте спросить, она у меня возьмётся, да ещё и в большом количестве? Я же всю жизнь хвораю. Ведь мне повезло родиться рядом с ядерным полигоном.
- Не скажи. У людей, оставшихся в живых после тяжёлых испытаний и болезней, жизненной энергии достаточно много, как и силы воли, ведь эти два понятия напрямую связаны между собой. Но самое главное не это.
- А что?
- Больше всего энергии имеется у людей, оставшихся последними в своём роду, особенно у женщин.
- Под это определение я как раз попадаю. А кроме меня – ещё несколько человек.
- Правильно. Подходят твоя свекровь и лучшая подруга – вы трое являетесь последними женщинами в роду, и муж – пан Александр – последний мужчина в своём роду. Каждый из вас будет развязывать узлы истории своего рода и, по совместительству, помогать другим.
- Ну, хорошо. Отрабатываем мы, допустим, какой-то отдельный эпизод в истории. Допустим, всё заканчивается хэппи-эндом. Ура и да здравствует, все довольны, все смеются. Но этот эпизод, в свою очередь, меняет всю историю, нам надо вмешиваться в следующие эпизоды, а они и сами уже изменились. В результате происходит чудовищная путаница, в которой не только пан чёрт, но даже сам хвалёный господь бог ногу сломит. А нам, простым смертным, что делать в данной ситуации? Чтобы не попасть, как герой Шекли, в мир, где «мать, как всегда, несла яйца, а отец пас крысиные стада»…
- Подобный вариант полностью исключён. Всё продумано до мелочей. Хэппи-энд произойдёт не сразу, а после обработки всех эпизодов. Ты проснёшься утром в своём мире, а мир уже совсем иной.
- Ага, проснёшься утром, а в мире – бескровная революция, - как говорит моя премудрая свекровь.
- Примерно так. Пани Иоанна неплохо ориентируется в порядке вещей.
- Зато я что-то никак не сориентируюсь. Как всё это можно сделать? Заморозить мир? Разбить историю на фрагменты? Как?!
-Не забивай себе голову избытком высших материй, Катажинка. Это уже дело вышестоящих сущностей. Наше дело – рядовая работа. Мы только исполнители, оперативники.
- Ну и приключеньице! Ясь, а Ясь, где на твоей машине находится зелёная лампочка божьего согласия и красная – несогласия?
Яська пожал плечами:
- Ниц нема.
- Не паясничай, Катажинка. Эти лампочки есть у каждого из нас в сердце, и если хоть один из нас почувствует, что решение неправильное, мы сразу будем это решение менять. Есть ли ещё вопросы?
- Пожалуй, нет. В общих чертах понятно. С чего мы начнём?
- Для начала попробуем заняться здоровьем. В истории твоей семьи было два серьёзных узла по линии матери – пани Эужении.
- Вообще-то, маму звали Евгения Антоновна, но она бы спокойно отнеслась и к польскому варианту своего имени, хоть поляков у неё в роду, скорее всего, не было. Были русские, белорусы, украинцы, скандинавы и кто-то из коренных сибирских народов. Но точно не знаю. Да сейчас никто толком и не знает историю своего рода. Одичали люди, превратились в перекати-поле.
- А ты бы хотела узнать свою родословную?
- Очень. Серьёзно, всю жизнь мечтала об этом, хоть и понимала, что мечта моя несбыточна.
- Вот и ещё одна причина, по которой тебя выбрали в оперативники. Человек должен понимать, чем он занимается и всерьёз хотеть это делать…
- Нет, вы посмотрите на эту холеру! – резко сменил тему дядюшка и добродушно рассмеялся.
Белый кот Маркиз перевернулся на спинку и спал кверху пузом с блаженной улыбкой на устах, сложив передние лапки на груди. Народ умилённо заулыбался.
- Грёзы на крыше, - сказал Саша и почесал коту розовое брюшко. Маркиз ответил недовольным ворчанием, лёгким кусанием и пяточным боем.
- Хватит вам болтать, - сурово сказал кот, - уж очень вы, бесхвостые, разговорчивы. Работать пора.
И мы начали работать.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
http://www.proza.ru/2012/03/28/1999
Свидетельство о публикации №212031700739