Тропки к сыну. Записки

Нет, наверное, не пробиться сегодня к сердцу сына!
Значит, не ту тропку выбрала… как бывало и тогда, в пору детства.   
Значит, снова: ну, как же найти ту?.. ту самую?

1983-84-й Сыну Антону 11-12 лет)
Вчера Платон приказал сыну вынести мусор, а он загулялся, забыл и когда вспомнил, то и высыпал его в бак с очистками, что стоит у нас в подъезде.  А сегодня кто-то раскопал в этом мусоре открытку дочке и опустил её в наш почтовый ящик, - обратите, мол, внимание. Обратили. Платон сходил на опознание: да, мусор наш.
- Отлупить за это Антона… или как? - подошел ко мне.
- Нет, - посмотрела на него, улыбнулась, - надо как-то творчески подойти...
Но творчества не получилось, - батя банально прочел сыну очередную лекцию на тему: «Что значит порядочность, а что…». 
- Ты понял? - спросил после конечной фразы.
Да, он понял.
Потом спустились они вниз, сын собрал мусор в ведро и вынес к машине, что приезжает за ним в шесть вечера.
 ... Я – на кухне и кричу, уже заводясь:
- Антон, сделал, наконец, уроки? 
- Ага.
- Принеси дневник.
- А-а, нам почти ничего не задавали, мы нашу область проходим.
- А у нас, между прочим, книжки есть о нашей области, - это уже батя, из своей комнаты… хочет его обрадовать.
- Нам не задавали по книжкам, - сразу отбрыкивается сын.
- Ну, сам поинтересуйся, - уже настаивает тот.
Нет, не хочет он интересоваться.
- Кого ты из себя растишь? - выскакивает Платон из своей комнаты и с разбега шлепает его по шее:  - Да с тобой ни одна умная девушка говорить не станет!
Еще и книжкой - по заднице... и уАнтона аж слезы на глазах заблестели! А во мне... Противно за себя, за Платона! И каюсь: больше не бу-уду срываться!
Но тут же выныривает оправдание: а, может, и обидеть иногда можно... «в целях воспитания»?
... Дня три назад в трубке – незнакомый женский голос:
- Ваш сын дразнит мою дочь ябедой и доносчицей!
- За что?
- Она дежурила, а Антон раскрыл ее портфель, вынул блокнот, в котором были записаны все нарушения Руликова и...
Прерываю:
- Да Руликова уже два месяца, как в этой школе нет!
- Ну и что? Там были нарушения и других. Вы думаете приятно, когда ябедой тебя дразнят?
- Но когда на тебя доносят, еще неприятнее, - попыталась остепенить «разраженный голос» в трубке.
... Иду с работы, поднимаюсь по лестнице, а на нашей площадке сидит женщина на маленьком стульчике.
- Вы кого-то ждете? – приостанавливаюсь.
- Да вас… - поднимается. - Муж ваш купается, а мне стульчик предложил здесь Вас подождать.
И оказалось: это та самая обладательница раздражённого голоса, сына которой Антон «уже целый год терроризирует», - толкает, задирается, вызывает побороться.
- А мой сын... - Она сидит уже напротив меня в зале: - родился кило семьсот…
И он у нее слабый и совсем не умеет драться, но зато читает много и учится в музыкальной школе. И у него, мол, даже троек нет, а ваш Антон и троечник, и первый хулиган в школе… да и форма спортивная недавно пропала у её сына…
Но увидела мой взгляд, спохватилась:
- Ну, может, Антон ваш и не при чём, а Руликов...
Как раз Платон вошел:
- Но Руликов уже не учится в этой школе...
- Да, не учится, - она. - Хорошо, что дирекция перевела его в школу для трудных, потому что такие как он и… - Взглянула на меня, но не решилась продолжить: - И нарушают комфортность моего сына. 
- И вам не жаль Руликова?
Нет, ей совсем его не жаль.
На другой день пошла я в школу, нашла этого Власова.
- Что ты думаешь об Антоне? – спросила.
Стоит напротив меня аккуратненький мальчик, смотрит испуганно.
- И впрямь он такой ужасный, как твоя мама говорит?
- Нет, Антон хороший, когда один... без Димы. – И в глазах его уже не испуг, а робость. - А вот вместе они...
- И ты считаешь, что Антон терроризирует тебя?
- Нет... но задирается.
- Так дай ему сдачи! Сможешь?
- Смогу.
- Ну, и хорошо. Я тебе за это только спасибо скажу. А если и после этого... то звони мне домой, вот телефон.
Вынул из бокового карманчика ручку, блокнотик, открыл страничку: «Телефоны»... Конечно, наш Антон в сравнении с ним… полный шалопай.
... Пришел сын из школы, сразу спросил:
- Ну, как тебе Влас?
- В смысле… Власов? – переспросила.
Ну, да, Власов, но они его вот так зовут.
- Должны бы с Димкой гордиться дружбой с таким мальчиком, а вы, паршивцы, клюете его. Мы с папой всю жизнь слабых защищаем, а ты...         
Ничего не ответил, ушел к себе.
... Сегодня, когда забегал домой перед физкультурой, спросила его: не придирался ли опять к этому мальчику? Нет, сегодня не придирался, но сказал ему, что если еще раз пожалуется своей матери!.. Только руками всплеснула: 
- Антон, ну зачем же ты так?!
И сердце моё заколотилось... А после школы прибегает:
- Ма, я спросил у Власа! Нет, он ничего матери больше не говорил. Успокойся! - И заглядывает в глаза: - Я даже защитил его сегодня.
- Как же ты защитил?
- А вот так… Сашка отнял у него линейку, а я и говорю: отдай! Он и отдал.
- Золотой, - потрепала по волосам. - Так и надо.
Вот так… Значит, смогла найти нужную тропинку к сердцу сына.
... Показывал мне вечером, как учительница закидывает назад волосы; как я, не обернувшись, выплеснула воду в раковину; как сосед звал сына с балкона, - последнее репетировал уже при мне и всё выкрикивал, выкрикивал… Здорово у него это получается.
... Ходила на родительский комитет по обсуждению троечников и двоечников.
Дамы - в мехах, золоте. Уверенные, как судьи… Всё допрашивали Антона, а я спасала его, как могла.
... Что-то сердце побаливает… Подхожу к полке, вынимаю из косметички таблетку валидола.
- Ты что взяла? - возникает у двери.
Объясняю... и ложусь на диван лицом к стене.
- А я вчера четверку получил, - садится рядом. Молчу. - Слышишь? - трогает за плечо.
- Слышу, - поворачиваюсь к нему. - Но Антоша, твои отметки... что детская рубашонка. Впереди её натянешь - попка видна, попку прикроешь... – Смотрю на него: понял ли? И поясняю: _ Четверку получил по физике, а двойку - по алгебре.
Промолчал... А когда ложился спать, наклонилась над ним, шепнула:
- Ты же у меня единственный сын и любимый... моя надежда.
Улыбнулся радостно.
... Вчера за час сделал три устных урока. Ведь может!.. если, конечно, я сижу рядом.
А сегодня, когда снова начала заставлять делать уроки и в очередной раз заворчала, Платон вдруг бросился защищать его:
- Совсем ты его запилила!
Посмотрела на Антона... потом подошла к нему, отвела челку со лба:
- Ну, хорошо... Что было, то было. Больше ни-и слова не скажу.
И что ж?.. В этот вечер так хорошо и быстро все выучил! И даже зубы почистил перед сном без напоминания.
Бедняга, как же, наверное,  ему лихо от моих нападок, когда капризничает в еде, тянет с уроками… Срываюсь, кричу… и не то! не то говорю.
И оба страдаем.
... Читали с ним Думбадзе… Еще по словарю этики объясняла: что такое достоинство.
Слушал внимательно.
... Короткие весенние каникулы... А Антон всё-ё сидит дома: нет друзей.
- Антонуш, ну как же так? - подошла, села рядом. - Целый двор ребят, а тебе всё-ё гулять не с кем.
Так у него даже слезы навернулись.
...  - Антон, ну когда же ты не привыкнешь руки мыть перед едой! - оборачиваюсь к нему.
- Они чистые, - и уже берёт ложку. - Только вот в краске.
Предлагаю:
- Пойдем в ванную и сразу узнаем: краска на них или грязь элементарная.
Идет… а в ванной: 
- Давай, давай, намыливай! – И улыбается: - А то совсем обленилась, даже рук сыну не моешь. 
И мою… Грязная, черная пена падает на дно ванны. Намыливаю трижды, смываю...
- Бесстыжий! - бурчу.
А он только ухмыляется.
... Звонят. Открываю дверь. Никого. И только - ветка черемухи.  А потом - и большой букет с улыбающейся рожицей Антона.
... Вчера заявил, что после восьмого класса поедет поступать в мореходное училище.
- Почему так?.. - тихо удивилась.
- Буду ходить в плавание, разные страны видеть. Соберу денег на машину, куплю, а мне еще и сдачи дадут.               
Засмеялась:
- А если не дадут? - Вроде как огорчился, и тогда пропела: - Антоша, а я-то думала, что когда подрастёшь, станешь к чему-то возвышенному стремиться, а ты - к деньгам...               
Ничего не ответил.
... Каждый вечер все турчит мне об этом училище, - обкатывает на мне свою идею, - и я никак не могу её разбить, а Платон, - давно уже не видела такого! - вечерами рассказывает ему о дальних странах, о положении - в нашей. Надолго ли хватит?
... Летние каникулы…  И снова, как и вчера, и позавчера весь день валялся у телевизора, но ближе к вечеру я предлагаю:
- Возьми, полистай вот этот альбомчик. - И подкупаю: - Если просмотришь его, то разрешу детектив посмотреть.
Села рядом, начала рассказывать о Возрождении... А он сидит тихо, слушает, прижавшись к моему плечу… и даже на пять минут опаздывает к детективу.
... И снова сорвалась, накричала на него:
- Только валяешься на диване да магнитофон крутишь! Нельзя так лениво жить! 
В общем, была в своем репертуаре.
И вечером... Он пришел откуда-то поздно, а я:
- Никакой дисциплины! Безвольный! Как в Армии служить будешь?
Лег, отвернулся к стене. Бросает по слову, голос дрожит… Понемногу сдерживаю себя, остепеняюсь, - ребенок-то страдает! - и тише, но все же продолжаю:
- Антон, ну скажи: в чем я не права?               
Молчит… Подхожу, сажусь рядом. Отодвигается… но вдруг - с болью:
- Самое невыносимое, что вы всегда считаете: только вы правы!.. только вы всё и знаете, а мне и слова не даете сказать в свое оправдание.
И сразу представляю себя на его месте: как же трудно, невыносимо трудно бороться ему с нашими правильными логическими построениями!..  и как же отчаянно и бессильно бьется он в утверждении своих слабых доводов! И пытаюсь найти в себе что-то неправое. И говорю ему, что я тоже бываю крикливой, несправедливой, вспыльчивой - знаю это и мучаюсь этим! – и всё это - последствия моего тяжелого детства: война, безотцовщина, полуголод...
- И это уже  - болезнь, - глажу его по плечу: - Надо и тебе учиться ставить себя на моё место. Как бы ты поступил, если бы сын не слушал тебя?
Молчит. Тогда наклоняюсь и шепчу ему на ухо:
- А ты... хоть иногда!.. жалеешь меня?   
Да жалеет он, жалеет!
И уже этим же вечером, включив магнитофон, спрашивает:
- Какая из этих записей лучше?
И ставит то, что нравится мне.
Когда опять опаздывает на ужин, то извиняется всем своим видом А я ставлю перед ним тарелку с едой и молча ухожу в другую комнату. Но он настигает меня и начинает оправдываться: далеко, мол, ушли с Вовкой, позвонить было неоткуда...
Вот такими тропинками – и не туда бегущими, и заросшими травой, и засыпанными снегом, заметёнными метелью, - пробираюсь к сыну.
Но сразу ли удастся найти ту? Ту самую? Нет.

2010-й
Не знаю и сейчас: находила ли «те самые!» тропки к сердцу сына?
Да нет, претензий к нему нет, - плохо, мол, относится, мало внимания уделяет, не достаточно любит... Ведь у него своя семья, заботы «о хлебе насущном». 
И всё же, иногда: а, может, не так растила?.. а, может, надо было любить - сильнее, прощать - чаще?               
Жертвеннее быть?               
Но есть ли точные ответы на эти вопросы?