Своя реальность

Предисловие

Элеонор

Августовский вечер… Ночи стали уже достаточно тёмными. Такими же как и мои мысли, диким роем копошащиеся в моей голове… Сон никак не хотел приходить и дать мне успокоение  хотя бы ненадолго… Забылась я уже под утро. Кажется, что как только я начала достигать фазы быстрого сна, затрезвонил поганый будильник. Чтоб он был неладен! Весь предыдущий вечер и всю ночь я проигрывала в сознании сценарий, мной же выдуманный и сконструированный гениальный план. Да, чего уж скромничать, он действительно был гениальным… И сегодня настанет час «Х», когда задуманному  будет суждено исполниться…Я продумала все детали до мелочей, вплоть до секунд. Сбоя быть не должно. На кон поставлено всё: моя жизнь, свобода…любовь. Если всё пройдёт согласно плану (а я уверена, что будет именно так), остаётся ещё то, чего я не могу знать наверняка, а могу лишь предполагать – его реакция. В этом я полагаюсь лишь на свою сверхчувствительную интуицию. Что-то мне подсказывает, что я не могла ошибиться и положение вещей обстоит именно так, хоть и утверждается всеми - абсолютно обратное. Безусловно, рискованно идти на такой шаг, но игра стоит свеч. Всё или ничего. Жизнь или смерть…в буквальном смысле.
Боевая готовность. Я стою перед зеркалом, любуясь собой как произведением искусства: идеально матовая кожа, манящий взгляд больших глаз цвета весенней листвы, обрамлённых пушистыми ресницами, точёная фигура, никогда не знавшая диет. По плечам рассыпались непослушные завитки огненно-рыжих локонов с высветленными золотисто-оранжевыми прядями… Я – само совершенство. И довершает образ чёрное кружевное бельё, тончайшие чёрные чулки и лайковые перчатки, естественно, тоже чёрные. Ядовитое ярко-красное платье томится на вешалке в ожидании, когда же я его надену. Ничего лишнего… Минимум… Экстремально короткое с глубоким декольте… Оно как вторая кожа, очерчивает все изгибы моего тела. Да, и, конечно, туфли в тон: они великолепны, но ещё прекраснее смотрятся на моих ножках. Полупрозрачные лёгкие зелёные тени, подчёркивающие цвет глаз, обворожительные стрелки и неизменная красная помада на губах. И чуть не забыла… Мак, красный цветок  в волосы… Ммм, одурманивающий мак – весьма символично. О, да, теперь я готова нанести решающий удар. Кстати, надо бы обзавестись букетом для церемонии, раз уж так принято. Камелии в мелких лютиках как раз то, что нужно.

(Камелия - символ, грусти, печали. Символ холодности и бесчувственности. Чистота. Потеря престижа, внезапная смерть (Япония).
Лютик - печаль, разлука. Большинство из растений ядовито.)

Глава 1

А она, оказывается, может быть красивой… Конечно: макияж, платье, причёска… Если приложить усилия в правильном направлении, то из любой можно сделать конфетку. Интересно, сколько над ней трудились профессионалы, чтобы добиться такого результата? В конце концов, каждая девушка имеет право хотя бы один день быть королевой и править балом. Бедняжка, мне её почти жаль, ведь у неё не будет такой возможности. Потому что правила устанавливаю я. Но так и быть… До моего эффектного появления, она может нежиться в улыбках и восторгах окружающих. Детка, наслаждайся иллюзией своего несбыточного счастья. Не стоит портить девочке настроение раньше времени. Ей и так недолго осталось…
Узнав о его скорой свадьбе, я..кхм..как бы поцензурнее выразиться… Твою мать! Я неделю ходила как в трансе, не отвечала на его звонки и смс… Он обрывал домашний - пришлось выдернуть провод к чертям вместе с евророзеткой и приличным куском штукатурки. Я всё пыталась понять… Как? Как он, настолько весь мой, родной, мог так поступить? Даже подумывала свести счёты с жизнью. Театрально броситься с моста или тихо мирно вскрыть вены, в ванне полной воды, пены и лавандовых пузырьков. Спасло мне жизнь шестое чувство, подсказывающее, что здесь явно что-то не так. Он НЕ мог так со мной! Мы всегда были и будем вместе. С того самого момента, как я оказалась в приюте. Мне было без малого пять… Тот день я плохо помню, но то мгновение запечатлелось у меня в памяти вплоть до мельчайших деталей. Никогда не забуду…

Легенда о любви с первого объятия

Представьте, пятилетнего ребенка, которому только что сказали, что мама больше не вернётся… А родному отцу ты нах не нужна… Да-да, жестокая правда жизни. В то время мой детский мозг был не в состоянии в это поверить и смириться. Несмотря на жару, мне было холодно. Особенно рукам… Руки леденели, впрочем, эта особенность так и осталась со мной и по сей день. Влад всегда удивлялся: «Сherу, да ты опять как льдинка». Он брал мои руки и растирал, грел в своих больших тёплых мужественных ладонях, пока мои тонкие длинные пальчики не приобретали более-менее человеческую температуру и розоватый оттенок.
На улице светило ярчайшее солнце, оно слепило глаза так, что едва подняв взгляд, тут же начинаешь видеть расползающиеся красные и зелёные кляксы… И почему их называют солнечными зайчиками? Да это монстры!
- Что, зайчика поймала? – спросила высокая женщина в синей узкой юбке, секретаршеских очках и пучком на затылке, бесцеремонно прервав мои размышления. Её губы изогнулись в дежурной улыбке. Так она улыбалась всем несчастным детям, пытаясь проявить хоть какое-то участие. Я не виню её за это. Она лишь выполняла свою работу и старалась делать её хорошо. Её попытки разговорить меня, не увенчались успехом. С тех пор как мама ушла, я не говорила ни с кем. Женщина держала меня за руку. Мы проходили мимо разноцветных щитов, табличек, старых домов и высотных зданий с новомодными магазинами. Шум машин, городская пыль, брызги фонтана, детский заливистый смех и строгие замечания взрослых. Стоял чудесный денёк. Вскоре мы повернули за угол, миновали тенистую аллею с высокими деревьями и прошли через железные ворота за ограждение. Приют… Дамочка в секретаршеских очках долго разговаривала с другой женщиной, сразу подоспевшей к нам. Та была в возрасте, волосы с проседью. Её фигуру годы тоже не пощадили. Да и наверняка дома её дожидались двое, а то и трое собственных детей, пока мамочка нянчится тут с чужими… С отбросами. Да, так как оказалось нас там называли… Верно, потому что мы были никому не нужны. Отбросы… По сравнению с этой добротной бабой, фифа, державшая меня за руку, нравилась мне куда больше. Она хотя бы искренне мне сочувствовала, хотела помочь, жаль, что это было не в её власти. Я уже почти начала ей доверять, как она высвободила свою ладонь из цепких детских пальчиков. Я зашлась в истерике. Фифа растерялась, попыталась было меня успокоить, но оставила это дело за неимением положительных сдвигов. Быстро попрощалась и не замедлила ретироваться.
И тут я увидела его… Мальчика, очень красивого с чёрными как уголь волосами. Даже с такого расстояния я не могла не заметить, что глаза у него как небо – чистые и прозрачные. Он рвал фиалки, бережно держа букет в одной руке. (Господи, до сих пор не видела ничего более милого и трогательного!) Он заметил, что я смотрю на него и, оставив своё увлекательное занятие, переключил внимание с прекрасных фиалок на меня, направив шаг в мою сторону. Он улыбался. Так лучисто умеет улыбаться только Влад. Невольно начинаешь чувствовать, что и сама улыбаешься в ответ, ощущая полнейший восторг и счастье. Наверное, потому что он никогда не раздаривает свою улыбку кому попало. Правда, со временем она приобрела ещё одну функцию – сражать женщин наповал. Я забыла плакать и молча смотрела прямо ему в глаза. Это было как гипноз: я не могла пошевелиться, не могла отвести взгляд. Затем он протянул мне букет и впервые назвал меня так:  «Это для тебя, mon cher» Его мать была наполовину француженкой (как потом выяснилось). Не знаю, кто ему это сказал, потому что в приюте он находился с самого рождения, все 9 лет и сам не мог об этом знать. Подчиняясь сиюминутному порыву, я крепко обняла мальчика, что было для него совершенной неожиданностью, его поразила моя открытость. Я всегда делала то, что хотела, а в ту секунду мне очень захотелось его обнять, почувствовать и дать теплоту, которой нам обоим так не хватало. Фиалки упали на раскалённый солнцем асфальт, и я почувствовала, как он обнял меня в ответ, как его горячие руки обручем сомкнулись вокруг моего маленького, хрупкого тельца. Я ощутила себя в безопасности. Словно, наконец, нашла своё место в этом огромном мире. Раньше оно было возле мамы… Теперь – рядом с ним, с Владом. Ушедшая из под ног земля возвратилась на место. Я снова твёрдо стояла на ногах. И детским, ещё наивным, но уже решительным взглядом, смело смотрела в завтрашний день, готовясь принять всё, что он мне готовит.
Мы никогда не расставались больше чем на минуту. Разве что утолить естественные позывы. И это была единственная веская причина не быть рядом.  Он опекал меня, и я даже не думала чего-то или кого-то бояться. А он…Ему всегда из-за меня попадало: поначалу от воспитателей, которые не могли смириться с тем, что мы всё будем делать вместе. Утром меня находили в его постели, потому что после отбоя я тут же вылезала в окно, оббегала здание, путаясь в длинной ночной рубашке, и влезала по пожарной лестнице  в коридор второго этажа. Дверь в комнату мальчишек была как раз напротив окна. Никто долго не мог догадаться каким образом мне удаётся так незаметно перемещаться, а когда тайна раскрылась, все уже давным-давно привыкли к сложившемуся порядку.  Время шло, я взрослела, на меня начали заглядываться другие мальчики… Вообще-то все знали, что я его. Но, находились иногда самоуверенные придурки, которые считали, что им сойдёт это с рук. Или новенькие, которым если имелась надобность, разъяснялось что и как. Поэтому, мой Влад зачастую ходил со сбитыми кулаками. Он был для меня целым миром. И сейчас он – моё всё. Он – Влад…
Много позже я нашла простое и логичное объяснение всему происходящему. Позвонила, сказала: «Я люблю тебя», услышав в ответ вздох облегчения и его привычное: «И я тебя люблю, mon cher» Всё сразу встало на свои места… С той самой секунды во мне начал назревать коварный план. Ну, естественно! Мне чужого не надо, но своё я возьму, чьё бы оно ни было…


Глава 2

Хм… Даже имя у неё такое шуршащее, мягкое, домашнее, подметающее пол на кухне. Таисия, Тася… Фу, какая гадость! Она отвратительна в своей милости. Я должна была бы испытывать муки совести, но, к великому счастью, я на это не способна. Мой нарциссизм задушил её в зародыше, за что я ему премного благодарна.
Да, безусловно, у Влада были другие женщины. Но все они были шикарны. Я их видела, знакома с каждой, он сам мне о них рассказывал. Бедняжка, слишком влюбчив. Меня ранило каждое его новое увлечение. К счастью, любил он только меня одну. И беспокоиться было не о чем. Каждая его новая пассия ставилась в известность о наших с ним отношениях, кто-то воспринимал это спокойно, кто-то со скандалом. Но никто не уходил. От Влада никто не уходит. Это он всех оставляет. Всех, кроме меня.
Со свадьбой почему-то торопились. Всего месяц на приготовления… Им-то может и маловато, а мне – в самый раз. Для того чтобы подёргать за нужные верёвочки, надавить на нужные рычаги. И вуа-ля! Я располагаю нужной информацией о всей их безумной семейке.

Досье, составленное Элеонор на основе полученной информации и собственных умозаключений и фантазий

Аристарх Андреевич – чистокровный аристократ, сухой старичок с козлиной бородкой. Божий одуванчик. Ему всего 54 но…старичок. Аделаида Зиновьевна все соки из него вытянула. Оно и видно - сама-то вон какая необъятная и пышущая здоровьем. (Эх, если бы она стала настоящей тёщей моего Влада… Вот я бы посмеялась. К 40 он бы выглядел точь-в-точь как Тасин папочка-академик, Бедняжка… Хотя…нееет, Влад бы такого не потерпел. Он бы её повесил, а потом сам удавился из чувства вины.) Однако, освободись он от гнёта супруги, мог бы ещё познать счастье. Вполне привлекательный мужчина: высокий, худощавый с очаровательными ореховыми глазами, но с потухшим взглядом, уставший от такой жизни. Время от времени прикладывающийся к бутылке, дабы сбежать от реальности. Он уверен, что жизнь прожита и больше от неё ждать нечего. Нежно любит свою единственную дочь и втайне, даже от самого себя, желает смерти своей жене. Пусть плавится в аду, корова жирная, прости, Господи. Настоять на своём Аристарху Андреевичу удалось лишь раз, чем он очень гордится. Аделаида Зиновьевна даже зауважала его за это. Правда, ненадолго. Но, именно благодаря папочкиным стараниям, Тасечка, всё-таки получила профессию, закончив мед.училище.

Аделаида Зиновьевна – обожаемая мама. Как она сама о себе думает. На самом же деле - сущий тиран, авторитетом для которой была только её собственная мама – Глафира Эрнестовна. Благо, визиты Тасиной бабушки не часто радовали Аристарха Андреевича. Иначе бы не миновать академику сердечного приступа, благодаря смертельно опасному тандему, представляющему собой жену и тёщу. Аделаида Зиновьевна и одна прекрасно справлялась со своими обязанностями. Задавила и мужа и дочку. Другого слова и не подобрать. Оно больше всего уместно в данном контексте и форма шара самой Аделаиды Зиновьевны вполне соответствует данному определению. Её круглое всегда блестящее лицо, покоится на подушках нескольких подбородков, мелкие поросячьи глазки не  спасает никакой макияж, становится только хуже. Поэтому она делает правильно – густо-нарисованные чёрные брови крутой дугой здорово отвлекают внимание на себя. Проще говоря – зрелище не для слабонервных. Не говоря уже о губах… Может быть в молодости они и были пухлыми и чувственными, но то, что стало с ними сейчас… Она похожа на рыбу, шлёпающую губами с характерным звуками. Но, к сожалению, не нема, как рыба. И лучше её не злить. Чтоб она не брызгала слюной в запале. Да, это жестоко. Но, бывают и такие блондинки с голубыми глазами… В молодости она была первой красавицей, на что и позарился Аристарх Андреевич. Кто же знал, что внешняя оболочка «малость» не соответствует содержанию… Ну и само собой, то самое содержание, вскоре дало о себе знать, со временем проявившись на лице, впрочем…не только на лице, вообще проявившись…

Таисия Аристарховна – единственная дочь. Вполне могла бы быть капризной и избалованной девочкой, но при наличии ТАКОЙ мамы, выросла забитой серой мышкой. Аделаида Зиновьевна, как прирождённый педагог, имеющий образование повара, не слушала ничьих советов, не читала умных книжек, которые советовали некомпетентные в этом деле знакомые со взрослыми и успешными детьми. Она знала, как правильно воспитывать свою девочку. Во-первых, чтобы сохранить её чистоту, а заодно развить социофобию и убить напрочь коммуникабельность, которая начала было формироваться в детском саду, решила обучать дочь дома, индивидуально. Во-вторых, гулять ей разрешалось только в сопровождении мамы, то бишь Аделаиды Зиновьевны ,или двоюродных братьев, которые мнили себя рыцарями принцессы, и за километр никого к ней не подпускали. Девка-то довольно видная, из богатой семьи. И  пусть худышка, сейчас в моде гладильные доски. Ничего, что сутулая, зато ноги длинные и волосы! Волосы тоже, правда непонятного цвета… Что-то между серым и прозрачным. Тонкие и бледные. Тихий, слегка подрагивающий голос. Маленький ротик и узкие полоски губ синюшно-розового оттенка. Папины ореховые глаза - самое красивое в её невзрачном личике. Только бы убрать из них страх…

Матвей и Макар –  племянники Аделаиды Зиновьевны и сыновья Алевтины Зиновьевны. Она, хоть и представляла собой уменьшенную копию своей сестры, не обладала таким авторитарным характером – пошла в отца, о чём часто сокрушалась Глафира Эрнестовна. Ставя свою старшенькую в пример незадачливой младшей дочурке. Алевтина Зиновьевна была очень душевным человеком. Её семейная жизнь складывалась как нельзя лучше. В финансовом плане, несколько скудно, зато полюбовно. Однако, сыновьями бог её «наградил». Как она с ними не билась – гены взяли своё. Два раздолбая, без должного деспотичного воспитания, не понимающие пряничного принципа, коим руководствовалась их мать, совсем отбились от рук. Мягкость материнского характера не пошла им на пользу. Так и не закончив школу, братья связались с криминальными группировками, что считала великой удачей Аделаида Зиновьевна, убеждённая в том, что сила есть - ума не надо, и  души нечаявшая в любимых племянничках. Хоть братьев и было двое, они всегда воспринимались, как единое целое, потому что у них был один мозг на двоих, им являлся Матвей и, соответственно, одна сила, которую держал в своих руках Макар. Они великолепно дополняли друг друга. По отдельности – никто, вместе – смертоносный дуэт. Прелестно, прелеееестно…

Глава 3

Влад
(личный дневник)

11 августа 1986 года
Дурак! Дурак! Дурак!... Как же я умудрился попасть в эти силки, расставленные грубо и по-дилетантски? Что-то усыпило мою бдительность. Слишком долго всё было хорошо. Я расслабился. И вот результат! О, небеса, как же я себя ненавижу за это! Где была моя хвалёная дальновидность и предусмотрительность? Я не вижу выхода. Свет в конце этого туннеля даже не брезжит слабым огоньком. Вокруг темнота… Кромешная и непроглядная темнота. Меня гложет то, что я не могу рассказать всего Элли. Она с присущей ей запальчивостью снова наделает глупостей, хотя, ума ей не занимать - смышлённая девочка. Но, зная её характер, я не могу допустить, чтобы она ставила себя под угрозу. Я поклялся, что она всегда будет в безопасноти, и не могу нарушить обещания. Лучше тысячу раз умереть, чем рисковать самым дорогим что есть в моей жизни. Поэтому я вынужден хранить молчание.

Легенда о любви с первого объятия
глазами Влада

С Элли, мы знакомы с детства. Это довольно миленькая история. Сам иногда поражаюсь, как эта малышка смогла  тронуть моё чёрствое сердце. Я был очень плохим мальчиком. В тот день, когда привели мою Элли, я замышлял очередную пакость. Хотел посмеяться над чувствами одного из наших  болванов, которые все как один, пускали слюни по прекрасной Розали. Не спорю, девочка и на самом деле была как персик, но я видел её насквозь. У неё была чёрная душа. Меня это не прельщало. Потому что по сути, в ней я видел себя, как в зеркало глядел. Она купалась в обожании, но не подпускала к себе никого. Я вызвался помочь Эрику заслужить её милость. Поражаюсь, какими глупцами становятся влюблённые мужчины! Все как один. Ха, с чего бы мне ему помогать? Но он с радостью ухватился за эту тоненькую соломинку. Я дал ему надежду… Это ни с чем не сравнимое чувство, когда имеешь такую власть над человеком, видишь, как блестят его глаза и ты понимаешь, что одним махом можешь прикончить его, раздавить как таракана. Не  физически, но морально… И это, поверьте, намного больнее. Так вот, в тот день я как-раз хотел убедить Эрика в том, что Розали обожает Фиалки. На самом деле это, конечно, была полнейшая чушь. Розали в принципе ненавидела все цветы. У неё была на них аллергия. Она начинала бесперестанно чихать, отчего её глаза становились красными, сопли, слюни…бррр… Она не очень привлекательно выглядела в такие минуты. Но бедный Эрик об этом даже не подозревал, к счастью для меня. Я почти закончил собирать букет, предвкушая как ярость Розалии обрушится на ничего не понимающего Эрика, когда заметил её…заплаканную, потерянную, такую…беззащитную. Я улыбнулся, и решил порадовать новенькую фиалками. В основном, девочки любят цветы. Таких как Розали немного. Естественно, как обычно, я правильно всё рассчитал - она успокоилась, но, почему-то не спешила взять букетик.  Какое-то время просто смотрела на меня огромными влажными глазами, а потом протянула свои маленькие ручонки, но не за цветами, как я подумал. Она обняла меня. Так крепко, искренне… Ей богу, мне почудилось, что она ангел и подтверждением тому были золотые кудряшки, прыгающие от лёгкого дуновения ветерка, касающегося её маленькой головки. Я понял, что пропал, меня как волной захлестнула её чистая детская наивность. Нет, я не мог её оставить. Она казалась частью меня, будто я нашёл недостающий до полной картины паззл. Теперь я был целым. Может у нас одна душа на двоих? Я не знаю… Не вижу другого объяснения. Уже 20 не вижу… Да и какая, чёрт возьми разница! Суть в том, что я сейчас чувствую, будто меня рвут пополам. Впервые в жизни я не знаю что мне делать.
Каждый раз я сдерживаю приступ тошноты, видя довольные физиономии этих двух ублюдков. Они думают, что отлично провернули дельце. Одним махом избавившись от мешающего им сынка местного авторитета, они вошли в его же ближайшее окружение, пристроив обожаемую сестрёнку-социопатку (из-за чего, кстати, и весь сыр-бор вокруг меня), да ещё и обогатившись, прикарманив без малого по 30 тысяч зелёных на лапу. Не дурно, я скажу. А что за всем этим стоит? Во всём виноват только я. Я и никто больше. Кто же мог знать, что эта студенточка, настолько всерьёз увлечётся мной. Мне по профессии положено иметь дьявольское обаяние и дар убеждения. А как мило она краснела от комплиментов. О, таких днём с огнём не сыскать, я любовался этим раритетным экспонатом, как в музее. Ой, нет, в музее же кругом таблички «Руками не трогать». Однако, сравнение всё-таки подходящее…. Правила существуют, чтобы их нарушать. Только надо знать, как это делать. В этот раз, я несколько увлёкся и теперь мне предстоит расплачиваться за своё неуёмное любопытство и жажду новых впечатлений. Я и предположить не мог, что эта девчонка возомнит себе, что влюблена. И это после пары безобидных, банальных комплиментов, нескольких нескромных взглядов и случайных прикосновений. Чёрт возьми, как чувствовал, что не стоит навещать мать в эти недели. Улучшений не было и просветлений в памяти тоже. Она всё-равно меня не узнаёт. Да и особых тёплых сыновних чувств я к ней никогда не питал, она появилась в моей жизни слишком поздно. Элли – вся моя семья. А за мать я лишь чувствую ответственность. Всё-таки, эта женщина произвела меня на свет. Не мне её судить. Похоже, ей и так досталось. А теперь ещё болезнь. Она прогрессирует и обратного пути нет. Я не сожалею. Равнодушие – это всё, что я ощущаю произнося слово «мать». У меня не было матери.

 
Эпилог

Санитарка Маруся
- Запер все двери? Ампул не оставил в палатах? Ну и умничка. А то ведь изрежутся, окаянные. За вами – студентами – только глаз да глаз. В прошлом году такого разяву ко мне приставили, тут наша Элачка и учудила… Всем отделением потом мылом чихали. Она же у нас постоянно соперниц травит. Как же! А если кто позарится на её драгоценного Влада? Хвала господу, хоть с ним никаких проблем не бывает. Если, конечно, не разлучать его с Элачкой. Он как Доктор Джекил и Мистер Хайд - два  в одном флаконе. Не будите спящую собаку. Или…ох, как бы посовременнее выразиться, а то вы, молодёжь, классику-то не читаете уже, только в телевизор пялитесь. Да, вот: как Брюс и Халк. Понял теперь? Ага, не такая я ещё старуха. Не стоит комплиментов, знаю, что хорошо сохранилась. В общем, противопоказано им раздельное существование. Они даже в душ вместе ходят – иначе никак. Пробовали держать их в разных палатах. Ну чисто для эксперимента. Так ведь воют как волки. Самочувствие у обоих резко ухудшается, от увеличения дозы седативных такого быть не может, сам понимаешь. Дело, кажись, в самовнушении и только. Выпускали на прогулку по очереди. Элка яростью пышет. Сначала спокойная, тихая, а потом как выдаст шороху, да ещё всех дур наших подговорит. Дааа, была бы здоровая… Такого стратега мир потерял. Как только в её безумной головке подобные планы грандиозные скаладываются, одному богу известно. А Влад сразу, как истинный мужик, ни в чём не разбираясь – на абордаж. Кидается на персонал или на оцепление, бьтся головой об землю и баламутит всех окружающих какими-то нечеловеческими звуками. На французском бормочет. Парень-то ого-го. Силушка чуть ли не богатырская, ты не смотри, что он не качок и не шкаф. Психи все отчего-то сильные уж больно. Как вместе голубки – так любо-дорого посмотреть, сидят, воркуют. Любовь небось это… Да ещё какая. Они ведь одни друг у друга, не навещает даже никто. Та француженка раз в пять лет – не в счёт… Хотела она его к себе перевезти в Лион, мол там и обслуживание и лечение лучше, да шиш ей с маслом. Элку-то не потащит с собой, как ни крути. Его содержание ей  и так бы в кругленькую сумму встало. А двоих – к тем более. Накладно слишком. Не потянет. Так и приезжает: слезу пустит, утрёт ажурным платочком, погладит его по голове, покаркает малость на своём наречии и уматывает обратно за границу. Не пойму, каким ветром её занесло к нам сюда… Угораздило же родить, да ещё бросить ребёнка и укатить без зазрения совести. Которая, похоже на то, что с годами проснулась. Точнее просыпается…периодически…раз в пять лет.