Мера за меру, 3-1

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Помещение в тюрьме.

(Входит Герцог Винченцо в монашеской одежде, Клавдио и Провост.)

ГЕРЦОГ ВИНЧЕНЦО:
На милость ты барона уповаешь?

КЛАВДИО:
Надежда — лучшее лекарство от невзгод. Хотел бы жить, и умереть — не дрогну.

ГЕРЦОГ ВИНЧЕНЦО:
Готовься к смерти — думы все отступят. Скажи, о жизни рассуждая так: «Коль близок избранной конец, об этом пусть печалится глупец. Подвластна ты капризам всех стихий, которые тебя и дом твой разрушают. Ты не живёшь, а лишь бежишь от смерти — итог надменным кукловодом предрешён. Твои потребности святому — не сродни. Ты бесхребетного червя боишься пуще смерти. Во сне — блаженствуешь,  а смерти — избегаешь, хотя она, подобна сну — ты знаешь. Сама ты — просто образ, сотканный  из мириад отдельных мелочей. Ты гонишься за призраком по имени удача, но стоит прикоснуться к ней,  и тут же ты об этом забываешь. И лик и образ твой не устают во времени меняться. Богатство копишь — бедной остаёшься, ослом нагруженным ты смерти достаёшься. Не знаешь ты друзей и даже дети, отпрыски твои, тебя клянут за те недуги, что им в наследство ты так щедро надраила. Ни старости, ни юности не знаешь, лишь в дрёме ты о них мечтаешь. В своём начале — опираешься на старость, подати прося, состарясь,
можешь всё скупить, но не имеешь силы обладать. И в чём же смыл всей этой жизни? Ведь тысячи смертей нас в жизни поджидают, они любого смертного пугают, придя же — все противоречия мгновенно разрешают.»

КЛАВДИО:
Покорно вас благодарю. Творя живое — обретаю смерть, а смерти отдаваясь — жизнь обрящу. Пусть приходит.

ИЗАБЕЛЛА (за сценой).

ПРОВОСТ:
Кто там? Входите с миром.

ГЕРЦОГ ВИНЧЕНЦО:
Я навещу вас вскоре, сын мой, снова.

КЛАВДИО:
Благодарю, святой отец.

(Входит Изабелла.)

ИЗАБЕЛЛА:
Поговорить мне надо с братом.


ПРОВОСТ:
Конечно.
К вам пришла сестра поговорить.

ГЕРЦОГ ВИНЧЕНЦО:
Провост, прошу вас на два слова.

ПРОВОСТ:
Всегда к услугам вашим.

ГЕРЦОГ ВИНЧЕНЦО:
Мне надо спрятаться, чтоб слышать их беседу.

(Герцог Винченцо и Провост уходят.)

КЛАВДИО:
Несёшь ли мне, сестрица, утешенье?

ИЗАБЕЛЛА:
Одна благая весть. В ней утешение и честь. Анжело с небом сделку завершает, тебя навеки он послом на небо назначает. Отбытие намечено на завтра, готовься, братец, в путь.

КЛАВДИО:
Иного не предвидится, похоже?

ИЗАБЕЛЛА:
Иное есть, но голову щадя, придётся разорвать на части душу.

КЛАВДИО:
Так всё же есть оно?

ИЗАБЕЛЛА:
На жизнь надеяться ты можешь. В судье созрела дьявольская милость. Попросишь — он освободит, но сам себя на пытки обречёшь до самой смерти.

КЛАВДИО:
Мне срок пожизненный грозит?

ИЗАБЕЛЛА:
Да, срок пожизненный и вечные оковы, хотя весь мир — перед тобой, но он — не для тебя.

КЛАВДИО:
Как это всё понять?

ИЗАБЕЛЛА:
А так: коль милости попросишь — с себя покровы чести сбросишь и миру явишься нагим.

КЛАВДИО:
Да объясни же толком, наконец.

ИЗАБЕЛЛА:
Боюсь и трепещу от страха, за тебя. Уже ли вечной чести ты готов лишиться ради нескольких желанных лет земных? Уже ли ты боишься смерти? Не смерть — предчувствие для нас её ужасно. И жук, раздавленный ногою, и умирающий гигант — равны в своей агонии смертельной.

КЛАВДИО:
Ты почему меня стыдишь? Иль полагаешь, что на чувства опираюсь только? Уж коли должен умереть, то тьму грядущую я встречу, как невесту, и заключу в объятия свои.

ИЗАБЕЛЛА:
Я слышу брата моего. В нём твёрдость и решительность речей почившего отца. Придётся умереть. Такой, как ты, честь на позор менять не может ради жизни. А тот — святоша-перевёртыш, в парик притворства обрядившись, разя мудрёными словами, стращает молодость, как сокол воробьёв. Под тиною пруда скрывает дьявол омут ада.

КЛАВДИО:
Святой Анжело!

ИЗАБЕЛЛА:
Пустая ложь, одно притворство. Расшитый золотом кафтан скрывает дьявола пороки! Суди-ка сам, насколько муж сей благороден: дарует он тебе свободу в обмен на девственность мою.

КЛАВДИО:
Не может быть такого, боже.

ИЗАБЕЛЛА:
Позволил бы за этот грех тебе грешить он бесконечно. Сегодня ночью я должна отдаться, чтоб с жизнью мог ты завтра повстречаться. Отказ мой — смерти равносилен.

КЛАВДИО:
Ты этого не сделаешь, сестрица.

ИЗАБЕЛЛА:
Не более булавки жизнь свою ценю,  коль только жизнь — спасение для брата.

КЛАВДИО:
Спасибо, дорогая Изабель.

ИЗАБЕЛЛА:
Мужайся, Клавдио. Твой день последний — завтра.

КЛАВДИО:
Вот и его не пощадила страсть. И он — в закон, который возродить пытался, вонзил свои ужасные клыки. Из смертных всех грехов мой грех — пустячный.

ИЗАБЕЛЛА:
Ничтожный.

КЛАВДИО:
Когда бы был великим грех, ума бы у него хватило — за миг блаженства не обречь себя на ада вечное страданье. О, Изабель!


ИЗАБЕЛЛА:
Я — вся внимание мой брат.

КЛАВДИО:
И всё же — сметь ужасна.

ИЗАБЕЛЛА:
А жизнь постыдная — ужасней.

КЛАВДИО:
Да. Умереть — отправиться в ничто. Лежать и обращаться в прах. И всё, что двигалось желало и горело по воле зла умрёт, землёй сырою становясь от года к году. А в радости витавшая душа утонет в огненных потоках иль забредёт в торосы вечных льдов. А, может быть, в плену ветров безмолвных носиться будет вкруг земного шара и страдать безмерно, о чём предположить не можно даже. Ужасно это! Пусть жизнь печальна и полна недугов разных в старости своей, но рай — она пред тем, что сметрию зовётся.

ИЗАБЕЛЛА:
Увы, увы!

КЛАВДИО:
Позволь же мне, сестрёнка, жить. Ведь весь твой грех природа обратит во благо, поскольку он — ценою в жизнь сегодня.

ИЗАБЕЛЛА:
Ты в шкуру зверя, брат мой, обрядился! И в труса тут же обратился! Отличен чем от негодяя ты? Свою защиту из позора строишь собственной сестры. Инцесты хуже предложение твоё. Себя ты чистишь, а сестру мараешь! Что мне прикажешь думать? Уже ль неверность матери моей сокрыло небо? Не мог же мой отец кровь благородную свою такому выродку оставить. Моё презрение — тебе! Умри! И во спасение твоё я даже глазом не моргну! Теперь молитвы все мои от малой до великой — просить у бога будут смерти трусу. И не единого прошения о жизни.

КЛАВДИО:
Нет, нет! Послушай, Изабель.

ИЗАБЕЛЛА:
Какой же стыд! Какой позор! Выходит, грех твой — не случайность, а уловка. А милость — уличная девка. Уж лучше умереть тебе скорее.

КЛАВДИО:
Я умоляю, выслушай меня!

(Возвращается Герцог Винченцо.)

ГЕРЦОГ ВИНЧЕНЦО:
Ах, соизвольте мне, сестрица, вам единственное слово молвить.

ИЗАБЕЛЛА:
Что от меня угодно вам?


ГЕРЦОГ ВИНЧЕНЦО:
Хотел бы с вами я поговорить, коль вы найдёте время. Полезно это будет и для вас.

ИЗАБЕЛЛА:
Я не имею времени совсем. Моя задержка  здесь — другим делам помеха. Но я готова вам вниманием ответить.
(Отходит в сторону.)

ГЕРЦОГ ВИНЧЕНЦО:

Я слышал весь ваш разговор с сестрою. Не замышлял Анжело никогда и в мыслях посягнуть на честь сестры твоей. Хотел он только испытать на прочность добродетель человеческой натуры. Он получил ответ достойный целомудрия её. Являюсь я духовником Анжело и в этом я, конечно, убеждён. Не утешай себя напрасною надеждой. Коленопреклонённый смерти ожидай.

КЛАВДИО:
Позвольте у сестры прощенья испросить. Меня отвергла жизнь, и я, её такую, отвергаю.

ГЕРЦОГ ВИНЧЕНЦО:
Да будет так. Прощай.
(Клавдио уходит.)
Провост, мне надо вам сказать два слова.
(Появляется Провост.)

ПРОВОСТ:
Что вы хотите, падре?

ГЕРЦОГ ВИНЧЕНЦО:
Уйдите и оставьте нас наедине. Мой сан и образ мыслей не позволят девушку обидеть.

ПРОВОСТ:
Извольте, коли так.
(Провост уходит. Выходит Изабелла.)

ГЕРЦОГ ВИНЧЕНЦО:
Не только красотою наделил вас бог, но и прекрасною душою. Когда же красота не ценит добродетель, то увядает безвозвратно. Но благодать, достоинством являясь вашим, даёт вам право быть красавицей всегда. Анжело посягал на вашу честь и я бы этому поступку удивился,  однако, есть немало этому примеров в жизни. Уступите ли вы, спасая брата?

ИЗАБЕЛЛА:
Иду к нему сказать о том, что пусть умрёт мой брат, наказанный законом, чем я рожу ребёнка вне закона. Как жаль мне герцога, который обманулся, наместником Анжело объявив. Случись, что герцог всё же возвратится, к нему должна я объявиться и о делах неблаговидных герцогу поведать.

ГЕРЦОГ ВИНЧЕНЦО:
Конечно, это было бы неплохо, но всё сегодня обстоит иначе: ведь ваши обвинения он спишет на проверку девичьей морали. Поэтому прислушайтесь внимательно к совету. Нашёл одно я праведное средство. Не сомневаюсь я, что вы в манере доброй благодеяние окажете несчастной девушке одной, смерть отведёте от родного брата, не запятнав позором собственную душу, и герцогу доставите великое блаженство, когда вернувшись, он узнает о поступке вашем благородном.

ИЗАБЕЛЛА:
Так молвите ж, отец, скорее. Позора кроме, я на всё готова.

ГЕРЦОГ ВИНЧЕНЦО:
Всегда отважна добродетель, великодушие — бесстрашно. Слыхала ль ты когда-нибудь о Мариане, сестре отважного солдата Фредерика, погибшего в пучине моря?

ИЗАБЕЛЛА:
Слыхала я о девушке такой и доброй славе, что о ней ходила.

ГЕРЦОГ ВИНЧЕНЦО:
Она предназначалась в жёны нашему Анжело. Помолвлена была и день счастливой свадьбы был уже назначен. Но так случилось, что корабль Фредерико, груженный сестриным приданым, до свадьбы утонул. Судьбы одним безжалостным ударом она лишилась знатного и любящего брата, привязанность которого была неоценимой, всего приданого, ушедшего на дно, и наречённого супруга, на вид столь безупречного Анжело.

ИЗАБЕЛЛА:
Возможно ли такое?  Как мог Анжело девушку оставить?

ГЕРЦОГ ВИНЧЕНЦО:
В слезах оставил, не пытаясь даже бедую утешить. Отрёкся от своих же обещаний, свалив на девушку вину, в неверности невесту обвинив. Короче говоря, в глубоком горе и унынии она поныне пребывает.  Не точат слёзы образ мраморный его, а только омывают.

ИЗАБЕЛЛА:
Была бы ей наградой даже смерть, чем принимать мучения такие! А подлый человек живёт себе во благо! Но как мне пользу для неё из этого извлечь?

ГЕРЦОГ ВИНЧЕНЦО:
Не только сей недуг ты можешь исцелить, но этим же спасёшь от казни брата, не замарав при этом собственную честь.

ИЗАБЕЛЛА:
Откройте же секрет мне, падре.

ГЕРЦОГ ВИНЧЕНЦО:
В той девушке жива ещё былая страсть. Несправедливая жестокость жениха должна бы схоронить все чувства брошенной невесты, но как запруда на пути потока, она всё более те чувства возбуждает. Идите же к Анжело и скажите, притворясь искусно, что  согласны уступить его напору при обязательных условиях таких: во-первых, не должно свидание быть долгим, во-вторых, всё в полной тишине должно свершиться в полном мраке и, чтобы место было подходящим для подобной встречи. В конце-концов он согласится, а тогда — мы Мариану вместо вас к нему отправим. Когда же истина уловки обнажится, ему придётся с фактами смириться. Чиста в итоге ваша честь, оправдан осуждённый на смерть брат, неразделённая любовь блаженство пригубила, изобличён зарвавшийся наместник. Берусь я девушку к спектаклю подготовить. И если согласитесь вы, то  нарекания от этого обмана -  ничтожны по сравнению с ценой благодеяний. Что скажете на это?

ИЗАБЕЛЛА:
Подумала об этом, и надеюсь на  заслуженный успех.

ГЕРЦОГ ВИНЧЕНЦО:
От ваших действий всё зависеть будет. Идите же к Анжело поскорей. А если в эту ж ночь он умолять вас будет ложе разделить с ним, то обещайте. А я в предместие Луки Святого отправляюсь, там обитает Мариана. И вы туда же приходите, уладив все свои дела с Анжело.

ИЗАБЕЛЛА:
Благодарю за утешение и помощь, падре.

(Расходятся.)