О прекрасном Чехове и непрекрасном Достоевском

«В человеке всё должно быть прекрасно: и лицо, и мысли, и одежда, и душа…»
И плешь, и носки, и подтяжки…

Как можно валить в одну кучу одежду и душу?
Впрочем, Чехову удаётся свалить в кучу даже любовь и страсть – а это понятия противоположные…

Он любит мерзкое словечко «изящно»…

Но у Чехова хотя бы есть чувство меры – он никогда не путает трогательное со слащавым. В отличие от Достоевского.
Болезненно-лихорадочные, приторно-слезливые умиленьица Достоевского – самое дикое, фальшивое, коробящее в его книгах.

Сентиментальность часто сочетается с жестокостью, бесчеловечностью.
Сентименталист любит делить людей на «своих» и «чужих»: «свои» вызывают у него крайнюю степень слащавой восторженности, «чужие» - крайнее отторжение, отвращение, гнев…
Это можно видеть на примере Гитлера и Геббельса: предельная сентиментальность к «своим» и предельная бесчеловечность к «чужим»…

Крайняя степень национализма и шовинизма, болезненно подозрительный, мрачный взгляд на «чужие» народы и религии – это кажется общим в мировоззрении Достоевского и нацистов – при всех фундаментальных отличиях…