22. Аня. Ревность - изнанка любви

 
Начало http://proza.ru/2012/03/09/1755
 В ночь, с субботы на воскресенье, Павел долго не мог заснуть, эмоционально переживая случившейся конфликт. Обидные, жесткие, злые мысли   тревожили  душу:
 «Злополучный халатик в сумке Ани не двусмысленно, говорит, что она, в своем отношении с неизвестным мне мужчиной, дошла до постели. Но когда она изменила мне с ним в первый раз? Наверное, за те два месяца, когда я был на стажировке! Значит, думать, что она будет верной женой, такой, какой должна быть жена офицера, было глупой наивностью».
 
   Но откуда-то из глубины сознания раздавался внутренний голос: « Вспомни, какая она была с тобой любящая,  доверчивая и ласковая! Вот, хотя бы неделю назад!»
   И, вытесняя тягостные воспоминания последнего свидания, память услужливо напомнила, как весело было идти воскресным, солнечным днем  по горячему песку пляжа озера Красавица, выискивая местечко, где можно было бы надёжно укрыться от постороннего взгляда. Чувствуя себя любящим, любимым и  счастливым, и даже мысленно, не допуская, что она изменяет тебе!

   В полукилометре от устья от Юлла-йоки нашлось  укромное местечко. Тропинка, бегущая вдоль озера, в этом месте углублялась в лес, огибая сплошную чащобу кустарника.       Глубоко  вдающаяся в плотную зелень кустов, бухточка, куда можно было попасть, только заходя по колено в воду, была  покрыта белоснежным песком, переходящим, подальше от воды, в плотную зелень мягкой муравы. «То, что надо!», - грудным голосом сказала девушка, быстрым взглядом окидывая пустое пространство озера и припадая нагретой солнцем кожей к телу Павла. Горячий поцелуй, упругие груди и жадно скользящие по его спине руки девушки, в один момент принесли такой поток сексуальных эмоций, что пальцы юноши, сами собой, скользнули под тугую резинку трусиков, лаская прохладные полушария и одновременно сдвигая шелковую ткань вниз…»

    Но, на этом месте, в сладкие воспоминания снова вторглась злая реальность:
«Так, наверное, и сегодня вечером было. Только, при одевании злополучного халатика, она, конечно, сняла трусики, приготовилась. И этот, её мужчина, просто задрал подол и нагло повернул к себе», - подумал Павел и стал, мучая себя, представлять её стоны и охи.
   «Нет, всё! Возврата нет! Я эти стоны её никогда не прощу!», - сделал вывод Павел и тут же представил, как она снова ластится к нему и просит  у него прощения, а он твердо говорит: «Между нами всё кончено!»
   «Нет! Не так! Я последний раз грубо возьму её, а потом твердо скажу: Нет!», - начал представлять юноша. Но тут же сообразив, что это уже идут фантазии, стал анализировать случившееся,  перебирая возможные варианты.

   «Конечно, моя вина очевидна. Три года встречался с девушкой, обещал жениться. Не подумав, рассказал, что есть Лика, к которой он не равнодушен. Забыв, что  уже провинился перед ней, тайно  пригласив Лику на курсовой вечер. По глупости, рассказал, как он бросил Любочку, и ушёл с Ликой!  И, в довершении, проделал тоже  с Аней. Не порядочно, это мягко сказано!»,- стал корить себя Павел.
 
  «Может быть, стоит снова, попытаться помириться с Аней? Если остаться с ней наедине, то есть шансы. Вариант опробованный. Если бы не было халатика, так бы я и поступил. Но после халатика это, принципиально, не возможно. Ревность замучает. Как только возникнет размолвка, буду представлять, как она отдается первому встречному», - думал Павел
«Но, может быть, халатику есть другое, не сексуальное объяснение? Нет, конечно! Она же ясно сказала, увидев, что я заметил его: «Не обольщайся, насчёт единственности!» Ну, а если  сказала со зла!? Тогда сама придет и объяснит. И только, если нечего объяснять, тогда и не придет!», - продолжал перекатывать мрачные мысли Павел.

   «Сейчас середина июня, буду ждать до начала июля. Если не даст о себе знать, значит, действительно завела себе другого, тогда нечего и рефлектировать. Она мне не подходит. Переживу. Не одна она на свете.  С утра позвоню Лике, правда, у неё сейчас экзамены.  Если о встрече не договоримся, схожу на вечер в клуб училища. Там сейчас на пятикурсников спрос повышенный. Главное, чтобы не терзать себя воспоминаниями,  нельзя оставаться одному. А в июле Лика уходит на каникулы, тогда и начну плотную осаду, чтоб не только за ручку ходить и соловьев слушать. А то ведь, я с ней даже не целовался, хотя зимой даже о женитьбе говорил», - думал Павел, постепенно засыпая.

   На следующее утро Павел проснулся в 11 часов, видимо сказалась нервотрепка прошедшей субботы и тяжкие думы, затянувшиеся почти до утра.
Мамы дома не было, она уехала на два дня к племяннице в Зеленогорск. Павел еще раз взгрустнул, что не осуществился его план примирения с Аней, предполагающий, что успешные переговоры завершатся в постели.  Чтобы отогнать наседающие на него постельные воспоминания, только бредящие ему душу, Брамский подошел к телефону и набрал номер Лики. К телефону подошла её младшая сестрёнка Зося и сказала, что Лика ушла готовиться к экзаменам к своей подружке в общежитие института.

   «Что-то мне не везет в эти дни  с девушками. Ладно, позавтракаю и поеду в военно-морскую библиотеку, посмотрю рекомендованную литературу по дипломному проекту. Оттуда, к ужину, - в училище, а вечером пойду в клуб», - решил Павел, направляясь на кухню, и чувствуя, как мрачные мысли  о случившемся, снова возвращаются. Пока он, без всякого удовольствия пил чай, пока ехал в автобусе, добираясь до библиотеки, перед глазами снова прокручивалась сцена в вестибюле метро, а в ушах стоял злой Анин голос: «Не думай, что ты незаменим!»

   Библиотека встретила его тихой прохладой дворцовых залов, и особым, ни с чем не сравнимым запахом книг и мудрости. Он выписал из каталога номера книг рекомендованной литературы, и выдал список библиотекарше. Пока  она подбирала литературу, Павел взял со стенда свежий номер «Электричества», и стал просматривать оглавление, чувствуя, как тоска потихоньку глохнет.

   Вечером, в начале седьмого, Павел вышел из-под шпиля училища и направился  в сторону розария, рассчитывая перед тем, как зайти в клуб, погулять по дорожкам Александровского садика, особо красивого в эти июньские дни.
   Но Павел, не замечал  всего буйства красок и запахов. Он мрачно шел по  тенистым дорожкам и мучительные мысли ревности, ненадолго ушедшие из головы, пока он работал в библиотеке, всё сильнее терзали его. Он то корил себя за случившееся, то снова и снова вспоминал злосчастный халатик в Аниной сумке, то представлял воочию, предполагаемые сцены с участием Ани и её нового кавалера.
   «Нет, так нельзя! Нельзя разрешать себе думать о ней. Надо сегодня, обязательно, найти девочку, иначе сойду с ума с этими воспоминаниями!», - мрачно подумал Брамский, направляясь к клубу.

    У кассы клуба стояла небольшая очередь дам, пришедших без кавалеров. Девушек, в сопровождении курсантов пропускали без билетов. Павел подошел к фигуристой блондинке, с ярким макияжем, стоящей в очереди последней и предложил провести её.
   «Но только без каких либо обязательств!», -  секунду подумав, сказала девушка.
   «Конечно, какой разговор! Не думаешь же ты, что я хочу за рубль снять такую красавицу? Я верю в любовь», - ответил Павел, беря девушку под руку.
   «Любовь, говорят француженки, придумали русские гусары, что бы не платить шансонеткам.  А за красавицу,  спасибо», - тряхнула высокой прической блондинка.

    Они прошли вестибюль и стали подниматься по мраморной лестнице, ведущий в актовый зал, откуда раздавались звуки оркестра.
    « К сожалению, у меня знакомых француженок нет, поэтому про французскую любовь я ничего не знаю», - пошутил Брамский.
    Девушка явно поняла каламбур, потому что ответила со смехом: «Это дело легко поправимое! А ты шутник!»
   «Что ты! Я  солдафон. И зовут меня Павел».
   «А я, по имени, француженка.   Галина »,- сказал девушка, улыбаясь и протягивая тонкую кисть Павлу.
    Вот то-то, я и подумал, обратив внимание на твою классную фигуру: «Неужели  эта красавица из Галлии?», - ответил Павел, принимая протянутую руку и изображая поцелуй.
   "Ты не солдафон, а комплиментщик", - сказала девушка с улыбкой.

    Они подошли к двери, ведущей в зал.  Павел, пропуская девушку, и  беря её, ласково, за талию,  повторил: « Я солдафон, но помню заветы  Козьмы Пруткова: «Не шутите с женщинами. Эти шутки глупы и неприличны!»
    «Кузьма прав. Особенно, когда шутят руками», - сказала девушка, и Павел убрал руки.
     Они подошли  и остановились возле колонны, разглядывая присутствующих.
И тут, Павел заметил,  стоящую у соседней  колонны, знакомую девушку.
    «Наташа! Подружка Сани Рябова. Давно  её не видел!»,- мелькнуло  у него в голове.
    « Я вижу, ты уже кого-то приметил. Красивая девушка», сказала Галя, поймав направление взгляда Павла.

    «Да, знакомая, подружка моего приятеля, который год назад училище окончил»,- ответил Брамский.  И, помолчав несколько секунд, добавил: «Давай сделаем  так. Раз я обещал провести тебя на танцы, без каких либо обязательств, то оставляю тебя на вольном выпасе. А если ты, никого лучше, не найдёшь, то уйдём с вечера вместе. Годится?»
    «Как скажешь»,- без особого энтузиазма, подтвердила девушка.
    «Вот и хорошо! Развлекайся»,- сказал Павел, направляясь к подружке Рябова

    «Здравствуй, Наташа! Я тебя, наверное, с год, не видел. Но выглядишь ты прекрасно! Рад встрече!», - сказал Павел, подходя к заметившей его девушке.
    «Здравствуй, Павлик! Я тоже рада тебя видеть. Да, как Саня уехал, так я с тех пор не была здесь ни разу!»,- ответила девушка грустно.
    «А я считал, что у вас всё сложилось, раз ты не показываешься на наших вечерах. Ты же знаешь, что я всегда был к тебе не равнодушен, и если бы не понял, что Саню ты любишь, я бы от тебя не отстал!», - сказал Павел, вспоминая, как гулко билось его сердце при виде этой девушки.
    «Конечно, я видела, что тебе нравлюсь, поэтому и сказала, когда ты меня в последний раз провожал, что Саня мой избранник. Не хотела давать тебе лишних надежд. Ведь я, в самом деле, люблю Рябова до сих пор», - сказала Наташа и в  глазах её заблестели слёзы.

    «Но он мне говорил, что любит тебя! В чём проблемы?», - спросил, недоумённо, Павел.
«Наверное, любил. Мне так казалось, во всяком случае. И когда после выпуска его распределили на Камчатку, я должна была с ним поехать. Но,  захотела окончить университет, а он согласился. До конца апреля мы с ним переписывались. Он даже обещал, что будет в июне в отпуске, но вот уже полтора месяца, как от него нет писем. Сегодня я здесь потому, что надеюсь, найти его знакомых, которые о нём знают», - сказала девушка, с надеждой, глядя на Павла.

   «Мы с ним были приятелями, но не настолько близким, чтобы писать друг другу письма. И с их выпуска я с тех пор ни кого не видел. Так что,  помочь не могу», - ответил, на неявно высказанный вопрос Павел.
   «Похоже, что мы с ним слишком долго встречались!»,- с горечью в голосе сказала девушка. Павел начал утешать её, приводя доводы, что он, может быть, ушел на два месяца в море.
    «Нет, он в апреле написал, что лодка в ремонте, а экипаж в июне уходит в отпуск», - печально сказала Наташа.
   «Это не довод, вполне могли, неожиданно, послать в море с другим экипажем», - начал успокаивать  девушку Павел.
    «Правда?», - с надеждой, переспросила Наташа.
    «Да сплошь и рядом!», - уверил девушку Брамский
 
    Наташа, заметно повеселев, поинтересовалась: «А где твоя Аня, с которой я тебя видела, много раз? Вы казались такими влюблёнными!»
   «Прошла любовь, прошла любовь, по ней звонят колокола!
    Прошла любовь, прошла любовь, как хорошо, что ты была!», - процитировал Павел строфу известного романса. Снова, все переживания последних дней сжали сердце юноши и он, неожиданно для себя, сказал: «Пойдем на хоры, и я поделюсь с тобой своими печалями».

    Они вышли из зала и по металлической лестнице поднялись  на внутренний балкон актового зала. Сели на низкий и широкий подоконник окна, выходящего на адмиралтейский проезд, и задвинули тяжелую штору.  В уютной нише, скрытой от посторонних глаз,   Павел  начал рассказывать ей свою историю, почувствовав в девушке благодарного слушателя, настроенного на ту же эмоциональную волну.

   «Я её хорошо понимаю, но ты то, что взбеленился, когда увидел  халатик в её сумке? Может быть, она шла на встречу школьных друзей, где девушки должны будут накрыть стол. Естественно, взять халатик, чтобы не запачкать парадное платье, делая салаты и нарезая помидоры», - сказала Наташа удивлённо.
   «Она берет этот халатик, исключительно, для постели, я это  за три года, слава Богу, узнал», - сказал Павел, и снова горькое чувство обиды охватило его
   «Ты с ней спал?», - удивленно спросила Наташа.
   «А ты с Саней нет?», - вопросом на вопрос ответил Брамский.
   «Конечно, нет. А ты что думал, что мы с Рябовым жили? Это он тебе сказал?», - взволнованно спросила девушка.
   «Мы с ним на эту тему не говорили, хотя я думал, что встречаться 4 года без ЭТОГО – некая патология. Вы что, и не целовались?», - удивился Павел.

   « Если ты так обо мне думаешь, значит, предлагая дружить, собирался затащить меня в кровать?», - не отвечая на вопрос, сердито спросила девушка.
   «Не сердись, Наташенька, ты прямо, как пионерка - семиклассница. Нельзя же так категорично. Как бы у нас сложилось, если бы мы стали встречаться, я нафантазировать не мог, но нежность к тебе чувствовал.  Поэтому, в постель бы не потащил без твоей воли», - сказал Павел, отчетливо понимая, что Наташа не та девочка, которая ему нужна, что бы заглушить боль ревности и обиды.

    «Ладно, я не сержусь. Давно мне надо было понять, что всем вам только одно надо!», - ответила девушка, вставая с подоконника и выходя из-за шторы.
     Павел пошел за ней, отставая на полшага.
    «Я, пожалуй, пойду домой. Если встретишь Рябова, скажи, что я всё еще жду его»,- сказала девушка, неожиданно останавливаясь, и поворачиваясь в сторону Павла.
    «Обязательно! Только, я думаю, что он тебя, непременно, найдёт. Скорей всего, он ушел в море», - уверил девушку Брамский, и, увидев улыбку на лице  Наташи, спросил:   «Хочешь, я провожу тебя?»
    «Не надо! Ты же знаешь, я недалеко живу, а сейчас совсем светло», - сказала девушка и, приветственно махнув рукой, пошла вниз по лестнице.

    Павел вошел в зал. Пройдя к сцене, остановился, оглядывая танцующие пары. На душе у него было тоскливо. Пересказ своих вчерашних злоключений  и уход Наташи только обострили тлеющую боль, и ему остро захотелось снова увидеть Аню. «А что я ей скажу? Давай всё забудем? Нет, это сейчас выше моих сил! Если этим не переболеть, то опять всё кончится ссорой»,- пытаясь быть разумным, говорил себе Павел. Танцевать не хотелось.
   «Если не уведу с вечера девушку, поеду к Ане мириться», - неожиданно загадал  Павел  дилемму. Он поискал глазами Галину, и обнаружил её разговаривающей с курсантом третьего курса Женькой Семёновым, у которого Павел на третьем курсе был командиром отделения.     Брамский быстрым шагом подошёл к ним, и, памятуя о дилемме, сказал, обращаясь к Женьке:
   «Извини, дорогой, я обещал Гале, что провожу её до дома». Галина удивлённо посмотрела на Павла, однако, сказала не раздумывая: « А я уж решила, что ты про меня забыл, и ушел с той своей знакомой! До свидания, Женя!»
   «Как можно, обманывать девушек!», - ответил Павел и, взяв Галину под руку, повел на вход.

   «Какие будут предложения на сегодняшний вечер?», спросила девушка, когда они, выйдя из клуба, направились в Александровский садик.
Павел взглянул на часы. Было около девяти вечера. Павел сказал: «Предлагаю зайти в кафе Ленинградское выпить по рюмке коньяка, съесть по антрекоту, а потом можно поехать продолжать праздник  ко мне»
   «А где ты живешь?», - спросила девушка, голосом вполне допускающим, что предложение может быть принято.
«В десяти минутах от Московского Парка Победы», - ответил Брамский, понимая, что сегодня он к Ане не пойдёт.

   «Нет, это далеко, а мне нужно к 11 часам быть дома, уложить сына спать. Иначе, он начнет названивать по телефону бабушке, разыскивая меня. Поэтому у меня встречное предложение. Возьмем вино в магазине, в домовой кухне купим антрекоты, и поедем ко мне. Я уложу сына, а потом мы посидим на кухне. Ни чуть не хуже чем в кафе»,- и сказала Галина , деловым тоном, беря Павла под руку.
   «А где ты живешь, и сколько твоему сыну?», - спросил Павел
   «Не далеко, на проспекте  Майорова, у меня там однокомнатная квартира, в которой живу с пятилетним сыном», - ответила Галина, увлекая Павла в сторону Исаакиевской площади.
   «Ни когда бы не подумал, что у тебя пятилетний сын. Тебе ни как не дашь больше 24», - сказал Павел .
   «Нет, мне 25 лет, замужем я была всего три года. Муж погиб в автомобильной катастрофе, два года назад», - сказала девушка глухим голосом.
  « Жалко вас. Сын сейчас дома один?», - спросил Павел озабочено
   «Один. Он у меня уже большой. А мне тоже в люди хочется выйти!  Я оставила ему творог и молоко на ужин. Разрешила смотреть телевизор. Но душа всё равно болит за него. Мало ли что, может приключиться?», - сказала девушка, как бы оправдываясь.
   «Да я понимаю, и сочувствую, что нелегко тебе»
Половина десятого, купив задуманные антрекоты, и коньяк они стояли у дверей Галиной квартиры.

   «Сейчас проверю, как он выполняет мои наказы», - сказала Галина, нажимая кнопку звонка. « А ты спроси у него воды», -шепнула она Павлу на ухо.
Через полминуты из за двери раздался встревоженный детский голос:« Кто там?»
«Мальчик, дай пожалуйста мне стакан воды, у нас воду отключили», -спросил Павел жалобным голосом.
«Извините, дяденька, мне мама не разрешает открывать дверь, когда её нет», - ответил из-за двери испуганный голосок.
  «Открывай Игорёк, это я», - сказала Галина.
Из-за двери послышалось старательное пыхтение, и раздался звук открываемого крюка. В проёме открытой двери показался рослый, пятилетний парнишка, в полосатой пижаме и  тапочках на босую ногу.

   «Молодец, сыночек, выдержал испытание, а я специально пригласила дядю Пашу, чтобы проверить, как ты выполняешь мои наказы. Умничка, Хвалю»,- мать нагнулась и крепко поцеловала его в щеку.
  «Ты поужинал?», - спросила мальчика,  ласковым голосом, Галина
  «Да. Почистил зубки, как ты велела, и лег с книжкой в кровать» - ответил, чуть картавя, мальчик.
  «Умница. Иди, ложись, я сейчас приду к тебе, почитаю сказку на ночь», - сказала мама, ласково потрепав сына по коротко остриженной голове.

   «А ты надевай тапки и проходи на кухню, подождешь меня, пока парнишка заснет», - сказала Галина относя на кухню пакет с вином и антрекотами
   «Я могу пожарить мясо, если дашь сковородку и масло», - предложил Брамский
   «Сковородка в плите, масло и лук  в холодильнике»,- сказала девушка и вышла из кухни. Павел снял форменку, надел, висящий на гвоздике, кухонный передник, вымыл руки перед раковиной, и начал готовить.
    Через пол часа на кухню пришла хозяйка, переодетая в цветастый шелковый халат, со снятым макияжем и распущенными по плечам волосами. Без своей боевой раскраски, она показалась Павлу  похожей на Аню, в те дни, когда они праздновали день любви. Так недавно, и так бесконечно далеко это было! У Павла, снова сжалось сердце от обиды и горя, но он улыбнулся и сказал, стараясь быть весёлым: « Галинка! Без макияжа ты кажешься еще моложе. А у меня почти всё готово. Осталось еще один раз перевернуть».
   
    «Хорошо, Пашенька, снимай передник, я вступаю в права хозяйки, а ты садись за стол и открывай  коньяк», - сказала девушка, расставляя тарелки, коньячные  бокалы  и вилки на столе.   Павел послушно снял передник, открыл бутылку и налил коньяк.  Покрутил коньяк в рюмке, наблюдая, как ароматная, маслянистая жидкость, светло коричневой пленкой растекается по стеклу. Понюхал. Напиток был ординарный,  но пах хорошим  коньяком.
    «Выпить! Это то, что мне нужно сейчас.  Легкое опьянение, прогонит его тоску. И девушка, если сощурить глаза, совсем как  моя Аня! Какая моя, совсем уже не моя»,-  крутились мысли  в голове Павла.

   «Ну что ты сидишь такой насупленный? Давай начинать банкет!», - весело щебетала Галина, раскладывая горячие антрекоты по тарелкам
   «Первый тост за знакомство, чтобы было оно к удовольствию, а ещё лучше, к счастью обоих», - сказал Павел, вставая и делая радостное выражение лица.
Они выпили, и Павлу показалось, что его тоска, возможно пройдет. Он почувствовал голод и с удовольствием съел антрекот, который оказался достаточно прожаренным и вкусным.
Павел откинулся на спинку стула, и, слегка прищурив глаза, задумался. Сквозь полуопущенные ресницы, сидящая напротив него блондинка стала похожа на Аню. «Не хватает только, начать бредить!», - подумал Брамский
 
   «Что-то мне сегодня выпить хочется»,- сказал Павел, наливая полные бокалы.
«Давай выпьем, раз хочется, а то ты грустный, какой-то!», - поддержала Галина, поднимая  бокал и глядя Павлу в глаза.
   «Второй тост за женщин, а значит за тебя!», - проговорил Павел, натужно улыбаясь, и выпил бокал до дна.
    После полного бокала Павла, немного, отпустило. Он снова разлил коньяк по бокалам, затем  встал, и подошел  к девушке. «Я хочу тебя поцеловать», - сказал Брамский, серьезно глядя  на девушку.

   «А ты уверен, что хочешь, или действуешь по ситуации? Давай выпьем на брудершафт, будет повод и поцеловаться», - ответила девушка, вставая и поднимая бокал. Они выпили. Павел до конца, а девушка чуть пригубив.  Сухо поцеловались. Мешали бокалы в нелепо сцепленных руках. Павел поставил пустой  бокал на стол, но вместо того, чтобы вернуться и продолжить целоваться, он снова сел за стол.
«Только поцелуй испортил этим брудершафтом, и никакого азарта», - подумал, разливая остатки коньяка по стаканам. И тут же, услужливая память, нарисовала картину того солнечного, прошлого, счастливого воскресения. Горячий поцелуй, упругие груди и жадно скользящие по его спине руки девушки.

«Галочка, плохо мне! Нет, не физически, я почти трезв. Плохо на душе. Ты не спрашивай, почему. Прими как данность. Спаси меня или прогони», - сказал Павел, не в силах больше терпеть одному,  взрывную смесь боли, ревности, раскаяния, обиды и вожделения переполняющую его душу. Он поднял, бокал, предлагая выпить, и осушил его до дна.
  Галина, задумчиво, посмотрела на своего гостя, пригубила коньяк и, отставив недопитый бокал, начала говорить:
  «Я еще в клубе поняла, что ты не в себе. Увидела душевную муку. Подумала, может быть, боль такая же, как та, что третий год изводит меня. Почувствовала смутную надежду на некий шанс родства душ. Поэтому прогонять тебя я не буду. Вижу, что ты из тех, кто контролирует себя, даже во хмелю. А вот как спасти, не зная от чего?»

   «От себя, от своих дурных эмоций и тягостных воспоминаний. Чисто по-женски, согрей мне душу», - ответил Павел, чувствуя, как, пьянея, с трудом находит нужные слова.
« Женского тепла, после твоих речей я не обещаю, тем более, что в комнате спит ребёнок. А дальше, если дальше будет, посмотрим. Иди в ванную, можешь там раздеться и заходи в комнату.   Я там тебе постелю», - сказала жёстким голосом Галина и встала из-за стола, показывая, что банкет окончен.

    Когда Павел вошел в комнату, то увидел в свете прикроватного бра, двуспальную кровать, круглый стол, платяной шкаф и разложенный диван, на котором спал ребёнок, и лежала прикорнувшая сбоку Галина.
   «Постелила отдельно», - подумал, без особых эмоций Павел,  лег под одеяло и закрыл глаза.
  «Подвинься, Павлик! Сынок меня вытолкал, большой он уже!», - услышал он тихий шёпот Галины. Прикроватное бра было уже выключено, но в свете июньской ночи он увидел Галину в белой ночной рубашке до колен.
 
   Он откинул одеяло и принял в свои объятия, нырнувшую к нему женщину.
Проведя руками по спине и тазу, Павел почувствовал, что женщина была без бюстгальтера, но в плотных трусиках. Притянул Галину к себе и почувствовал грудью и животом её горячее тело и влажные, теплые губы на своих губах.
  «А в темноте, она кажется совсем как Аня! Но нет, запах не тот, цветочный запах белой сирени. Но тоже возбуждает», - подумал Павел, чувствуя, как нарастает и крепнет пробуждающееся желание.

   Но эротическая тревога, закипевшая было в его голове, оказалась учебной. На объятиях и жарких поцелуях всё и закончилось.
  «Нет, ребёнок проснётся!», - жарко шептала женщина, подставляя для поцелуев  груди, выскочившие из широкого ворота рубашки и приживаясь бедрами и животом к телу юноши. После час жаркой возни, накачанный алкоголем и утомлённый переживаниями, его организм сдался. Павел заснул в объятиях Галины.
 
   «Иди в ванную одеваться, тихо, не разбуди ребёнка», - услышал он голос женщины, как только проснулся и открыл глаза. Галина лежала рядом, приподнявшись на правом локте, и смотрела ему в лицо. «Только, ради Бога , тихо»,- повторила она шёпотом.
«Выпьешь чаю, или побежишь!», - спросила Галя, когда Павел, уже полностью одетый зашел на кухню.
«Побегу. Позавтракаю в училище, ещё вполне успеваю», - сказал Павел, подходя к девушке и целуя ее в щёку.

  «Вот возьми. Это телефон моей свекрови »,- сказала Галина, протягивая Павлу листок из записной книжки. И добавила: « Если ты, зная, что у меня ребенок, намерен встречаться со мной серьезно, а не для того, чтобы развеять грусть-тоску сексуальным приключением, то подумай неделю. В субботу с 18.45 до 19.00 я буду ждать  по этому телефону, что  ты  скажешь мне о своих намерениях. Если позвонишь, то в субботу встретимся и поедем ко мне. Если не позвонишь, то взгрустну, и пойду в училище «Фрунзе» на танцы, зная, что ты сделал свой выбор».
  «Позвоню, обязательно!»,- сказал Павел, искренне веря, что говорит правду.
  «Надеюсь»,- коротко ответила Галина. И, закрывая за Павлом дверь, шепнула с улыбкой:   «Тогда и про французскую любовь поговорим».
  «Аня бы, ни когда так не пошутила!», - подумал Павел, сбегая по лестнице.

Продолжение http://proza.ru/2012/03/27/1723