***

Рассказ

 Кротовые норы.

 День, как день, как все другие. Но на душе неспокойно. Ладно, надо идти проверить, выделенную лётчиками аномалию. Маршрут проходил по берегу небольшой горной речки. Породы хорошо просматривались в её врезе, но вскоре упёрся в скалу. Она выступала прямо из воды, отвесно нависая над рекой.  Внимательно осмотрел её.  Влезть наверх  пара пустяков, но выше за ней ни чего не видно. Аномалия где-то наверху.  Воз-вращаться не хотелось. Залез на скалу. Там посмотрел выше. Очень крутой склон просматривался ещё не до конца, на видимой его части торчали отдельные выступы, за которые можно зацепиться и я полез дальше. Уклон становился всё круче, скальный грунт прикрывала предательская дресва, скрывающая уступы, скользящая под ногами. Я оглянулся вниз. Там,  далеко внизу ревущая река, нагромождение скал и почти ровный крутой участок, по которому спуститься не смогу. «Не доползу! Всё,  западня!». Повис,  распластавшись всем телом, между небом и землёй. Чувствую, всего охватывает противная дрожь. «Что делать?»  Начал уговаривать себя: «спокойно, выход есть, только вверх, по сантиметру, осторожно, но вверх». По-пластунски, нащупывая молотком малейшие зацепки, легонько подтягивался за них и двигался. А склон становился всё круче, даже рюкзак стал опасно оттягивать назад.  «Дневник, карта, компас в полевой сумке, радиометр тащится сбоку. В рюкзаке только камни и обед, с ним можно распрощаться». Снять его было не легко, зато вниз он скользнул  мигом. Стало легче, и я пополз дальше. Начали попадаться островки травы. Они выдерживали слабое усилие, но всё-таки помогали. Наконец пошли кустики. Они держались покрепче, появилась уверенность в движениях. И вот, наконец, уступ. На карачках  вылез на него. Ноги не держали, в глазах тем-но.  Упал и долго не мог прийти в себя.

 Отлежавшись, понял, что живой, всё-таки вылез. Но даже себе не верил, что сам. Видимо помог какой-то ангел-хранитель. «Слава Богу, значит, ещё для чего-то нужен».      Огляделся, уступ представлял собой треугольную терраску, видимо, образованную двумя разломами. В углу трещиноватая скала с довольно глубокой нишей. Выветрелые камни торчали острыми углами, как в пасти громадного зверя. На дне валялись недогрызенные кости. Впечатление, не из приятных! Конечно, зверьё здесь спасается от гнуса, заодно устраивает трапезы.

Продолжать маршрут сил нет.  Растянулся на травке, голова сама нашла нагретый скальный  уступ и … как будто провалился куда-то. Но вижу отчётливо будто шагнул я в эту нору, а дальше вообще невероятное. Оказалось стою на  обочине какой-то дороги, рядом частные дома, дальше видны многоэтажки. Видимо, окраина города. Мимо, туда и обратно, несутся иностранные машины, иногда целые колонны с табличками «перегон». На дома гляну, обычный русский пригород, но откуда столько иностранных машин, кто в них едет? Как, и куда я всё-таки попал? Долго стоял с поднятой рукой. Наконец, одна иномарка остановилась. Молодой парень, прилично одетый, приоткрыл окно, по-русски спросил:
-Куда надо?
-До города подбросьте!
-100 рублей даёшь?
-Ты же видишь, я с работы, какие деньги. Да и сумма не реальная.
-Тогда валяй пешочком! - Машина мигом рванула с места.

«Ну и дела! Ведь едет один, по пути. И что за цены, совершенно дикие!» Пошёл вдоль дороги в сторону домов. Наконец, она влилась прямо в улицу. Обычная пригородная улица с покосившимися заборами, но чувствовалось в ней что-то не привычное глазу. «А, вот что! Среди старых домов, из-за высоких, иногда каменных, заборов на улицу выглядывали не то терема, не то средневековые замки. Иногда попадались новенькие магазины с экзотическими вывесками. Я даже зашёл в один. Но тут уж глаза чуть не вылезли из орбит, не-то от изобилия продуктов, не-то от цен на них.

В голове совершенная каша. Я присел на скамеечку возле одного из домов, закурил любимую «Приму», почувствовал её крепость. Значит, я не сплю! Но тогда, как понять происходящее?
Смотрю, к калитке направляется дед. Увидев меня, остановился, пригляделся, потом вдруг отступил на шаг, закрыл глаза, потом открыл и едва слышно спросил:
-Ты кто?
Я тоже уже внимательней смотрел на него. Было в нём что-то неуловимо знакомое. Пожалуй, если бы не эти седые, длинные волосы, такая же борода и изрезанное морщинами лицо, я бы сказал, что он похож на меня.
-Как тебя зовут? – Уже громче спросил он.
-Сергей.
-А отчество?
-Александрович.
-И фамилия, конечно, Волков!
-Откуда вы меня знаете? – Он не ответил. Сел рядом, наклонился, обхватил голову руками и долго мол-чал. Наконец, выпрямился, опять уставился на меня и проговорил:
-Откуда ты взялся!? Ведь это я Волков Сергей Александрович, а  ты копия меня двадцатилетней давности и то, что геолог, это только подтверждает. - «Ну, это уже слишком! Ко всему происшедшему, я ещё и копия! Но если он это я, то куда делись двадцать лет?». – И всё-таки, как ты сюда попал? – Ещё раз переспросил он.

Я вслух начал вспоминать события этого невероятного дня:
-Маршрут по горной реке, сумасшедший подъём по скале, затягивающая в себя ниша на уступе и всё. Дальше провал памяти.
Мы долго оба молчали, переваривая эти события, стараясь соединить их воедино. Цепь их отчётливо рвалась в этой нише и ни как в сознание не укладывалась.
Наконец, он заговорил.
-Можно, конечно, не верить в невероятное, но объяснить случившееся можно только им. Я слышал, что даже учёные, предполагают наличие в пространстве дыр, «кротовых нор», через которые можно путешествовать во времени. Похоже, ты угодил в одну из них. Других объяснений придумать невозможно.
-«Кротовые норы», путешествие во времени – фантастика, можно умом свихнуться. – только и смог вы-говорить я.
-Да ты проскочил двадцать лет в один миг. Сидишь сейчас со мной, то есть с самим собой, но только стариком.
-Допустим это так. Что же делать дальше?

Мы опять оба долго молчали.
-Тебе надо возвращаться. – Наконец заговорил он.- Ты к этой жизни не приспособлен. Поверь, я за столь-ко лет не смог в неё вписаться. А сейчас просто доживаю. – Он вздохнул и опять замолчал.
-Что же произошло за это время?
-Очень многое. В двух словах не объяснишь. Страны, в которой ты жил, нет. Дела, которым ты жил, нет. Моральных принципов, по которым ты жил, нет.
-А что же есть?
-Капитализм! Причём даже не западный, а совершенно дикий. Если у тебя есть деньги, хорошие связи, хапай, всё простится, жизнь состоялась. И чем больше хапнешь, тем больше вероятности остаться безнаказанным. Есть ещё море свободы! Но большинство не знает, куда её деть. То ли горбатиться за кусок хлеба у «нуворишей», то ли сразу идти на кладбище.
-Мне трудно сразу всё понять, произошло что-то серьёзное. Но ведь мы жизнью были подготовлены преодолевать все невзгоды! Похоже, ты сдал, неужели не смог адаптироваться в новых условиях?

Вижу вопрос задел его за живое. Он встал. Среднего роста, прямой, всё ещё мускулистый. Чувствуется, и достоинство время из него не выбило.
-Тебе ещё придётся пройти этот путь. Наверно, сам  чувствовал, что не всё укладывается в лозунги. Это чувство укоренится и тут тебе предложат демократию, свободу, но что это такое, ты ещё не знаешь. Выльют на тебя целые ушаты лжи. И ты, то есть я, захлебнёмся  в ней. Это страшно! Годами пришлось, как волк, рыскать с одной целью, выжить. Многие твои товарищи просто умерли от стресса, выпрыгивали с восьмого этажа, просто спились. – Он опять присел рядом. - Как ты на той скале, я цеплялся за каждую травинку, а
жизнь становилась никчёмной и уступа не видно. – Помолчав, добавил: - Целое поколение вытолкнуто на обочину. Вера в будущее потерялась. Жизнь, построенная на таком обмане, не может быть устойчивой. – Потом  ещё долго рассказывал о какой-то приватизации, ваучерах, олигархах, киллерах, акционерах, бизнесе.

Я был совершенно ошарашен. Не пройдя какой-то ликбез, понять это невозможно. Но главное - рядом со мной сидела моя судьба. Она совсем не такая, как себе представлял. Неужели жизнь насмарку? Ведь мы стремились к хорошему! Отдавали все силы! Где обманулись?
-Что ты ещё слышал об этих «кротовых норах»?
-А, не нравится здесь! Хочешь вернуться. Но учти, каким бы ты сильным ни был, всегда найдутся те, кому захочется распорядиться твоей судьбой, плодами твоего труда. Чтобы тому партийному боссу, или сегодняшнему депутату иметь сто костюмов, надо чтобы сто человек ходило в фуфаечках. А «норы», слышал, открыты только в течение какого-то периода. Иди, может, она ещё открыта.

Не мог я его воспринять. Встал и ушёл. Мне повезло. Нашёл то место, где недавно разинув рот, смотрел на иномарки.  Ступив на него, тут же потерял сознание.
Утром с мужиками  долго обсуждали этот сон. Но даже представить не могли вероятность такой трансформации. Наши жизненные устои казались несокрушимыми.
Подготовиться при социализме к телепортации в капитализм, посчитали невозможными. Приватизация здесь называется воровством. Денег честно тоже не накопишь. Ни на политику, ни на экономику повлиять мы не в силах.  А вообще-то, чему быть, того не миновать! Вскоре, за повседневными заботами и совсем забыли об этом.
Выходит зря!

 1 апреля 1998 г.