Гений Одного Дня, глава 5

Глава пятая
               Николас несколько минут стоял на месте, не в силах поверить своим глазам. Воздух стал давить на грудь, удивление ещё долго не отпускало его. Он узнал бы этого человека из тысячи. По хитрой ухмылке и глазам, секущим абсолютно всё на свете, и этому лицу, которое, казалось бы, уже определяло вид деятельности. Да, это был тот самый интеллигент, который ехал с ним в поезде! Николас подошёл к человеку и спросил, стараясь подавить в себе все чувства, рвавшиеся наружу:
- Вы – Гай фон Бельдорф?! Немецкий аристократ?!
- Я -  Гай Гезенфорд, - выдавил улыбку человек, слегка приподняв козырёк кепки, что из-под  него выбились светлые, соломенного цвета волосы. – Удивлены?
                У  Николаса отвисла от изумления челюсть, но Гай её в тот же миг закрыл одним лёгким касанием руки подбородка. Серб хотел дальше продолжать разговор, явно чувствуя, что на него с неба может свалиться то, о чём он подумать не мог и забыл. Но тут какая-то женщина прошла перед ними, остановилась возле Гая. Гезенфорд провёл её взглядом сытого крокодила, и взглянул зачем-то на свои часы.
- Молодой человек, не подскажите,  сколько времени? – кокетливо похлопала ресницами она, чем вызвала ещё большее отвращение у Гезенфорда.
- Ах, какая жалость! Кажется, у меня остановились часы, - всем видом Гай пытался показать разочарование. Улыбка дамы сменилась гневом, а губы превратились в выразительную точку на лице.
-Хам! – крикнула она, после чего ушла, гордо передвигая ноги. Гай презрительно усмехнулся.
- Какой актёр погибает… - сказал он явно про себя, после чего вспомнил про Николаса и обернулся к нему, сунув руки в карман. – Простите, на чём мы с вами остановились? Ах да, я думаю, вам представляться не надо, я вас прекрасно помню. Есть у меня к вам один небольшой разговорчик… Давайте отойдём куда-нибудь, люди мы знакомые друг другу, можно поговорить по душам подальше от посторонних глаз. Как вы насчёт того, чтобы поесть?
- Вы решили заманить меня в очередную аферу? – подозрительно спросил Николас.
- Ну, это ваше право, не хотите, не ешьте. Я и один прекрасно справлюсь с бутербродами и другой не менее вкусной едой. Сейчас присядем на лавочку, и я немного перекушу, если вы не против.
             Николас даже опешил от такой реакции на свои слова этого молодого человека. Гай улыбнулся самой безжалостной улыбкой, словно бы знал, что этот серб пребывает в голоде. Куча вопросов к этому человеку кружилась в голове у Николаса, он не знал с какого начать, а кроме того удивление, немного гнева, пересиленные любопытством. Гай был в том же костюме, в котором сидел и в поезде, но в некоторых местах он уже был испачкан, пусть не безнадёжно, но заметно и невооружённому взгляду. Николас последовал совету Гезенфорда и проследовал за ним в какой-то переулок – видно было, что этот авантюрист знает все дороги, и переулочки в Праге, как свои пять пальцев. Они присели на лавочку, после чего Гай достал из кармана в пакете несколько кусков хлеба, а из другого – масло сливочное, то самое, часть которого ушло впустую на скатерть.
                У серба застучало в животе, когда Гай, словно издеваясь, медленно стал разворачивать пакет, потом так же медленно намазывать масло на хлеб. Он взглянул искоса на Николаса, отослал кусок себе в рот, и, жуя, спросил, стараясь делать это культурно:
- Я смотрю, у вас какие-то вопросы ко мне. Не спешите. Задавайте все по порядку – мне так будет легче рассказывать и отвечать. Пища, видите ли, учёные доказали, снижает работоспособность, так что думаете вы – талант должен ходить голодным.
- Хорошо, раз вы просите, - тихо сказал Николас, не сводя глаз с бутербродов, отсылаемых в рот. – Значит, вы мне соврали, представившись тогда в поезде? А чемодан – вы украли?
- Хватит этих фамильярностей. Называйте меня на ты, - поморщился Гай, как от горького чая. – Нет, я тебе не соврал. Я сказал чистую правду. И сейчас сказал тебе правду по поводу имени. А ты сомневаешься? Я? Воровал чемодан? Да он сам соскочил ко мне в руки.
- Вы… - после того, как Гай топнул ногой, Николас запнулся и вышел из забытья. – Почему ты хамишь мне? Или это просто у тебя такой несносный характер? Ты же можешь нравиться людям, если этого захочешь. Так, значит, чемодан у тебя? Значит, ты вор и мошенник?
- Неужели так сложно догадаться? – закатил глаза Гай, как будто ему принесли под нос тухлую рыбину. – А что, он сейчас так необходим тебе? Я думал, что голодному человеку в первую очередь нужно насытить желудок, а потом уже вещи таскать… Да,  я вор и мошенник, а ещё я сотрудник влиятельной компании. Ну что, уже страшно? А cейчас я достану ножик, чтобы отрезать ещё хлеба и ты побежишь жаловаться в полицию?
- За кражу вещей ещё никого не освобождали от ответственности…
- Хе-хе, когда ты пойдёшь туда, просьба не жаловаться потом, почему тебя самого упрячут за решётку, - зачавкал Гай, отрезая ещё один ломтик хлеба.
- Господи, поему ты такой несносный?! – начинал злиться Николас.
- Потому что я – Гай Гезенфорд, и у меня нет настроения сегодня. Впрочем, это уже детали.
               Николасу уже расхотелось сидеть с этим человеком, делавшим всё, чтобы оттолкнуть его от себя. Причём  делавшим это особенным извращённым способом, и явно со смаком. Гай держать его не стал, а продолжал дальше поедать бутерброды. Разозлённый Николас поднялся с лавочки, порылся у себя в карманах и похолодел. Он не мог найти паспорта. Серб оглянулся вокруг, ещё раз прошёлся по карманам, но так и не нашёл искомого. Всё это время Гай наблюдал за ним с ехидством и любопытством. Николас обернулся к нему, злой от бессилия:
- Жулик, куда ты дел мой паспорт?
- Сядь, потолкуем. А то у тебя уж больно пылкая голова. Больно дурные мысли в неё лезут.
              Сербу ничего не осталось, как последовать словам афериста. Тот, в доказательство правоты Николаса, извлёк из рукава, как матёрый фокусник, паспорт, поднял его точно вертикально и вручил владельцу. Слегка прищурился и решил всё же начать разговор:
- Я думаю, если ты хорошо читаешь газеты, то моё имя тебе знакомо. Не случайно я крикнул тебя. Чемодан – это лишь предлог для дальнейшего делового разговора. Сядь ты, потом его заберёшь, чёрт тебя возьми! Что за скорые люди пошли… Да, у нас всех несносный характер, но сначала бы ты обратил внимание на свой. Я думаю, ты найдёшь его не лучше  моего. Так вот, я предлагаю выгодную для тебя сделку. Как ты наверное понял, в нашей компании очень мало толковых электротехников. Людей мало, но их надо искать. И даже наш работник Витус далеко не самая худшая кандидатура, поверь. Чтобы развиваться индустрии, нужны умные люди. Их не хватает – часто попадаются просто узкие специалисты, зато людей с широким кругозором почти нет. Я предлагаю тебе обзавестись  работой в новом городе – как я понял – ты сейчас без денег, хотя нет, тебе их дали. Без крова. Я могу тебе помочь с этим вопросом.
- Ты решил заделаться ко мне в друзья? – прищурился Николас.
- Есть лишь три старых друга у меня: собака, книга, и наличные деньги, - отрезал Гай. – Хватит пожирать взглядом мои бутерброды! Ты сам от них отказался, и не надо попрошайничать сейчас.
- Я не ел с ночи. Из-за тебя, - с укором произнёс Николас.
- Поздравляю, дружище! – с садизмом сказал Гай. – Нечего чай предлагать каждому встречному. Впредь будет наукой. На, бери несколько бутербродов, да ешь побыстрей. Нам торопиться уже надо – я ещё работаю, в отличие от тебя, дилетанта эдакого. Спрашивал как человека, хочешь есть или нет, нет, он тут же выпендриваться начал. Ладно, жуй уж, не буду мешать.
               Гай достал из кармана какую-то бумагу, после чего принялся что-то читать и отмечать на ней, сокрушительно кивая головой, словно выносил кому-то приговор. В этот момент послышались шаги, приближающиеся к лавочке, но Гезенфорд и ухом не повёл, обложившись бумагами капитально. Когда шаги стали достаточно близкими, что, судя по ним, человек остановился на нормальном расстоянии для разговора, Гай, так и не подняв взгляда, спросил:
- Феликс, ты пришёл меня покормить? Боюсь, поздновато. Я уже насытился. А тут ещё этот  молодой человек. Надо с ним разобраться.
- Так может, его накормить надо, а не тебя? А я уж и ресторан выбрал подходящий… - огорчился Феликс, сразу как-то поникнув и уменьшившись в росте от своего разочарования. – Ты решил подобрать новый кадр в свою банду лиходеев?
- Кадры решают всё, - невозмутимо ответил Гай, и, увидев, как хорошо начал  уплетать чужие бутерброды Николас, поспешил его остановить. – Мила-ай, ты не понял, я их дал, чтобы заморить червячка, а не чтобы поесть тебе. Так мне и на смену не хватит. Я тоже должен что-то есть.
- А где же мне есть?
- Сейчас что-нибудь придумаем. Ресторан – конечно, штука хорошая, но у меня ноги болят, чтобы ещё туда тащиться. Предлагаю нагрянуть с визитом в мой дом, он недалёко отсюда, и главное, там дёшево можно накормиться. Э, Николас, или как тебя там, остановись и оставь мне что-нибудь перекусить. Хватит отъедаться за мой счёт, - вздохнул Гай, и тут же с огорчением прибавил: - Две трети моего сливочного масла ушли чёрти куда. А ведь оно дорогое стало…
               Феликса прорвало на смех. Быстро собравшись, вся эта троица, далеко не святая направилась прямо по улице, причём Николас оказался зажатым между двумя колоритными фигурами, от которых так просто не скроешься. Зажали они его капитально. Они резко свернули к какому-то небольшому трёхэтажному дому, который был красиво обрамлён архитектурными изысками. Гай, не смотря на недавнюю жалобу на боль в ногах, ловко перепрыгивал через ступени, и далеко обогнал копошащихся где-то внизу Феликса и Николаса. Ловко вскрыв дверь, он кивнул на вход в своё скромное жилище, правда, гостей пришлось ещё минуты две подождать, ибо они явно никуда не спешили. Вездесущий Феликс поспешил подметить:
- Ты открыл дверь даже без ключей.
- Ох, и в правду! Не заметил, честно…
            Гай улыбнулся своей рассеянности, а вот Николаса она испугала по-настоящему. Он долго не мог понять, зачем понадобился вору, который его же и обокрал. Отрабатывать грехи – вряд ли, человек этот наглый и бессовестный, и, наверное, кроме денег, он ничего не хранит за душой. Хотя, кто его знает. Циником и скандалистом можно быть, оставаясь при этом тонкой чувствительной натурой.
            Оба вошли в квартиру Гая, и если у Феликса это не вызвало ни капли эмоций, то у серба загорелись сразу глаза, как он вошёл. Такого он никогда не видел. Впрочем, было очень много на свете вещей, не поддающимся взгляду Николаса никогда в этой жизни. Он увидел сразу много света в квартире, а когда взглянул чуть ниже, то взгляд наткнулся на здорового пса, от вида которого побежали мурашки по коже. Пёс был внешне похож на волка, и лишь кольцеобразный хвост делал похожим его на лайку. Глаза собаки недобро сверкали, она сладко зевнула, но Николасу показалось, что она обнажила пасть, чтобы непременно схватить его. Серб боялся больших собак. Минут пять он так простоял, остолбенело смотря на пса, который, в свою очередь, так же остолбенело смотрел на него. Затем пёс заскулил, и явно не зная что делать, посмотрел на хозяина. Тот вывел всех из забытья ворчащей фразой старой бабушки:
- Ну что встал-то? Людям пройти не даёшь…
            Николас отошёл в сторону, после чего Гай резко вбежал к себе в квартиру, отодвинул пса от прохода, хотя Николасу казалось, что сделать это невозможно – собака стояла насмерть, как глыба льда. Затем вошёл Феликс и втолкнул серба, причём получилось у него это так удачно, что Николас оказался в нескольких сантиметрах от морды пса. Он уже приготовился закричать от страха, как Гай резко закрыл ему рот ладонью, а друг закрыл плотно дверь. Усмехнувшись, Гезенфорд обнажил свои зубы и взглянул на испуганного Николаса, ожидающего своей участи:
- Вот ты и попался к нам, дружок! Ну-с, Феликс, что будем с ним делать?
- Предлагаю сначала накормить его.
- О да, это зверская пытка! – согласился Гай. – А потом мы ведь искупаем его у Вышеградской скалы? Тогда он нам выдаст все свои тайны.
- В особенности те, что связаны с нашим чемоданчиком, который он решил украсть! – подхватил Феликс. – А потом мы возьмём его в заложники!
- И заставим работать в нашей компании электротехником! – зловеще расхохотался Гай.
              Он убрал руку от Николаса, после чего провёл рукой против шерсти у собаки, и несколько минут посвятил тисканью её. Видно было, что хозяин без ума от своего питомца. Выглядел этот «питомец» солидно и угрожающе. Но он не бросался ни на кого, а наоборот, даже вилял хвостом. Николас понял, какую именно собаку имел в виду Гай, когда говорил о своих старых друзьях.
- Неужели он не кусается?! – удивился Николас, к которому вернулся дар речи.
- А ты сомневаешься до сих пор в этом? Не, мой увалень кусает только плохих людей. Он их чувствует за километры. Есть люди, к которым он нейтрален. А есть те, к которым дышит лютой ненавистью. Ты прошёл проверку свой - чужой, так нечего дар речи  от страха терять. Всё, а то и про голод свой забыл.
                Феликс исчез в какой-то комнатёнке, после чего вернулся с большой кастрюлей съестных припасов. Гай с огорчением проводил глазами свою еду, затем достал тарелку и поставил на стол, стоящий тут же, недалеко. Квартира была небольшая, судя по всему, но пока других комнат Николас в ней не успел посмотреть. Его провели на кухню, где стоял тот самый стол, на который поставили тарелку. Серб отметил, что тот выглядел несколько странно, был небольшим, круглым и рассчитан лишь на двух человек. Проще говоря, стол был меньше  стула, что очень удивило всю сущность. К стене был приставлен небольшой буфет, в котором было очень мало стаканов и фужеров, что тоже необычно. Столешница рядом с мойкой тоже не была забита ненужными вещами. Кухня была небольшая, но достаточная для проживания одного человека, которым, например, являлся Гай. Последний никогда не жаловался на малое пространство. Довольствуясь, тем, что имеет, и на что смог заработать.
                Вот вбежала в кухню и собака Гая, после чего стало невообразимо тесно. Пёс крутился по всей кухне, и его хозяину пришлось применить мастерство сноровки и ловкости, пролезая с одного конца кухни на другой. Наконец, достав всё, что нужно, Гай присел тоже за этот маленький круглый стол, украшенный большой и плотной синей скатертью, свисавшей до пола.
- Я постою, - буркнул Феликс, видя, что третий лишний, - для него стула не хватило.
                Сама кухня была светлой, вполне отражавшей эпоху. На окнах висели лёгкие белые занавески, возле буфета стоял высокий папоротник, или может другое растение, подходящее внешними качествами на это. К растению-то и подбежала собака, нюхнув лист, она снова принялась кружить возле хозяина, затем кинулась к Николасу, увидев, что тот решил поесть. Серб растерялся от такого внимания к себе, но протянул руку к собаке, держа в ней заранее приготовленный кусок хлеба. Собака понюхала его, куснула, но есть не стала, чем вызвала бурный смех у Гая и непонимание у серба.
- Не съем, так понадкусываю, - улыбнулся Гезенфорд.
                Николас, почувствовав в себе припадок храбрости, решился протянуть руку к псу, попытаться хотя бы его погладить. Но собака, думая уже о другом, отвернулась. Он  хотел позвать её, но тут осёкся, поняв, что не знает её имени. Гай, увидев замешательство на лице Николаса, поспешил его исправить и сказал одно-единственное слово:
- Тим…
- Ах, Тим! – нервно улыбнулся Николас и позвал собаку, которая тут же откликнулась.
                Пёс подбежал, виляя хвостом, и серб запустил в его шерсть руки, которые так просто потонули. Густая, мягкая шерсть серого мышиного цвета переливалась на солнце. Глаза находились в лихорадочном движении, большем, чем у Феликса. Хотя казалось, что это невозможно. Собака, явно играясь, подхватила руку Николаса в пасть, и решилась слегка попробовать на зубок. «Смертельный номер!» - отметил про себя, мысленно смеясь, Гай. Но серб, как ни странно, не испугался и вошёл в окончательное доверие к псу.
             Смотря на тарелку супа, которую уплетал Николас, Гай словно вспомнил о чём-то. Глаза его загорелись новой идеей, которую вслух, однако, он решился не говорить. Вспомнив о Феликсе, он спросил его:
- Как ты нас нашёл-то, друже?
- По запаху.
- Масла? – построил догадку Гезенфорд, и Феликс, явно не в духе, кивнул.
              Отстав от друга, несколько минут Гай принялся тискать своего любимого пса, после чего поспешил обратиться к Николасу, который, словно удав накинулся на еду – оно и понятно – с ночи ничего не евши, у любого такой ураган разразится в животе, ещё не скоро утихомирится.  Серб поднял глаза от тарелки с супом, решив, что валлиец будет гораздо интереснее однотонной массы супа.
- Так вот, начнём по порядку. Видел я, как ты пытался починить электромотор. Это крайне меня заинтересовало. Я очень редко вижу людей талантливых. Моя компания называется «Wingerfeldt Electric», занимается она всякими подобного рода вещами.
- Вингерфельдт?! – расширил глаза Николас, спросив с набитым ртом.
- Да. Александр Вингерфельдт, чистокровный немец, преподающий сейчас в Карловом Университете. Он и есть основатель нашей грозной компании. Мы подбираем к себе как можно больше дилетантов с широким кругозором. Нас не интересует образование, пусть тебе тогда и намекнул на него Витус. Если есть способности – этот человек нам подходит. Впрочем, ладно, продолжим. Я могу предложить тебе прекрасную работу в нашей компании, и…
- А мнение самого Алекса Вингерфельдта здесь учитывается? – поинтересовался Феликс.
- … Заодно уж крышу над головой. Тех денег, что ты имеешь, всё равно не хватит, чтобы снимать самое мало-мальски нормальное жилье. Считай, эту проблему я решил за тебя, - продолжил, как ни в чём не бывало, Гай, мысленно подсчитывая возможную прибыль. – Если ты не поступишь в университет,  у тебя будет всегда прекрасная работа под рукой.
- Зачем же ты её предлагаешь мне? Мало кадров?
- Да уж. А во-вторых – при-быль! Она нужна нашей компании, как червячок ласточке.
- Всё ради какой-то прибыли? – фыркнул с презрением Николас.
- Величие в деньгах! – крикнул Гезенфорд, да так, что Феликс подпрыгнул на месте. – Американцы – народ деятельный. Сам я чистокровный валлиец, а этот народ похлеще американцев, как и  все великобританцы, считает, что душевному богатству наличные деньги никогда не помешают, а даже улучшат его. Наконец, я живу не ради прибыли, а прибыль живёт ради меня.
                Несколько минут Николас размышлял, остановив в полёте ложку с супом, а когда вспомнил и резко двинул руку, на стол капнула некоторая часть супа, здорово испачкав скатерть. Во рту встал неприятный привкус, а Гай поспешил поморщиться, отметив, что ему уж больно не везёт в последнее время со скатертями.  Серб в голове просчитал некоторые идеи и домыслы, решив, что этому мошеннику следует поверить, не смотря на род деятельности.
- Прости, а что ты имел в виду про жилищную проблему, я не особо понял? Где мне суждено жить?
-О, друже, всё то, что стоит позади тебя, так и быть, будет твоим новым жилищем! – усмехнулся Гай.  Николас обернулся назад, удивлённый, и резко прекративший есть. Он долго собирался со словами – дар речи на миг покинул его.
            Гай в это время принялся размышлять над чем-то своим, углубив все свои познания в совершенно иное русло, далёкое от этого. Николас вздохнул с облегчением и всё-таки доел эту многострадальную тарелку с супом, чтобы больше не пачкать скатерть, и быть уже совершенно спокойным по этому поводу. Феликс хитро улыбнулся, пристроившись у буфета, и внимательно следивший за происходящим. Казалось, Гай совершенно забыл о его существовании. Но следующая фраза Гезенфорда поставила всё на свои  места:
- Феликс, перестань испытывать на прочность мои фужеры – их и так немного осталось… За тобой ещё ужин в шикарном ресторане города, не думай, что я забыл о тебе!
- А я-то так надеялся, - вздохнул обиженно Феликс. – Ты хочешь сказать, что ты знаешь, куда будешь укладывать этого молодого человека?
- Теперь он полностью зависит от меня. Ах, что поделаешь, гениев сначала надо накормить, оттереть от грязи. Дать им жильё, принести всё готовенькое – всё, чтобы они работали.
- Я не гений! – чавкнул с набитым супом ртом Николас.
- А тебя вообще никто не спрашивает! – рявкнул Гай. – У людей для того два уха и один рот, чтобы они меньше говорили и больше слушали. Вот ты и слушай старших.
- Старших?! – удивился ещё больше Николас.
- Старших! – подтвердил Гай, но ничего добавлять не стал, продолжив прерванный разговор с Феликсом. – Друже, уж я-то найду, куда деть его, в конце-концов, коврик у входной двери не самый худший вариант. Главное, чтобы Вингерфельдта никакая оса не кусала, когда я приведу его в компанию. Плохо это может кончиться.
- В последнее время Алекс явно не в духе, - подтвердил Феликс.
               Все трое разом уставились в одну точку, став каменными статуями на миг. Потом прибежала вновь на кухню собаку, разрушив это царство спящих. Все взгляды теперь обратились к ней. Минуты две пробуравив её глазами, Гай вдруг поперхнулся, словно бы его озарила какая-то идея, и поспешил куда-то уйти. Его чёткие решительные шаги громко отпечатались на полу квартиры. Николас с интересом стал ожидать последующего развития событий.
              Вот вбежал Гай, с краснотой на лице, взволнованный, - но это не самое главное. Самое важное – что он держал в руках. Это был чемодан Николаса! Гай положил чемодан на стул, подобрал тарелку со стола, положил её в раковину, и принялся медленно её мыть, прекрасно зная обо всём негодовании и удивлении сидящего. Руки Николаса невольно потянулись вперёд, но усилием воли он сдержал себя, зная прекрасно, что его проверяют на прочность. Вот Гай освободился, вытер руки и присел, положив чемодан себе на колени и потирая руки. Он открыл его, и тихо произнёс:
- Николас Фарейда. 1897 год. Посёлок Слимян. Это ваше? – таким же тоном спросил Гай, что Николас не сразу понял, что ему задали вопрос и на него надо ответить.
- Да, да, моё! Мои вещи…
- Вещь, - поправил его Феликс. – Кажется, счастливый конец… Везёт вам с фортуной, Николас!
 - Торжественно вручаю. И прошу впредь его не отдавать таким наглым ворам и нахалам, к коим я имею честь себя относить! – усмехнулся Гай и вернул чемодан владельцу.
            Николас совсем уж разучился верить своим чувствам. Он дрожащими руками взял вещь, принадлежавшую ему, провёл рукой по самой поверхности чемодана, затем открыл его, стал проверять, все ли вещи на месте. В пальцах слегка покалывало от радости, а сердце бешено рвалось наружу. Изумлению не было предела, когда он обнаружил всё точно таким же, каким и было, и сверх того, взгляд упал на пачку денег, казалось, никем не тронутую. Серб поспешил тут же спросить Гая:
 - А деньги ты все не успел растратить?
- Извини, но я к ним даже не прикасался. В следующий раз так сделаю, чтобы не было таких глупых вопросов.
- Несносный Гай! – протянул, безнадёжно качая головой, Феликс.
- Что ж ты так? – слегка приподнял верхнюю губу Николас, не от удивления, не от досады.
-Что я, дурак что ли, в первый же день идти все деньги отдавать. Во-первых. Так легче меня вычислить будет, а во-вторых, уж больно хорошая внешность для запоминания у меня…
- А разве полиция всё ещё не знает о твоём местонахождении?
             Гай усмехнулся, подошёл к окну и одним решительным движением отодвинул в сторону занавеску. Не понимая этого шага, Николас нерешительно подошёл к окну, куда его так подзывал взглядом Гезенфорд. Из окна открылся не очень хороший пейзаж: три здания, стоящих рядом друг с другом, и таким образом, создающим нечто вроде кривой буквы «Т». Николас не понял намёка и с вопросительным взглядом посмотрел на Гая, после чего тот указал рукой на ближайший дом:
 -  Ну вас к чёрту, петухи! Здесь располагается здание полиции. Прямо под моими окнами. Сидя на подоконнике, я запросто могу закидывать его помидорами, - усмехнулся Гай. – Главное, за десять лет моей жизни в Праге они так и не догадались о таком чересчур опасном соседстве двух противоположностей.
            Петухами называли полицейских Австро-Венгрии за то, что они носили каску с петушиными перьями. Николас в ответ лишь улыбнулся, после чего снова вернулся к своему найденному сокровищу и забыл уже обо всём на свете. Николас долго перебирал свои вещи, не веря своему счастью. От размышлений его оторвал Гезенфорд, как всегда. Он подошёл осторожно сзади, со спины, как всегда любил делать. Николас даже слегка опешил от неожиданности, когда обнаружил его за своей спиной.
- Милейший, соизволишь ли ты увидеть своё новое место пребывания?
- Так ты не солгал, говоря о том, что дашь мне кров?
- Что поделаешь, раз ты нуждаешься в крове и пище? Чтоб заполучить работника, мне надо его сначала одеть, обуть и накормить…
- Неужели ты рассчитываешь, что я пойду в вашу компанию работать?
 - А почему бы и нет? У меня ведь имеется масса доводов и оснований так полагать…
              Затем Гай поднял Николаса со стула, и тот вместе с заветным чемоданчиком пошёл вслед за своим проводником, как послушная собака, разве что, не виляя хвостом. Гезенфорд не спеша провёл его по широкому коридору, затем свернул за угол, и серб поспешил сделать то же самое. Они оказались в небольшой комнате, предположительно гостиной, но последнее название  не очень подходило этому помещению с таким интерьером. Вдоль стены располагался большущий шкаф, забитый книгами – лежачими, стоячими, но было видно, что достать одну очень трудно, настолько тесно они были приставлены одна к другой. Рядом же располагался небольшой прямоугольный стол, заваленный бумагами, книгами, чертежами. В общем-то, бардак. Гай, слегка устыдившись своего ежедневного распорядка дня, из-за которого и появился хаос, смущённо произнёс:
- Понимаешь, дураки царствуют над порядком, а гении предпочитают хаос. Я тут не причём – жизнь заставляет делать такие беспорядки…  Мне надо всегда, чтобы вещи находились под рукой, а не чёрти как. Вот, отсюда и следует.
- Не надо оправданий! – усмехнулся Николас, прижимая к себе чемодан.
- Кто бы говорил! – фыркнул Гай, после чего приступил к делу.
             У стены стоял большой диван, единственный в этой комнате, который избежал завалов, и на котором не имелось ни одной лишней вещи. Это создавало резкий контраст в комнате. Гай подошёл к нему, отодвинул в сторону подушки, и мягко упал на него, довольно улыбнувшись. Несколько минут Николас осматривал комнату, пытаясь сообразить, для чего его сюда привели. И тихим голосом спросил:
- Здесь я буду спать?
- Да. На этом мягком диване. Так уж и быть, уступлю место. Но давай заранее договоримся, что ты не за дарма будешь работать на мою компанию. За проживание у меня, я буду вычитать часть твоей зарплаты - выгода будет и тебе, и мне. Мне – что почти даром ты обойдёшься нашей компании. Тебе – что не надо снимать жилья. И не упрямься. Знаю, что звучит всё наивно и быстро, но прибыль мне нужна не плавная, а резкая, быстрая. Легче жить в ускоренном темпе. Располагайся, как дома. Да не парься ты. Всё устаканится потом. Ты ещё благодарен останешься этому прекрасному дню за нашу случайную встречу.
             После этих слов Гай куда-то вышел, оставив Николаса одного с вещами. Он ещё раз просмотрел бегло свой чемодан, вынул книги, одежду, и прочие мелкие, но важные вещи, которые расположил на находящихся в его распоряжении полках, столе и стульях. Серб положил книги на стол, слегка отодвинув к краю те, что принадлежали Гаю, и задумался. В душе всё клокотало, бурлило, переливалось разными красками. День был перенасыщен событиями, душе нужен был хоть какой-то отдых. Начав просматривать книгу, он так и оставил её открытой на первой странице, пустившись в свои странствия. В них реальные мысли пересеклись с воображаемыми, и стёрли грань между фантастикой и действительностью.
- Т-с-с! – прошептал Феликс. – Он спит. Не будем ему мешать в этом занятии… Устал, бедняга.
            И они ушли, оставив дверь приоткрытой.
…  А в Праге начинали цвести астры, делая переход от лета к осени столь красочным и ярким, как и музыка, идущая откуда-то с улицы и пронизывающая души людей новыми чувствами перемен.