Не бойся, я всегда с тобой

С легким шепотом крыльев я к тебе прилечу,
Буду рядом с тобою, я тебя обниму,
Дай же мне свое сердце, покажи свою боль,
Я тебя успокою, я всегда  с тобой…
Он лежал на кровати и бессмысленно смотрел в потолок. Он столько раз думал и все не мог понять, как же он оказывался в ее квартире, за тысячи километров от своего дома, и время было бессильно. Он просто закрывал глаза и спустя мгновение любовался ее квартирой, кухней в итальянском стиле, с необыкновенными фресками и живыми цветами, оплетающими входную арку, десятками магнитиков из разных стран, хаотично прилепленными на холодильник и вышитыми ее руками картинами над кухонным столом. Он частенько садился на ее кровать и смотрел в зеркало на стене напротив. Но не видел себя. Зато он прекрасно видел ее и наслаждался этим. Всякий раз он ненавидел себя за то, что позволил себе все поломать и упустить. Ведь она могла быть хозяйкой его квартиры, и именно на его кухне в итальянском стиле готовить каждый вечер ужин, и на его кровати спать, обнимая его…а не своего мужа. И самое главное – это его ребенка она могла так любить, как любит сейчас ребенка от своего мужа. Все могло быть, но не стало. Когда-то у него не хватило ума довести все до конца и дать ей стабильность, а ей не хватило терпения, и она ушла, вышла замуж, стала мамой. А он …понял что умер тогда, когда ее не стало в его жизни. Он так пытался разукрасить свою жизнь новыми знакомствами, мимолетными романами, заграничными поездками… Но это все шелуха. И однажды он окончательно признал это. И именно тогда он понял, что может видеть ее в любой момент, когда захочет. Надо лишь просто закрыть глаза, и очутится рядом с ней, когда она дома. Порой он приходил когда ее нет. Бессмысленно бродил по квартире, долго перебирал детские игрушки или смотрел фотографии, развешанные на стенах. А иногда становилось так нестерпимо больно, что он плакал и кричал от раздирающей его боли, зная, что она никогда не увидит его слез и не услышит его криков. Хотя иногда он видел и ее слезы, когда она садилась на диван, обхватив колени руками, и плакала. Тогда он нежно обнимал ее и гладил по голове, как маленькую девочку, которой она и была для него. Его маленькой девочкой, его малышкой. И останется ей, даже когда ей будет за пятьдесят. И всякий раз он понимал, что чувствует ее как самого себя. Он улыбался, когда ей было весело и она была в хорошем настроении, расстраивался когда ей было больно. Он не понимал, почему она не видит его, ведь он так близко, совсем рядом. Но это было не столь важно. Так же неважно, как и то, что она теперь чужая жена и мама. Главное – он мог видеть, прикасаться и чувствовать ее. Быть частью ее мира и жизни, пусть незримой и незаметной для нее, но такой весомой для него.
Однажды он пришел к ней, когда она что-то готовила на кухне, а малыш играл в зале, смотрел телевизор и что-то рисовал. Он смотрел на него и думал, что это самый необыкновенный и красивый ребенок, и не важно что он не его. Это продолжение ее, а значит – тоже любимо. Он сел рядом и любовался им. Двухлетний малыш с русыми волосиками и ярко-синими глазами что-то старательно рисовал на бумаге, время от времени поглядывая в телевизор, на экране которого сменяли друг друга серии мультфильма про Лунтика. На обычном белом листке бумаге малыш старательно выводил закорючки и каляки. Он приобнял его за спинку, а второй рукой взял один из цветных карандашей и написал «Не бойся, я всегда с тобой». Ребенок долго смотрел на эту надпись, а потом резко вскочил, взял бумагу и криками «Мааааам» побежал к маме на кухню. Она что-то ставила в духовку, и, закрыв крышку, оглянулась на крик и улыбнулась.
- Что такое, котенок? Это ты маме нарисовал? Как красиво! Спасибо, моя заинька!!
- Мааамм. Мааам. Мааам – кричал малыш, отдавая ей бумагу.
- Ну, очень красиво, сынуль! Ты прям художник у меня! Такую картину для мамы нарисовал! Только на обоях больше не рисуй, а то папа опять ругатся на нас будет.
Вдруг она замолчала, рассмотрев на рисунке сына его послание. Он же, стоя в дверном проеме кухни, видел ее бледность. Она села на стул и положила рисунок перед собой. Долго смотрела на него, потом закрыла глаза и тихо произнесла:
- Я знаю…
А за тысячи километров его мама намочила тряпку для пыли и принялась за уборку комнаты сына. Она заботливо переставляла сувениры на полках, долго перебирала его диски и книги, старательно возвращая их потом на место. После села на его кровать и погладила ее рукой. Она еще долго сидела так, тихо плача и смотря на его вещи. Субботняя уборка его комнаты стала для нее традицией, была тогда и осталась сейчас, спустя полгода как не стало ее сына.