Дурак

Пальцы в латной перчатке неуклюжим движением попытались ухватить лепесток ромашки, но вместо одного зажали два. Рука неосторожно дернулась, лепестки оторвались, и я выругался:

- Дурак! Все сбилось!

- Конечно дурак, - подтвердила горгулья, глядя на меня своими ехидными глазами цвета холодного камня. - Если ты хотел, чтобы в итоге получилось "любит", то надо было делать цветок с нечетным количеством лепестков. И вообще, ты же хотел подарить цветок принцессе!

- Принцессе ромашку? - я хмыкнул, - Для принцессы я создам особый цветок, которого не было раньше. Алый, страстный, дерзкий, нежный… - по мере того, как я говорил, в моей руке возникало растение с пышным бутоном. Когда цветок полностью оформился, я с гордостью взглянул на горгулью. Чудовище, которое перелетело на менгир, чтобы лучше видеть, скептически проворчало:

- Плагиатор.
- Я? Да что ты говоришь такое! Где ты видела хоть что-то подобное? Этот цветок я придумал только что! Я назову его - роза. И принцесса…
- Ты капусту видел? - грубо перебила меня горгулья.

Я с сомнением поглядел на розу.

- По-моему совершенно непохоже. Капуста зеленая, а цветок… - начал я неуверенно.
- Некоторые вещи вовсе не то, чем они кажутся. Ты шипы по стеблю пусти, - посоветовало несносное создание, - так меньше похоже будет.
- Думаешь? - я добавил к цветку шипы. - А если принцесса уколется?
- Тем лучше, дольше помнить будет.
- Только в твое чудовищное сознание могла придти такая мысль. Нелепица какая-то, - я швырнул розу на землю. - Подарю ей лучше тюльпан, - и, заметив, что горгулья, глядя на возникающий новый цветок, хочет что-то сказать, быстро добавил. - Ни слова больше!

Моя собеседница недовольно нахохлилась и завернулась в крылья. Но тут же не выдержала и спросила:

- Ну а зачем ты, создавая мир, создал в нем девушку, которая тебя не любит?
- Не создавал я никаких девушек! - пробурчал я. - Сам не понимаю, откуда она взялась. И потом, влюбленная в тебя девушка - это не интересно. Даже если создавать неприступную, но, зная при этом, что сдастся рано или поздно, все равно не интересно. Так что, если делать, то…

Я задумался. А потом вспылил:

- Что ты все меня сбиваешь? Мне надо еще обстановку подготовить!

Не глядя больше на горгулью, я передвинул солнце ближе к западу, окрасив его в пурпур, раскидал по небу окровавленные облака и наполнил воздух оранжевой закатной дымкой. Весь мир наполнился покоем.

- Вообще-то, - прозвучал из-за спины ясный, хоть и чуть хрипловатый голос чудовища, - для творца слабовато.
- Много ты понимаешь! - возмутился я. - Девушки любят романтику.
- Ты думаешь, что ответ "да" или "нет" в такой ситуации зависит от высоты солнца над горизонтом?
- А, - отмахнулся я. - Ты монстр, тебе никогда не понять человека. Так, осталось создать свиту, герольдов, всадников, знамена…
- Когда ты явился к принцессе в виде семи карликов, было смешнее, - последовал уничтожающий комментарий.

Церемониймейстер объявил о моем приходе, двери распахнулись, и я вошел в тронный зал. Передав шлем оруженосцу, я подошел к трону на максимально близкое расстояние из допустимых по этикету. Моя рука держала тюльпан, и я все время опасался, что облаченные в железо пальцы случайно переломят стебель. Совсем рядом передо мной сидела принцесса в окружении придворных. Закатные лучи проникая через окно бережно касались ее волос. Белое платье обволакивало ее хрупкую фигурку, заставляя трепетать мое сердце. Если я, пусть даже неосознанно или в какой-то грезе, сумел создать столь совершенное существо, то следовало признать, что я гений. Кроткое наивное личико с неправдоподобно большими глазами взирало на меня спокойно и доброжелательно.

- Ваше Высочество, - начал я после короткого поклона. - Я безмерно счастлив лицезреть Вас и приветствовать Вас со всем тем почетом и безмерным почтением, которые наличествует питать к Вашей особе, и которые соответствуют Вам в такой полноте, как будто создавались специально для Вас, а не для королев древности.

Принцесса выслушала мою тираду, и ничего не изменилось в ее лице. Повисла долгая пауза. Затем один из придворных, стоявших по правую руку от трона, манерно произнес:

- Ее Высочество, Принцесса Множества Лун, также приветствует своего гостя.

В ответ я тоже выдержал длинную паузу. Вообще говоря, это противоречило этикету, но надо же было показать, что я не абы кто.

- Ваше Высочество, - наконец продолжил я, с помощью замысловатых формулировок пытаясь оттянуть тот страшный момент, когда придется произнести слово "люблю". - Слава о Вашей красоте и о Ваших добродетелях давно наполнила весь мир так же, как его наполняет солнечный свет. Ваше сияние способно воспламенять, и не удивительно, что любой, кто хоть немного знает о Вас, мечтает о том, чтобы прикоснуться к Вашей мудрости и вежеству, к Вашей утонченности и куртуазности, к Вашей добродетели и красоте. Восхищение Вами столь естественно, что давно уже, должно быть, не удивляет Вас. Тем не менее, преисполнившись непростительной дерзости и нелепой самонадеянности, я решился предстать перед Вами и принести скромные дары. Этот цветок. Свое сердце. И свою руку. Любовь к Вам подобна любви к божеству, она переполняет меня неистовым пламенем. Только Вы способны утолить этот огонь.

Вновь повисла тишина. Лицо принцессы так и не дрогнуло. Мое сердце, услышав, что я говорю о нем, совсем сошло с ума и заколотилось как больной бешенством в припадке.
Придворный уже хотел было ответить мне, как вдруг принцесса остановила его легким движением руки и поднялась с трона. Глядя мне прямо в глаза она улыбнулась, улыбнулась так искренне и, даже, немного застенчиво, что у меня закружилась голова. Ее губы разомкнулись и…

- Ах, сударь. Мы с Вами совсем не знакомы…

Сердце внезапно сорвалось со своего места, и рухнуло куда-то вниз в бездонную пропасть, изредка цепляясь за уступы. А принцесса замолчала на время, затем сделала шаг ко мне сказав коротенькое слово:

- Но…

Все во мне замерло в ожидании.

- Но я вижу и чувствую, какой Вы чудесный человек. Ваша трепетная привязанность ко мне не может не трогать. Ваша страсть подобна ветрам, бушующим на вершинах гор, а мое сердце, как бы об этом ни думали другие, вовсе не такое же стойкое как скалы под этим ветром.

Мне показалось, что я схожу с ума. Этого не могло быть. После стольких неудачных попыток выслушивать подобные слова, почти что ответное признание! Мне стало невероятно тесно в моих доспехах.

- Такая неистовость, такая преданность и искренность, что я читаю в Ваших глазах, способны свести с ума любую, даже самую гордую девушку, будь это даже Принцесса Множества Лун.

Подойдя совсем близко, так, что наши дыхания коснулись друг друга, принцесса добавила очень тихо, нарушая все правила приличия и переходя на ты:

- Ты очень, очень милый.

В следующий миг принцесса вспомнила, как подобает себя вести, сделала шаг назад, ее улыбка из искренней превратилась в любезную, а глаза стали грустными.

- Поэтому, - ее голос тоже изменился на вежливо-спокойный, - я буду безмерно рада, если Вы останетесь при моем дворе. Мне бы хотелось, чтобы Ваше сердце осталось столь же преданным, а Ваша рука служила мне верой и правдой. Вы можете рассчитывать на высокое звание и хорошее жалование. К тому же, - добавила она лукаво, - у вас будет возможность часто видеть меня во время различных светских собраний.

Закончив свою речь, принцесса, блистая царственной осанкой, прошла к трону и вновь заняла его, выжидающе глядя на меня.

Я глупо стоял и глядел на нее, пытаясь сообразить помутившимся разумом, что же именно мне сейчас ответили. Язык отнялся. Неловкие пальцы не удержали цветок, и тот упал на каменные плиты. Я хотел, было, наклониться за ним, но представил, как нелепо буду выглядеть, если попытаюсь это сделать в доспехах. Мне ничего не оставалось, как сдержанно поклониться, развернуться и покинуть зал, нарочито громко гремя латами.

- Ну как? - горгулья сгорала от любопытства.

А я по-прежнему не мог вымолвить ни слова.

- Отказала?
- Отказала! - выдохнул я. - Кажется, - и тут ярость начала изливаться из меня бешенным водопадом. - Она еще и издевается! Принцесса Множества Лун, видите ли… Нелепица какая! С каких это пор, интересно?

Я гневно посмотрел на луну, и та, не выдержав моего взгляда, сорвалась с неба и рухнула куда-то в горы, взметнув к небу столб обломков и пыли. Солнце благоразумно юркнуло за горизонт. Наступила ночь.

- Девушки любят романтику, - передразнила меня горгулья.

Сейсмическая волна от упавшей луны достигла нас. Грохот заложил уши, земля ушла из-под ног, а в следующий момент больно ударила меня по затылку. Когда все стихло, я поднялся на ноги, потирая ушибленные места. Горгулья, хлопая крыльями, опустилась на все еще нервно вздрагивающую землю и сочувственно произнесла:

- Ты слишком льстишь ее самолюбию. В скольких различных ипостасях ты уже просил ее руки?
- В четырнадцати, - мрачно буркнул я.
- Это если считать семерых гномов за одного, - осклабилось чудовище.

Я задумался. А затем медленно произнес, увеличиваясь в размерах и превращаясь в дракона:

- Да. Ты права. Она зазналась. Надо ее проучить. Узнает, как отказывать благородным рыцарям!

Горгулья восхищенно следила за метаморфозами.

- Теперь ты на меня похож! - самодовольно заявила она. Не удостоив ее ответом, я развернул крылья, поймал ветер и поднялся в небо.

В мои намерения входило проломить стену и проникнуть в спальню принцессы, похитить ее и унести в пещеру в горах. Что делать с ней дальше я еще не придумал.
Но принцесса была не в спальне. Я долго рыскал вокруг замка, заглядывая во все окна, пока, наконец, не обнаружил ее в саду. Вот скажите, что делать барышне в саду среди ночи?
Приземляясь, я погасил ветром от крыльев несколько горящих факелов, и сад, обычно светлый ночью почти в той же мере, что и днем, погрузился во тьму. Принцесса увидела меня и замерла от испуга. Бежать ей было бессмысленно. Мое громадное туловище нависало над ней, пасть, полная зубов, приблизилась к самому ее лицу.

И в этот момент принцесса улыбнулась. Так обескураживающее и пронзительно. Я, как это обычно и происходило при наших встречах, растерялся.

Вдруг лицо ее нахмурилось, я отпрянул и в этот миг понял, что вновь провалил дело. Не желая сдаваться, я протянулся к ней, для того чтобы схватить девушку и унести как можно дальше. Мои острые когти уже почти сомкнулись вокруг ее тела. Вокруг этого хрупкого и нежного тела, которое так контрастировало с грубой чешуей моей лапы. Изящного тела в белоснежной ткани, которого уже почти касалась моя перепачканная землей кожа. Я вдруг вспомнил тонкий стебель тюльпана, зажатый в латной рукавице, и понял, что не смогу схватить ее. Яростно ударив по земле хвостом и сломав несколько деревьев, я резко взмыл вверх и устремился прочь.

- Паяц! - неожиданно для себя услышал я возглас, брошенный принцессой мне вослед.

Горгулья сидела на камне и глядела на мое неуклюжее приземление. На этот раз она даже не пыталась ни о чем спрашивать. Все было понятно и так. Медленно и безмолвно, я принимал человеческий облик.

- И что теперь? - горгулья все-таки нарушила молчание.

Я не ответил. Трансформация не остановилась на человеческом облике, а продолжилась. Я становился все стройнее и выше. В какой-то момент я создал перед собой зеркало, чтобы лучше видеть то, что получается, со стороны.

- В этот раз я должен быть неотразим, - с мрачным удовольствием пояснил я.
- Особенно неотразим! - не удержалась от ехидства горгулья.
- Да, особенно неотразим, - я решил не замечать сарказма. - Она сама пойдет за мной. На этот раз она не сможет отказать. Я приду к ней тем, кому не отказывают, - говорил я, глядя как тело мое становится бесплотным и сквозь кожу прорываются кости, как глаза проваливаются все глубже в лицо, а затем превращаются в пустые глазницы. От тела остался один скелет, его обернул черный балахон и в следующий миг надулся и захлопал на ветру. Мои кисти сжали древко косы, и я закончил фразу. - Смертью.

Стражник перед покоем принцессы попытался не пустить меня. Он преградил мне дорогу, выставив вперед меч. Лицо его было белым от страха, губы сжаты, но решение защищать свою госпожу - непреклонным. Нельзя было не проникнуться уважением к человеку, осмелившемуся перечить Смерти. Я хлопнул его по плечу, и бесчувственное тело свалилось на пол. На самом деле это был обморок от испуга, но представляю, что подумали окружающие.
Не затрудняя себя тем, чтобы открыть дверь, я прошел сквозь нее.

Принцесса сидела за небольшим столиком и держала в руках серебряный кубок.

- Я за тобой, - почти не глядя на нее, бросил я. - Пойдем!
- Ну, наконец-то! - выговорила принцесса. - Сколько же можно ждать!

Я непонимающе уставился на нее. Хорошо, что неподвижные кости черепа не выражают никаких эмоций.

- У меня тут самое лучшее вино, - принцесса подняла кубок, - а в нем - самый лучший яд. И я уже битый час сижу здесь ожидая Вашего прихода! Невежливо так опаздывать.
- Но почему? - невольно сорвалось у меня. И тут же я прижал костяшки своих пальцев к зубам, прикрывая рот. Вообще-то смерти положено знать ответы на такие вопросы. Но принцесса, похоже, на заметила моей ошибки.
- Ах, любезная Смерть, - вздохнула она вставая. - Я так устала от этого несносного мира. В нем многие вещи вовсе не то, чем они кажутся. Я чувствую себя совершенно ненужной и всеми покинутой.

Мне так захотелось ответить ей, что я чуть было опять не выдал себя. А принцесса продолжала:

- Вы знаете, за последний месяц ко мне сватались многие достойные люди. Короли, поэты, рыцари. Даже великаны и карлики. Все такие разные. И каждый говорил, что любит меня. Мне бы радоваться. Приятно, когда тебя любят. Но… Они любили не меня. А мою неприступность. Всем известно, что я никому не открываю свое сердце. Это то, что составляет меня, это - сама я. Но лишь только я позволю себе полюбить кого-нибудь, и все эти карлики и великаны разом отвернуться от меня. И мой избранник. Я для него тоже стану пустышкой. Ведь он ничего не видит во мне, кроме твердыни, которую необходимо покорить. Видите, милая Смерть, в какой ситуации я оказалась? Я не могу быть любимой так, чтобы любить самой. Взаимность - не для меня. Такая жизнь пуста.

И с этими словами принцесса поднесла кубок к своим губам.

В два шага проскочив зал, я выбил сосуд из ее рук, и тот звякнул об пол холодным металлом. Принцесса удивленно взглянула на меня и, как всегда неожиданно, улыбнулась. Было в ее улыбке нечто такое, что заставило меня вздрогнуть. Вы видели когда-нибудь Смерть, вздрагивающую под взглядом девушки? А вот принцесса увидела. А я вдруг увидел совсем близко ее глаза. Глаза цвета холодного камня.

Девушка улыбнулась еще шире и вдруг сказала:

- Дурак!

Если бы в моих пустых глазницах были глаза, я бы их распахнул так широко, как это только возможно. А так мне оставалось только открыть рот от удивления. Кажется, я перестарался с этим, и моя нижняя челюсть, выскочив из сустава, полетела вниз и, слегка задев ребра, упала к моим ногам. А принцесса повторила ясным, хоть и чуть хрипловатым, таким неожиданно знакомым голосом:

- Дурак.