***

"Ну и мороз", - зябко кутаясь в пуховик, проговорил проходивший мимо пассажир из моего вагона. "А что вы хотели -Забайкалье". Дело было утром ,в Чернышевске, во время стоянки поезда.  Морозец, и в самом деле, был далеко за тридцать, что в прочем обычно для этих мест и для этого времени. Не став дожидаться окончания двадцатиминутной остановки, я тоже полез в вагон. Было ранее утро 2-ого января и кроме нас двоих с соседом и проводника, не спящих в столь ранний час, в полумраке вагона властвовал морфей. "Далеко едите?",  - просил меня попутчик. " В Хабаровск". "А я из Адлера во Владивосток, к брату в гости". "Понятно". И мы некоторое время смотрели на пробегающие мимо окраины Чернышевска и сопки, покрытые редкими здесь деревьями. "Я специально поехал поездом, - снова заговорил мужчина, - Чтобы посмотреть Россию". " Ну, и как впечатления", - поддержал  разговор я. "Если честно, то жуткие", "Что так?". «Да, до Новосибирска еще куда ни шло, а чем дальше на восток, тем страшнее". "Это как?". "Да дикие места. Одни леса, редкие деревеньки и города". "Ну, что вы хотели. Сайбирь,сэр, мишька-водька-балалайка", - я попытался перевести все в шутку. Но попутчик не сдавался: "Нет, серьезно. Не понимаю, как и, главное, зачем здесь жить? Холод, дичь, глухомань". "А я вот недавно вернулся в эту "дичь и глухомань". Он как-то нервно засмеялся и ушел.
А я остался стоять у окна. Стоял, смотрел на пейзаж за окном и думал: "А правда зачем?". Ведь есть много отличных мест, где всегда тепло, где мандарины-ананасы растут, а за яблоками ходят не в магазин, а в сад, где зимой ты одеваешь не тулупчик, а всего лишь ветровку и свитер. Ведь так, а? Тогда зачем?
Резонный вопрос. Для человека, едущего из одного южно-приморского города в другой.  Смотрящего в окно поезда. И никогда не видевшего  розово-сиреневого полыхания багульника на еще черно-белом, почти зимнем, фоне сопок. Никогда не видевшего целых полян ярко-оранжевых жарков,  таких ярких, что моя старшая дочь  как-то, уже будучи большой,  смотря матч ЧМ по футболу Германия-Голландия,   воскликнула: "Па,  смотри,  как жарки в Солонечном", - показывая на одетых в оранжевое болельщиков сборной Голландии.
Да, это дикие места с суровым климатом. Тем же дачникам-садоводам из Ставрополья или с Кубани, да что там - даже из Хабаровска-Владивостока, не всегда понятно   зачем нужна теплица или парник. Ну, если конечно, ты не планируешь получить первые огурчики уже к концу мая. А Прибайкалье-Забайкалье не зря зовут страной вечнозеленых помидор. Ну не вызревают они в здесь в открытом грунте. Проезжая пригороды  Иркутска, Улан-Удэ, Читы  обратил внимание на отличие дачных участков от таких же под Хабаровском - на них обязательно есть теплица и совсем мало плодовых деревьев. Ну, не климат здесь для яблонь-черешен. Тем не менее  дядька мой умудрился же как-то вырастить яблоневый сад в Бурятии. И пусть временами ему приходилось зимой отогревать деревья дымом костров, но ведь яблоки-то были самые настоящие. Выращенные здесь  с таким трудом и оттого еще более вкусные.

Я смотрел в окно поезда и вспоминал, те места Забайкалье, где бывал, тех людей, с которыми я там встречался.  Как нравилась мне рыбалка в Солонечном. Мы собирались с шурином Колькой и ехали на Уров, на Газимур, на Аргунь. Нет, тамошнюю  рыбалку не сравнить с той же амурской, что ты. Здесь двухкилограммовая щучка считается трофеем, а карась с ладошку - монстром. И это после амурских восьми-десятикилограммовых щук и сомов. Или когда на Амуре на вопрос "Как сегодня?" тебе невесело отвечают: "Да-а, мелочь одна", - показывая садок полный этих самых "с ладошку". Но рыбалка никогда не была для меня дОбычей или спортом, это было времяпровождения, время слияния с природой. И не последним привлекательным моментом в ней были ночные разговоры у костра. Тут и воспоминания о прошлых уловах, и рыбацкие байки, и споры "за политику".   А чего не поговорить с интересным собеседником-то.
А погода здесь  в самом деле сурова. Как-то в середине апреля, выйдя из рейсового автобуса в Солонцах, одетым по хабаровской погоде (легкая курточка и туфли), я был встречен сочувствующим возгласом: «Здорова, паря. Чой-то ты не по погодке одет". Спрашивал мужичок, одетый в зимнюю шапку, телогрейку и теплые сапоги. "Да, я из Хабаровска". "А-а, ну тогда понятно. С югов, ага. Тебе в Солонечный? Тогда обожди вона там, я сейчас в магазин сбегаю и подберу тебя, но". Он, и правда, подобрал меня и довез до самого дома родителей жены и обиделся, когда я предложил деньги за провоз.  Только в глубинке Забайкалья есть еще эта   особенность - готовность помочь не знакомому совершенно бескорыстно. Однажды, добравшись до Газ-Завода на рейсовом автобусе (я ездил за билетами на самолет), я не стал дожидаться обратного рейса автобуса, который будет лишь вечером. Я решил прогуляться. До Солонечного было 60 километров, подумал: пройду хотя до Тайны, 15 километров, а там подожду автобуса. И что вы думаете? Пока я шел по обочине трассы, каждая, КАЖДАЯ, попутная машина и легковая, и грузовая останавливалась. "Паря, куды идешь? Можа подбросить? Нет. Ну смотри".
Кстати. Тайна. Местные произносят это название с ударением на втором  слоге. Когда-то здесь был Тайнинский прииск - каторга времен царской империи. Вспомнил смешной случай времен гражданской войны, когда малочисленный отряд красных партизан обратил в бегство значительно  превосходящий их количеством отряд белогвардейцев, окопавшихся в Газ-Заводе. Партизаны собрали со всей деревни метлы, раздали их бойцам и местным бабам и отправили мести дорогу, ведущюю к Газ-Заводу. В результате поднялось огромное облако      пыли,  видное и из Газ-Завода. Туда были отправлены лазутчики, которые распространили слухи, что от Тайны идет огромное войско красных, эван каку пылищу подняли. В результате у белогвардейцев началась паника и они в спешке покинули Газ-Завод.
А еще мне бы очень хотел встретиться с тем человеком, который дал имя Корабль деревеньке на Нерченском тракте.  Не знаю был ли он моряком или просто поэтом. Но место это и правда напоминает корабль. На далеко выдающемся мысу, возвышающемся над плоской долиной, стоит два десятка домов. Мыс этот очень похож на нос корабля, бороздящего просторы моря-океана, а дымы из печных труб - на дымы корабельных машин. Так и ждешь услышать звон склянок, крики моряков и гудки боцманских  дудок. А еще я всегда вспоминаю красоту местных названий. Когда диспетчер в читинском аэропорту буквально поет, объявляя: "У выхода номер два начинается посадка рейс, следующий по маршруту Нерчинск-Сретенск-Усть-Кара-Могоча-Тупик". Попробуйте произнести эти названия слитно и нараспев. Не правда, напоминает строчку из песни?
За окном все те же невысокие, округлые сопки, покрытые густыми зарослями ели, березы, ольхи. Деревья невысоки, кряжисты. Вот и люди здесь такие же, внешне может быть и неброские, неприметные, но крепко стоящие на ногах, крепко, корнями, вросших в эту землю. Они живут здесь, живут. Не выживают, не борются за жизнь, наперекор трудностям, как думают проезжающие с теплом купе, жители "южных морей". Живут. По разному. Счастливо и не очень. Радостно и не очень. В достатке и не очень. Но живут.
Однажды Лена Чубенко из поселка Улеты,    под Читой, рассказала о поездке на слет забайкальских писателей . Там были не только и даже не столько писатели из областного центра, как можно было бы предположить. Нет, как раз большинство было из глубинки. И представьте больше десятка человек из Улет. Небольшой районный центр - и больше десятка писателей и поэтов. Пусть они издаются лишь    в местном альманахе, пусть их не номинируют на Букер, но  они  пишут. Значит им есть что сказать людям вокруг, значит они думают не только исключительно о хлебе насущном. Им интересно жить и интересно о ней рассказывать. Или другой пример. Мой бывший одноклассник Стас Ван-дэ-Цин. Моряк торгового флота, в 90-х наладивший канал доставки подержанных японок во Владивосток, со всеми вытекающими из этого последствиями и приятностями. Человек, имеющий возможность тогда перебраться на ПМЖ в Японию, Южную Корею и США, вдруг бросает все и возвращается домой, в Бурятию. Позже там, будучи вполне себе обеспеченным человеком, вдруг начинает борьбу с местными чиновниками за закрытие полигона ТБО, сооруженным в непосредственной близости от насосной станции, снабжающей город питьевой водой. И за ремонт дорог и благоустройство дворов в городе. На вопрос "Стас, зачем тебе это нужно?". (ведь мог спокойненько перебраться хоть в Улан-Удэ, хоть в Москву) он ответил:" Понимаешь, я здесь живу, здесь живет моя семья, здесь будут жить мои дети и внуки. Я хочу чтобы они жили в красивом и чистом городе". И, знаете, это не понты о патриотизме столичных чиновником и олигархов, давно отправивших своих детей за границу. Нет, это слова человека, который здесь живет. И будет жить.
Смотря в окно поезда, я в который раз ловил себя на непроизвольных мыслях. Я опять выбираю место. То самое. Где будет стоять мой дом. О, смотри, какая красота: изгиб реки, нависшие над ней сопки, уходящее за горизонт сосновое море. А вон отличное место для дома - ровная площадка, удобный спуск к реке, на том берегу луга. Я опять выбираю. И опять здесь, в этих диких местах.
04.01.2012 13:00