Человек, который мечтал о Рае. Часть вторая

-Что это? – Прошипел Сергей, смотря в опущенные глаза Лёли.
Побледневшая девушка глубоко вздохнула.
-Не знаю.
Руки художника затряслись от ярости, переполнявшеё все его тело.
-Лёля! Ответь сама, иначе я за себя не отвечаю. Что это?
-Не знаю! – Упрямо закричала девушка, пытаясь подавить в себе страх перед Сергеем  и перед возможным разрывом.
-Твою мать, Лёля! – Заорал наконец вышедший из себя мужчина. – Что это? Ответь мне, или, да простит меня Бог, я изобью тебя до полусмерти!
Любовница снова тяжело вздохнула, бросила на пол сумку и медленно опустилась на дорогой, кожаный диван. Крупная дрожь сотрясала все тело, слезы текли по щекам, оставляя уверенные черные дорожки туши.
-Это кокаин. – еле слышно, прошептала девушка.
«Господи, нет! Этого не может быть. За что?  - Взмолился Сергей, даже не пытаясь удержать слезы. – Пусть это все сон! Или пусть она соврала, пошутила, разыграла. Все, что угодно, только не это! Только не наркотики!»
Художник не отрывал стеклянных глаз от бледного лица любимой. Сердце уже даже не щемило, казалось, оно разорвалось и пронзило осколками все возможные уголки души.
-Лёля, любимая, как долго ты уже сидишь на этой дряни? – как можно спокойнее спросил Сергей.
-Третий год. – Не задумываясь, ответила девушка. Она хорошо помнила дату «первого раза» - её день Рождения.
Третий год! У мужчины потемнело в глазах. Он за свою жизнь много повидал наркоманов, даже среди его знакомых были, но поверить в то, что его собственная девушка тоже из их числа он все же не мог. Хотя удивительного здесь было не много. В высших кругах «сидящих на игле» людей было чуть ли не вдвое больше, чем из обычных. У элитных людей – элитная смерть.
-Ты пробовала бросить? – Хватаясь за соломинку, спросил Сергей?
-Да. Несколько раз. Но я не могу. Сил не хватает. – И тут у Лёли возник план выхода из столь щекотливой ситуации. – Помоги мне. Пожалуйста! Я одна не справлюсь! Я погибну! Сережа, любимый, не дай мне умереть.
Лёля правдоподобно упала на колени и залилась слезами. Недолго думая, художник бросился к ней. Обнимая и целуя мокрое от слез лицо девушки, он торопливо шептал:
-Лёлечка, любимая моя! Почему ты мне не сказала? Все бы было по-другому! Конечно, я тебя не брошу. Не оставлю. Мы справимся, слышишь, дорогая, справимся! У нас все будет хорошо. Ты сегодня принимала эту дрянь?
Лёля отрицательно помотала головой, достаточно искренне, чтобы Сергей не почувствовал лжи. И он не почувствовал.
-Отлично! Все, с этого момента, ты больше принимать не будешь. Хорошо? Пообещай мне!
-Обещаю. – Полу – провыла девушка.
Сергей выпустил ревущую любовницу из объятий и схватив мешочек, засунул его в карман брюк. «Проклятье, проклятье, проклятье!!!». Мозг бешено работал. Что делать с Лёлей? Надо ли её везти в больницу или стоим самим попробовать переждать ломки. Три года – довольно внушительный срок и последствия могут быть непредсказуемы. Что делать? Чем помочь облегчить  последствия приема наркотиков?
-Лёля? Солнышко! Слышишь меня? – Сергей присел напротив истерично плачущей девушки и легко её встряхнул за плечи. – Лёлечка! У тебя еще где – нибудь есть кокаин?
Любовница кивнула.
- В моей комнате. Во внутреннем кармане куртки. Она в шкафу.
Художник бросился  в комнату и уже через две минуты вернулся в гостиную, попутно кладя еще один мешочек в карман.
-Это все?
-Д – да. – Заикаясь, произнесла девушка.
Творец сел к девушке на пол, крепко обнимая её.
-Все будет хорошо. Все будет хорошо… - Как заведенный твердил он, толком не понимая, кому именно он хочет это вбить в голову – себе или ей.
На душе скребли кошки. Сердце, испуганным мышонком забилось в угол и позволяло усатым хищникам делать все, что они захотят. Мысли мало отличались от перепуганных антилоп, бегущих куда угодно, лишь бы подальше от опасности. Творец ничего не знал о том, что делать в таких ситуациях. Он и кокаина – то в такой близости от себя никогда не видел, что уж говорит о ломках.
-Лёля! Я сейчас звоню в клинику, хорошо? Просто я сам понятия не имею, что делать. Мне не хочется этого делать, но еще больше я не хочу тебя потерять.
Девушка резко раскрыла глаза. Остаться без порошка – лишиться всех прелестей. Снова будет этот дискомфорт, нервозность и, скорее всего – боль. Она еще ни разу не испытывала ломок, но и пробовать не горела желанием. Сергей, конечно, ценный персонаж её жизни, но чтобы саму себя ради него положить на закланье безсказочной жизни. Нет, она явно не готова. Медленно встав, Лёля повернулась к художнику.
-Нет. – Твердо сказала она, голосом, не допускающим даже мысли о возражении. – В клинику я не лягу.
-Но…
-Я не лягу в клинику!!! – Заорала любовница. – Понял меня? Не лягу! Клянусь, я вскрою себе вены или повешусь там!
Сергей тяжело вздохнул. Этого он и боялся.
-Лёлечка! – Хотел было ввозвать к рассудку любимой творец, но девушка резко прервала его речь.
-Собирай вещи и уходи. Я больше не хочу тебя здесь видеть… - Спокойно сказала Лёля, уже сделав выбор в пользу наркотиков.
Сергей был не просто удивлен. Он был в шоке! Только что истерившая и просившая ей помочь Лёлечка предстала спокойной и холодной так быстро, что он не мог в это поверить.
-Что?
-Вали отсюда. Ты мне был нужен только из – за денег. Более я не хочу тебя видеть. Не ты, так другой, сговорчивее в отношении моих, хм.., увлечений.
-Дорогая, это говоришь не ты! Это говорят в тебе наркотики! Ты сегодня не принимала их, а им уже надо, вот они и играют с твоими желаниями.
Лёля расхохоталась. Искренне и как – то неестественно.
-Дурак! – Выдавила она сквозь смех. – Это я тобой играла, а не они мной! Я не люблю тебя, меня просто привлекала перспектива быть с тобой. Красивый, молодой, успешный и чертовски богатый – что еще надо? Так что убирайся, любимый, ты мне надоел!
И тут Сергей поверил. Во все, в каждое её слово. В последний кусочек пазла нашел свое место. Он молча встал, оделся и вышел из лёлиной квартиры. Навсегда.
Три недели прошли в полном анабиозе. Сергей пил. Много и без разбора, все, что попадалось на глаза в вино – водочном магазине. Полу – пустая квартира была местом паломничества полных бутылок спиртного, их исповеди и счастливого благословения об стену. Художник вливал в себя алкоголь и молился, чтобы следующая рюмка или бокал были последними в его жизни.
-Господи! Пожалуйста! Забери! Забери меня к себе! – кричал творец, заливаясь слезами. – Я не хочу! Не хочу больше жить!
И рюмка или бокал были действительно последними в его жизни, так как после их осушения, Сергей беспощадно их разбивал или мертвецки пьяным валился на пол. Обычно часа через два художника будил рвотный порыв. Мужчина подчас не успевал добегать до туалета и от его комнаты тогда растеливался мокрый и вонючий ковер содержимого желудка. Кое – как протерев пол, художник шел на кухню, откупоривал новую бутылку и благоговейно припадал к её горлышку. И все вновь повторялось.
Стук в дверь был настолько чужеродным, что Сергей сначала даже не понял, откуда он доносится. С трудом встав на ноги, он огляделся и, решив, что ему почудилось, с облегчением упал на пол. Стук повторился и звучал он более настойчиво.
-Кого там черт принес? – Заорал художник, сильно заплетающимся голосом.
Перевернувшись на живот, он встал на четвереньки и неуверенно пополз к двери. Опираясь на косяк, который нещадно пытался выскользнуть прямо из – под руки, художник поднялся на ноги и, спустя пять минут, наконец – то, смог открыть дверь. На пороге стоял Валерий Леонтьевич. Улыбнувшись, он раскрыл объятия и раньше, чем Сергей успел что – либо возразить, заключил творца в охапку.
-Сережа! Я так рад вас видеть! – Стискивая объятия, изливал свою любовь бизнесмен.
И художник не выдержал. Не успев высвободиться из рук, он мощнейшим потоком, в свою очередь,  излил на гостя все выпитое ранее. Валерий Леонтьевич, с неожиданной для себя прытью отскочил назад. Послышалось женское «Ай!» и Сергей без сил повалился на пол.
-Сережа! Что с вами? Вам плохо? – Бледный бизнесмен рванулся к художнику, не обращая внимания на вонь, исходящую теперь от него.
-Валер, ему не плохо. Он пьян. Причем очень сильно. Судя по виду, он в жестком запое. Бери его и неси в квартиру. Творческому человеку не место на лестничной клетке. – Мягкий женский голос вонзался в громоподобный храп творца, как колокольчик - в ритмичный стук отбойного молотка.
Валерий Леонтьевич не без труда поднял художника и все вместе они зашли в квартиру. Пол, был покрыт осколками. Стараясь наступать на как можно меньшие кусочки, гости уложили хозяина квартиры на кровать.
-Надо бы привести его в чувство. – Задумчиво сказал бывший заказчик, разглядывая жилплощадь.
-Надо бы дать ему выспаться. – Поправила спутница и ушла на кухню.
Через полторачаса квартира приобрела более или менее культурный вид. Осколки были бесследно выметены, бутылки вынесены, полы вымыты, пиджак и белая рубашка Валерия Леонтьевича постираны. На кухонном столе стояли две чашки  свежего, горячего чая и пепельница.
Валерий Леонтьевич нервно курил.
-Славка, поверь, я первый раз вижу его в таком состоянии! В обычное время он очень культурный, скромный молодой человек.
-Валер, не оправдывайся. У всякого в жизни бывают такие момент, когда хочется сбежать от всех, и не важно, каким способом. Ты помнишь, как я пыталась уйти от окружающего меня мира? Это был не самый светлый период моей жизни.
-Помню. – Мрачно буркнул бизнесмен.
Воцарилась тишина, нарушаемая лишь храпом Сергея.
-Славка, прости. – Потупил глаза мужчина, чем стал сильно похож на провинившегося спаниеля.
-Простила бы, да вот прощать не за что. – Улыбнулась писательница. – А по поводу подарка в виде портрета – не волнуйся. Он же не всегда будет в таком состоянии. Да и я, не Дориан Грей, никуда не тороплюсь. Так что все в порядке. Вернусь в октябре из Норвегии – и сразу позировать. Как говориться, с корабля на бал.
Валерий Леонтьевич дрожащими руками вытащил сигарету, и, раза с восьмого прикурив, выпустил в потолок струю серого дыма.
-Ох уж эта твоя Норвегия! Зачем она только тебе нужна?! Месяцы без твоего общения – это каждый раз каторга.
-Так мы через день общаемся с тобой минимум по сорок минут! – Воскликнула девушка. – Ты держишь меня в курсе всех дел. У меня иногда возникает стойкое ощущение, что я и не уезжала вовсе.
-А у меня ощущение, что вообще уезжаешь на целую вечность. Ты – единственная отдушина в этом пораженном ложью и страхом мире. Когда ты рядом, даже глобальные проблемы кажутся мелочами. А когда тебя нет – каждая мелочь – глобальной проблемой.
-Да ты поэт, мой друг! – Всплеснув руками, притворно удивилась девушка. Перегнувшись через стол, она потрепала седые волосы бизнесмена, как кудряшки озорного мальчишки. Мужчина никому не позволял такого. Никому, кроме неё.
-Девочка моя, может ты все – таки не поедешь в эти свои творческие страны? Что ты там такого находишь, что рвешься туда каждое лето?
Славка тяжело вздохнула. Эта тема поднималась каждый раз, когда она собиралась куда – нибудь уезжать. Причем не важно, как далеко – в гостиницу Венгрии на несколько месяцев, или к бабушке и дедушке в Краснодар на пару недель. Друг всегда отговаривал её с равным упорством.
-Мы уже обсуждали это Валера. Причем – не единожды. Пойми, ну не могу я оставаться в России весной и летом. Не могу, слышишь?
-Так хоть раз, объясни мне – почему? – Повысил голос мужчина. – мы четыре года знакомы! И каждый год ты сбегаешь от весны в Европу! Именно весной! Думаешь, я не заметил? А осенью и зимой тебя невозможно никуда вытащить. Ни то, что на острова, а даже в любимую тобой Финляндию. Ты и сейчас вернулась из Румынии только для того, чтобы присутствовать на презентации своей новой книги! Почему нельзя было также на пару дней прилететь ко мне?
Уже где – то с середины бизнесмен кричал. Слава сидела с устало закрытыми глазами. Тирада была далеко не новой, менялись только названия стран.
-Валера! У меня нет столько денег, сколько у тебя, чтобы иметь частный самолет.
-Да причем тут деньги?! Ты прекрасно знаешь, что я оплачу, любые твои растраты. За два месяца я прилетал к тебе четыре раза! Меньше, чем на сутки, но прилетал! Знаешь, я скоро действительно куплю самолет, чтобы возить тебя туда – обратно.
Славка уже было собиралась что – то сказать, но её прервали.
-Валерий Леонтьевич, пожалуйста, не орите. Мне итак не хорошо. – Пошатывающийся Сергей стоял в дверях, стиснув ладонями виски.
-Садись. – Приказала Славка, и несчастный художник послушно опустился на стул. Через минуту у него на голове было холодное полотенце, принесенное писательницей, а в руке - стакан с водой. Сергей с жадностью его осушил.
-Дорогой мой, что случилось? У вас проблемы? Скажите, чем я могу помочь, и я сделаю все возможное. – Заботливым голосом отца, спросил Валерий Леонтьевич.
-Вы не можете ничем помочь. – Резко ответил художник.
Причина запоя вспыхнула, словно питарда. Опять захотелось впасть в небытиё, напиться, забыться - исчезнуть, одним словом.
-Там, в холодильнике, должна быть водка. Достаньте, пожалуйста.
Валерий Леонтьевич открыл было рот, но Славка движение руки заставила его замолчать. Открыв холодильник, её взгляду предстала шеренга спиртного. Выбрав желаемое, писательница поставила алкоголь на стол.
-Рюмки есть?
-Я с горла. – Почти прошептал Сергей, беря бутылку в руки.
-Вы  - да. Мы – нет. – Мягко произнесла Славка, внимательно следя, как творец безуспешно пытается открыть водку.
-Славка, но тебе же… - Попытался возразить Валерий Леонтьевич, но вновь был прерван взмахом руки.
Не получив ответа на свой вопрос, писательница поставила три чистых кружки на стол, взяла у художника бутылку и спустя несколько секунд разлила по ним содержимое.
-Славка. – Умоляющий взгляд бизнесмена наткнулся на мягкую улыбку и в агонии погас.
-За встречу! – Подняла кружку подруга, дождалась пока то же самое сделают остальные и, чокнувшись, выпила.
Сергей смотрел на прозрачную водку и думал, как хорошо было бы  утонуть. Чтобы не было больше ни боли, ни предательства. Ничего. Он мечтал о пустоте. Мечтал стать частью её. Выпив, он силой сдержал новый приступ рвоты и впервые посмотрел на спутницу Валерия Леонтьевича.
-Мы знакомы?
-Сереженька! – Наконец подал голос Вдовиченко. – Это та самая Славка, о которой я вам рассказывал. Свободная Ростислава Тихонова. Помните?
Художник покопался в воспоминаниях. Это было довольно сложно, потому что бардак, творившийся у него в голове был далеко не творческим, а скорее – алкогольно – никотиновым.
-Ростислава? Славка… Славка… - Пытался припомнить он. – А, это то самое сочетание красоты и ума? И, по совместительству, писака и хищница?
Воздух замер. Казалось, что все трое сидели на голом порохе и Сергей зажег спичку. Напряжение не разразившейся грозой застыло на кухне и готово было взорваться в любой момент. Писательница молча перевела взгляд на Вдовиченко, а тот в свою очередь  не спускал злых глаз с творца. Сжатые кулаки побелели так, будто были посыпаны тальком.
-Что ты сказал? – Процедил бизнесмен, готовый разорвать художника в клочья.
-Две точки зрения. Вашу – первую, и Натальи Владимировны. Моей тут пока не присутствует, ибо я с ней еще не общался. – Спокойно ответил Сергей, которому было наплевать и на напряжение, и на то, что мог бы с ним сделать Вдовиченко.
Пьяная улыбка вновь расплылась на его лице, и обращать внимание на что либо, кроме убегающего сознания, ему совершенно не хотелось.
-Наташка! Вот стерва! – Облегченно воскликнул бизнесмен. – Так и знал, что кого – нибудь при вас обязательно обольет говном. Ненавижу её. И как только земля держит таких людей! Простите, Сереженька. Просто я за Славку готов любому порвать глотку, даже самому себе. Уж больно мне дорога эта девочка.
-Валера! – Возмутилась писательница, но как – то не естественно : на лице играла благодарная улыбка. – Я давно не ребенок!
-Ты всего шесть лет не ребенок. И то чисто формально, по паспорту. Для меня ты все равно – все та же озорная девчонка.
-Приятно познакомится. – Протянула руку Славка и пожала вялую пьяную руку Сергея.
-Ага.  – Буркнул он и снова уснул, откинувшись на стену.
Вдовиченко тяжело вздохнул. Он не раз видел Сергея пьяным, но чтобы до такой степени – впервые. И это не было приятно. Так что в бизнесмене сейчас играло два чувства – желание помочь и разочарование. Художник был для него почти богом. И вот бог упал.
-Ты знала, да? – Скорее подтверждая, нежели вопрошая спросил Валерий Леонтьевич.
-Да. Так всегда бывает при сильном запое. Организм привыкает к нему и воспринимает, как естественное состоянии. Поэтому, ради сохранении энергии, он отключает все рецепторы и человек засыпает.
-Ладно, это не важно. Славка, зачем ты пила? Тебе ведь нельзя!
Писательница тяжело вздохнула. Да, с её прошлым каждая выпитая рюмка может стать роковой.
-Валера, друг мой, я и не пила. – Улыбнулась она и показала кружку с плескавшейся там водкой.
Бизнесмен вскочил и обнял подругу. Он больше всего боялся, что будет потом, когда она выпьет. Как поведет себя и как все это можно будет остановить.
-Собирайся, Валера, поехали. Нам здесь больше делать нечего.
Бизнесмен охотно встал, прошел на балкон и уже через несколько секунд вышел, застегивая последние пуговицы на рубашке. Все это время Славка внимательно рассматривала лицо художника. Оно было неприятно серым, опухшим и больше походило на искаженную агонией маску, нежели на лицо обычного человека. Она чувствовала его боль. Причем так ярко, что самой захотелось напиться вусмерть.
-Я готов. – Весело прошептал Вдовиченко, лучезарно улыбаясь. – А ты?
-Да, конечно. – Тихо ответила писательница, открыла сумочку и положила рядом с Сергеем пригласительное на презентацию книги.
-Ты думаешь, он отойдет к завтрашнему дню? – Обреченно спросил друг.
-Нет. Но лучше бы отошел. – прошептала писательница и провела рукою о голове Сергея. В ответ художник громко захрапел.
Было одиннадцать утра, когда художник открыл глаза. Спать на стуле у него не получилось, и теперь он благополучно лежал на полу в позе эмбриона. Голова болела, причем так, будто художник провел эту ночь под катком. Похмелье заставило подняться и буквально присосаться к початой бутылке. Стало легче, но не намного.
-Это еще что? – Вслух спросил Сергей, пытаясь сфокусировать взгляд на приглашении. – Презентация книги. Хм, интересно… Хотя нет, ничего интересного.
-Зря ты так. – Отозвалось пространство. – Сходил бы, посмотрел. А то пьешь несколько недель напролет. Алкоголизм – плохая штука.
-Знаю – знаю, мне мама рассказывала в детстве.
Сергей сделал еще пару глотков. Хмель вернулся со скоростью реактивного самолета.
-Так – то лучше. Боли не чувствуешь. Нет, вру, чувствуешь. Еще какую.
-Иди, развейся! И перекуси что – нибудь! – Настойчиво советовало пространство, не желавшее оставлять творца в покое.
Сергей вновь перечитал приглашение. Презентация начнется в два, ехать недалеко, так что он вполне успеет. Вот только сменной одежды у него нет. Художник подошел к зеркалу и придирчиво оглядел себя с ног до головы: лицо посерело, опухло и постарело лет на пять. На голом торсе были ссадины и синяки. Джинсы были помятыми, но достаточно чистыми, чтобы не казаться последним бомжом. Художник похлопал по карманам и вытащил пару маленьких пакетиков с белым порошком.
-Сука! – Заорал он и со всей злобой швырнул их в открытую форточку. – Ненавижу вас! Не – на – ви – жу!
Слезы хлынули из глаз, и мужчина грудой тряпья осел на пол. Он потерял все, что любил. Лелю и вдохновение. И все это отняли наркотики. Какой – то прах счастья, рассыпанным по пакетикам. Художник не хотел больше видеть Лелю! Она его предала. Продала! Заложила, вместо дорогого кольца в ломбард и получила просто деньги. Сергей никогда не прощал предательства. Никогда и никому. Она тоже не станет исключением!
-Надо жить! Нельзя прекращать вот так просто, из – за одной наркоманки все, к чему я шел! – Кричал Сергей, стуча по полу кулаками. – Нельзя!
-Что прекращать? – С готовностью ввязалось в разговор пространство. – Ты уже давно все прекратил. Ты прогнал от себя вдохновение, как назойливую муху, и чего ты теперь хочешь? Ты ведь даже не живешь! Не сваливай все на неё, она была лишь последней каплей. Ты умер, когда перестал рисовать. Сдох, как бродячая собака возле её ног. Ты продался. Марал мольберты, ради денег, творил без души. Да и осталась ли она у тебя? Так, обрубок. И Лёлю ты истинно не любил. Просто хватался за неё, как за спасательный круг, ибо она была рядом, она жила, не смотря на наркотики, а точнее – благодаря им, и ты, как паразит, питался её жизнью. Так в чем ты её обвиняешь? Да, обманывала, но тем самым подарила тебе несколько месяцев жизни…
-Я любил её! – Взревел Сергей.
Он пытался убежать от того, о чем ему сейчас говорили. Взять в расчет того, кто ему об этом говорил, его воспаленный разум не мог. Все происходящее было естественно, так же естественно, как выход приговоренного к палачу.
-Нееет, дорогой мой, не любил. – Беспощадно продолжала пустота. – Когда по – настоящему любят, не говорят спустя почти месяц запоя «любил», говорят « люблю». А ты жил ею. А жить человеком и любить его – две разные вещи. Параллельные и непересекающиеся. Первое – это паразитизм, а второе – это дар Бога! Ты еще ни разу не был одарен. Ни разу. И жить тебе помогало только творчество. А сейчас у тебя нет даже его. Так что все, можешь звонить и заказывать себе гроб. Ты уже как много недель мертв.
Сергей ревел. Слезы, не прекращаясь, текли солеными потоками, попадая в открытый в беззвучном вопле рот.
-Ты погнался за Раем, но этот Рай был чужим. У каждого он свой. У любого, живущего на земле свой Эдем, просто у некоторых он схож и тогда они сбиваются в группы. Сначала твоим Раем был Рай Лиды - деньги. Потом – Рай Вдовиченко – высокое общество. Потом Рай Лели – секс и развлечения. И, конечно, самый насыщенный жителями Рай – Рай алкоголя – без боли, проблем, душевных терзаний. Но это их места счастья! Ты там лишний! Ищи свой!
-Я не могу. – Тихо прошептал Сергей.
-Тогда сдохни! – Крикнуло пространство и замолчало.
Художника знобило. Он дрожал, лежа на полу и обхватив колени руками. Ни о чем не думая, Сергей смотрел в одну точку мутными шариками вместо глаз. Ему казалось, что смерть и правда только что посетила его, так как пустота, которую творец так старательно призывал, наконец – то, пришла. Не было ничего – ни боли, ни обиды, ни облегчения, ни страха, ни тоски. Вакуум. Абсолютный.
Прошло более получаса, прежде чем робкая мысль заглянула в его стеклянные глаза.
-Я умер? – Громко поинтересовался Сергей.
Не получив ответа, художник встал, достал нож и полоснул себя по ладони. Кровь не заставила себя ждать.
-Нет, не умер.
Сергей всегда знал, что вид крови его притягивает. Вот и сейчас он смотрел на тонкую струйку спокойно, отрешенно, как – будто это происходит не с ним. Следя, как драгоценная жидкость капает на пол, творец копался у себя в душе. Тяга к Леле ушла. Совсем и безвозвратно. Пространство было право – его любовь была лишь ниточка, придуманная им же самим причина жить. А раз так, то и смысла хвататься за неё не было.
Ровно в два часа дня Сергей стоял перед входом в детский дом книги. Помимо него здесь находилось еще около пары сотен людей. Матери с детьми, подростки, и, к удивлению художника, мужчины с цветами. Кто – то нервно поглядывал на часы, кто – то смеялся в возбуждении. Дети бегали, играли, под покрикивания родителей. Подростки стояли компаниями и обсуждали сплетни по поводу выходящей книги.
«Да, как  - то я не вписываюсь в этот праздник жизни» - думал Сергей, тоже поглядывая на часы. Через пятнадцать минут двери распахнулись и люди потоком хлынули внутрь. Творец зашел последним, не желая находиться в толпе. Первое, что он увидел, войдя в магазин – были огромные плакаты с фотографией Славки, держащей в руках книгу. «Путешествие в Поэтос» - гласило название.
-Простите, а что такое «Поэтос»? – Спросил художник у ближайшего парня лет пятнадцати.
-Это мир такой. Туда попадает главный герой. – Отмахнулся подросток, вытягивая голову: возле стола, за которым, судя по всему, уже сидела писательница,  было настоящее столпотворение.
Сергей слегка подпрыгнул и действительно увидел светящуюся Славку в легком летнем платье. Она оживленно разговаривала с поклонниками, подписывала книги, с удовольствием фотографировалась и не переставала улыбаться. Творец отошел подальше и наблюдал за всем этим со стороны.
-Сережа, я так рад, что вы все же пришли! – Раздался за спиной счастливый голос Вдовиченко.
-Добрый день, Валерий Леонтьевич. – Обернулся мужчина, пожимая протянутую руку. – Да, у меня хватило смелости выйти в свет.
-Это хорошо. Правда, она прекрасна? – Спросил бизнесмен, лучезарными глазами глядя на писательницу.
-Да. – Подтвердил Сергей.
Славка и правда выглядела великолепно. Простое, неброское платье, минимум макияжа, и улыбка – все играло ей на руку. Ребенок, лет семи, сидящий у неё на коленях, что - то возбужденно шептал ей на ухо, иногда бросая подозрительный взгляды на окружающих: вдруг, кто услышит его секрет. Славка кивала, улыбалась и неустанно раздавала автографы.
-Дети верят, что она умеет исполнять желания. – С умилением поделился бизнесмен. – Она для них вроде доброй феи.
«И выглядит также» - отметил про себя художник.
Люди не иссякали, подходили все новые и новые дети, подростки и мужчины. Весь немаленький стол Славки уже был завален цветами. Больше всего было красных роз и, как ни странно, маленьких, желтых полевых цветов.
-Валерий Леонтьевич, а что это за цветы? – Не удержался от вопроса Сергей.
-Желтенькие? Это Славкины любимые собачки. Однажды  она упомянула их в интервью, вот с тех пор ей и дарят. Ростислава просто обожает их!
«Необычная она, какая – то. Я о таких цветах раньше и не слышал. Да и вообще, есть в ней что – то не от мира сего. Таких счастливых и радостных людей в нашем мире нет. Она будто из параллельной реальности вышла, где все такие». – Размышлял Сергей, сам не замечая, что смотрит на героиню дня не отрываясь.
-Как она  увезет все эти цветы?
-То, что не вместиться в мою машину, запихнем в такси. Не проблема. А вот на презентации прошлой книги, которую Славка написала совсем не для детей, её буквально задарили фарфоровыми куклами. Вот тогда мне пришлось помучится. Растроганная Славка наотрез отказалась вызывать такси и отпускать любимых кукол одних. Поэтому нам пришлось дважды возвращаться. – Жаловался Вдовиченко.
-Их было так много? – Неподдельно удивился творец.
-И они были большими. – Закончил бизнесмен. – Фарфоровые куклы заполняют всю её квартиру.
Славка тем временем заканчивала раздавать автографы. Остались только мужчины. Они галантно целовали ей руку, преподносили цветы, а пара самых отчаянных вставала перед ней на колени. В эти моменты Вдовиченко сильно напрягался. А потом поведал художнику, что однажды Славкин поклонник чуть её не избил, когда девушка отказалась идти с ним на свидание.
-Опасное это, оказывается, дело, книги писать. – Без тени иронии заметил Сергей: с ним такого никогда не происходило.
-А со Славкиным образом жизни – просто смертельно опасное. – Обреченно и тихо сказал Валерии Леонтьевич.
-Почему?
-Ох, Сереженька, когда – нибудь, возможно, вы сами все узнаете. Простите, но это её жизнь и я не вправе о ней распространяться. Но поверьте, если вы все же узнаете – будете шокированы Славкой.
-Охотно верю. – Согласился, улыбаясь Сергей: последние поклонники ушли и Свободная раздаривала цветы фанатов – мужчин работницам магазина. Те смущались, но заражались тем же свечением, которое исходило от девушки.
-Сергей, здравствуйте! Очень рада, что вы пришли! – Лучезарно улыбалась писательница, держа в руках несколько букетиков собачек. – Валера, можно я хоть эти заберу! Они просто великолепные!
Славка смотрела на цветы так, будто они были живыми. Она гладила нежные лепесточки, вдыхала их аромат, находя его в желтых соцветиях и, как ребенок – игрушку, прижимала их к груди. «У меня такое ощущение, будто она любит весь мир. – Думал Сергей, с прищуром глядя на новую знакомую и пытаясь уловить в ней фальш. – Нет, так не бывает. Такого,в принципе, невозможно в природе. Это противоестественно!»
-Славочка, девочка моя? Какие вопросы? Мы увезем их все, только скажи, если захочешь этого!
-Хочу!
-Ну вот, проблема решена. Сейчас я вызову такси, и оно отвезет цветы к тебе. Ребята ведь дома? А нам предлагаю поехать в ресторан и отметить выход «Поэтоса». Все согласны?
-Да. – Сам того не ожидая, ответил Сергей.
-Нет. – Твердо ответила Славка.
Оба мужчины ошарашено уставились на сказочницу.
-Такси сейчас везет цветы ко мне, а мы едем в «Хойам», все согласны? – Развеяла напряжение Славка.
-Да! – Весело воскликнул Вдовиченко. – Да, да  и еще раз да. Обожаю твой «Хойам».
-А что такое «Хойам»? – Спросил, уже чувствующий себя идиотом, Сергей.
-Это ресторан Славки. – Загадочно улыбнулся бизнесмен. – Надеюсь, вы любите кальяны?
Войдя в ресторан, Сергей восхищенно замер. Это было самое сказочное место из тех, которые он видел. Уютные кальянные располагались под развесистыми шатрами оранжево – красных тонов. Все здесь дышало востоком – в воздухе витали запахи нескольких кальянов и цветов, полумрак создавал ощущение таинственности, а девушка, танцевавшая танец живота на крохотной сцене посередине зала заканчивала картину совершенства и гармонии жизни.
Администратор оказался рядом быстрее, чем Сергей успел об этом подумать.
-Ростислава Тихоновна! Добрый вечер! Не ожидал вас сегодня здесь увидеть, да еще с такими гостями! – Молодой человек азартно и с искренней радостью приветствовал хозяйку ресторана и её спутников.
-Спасибо, Женечка. Я тоже рада тебя видеть. Валерия Леонтьевича ты уже знаешь, а это мой новый знакомый, талантливый художник Сергей Рахманинов. – Представила творца Славка.
-Приятно познакомится. – Администратор горячо затряс руку мужчины. – Ростислава Тихоновна, приготовить вашу любимую кальянную? И будут ли пожелания в выборе табака для вас и дорогих гостей?
-Да, Женя. Попроси, пожалуйста, девочек, чтобы забили большой чилим со вкусом гуава, а также… Сергей, вы пьете сладкий чай? Отлично! И три чашки чая с жасмином, шербета, натха и фруктов.
-Будет сделано. – Стукнул каблуками Евгений, проводил их до дальней кальянной комнаты и удалился.
В кальянной было еще восхитительнее, чем в основном зале. Ткань, из который был сделан шатер лежала волнами в лучших традициях арабских стран, небольшой светильник создавал впечатление уюта и интимности, разноцветные подушки лежали на красочном ковре, и Сергей почему – то подумал, что если очень сильно захотеть, этот ковер непременно взлетит.
-Здесь великолепно. – Охрипшим от волшебства места голосом, вымолвил художник. – Я до этого прежде не был в подобных ресторанах, и теперь очень рад тому, что не был. То, что я сейчас вижу, не просто красиво, оно – сказочно.
-На это и было расчитанно. Я боялась, что не будет такого эффекта, который произвел на вас «Хойам».
-Славка, как его могло не быть! Ты потратила на этот ресторан столько сил, сколько я не потратил не на один свой проект. – Валерий Леонтьевич с любовью обвел глазами кальянную. Было видно, что он тоже чувствует мощнейшую энергетику этого места.
-За то, что «Хойам» существует, надо сказать спасибо этому неуемному мальчишке. – Улыбнулась Славка Сергею, потрепав Вдовиченко за волосы. – Все, хватит восхваляться. Присаживайтесь!
Все с готовностью уселись на мягкие подушки. Славка села в позе лотоса, благо платье ей позволяло это сделать, не оголив ничего лишнего. Она всей грудью вдохнула аромат ресторана, закрыла глаза и медленно выдохнула. Поводив, она расправила плечи и открыла глаза. Сергей уже хотел было спросить, что она делала, но в этот момент занавески откинулись,  и внутрь вошла девушка и арабском костюме танцовщицы, кальяном в руке и щипцами с углем – другой.
-Ростислава Тихоновна, вы, как я помню, не любите, когда вам раскуривают? – Со знанием дела, произнесла девушка.
-Совершенно верно, Люда. Большое спасибо, что вы помните.
-Это вам спасибо. – Откликнулась Людмила и змейкой выскользнула из шатра.
-Вы что, их всех здесь знаете? – Поразился Сергей.
-Само собой разумеется. – Ответила Славка и положила уголь на фольгу.
Кальян был превосходен. Художник уже несколько раз до этого курил его у друзей, но чтобы в специализированном месте да еще с таким  табаком – ни разу. Ему очень нравилось. Сочетание дыма и сладкого чая дополнялись неспешными разговорами знакомых, и Сергей начал ловить себя на мысли, что ему очень уютно здесь и уходить никуда не хочется.
-Славка, а это все было сделано за счет ваших гонораров?
-На самом деле, это подарок. – Полу – улыбнулась писательница.
-Что? – Подавился кальянным дымом мужчина.
-«Хойам» мне подарили. И сделал это человек, сидящий рядом с вами. Сережа, вы даже не представляете, что сделал для меня Валера. Я человек творческий, и мне далеки все финансовые отношения, и Валерочка взялся целиком и полностью присматривать за рестораном и вести его дела. Одна бы я ни за что не справилась. – Пояснила Свободная.
-Не верьте ей на слово. Прелестное создание, по доброте душевной, как обычно преувеличивает. – Тут же встрепенулся Вдовиченко. – На самом деле я лишь арендовал это помещение, через полгода после нашего знакомства, когда Славка впервые мне рассказала об этой идеи. Уже через девять месяцев она выкупила его самостоятельно, я только проследил, чтобы её не обманули. Все, что вы здесь видите – дело рук этой великолепной девушки. Славка не соврала – вести самой ресторан ей оказалось тяжело, но отнюдь не из – за непонимания в финансах, а из – за своего графика перелетов и творчества. Мой мальчик, сами знаете, у талантливых людей оно занимает все свободное время. Ростислава сказала о своих проблемах и даже хотела свернуть бизнес, но я уговорил её этого не делать и вызвался ей помочь…
-Ну да, вызвался помочь. – Хмыкнула писательница. – Ты взвалил на себя все проблемы, которые так успешно накопились за время моего «царствования».
Сергей улыбнулся. Он впервые видел, чтобы люди так ценили друг друга, забывая о самих себе. Ему вдруг тоже захотелось, чтобы девушка так говорила о нем, а художник, в свою очередь, о ней. «Эта девушка?» - Спросило пространство, шепнув прямо в ухо.  Сергей резко обернулся.
-Что – то случилось? – Обеспокоенно посмотрели на него две пары глаз.
Художник еще несколько секунд не отрываясь смотрел на драпированную тканью стенку.
-Нет, все в порядке – Наконец пришел в себя он и успокоено улыбнулся. – Померещилось.
-Точно? – Не отставал Вдовиченко.
-Да.
-Ну, хорошо. Сережа, вы голодны? Здесь отлично готовят мясо. – Вкладчиво поинтересовался бизнесмен.
-Ой! Простите меня, мальчики, я обо всем забыла увидев свой любимый «Хойам»! конечно же вы голодны. Столько времени прождали меня в магазине. Валерочка, как мужчина. Посоветуй что – нибудь Сереже и сам закажи. Как неловко получилось. – Запричитала Славка, как хозяйка, забывшая выставить на стол главное блюдо.
-Я бы не оказался. – Чуть смутившись, ответил Сергей. Он ничего не ел уже больше суток и готов был съесть все, что ему подадут.
Вдовиченко вышел из шатра и сделал заказ. Сначала в кальянную принесли низкий маленький столик, а затем подали две порции мяса с гарниром, а к нему бутылку красного вина, два бокала, и, почему – то, чай с молоком. Сергей недоуменно уставился на столик.
-Аааа… - Протянул он, указав ладонью на столик.
-Сережа, все в порядке. – Умиротворенная Славкина улыбка как обычно одновременно заинтриговала и успокоила. – Я – вегетарианец. А алкоголь  вообще не употребляю по очень веским причинам. Зато очень люблю чай с молоком, тем более он замечательно подойдет под кальян, который, я уверенна, Валера уже заказал. Мы с ним давно дружим и за это время он успел выучить мои предпочтения.
-А вы сигареты курите?
-Нет. Только кальян. Это моя слабость от которой я не хочу избавляться.
Как и предсказывала Славка, спустя пятнадцать минут к ним принесли вновь забитый кальян.
-Это с фем? – Спросил художник, не до конца проживавший мясо.
-Это сочетание двух самых сильных табаков – розы и мяты. А сам кальян на молоке. Оно смягчает их терпкость. – С видом знатока пояснила Ростислава и продолжила раскуривать «свою слабость»
Взгляд Сергея зацепился на угле. Тот разгорался, когда писательница затягивалась. Яркий, оранжевый, уголек излучал приятное тепло.
-Я всегда воспринимаю кальян не просто, как средство курения, а как мироздание. – Задумчиво вымолвила Славка, тоже смотря на уголь. Она медленно затянулась, выпустила облако дыма и продолжила. – Чилим – это человек, а табак это его идеи. Они разные: разного сорта, качества, марки, влажности, элитности, простоты. И то, какими идеями будет забит человек, решает, как он будет жить, в данном конкретном примере – куриться. Уголь – это жизнь. Она тоже у каждого своя. У кого – то очень жаркая и быстрая, у кого – то прохладная, но стабильная. А еще она может быть отвратительной, содержащей много ненужного пепла, разной по своим составляющим.
Писательница в звенящей тишине сделала одну затяжку, потом вторую и продолжила:
- Дальше – колба и то, чем она наполнена. Это судьба. Обычная, как вода, сложная, как молоко, убойная, как абсент, пикантная, как хорошее вино, или дрянная, как водка. Шланг – это путь к Богу. У кого – то он быстрый, у кого – то долгий, с поворотами, и возвратом, но непременно приводящие к Нему. Дым, как следует из логики – это наши поступки, дела. И, наконец, тот, кто курит кальян – это Бог. Сам процесс существования табака зависит от него. Как часто он стряхивает уголь, какова сила его вдоха, сколько раз он продувает кальян - вся жизнь чилима зависит от курящего, так же, как жизнь человека – от прихоти Бога.
Мужчины весь монолог смотрели на Славку, словно загипнотизированные. «Господи! Что это за девушка? Она только что на примере обычного кальяна объяснила Твой мир! Более того, она нашла сходство с людьми, дав им звание табака». – Вопрошал у Бога художник, во все глаза смотря на писательницу.
-Ой, я задумалась. – Извиняющимся тоном заметила Славка.
-Знаешь, дорогая, если бы к тому времени, как мы познакомились, ты не была бы писательницей, я бы заставил тебя ею стать. – Констатировал Вдовиченко.
-А я бы помог. – Поддержал знакомого Сергей.
Когда Сергей со знакомыми вышли из «Хойама» уже совсем стемнело. На улице было тепло и приятно. Нежный вечер смущенно целовал щеки и губы, начинающаяся луна острым месяцем цеплялась за темное небо, а город оживал. Кругом сновали люди, на фоне автомобильного шума слышался смех, крики, разговоры. Все дышала гармонией этого несовершенного мира. Художник глубоко вздохнул. Расставаться не хотелось, но причину, чтобы побыть еще вместе со спутниками найти он не мог, как не пытался. И тут неожиданно, впрочем, как и всегда, его выручил Вдовиченко.
-Сергей, я надеюсь, вы окажите мне одну услугу. Я очень тороплюсь, до завтра надо еще успеть поработать, не могли бы вы сопроводить Славку до дома? У неё дар попадать в приключения и мне бы не хотелось отпускать её одну.
-Валера!
-Девочка моя, ну я же прав! Ты и километра не сможешь пройти, чтобы куда – нибудь не вляпаться! То за кошкой на дерево полезешь, то поругаешься с каким – нибудь быдлом, то еще что – то. Одну тебя оставлять категорически опасно. – Без аппеляционно заявил бизнесмен.
Славка с обреченностью посмотрела на своего «рыцаря». Другие мечтают о таком муже, а она воспринимает его только как друга. Хотя может выйти за седовласого мужчину в любой момент.
-Я с радостью выполню вашу  просьбу, Валерии Леонтьевич! – Тут же отозвался художник, мысленно пожимая руку бизнесмену.
-Вот и договорились. Славка, я надеюсь, ты не побоишься компании этого молодого человека? Да, я забыл, что ты редко чего – то боишься. Ну все, дорогая моя, я помчался. – Крепко сжал в объятиях девушку Вдовиченко. – Завтра, как только долетишь, сразу позвони мне. Я буду волноваться!
-Валерочка! – Рассмеялась Свободная. – Да пока я долечу, ты мне еще сто раз напишешь и позвонишь!
-Знаю, Славочка, знаю. Всё. До свидания!
Расцеловав писательницу в обе щеки, бизнесмен попрощался с Сергеем и поймал такси, оставив своё авто на стоянке ресторана.
Наступила неловкая тишина. Мысли художника лихорадочно метались, пытаясь найти камень преткновения. Не нашли. А Славка спокойно смотрела на него, мягко улыбаясь
-Сергей, успокойтесь. Я не кусаюсь. Раз уж вы сегодня мой попечитель, я буду рада угостить вас чаем или кофе, смотря что вы пьете. Так что вперед. Мой дом совсем недалеко отсюда.
Они шли по расцветшей фонарями улице и обсуждали прошедшую презентацию. Художник не уставал поражаться, с каким спокойствием писательница отзывается о вновь вышедшей книги. Будто говорила об обыденных вещах, а не о том, что бывает (если бывает!) раз в полтора года.
-А вы всегда такая спокойная?- Не удержал вопрос Сергей?
Славка внимательно посмотрела на провожающего.
-Нет. Во мне уживаются два человека: умудренный опытом старец и ребенок. Поэтому иногда я могу быть взбалмошной, прыгать и скакать, и, поверьте, это бывает не редко. А вон, кстати, моё окно. Видите? Девятый этаж.
Сергей проследил за взглядом писательницы, и неприятное чувство разочарования вылилось на него, как из ведра. В окне горел свет, вырисовывая силуэт мужчины.
-Ну, мне пора. – Поспешил распрощаться творец, когда они подошли к Славкиному подъезду.
Девушка удивленно округлила глаза:
-Вы даже не зайдете выпить чай?
-Нет, спасибо. Не хочу вас беспокоить.
-Меня вы не беспокоите, а ребята в курсе, что в любой момент я могу нагрянуть с друзьями. Тем более, я уверенна, что вы им понравитесь. – Вкрадчивым  тоном произнесла девушка, стоя на ступеньках, и благодаря этому, чуть возвышаясь над мужчиной.
-Ребята? – На всякий случай уточнил Сергей.
-Да. Во время моего отсутствия, в квартире живет семья моих друзей. Это очень компанейские, хорошие, творческие люди. Так что не стесняйтесь. – Улыбаясь, закончила Славка, открывая дверь подъезда.
Сергей ликовал! Семья друзей! А он – то подумал…
-А семья из скольки человек? – Спросил художник, когда они уже стояли возле лифта.
-Из троих. Да вы сейчас сами все увидите. – Как – то уклончиво ответила Славка.
Двери лифта открылись, писательница достала ключи и открыла дверь.
-Дорогие мои, я дома! – Крикнула она, улыбаясь Сергею.
-Урааааааа! – Донеслось из комнаты, и навстречу пришедшим выбежала девушка и парень.
-Славочка! Наконец – то! Мы устали ждать!
Парень подхватил Свободную и закружил. Девушка, не долго думая, прыгнула сверху. В конце концов, все, смеясь, повалились на пол.
-Позвольте представить. – Рукой указала на Сергея Славка, лежа на полу. – Мой знакомый – Сергей. Художник.
-Привееееет! – Протянул руку парень, лучезарно улыбаясь. – Я – Кирилл. Приятно познакомиться!
-Любовь! – Серьезно, почти строго представилась девушка, тоже пожимая художнику руку.
-И мне… Приятно. – Медленно ответил опешивший творец: такого приема он точно не ожидал.
-Ну, пойдем. Стол уже часа два, как накрыт. Свободная, мы тебе, отдельно приготовили, ничего? Или ты уже перестала быть травоядной? – Ухмыльнулась Люба, заходя первой в комнату.
-Не дождетесь!
-Дождемся – дождемся! Вот как забеременеешь – мы тебя уже спрашивать не будем. Ребенку надо нормально питаться, а не корешками да вершками. – Крикнул Кирилл из кухни. – Сергей, ты что пьешь?
-А что есть? – В ответ крикнул творец, поражаясь, что так легко влился в атмосферу.
-Водка, коньяк, вино, текила. – Перечислил хозяин квартиры.
-Давай вино. – Выбрал художник, усевшись за стол.
Тот, в свою очередь, ломился от разных блюд. Несколько видов приготовленного мяса, рыба, разные салаты, соусы, и, почему – то яичница с огромным количеством лука. Кирилл принес вино, текилу и тыквенный сок. Первое он протянул Сергею, второе – Любе, а последнее разлил в два стакана  - свой и Славкин.
-Свободная, извини, перец кончился. Пашку в магазин послали, сейчас должен прийти. Ну что, за встречу! – Произнесла Любовь, налила себе в рюмку текилы, дождалась всех, слизнула с тыльной стороны ладони соль, выпила, и закусила лимоном.
-Вы послали ребенка одного в магазин в такой поздний час? – Не сдержал возмущенного вопроса Сергей, пригубив вино.
На него уставились сразу шесть удивленных глаз, а потом раздался дружный хохот. Художник заметно сконфузился.
-Слав.. Славка, ты что ему сказала? – Спросил Кирилл, когда хохот стих.
-Что здесь живет семья из трех человек. – Виновато улыбаясь Сергею, ответила писательница.
-А то, что это шведская семья, ты, разумеется, не уточнила?
-Нет. Сережа, извините. Неловко получилось.
-Бывает. – Ухмыльнулся художник, но бокал вина выпил залпом. На всякий случай.
Как оказалась, яичница была приготовлена специально для Славки. На взгляд Сергея, пропорции в ней были один к одному – ровно поровну лука и яиц. Писательница с наслаждением поглощала её, будто не ела сто лет. «Правильно. В «Хойаме» она только курила. Вот и разыгрался аппетит.» - Думал художник, тоже жуя яичницу. Ему она, откровенно говоря, не понравилась. Лук был не прожарен. То ли ребята упустили, то ли Славка так любила – выбрать что – то одно художник не решался. Беседа то и дело прерывалась смехом. Кирилл, высокий, красивый парень с хорошей комплекцией был очень энергичным и общительным. Жизнь била в нем фонтаном. Люба, невысокая девушка с чертами лица, будто нарисованными художниками аниме, оглушительно смеялась и пыталась подтрунить над Свободной. Славка счастливо улыбалась и отпускала ответные острые шуточки. Банальная процедура знакомства с Сергеем была сведена на нет. В отличии от других компании, просто допрашивающих его, эти ребята только поинтересовались стилем, в котором творец пишет и на этом вопросы прекратились. Через несколько минут к их компании присоединился Павел, тоже высокий, плотно сбитый парень с длинными волосами. Поздоровавшись с Сергеем он, как ни в чем не бывало, уселся рядом и заговорил с творцом так, будто знал его с пеленок. Мужчина никак не мог понять, почему с ним так общаются, но, тем не менее, ему такое общение нравилось гораздо больше, чем вычурная лесть бомонда.
Ужин уже подошел к концу, когда Кирилл поднялся из – за стола, и ни к кому толком не обращаясь, констатировал факт:
-А сейчас мы играем в твистер!
-Ты что, рехнулся? – Тут же взъелась на него уже подвыпившая Любовь. – Мы же только поели!
-Хорошо. – Согласился массовик – затейник. – Тогда играем в новую игру «Твистер. Точка. Удержи еду в желудке».
-Ооо. Ты невыносим! – Взвыли Люба и Паша, но все же присоединились к раскладыванию игорного поля.
Все это время Славка с огоньками в глазах попеременно смотрела то на друзей, то на нового знакомого. Сергей никак не подал виду, что удивлен предложению, а будучи и сам под хмелем, с удовольствием поддержал идею игры. Поле было относительно не большим, играли по трое. Первую партию с успехом разыграли Паша, Люба и Кирилл, так как Славка ушла переодеваться, а художник крутил указатель. Таких поз творец в своей жизни еще не наблюдал. Любовь буквально завязалась, оказавшись снизу и неестественно вывернув все конечности. Ребята от нее не отставали. Казалось, что на полу монстр о трех головах и шести руках, причем понять, чьи это руки не представлялось никакой возможности. Когда первая «партия» была окончена, вернулась писательница, переодевшись в легкие спортивные штаны и мешковитую футболку.
-Ну, кто со мной? – Озорно улыбнувшись, спросила Славка.
-Я! – тут же откликнулся Кирилл.
-И я! – Присоединился к парню художник.
-Отлично! Начнем?
Уже через пять минут Сергей стоял на четвереньках, над ним нависал Кирилл, а бедная Славка была сразу под обоими. Мышцы у творца были напряженны до предела, и он до сих пор не упал только потому, что боялся повредить писательнице. А у той, в свою очередь, выражение лица было такое, будто она только что выиграла крупную сумму денег. Не переставая отбиваться от едких замечании ведущих ( Люба и Паша по очереди крутили указатель), Свободная умудрялась дотягиваться до нужных цветов особо не напрягаясь. К удивлению Сергея, писательница оказалась очень гибкой и пластичной девушкой, а при условии, что в данный момент она почти сидела на шпагате – еще и с удивительной растяжкой.
-Ребята, держитесь! – Выдавил Кирилл, дотягиваясь до очередного кружка.
Как бы не старался, удержаться у Сергея не получилось и он, с тихим «Ой» рухнул на Славку. Раздались бурные аплодисменты ведущих, и художник с облегчением почувствовал, как его спина освободилась от ноши в виде тела Кирилла. Из под него самого послышались какие – то непонятные звуки и творец, пришпаренный страхом за знакомую, мгновенно поднялся и перевернул Славку, уже приготовившись к тому, что придется вызывать «скорую». Но, как только писательница повернулась к потолку, комнату заполнил её неудержимый смех. Слезы текли из глаз, но она никак не могла заставить себя успокоится.
-Эт…Это был… Было замечательно! – Запинаясь от льющегося хохота, выдавила Славка. – Сережа, я никогда не забуду ту интонацию, с которой вы произнесли «Ой»! Браво!
Художник немного смутился, но это тут же прошло.
Они играли еще пару часов, постоянно меняясь, и Сергей не мог припомнить за последние годы дня, чтобы ему было так же весело и спокойно. Когда художник взглянул на часы, он не поверил своим глазам – было уже около пяти утра.
-Ребята, мне пора. Вам наверняка завтра рано вставать, А вам, Слава, вообще нужно выспаться, чтобы быть бодрой к сегодняшнему вылету.
Шведская семья недоуменно уставилась на писательницу. Та продолжала так же невозмутимо улыбаться.
-Сережа, вы правы, мне надо выспаться. Но для этого вам не обязательно куда – либо ехать. В моей комнате много места, можете переночевать у меня, или в зале, если захотите. Оставайтесь, этот дом всегда рад гостям.
-Да, Серега, оставайся. Сейчас такое время дурацкое, и дома у тебя вряд ли будет уютнее, нежели у Славки в комнате. – Подал голос Кирилл.
Даже не думая, художник с радостью согласился. Уезжать и правда не хотелось, а возвращаться на свою жилплощадь хотелось еще меньше, чем уезжать.
-Вот и отлично! Вы еще посидите с ребятами или пойдете со мной? Я собираюсь лечь спать. – Сообщила Славка под разочарованные взгляды друзей.
-Что вы, я не хочу вас стеснять. – Сконфуженно признался творец.
-Ага, нашу Славку фиг стеснишь. – Ухмыльнулся Павел.
И зайдя в комнату писательницы, Сергей понял почему: в комнате не было никакой мебели. Большой паланкин раскинулся сразу на всю комнату, создавая у мужчины ощущения, что он вновь попал в сказку. На полу был мягкий ковер с пушистым ворсом, и множество подушек. В воздухе пахло благовониями и живыми цветами, которые, в этот день итак были расставлены по всей квартире. На центральной полке стоял очень красивый, высокий кальян, а на всех других были расставлены многочисленные свечи. И, естественно, фарфоровые куклы, коими, кстати, изобиловала вся квартира. Восток здесь даже не чувствовался – эта комната была частью его. Славка проворно зажгла свечи, палочку с благовониями, достала два больших пледа, и, предложив Сергею чувствовать себя, как дома, ушла в ванную переодеться. Художник снял с себя рубашку и улегся на пол. Спустя пару минут в комнату зашла писательница, переодетая в пижаму.
-Сережа, вам, наверное, с непривычки будет неудобно спать на полу?
-Да мне все равно, как спать. За последние три недели я научился спать где угодно в каких угодно позах. Однажды я проснулся, будучи перевешенным через ванную. Честно признаюсь – приятного мало.
-Даже представить такого не могу. – Ложась недалеко, вымолвила Славка.
Наступило неловкое молчание. Свечи создавали интимную обстановку, но Сергею было даже подумать стыдно о сексе с писательнице. Первый раз он боялся пожелать такую девушку только из – за глубочайшего уважения.
-Слава, а вы давно курите кальян? – Наконец нашел, что спросить творец.
-Уже чуть более пяти лет. Кстати, вам понравился?
-Безумно. – Ответил художник и не соврал: кальян ему действительно очень понравился.
Снова наступило молчание.
-Славка, меня мучает один вопрос: почему ваши друзья так ко мне отнеслись?
-Как – так? – Не понимая, спросила девушка.
-Ну, так, будто знали меня всегда. Не подумайте, что это тщеславие, просто обычно незнакомых людей засыпают вопросами, а тут – всего один. Признаться, я им за это очень благодарен, но все же…
Тени от свечей танцевали танго. Художник впритык смотрел на них, но не видел, замерев в ожидании ответа.
-Если бы вы захотели, то рассказали бы сами, то, что посчитали нужным рассказать. А так бы у нас был не вечер, а допрос с пристрастием. Мне лично, да и ребятам, очень не нравится, когда такое происходит.
Сергей помолчал, переваривая информацию.
-А кто ребята вне квартиры. В смысле по профессии?
-Люба – начинающая и очень успешная актриса театра, Кирилл, моего поля ягода – поэт, а Паша музыкант.
-Ух ты! – Невольно восхитился Сергей. – Вы окружили себя целиком и полностью творческими людьми.
-Нет, милый Сережа, я окружила себя друзьями. А кем они работают, да и работают ли вообще – меня не сильно интересует. – Возразила Славка.
-Простите меня. Вам завтра вставать, а я тут со своими вопросами лезу.
-Дело не этом. Просто для меня друзья – это священная тема. Я за любого, кого считаю другом готова лечь на жертвенный алтарь. Меня много и часто предавали, но те, кто остались – остались до конца. Я знаю, что в любое время могу им позвонить, и они предоставят мне помощь. Это не пустые слова, так уже было и не раз. У меня были такие периоды в жизни, за которые мне перед ними очень стыдно. И, Сергей, кому как не вам знать, что дружба измеряется не в количестве денег, а в количестве тепла, которое готов отдать тебе человек и не потребовать ничего взамен. Были моменты, когда я, пьяная, посылала их и Валеру матом во все стороны света, оскорбляла и била, визжа, чтобы они оставили меня в покое, а они все равно были рядом. И это настоящий подвиг. Потому что уйти, когда  просят остаться намного проще, чем остаться, когда просят уйти. И я им благодарна, ведь если бы они тогда ушли, я сейчас лежала бы не в комнате, а в гробу.
Сергей молчал. Он никак не ожидал такой эмоциональной тирады от спокойной и сдержанной Славки. Девушка тоже молчала, глубоко дыша. Сразу было понятно, что тема прошлого для неё болезненна и не совсем приятна. «Что же ты пережила, девочка?» - подумал Сергей, а вслух произнес:
-Спокойной ночи, Славка. Спасибо за чудесный день.
-Спокойных снов.
Свободную провожали в четыре часа по полудню целой делегацией,  в составе которой была шведская семья, Вдовиченко и Сергей. Приехав в последний момент и даже не успев толком попрощаться, Славка поцеловала всех в щеку и прошла контроль.
-Девочка моя, береги себя! И как прилетишь – сразу звони! – Кричал взволнованный бизнесмен.
-Хорошо, Валерочка! Обязательно! – Слышалось в ответ.
-Мы тебя любим! Возвращайся скорей! – Хором прокричали ребята и театрально поклонились, на что получили аплодисменты Свободной.
Сергей молча махал рукой. Сказать было нечего и, к его удивлению, на душе было очень неприятно. Славка последний раз послала всем воздушный поцелуй и скрылась из виду.
-Ребята, а поехали в «Хойам»? – Предложил осунувшийся Вдовиченко: было видно, что даже за годы знакомства он не привык к расставаниям  с подругой.
-Валера, вы нас извините, но у нас дел много. Нам еще ролик снять надо. Так что вы как – нибудь без нас, хорошо? – Отчитался за всех Кирилл, под разочарованные стоны Любы и Паши.
Не дав им еще больше повода для соблазна, Кирилл схватил обоих за руки и потащил к выходу. Ребята только и успели кинуть «До свидания».
-А вы, Сережа, поедете со мной? – С надеждой спросил бизнесмен.
-Да. – Не разочаровал его художник: оставаться одному ему сейчас совсем не хотелось. 
В «Хойаме» все было по-прежнему. Также танцевала девушка, также сновали кальянщики, также пахло табаком, едой и востоком. Все было также, кроме настроения. Гости вымученно улыбнулись администратору, заказали кальян с вишней, пару салатов и бутылку водки.
-Простите меня, Сережа, но я всегда очень тяжело переживаю расставание со Славкой. Она самый лучший друг и близкий человек. Эта юная девочка знает обо мне то, чего не знает ни одна живая душа на свете. Да и не узнает. Незачем. Перед ней я исповедался, а перед другими не собираюсь.
Заказ, кроме кальяна, принесли быстро. Вдовиченко молча разлил водку по рюмкам, коротко чокнулся с художником, выпил, закусил салатом и сразу же налил еще. Творец не стал возражать и опустошил вторую.
В полной тишине подали кальян, бизнесмен взял трубку и начал его раскуривать. 
-Валерий Леонтьевич, а вы не могли бы мне дать номер Славки.  А то вчера как – то совсем вылетело из головы.
Вдовиченко прищурил глаза , выпустил облако дыма и передал трубку творцу.
-Сергей, я с легкостью дам вам её номер, но вы мне пообещаете две вещи. Во – первых, если у вас завяжутся более высокие отношения, чем дружба, вы мне сразу об этом сообщите. Очень не хочу быть третьим, или, что еще хуже, причиной ссоры или ревности. И во – вторых, обещайте, нет, даже поклянитесь, что не причините Славки боль. Она уже натерпелась в своей короткой жизни, и  я хочу максимально её обезопасить. – Выдвинул условия Вдовиченко. Все – таки бизнесменом он был прирожденным.
-На первое – обещаю, на второе – клянусь. Славка вызвала уважение, которое я редко к кому испытываю. – Не задумываясь ответил Сергей, затягиваясь кальяном.
Вдовиченко вытащил телефон, с минуту в нем покопался и положил перед творцом. Художник переписал номер и с благодарностью протянул бизнесмену телефон обратно.
-А она всегда такая? – Спросил Сергей, задумчиво разливая водку.
-Такая – это какая?
-Цветущая. Когда я её вчера увидел, единственное сравнение, которое пришло мне в голову – это яркий, весенний, полевой цветок. Знаете, такой еще не видевший ни засухи, ни возможных холодов, ни палящего солнца. Цветок, который жил и наслаждался жизнью.
Валерий Леонтьевич поднял рюмку, чокнулся, выпил и, слегка повременив, ответил:
-Нет, Сережа. К моему огромному сожалению, Славка видела и первое, и второе, и третье. Её хорошо пошвыряла жизнь. Как говорится: повозила лицом о не струганный стол. Я, честно признаюсь, после такого ни то, что радоваться, даже жить не смог бы. Славочка очень сильный человек, все испытания выносит легко. Все, кроме любви. Есть в ней такая черта, которая уже стерлась у многих в этом мире – если любит, то всем сердце. Полностью себя отдает человеку. Можно сказать – дарит. А люди часто не ценят того, что легко достается. Мы повстречались, когда она любила одного парня. Если бы я не застал это время, никогда бы не поверил, что можно ТАК любить. Господь наградил её любовью, но любовью безответной, отчаянной.
Бизнесмен прервался на пополнение рюмок, а Сергей глубоко затягивался, ожидая продолжения. В голове не было никаких мыслей. Казалось, единственное, что сейчас её наполняет, был кальянный дым – густой, белый и с вишневым вкусом. Мужчины выпили и Вдовиченко продолжил.
-Я не был знаком с этим парнем лично, но, по рассказам Славки, он был хорошим, достойным человеком. Вы, верно, заметили, как она легко общается с людьми? Это все потому, что Ростислава была, да и остается ярой неформалкой. И я, по – моему, единственный её друг, который никак к ним не относится. Возраст, понимаете ли, не тот. Они были из одной компании. Все время рядом. Всюду ходили вместе – на флета, концерты, в бары. Даже какое – то время встречались. Совсем недолго, пару месяцев. И даже потом, после расставания, остались друзьями.
-А почему расстались – то? – Удивился Сергей.
-Парень не выдержал. Славка имеет уникальный дар собирать вокруг себя друзей, но подруг у неё почти нет. Не может сходится с женским полом. Так что представьте себя на месте её избранника: вы, она и еще десяток парней. Хотя, повторюсь, друзья у них были общие. И если бы он действительно любил Славку, то никогда не допустил и мысли об её измене. Не такой она человек. Не предатель.
Сергей представил себе эту ситуацию. Да, он бы был не в восторге, если бы его любимую окружали одни мужчины.
-Что ж, я его понимаю. Это, мягко сказать, неприятно, когда вокруг твоей девушки увивается куча парней. – Вспомнив Лёлю, холодно заметил художник.
-Бог с вами! – Расхохотался Валерий Леонтьевич, чуть не подавившись кальянным дымом. – Увиваются?! Да Славку в компании в ранг девушки никто не ставил. Она всегда была своим парнем. Друзья мужского пола доверяли ей такие секреты, которые не могли доверить мужской дружбе! Славочка умеет себя поставить и никогда не позволит, чтобы половые различия были причиной дружбы. Можно сказать, живет по принципу – друзей не трахают. Вы её еще мало знаете, а когда узнаете, будете немало удивленны. А давайте за Славку!
Вдовиченко, чуть повеселев, шустро разлил водку, дождался художника, чокнулся и лихо выпил.
-Женя! – Крикнул он, высунувшись из шатра. – Повтори!
-Сию секунду! – Послышался в ответ голос администратора.
Валерий Леонтьевич не спеша обмотал трубку вокруг кальяна. В шатер впорхнули две девушки. Одна подхватила кальян, а другая – две пустые тарелки и аналогичную бутылку. Улыбнувшись обоим гостям, они улетучились, как легкие ароматы цветущих деревьев, гонимые арабскими ветрами.
-А что было потом? – Вернулся к теме разговора творец.
Бизнесмен тяжело вздохнул, мгновенно помрачнев, словно могучий лес, накрытый свинцовой тучей.
-А потом Славка запила. Она корила себя за свое поведение, за то, что общается, по большей части, с парнями, за то, что не смогла удержать и что вообще полюбила. Я, и ещё один её друг, пытался объяснить, что дело не в ней. Он просто её не любил, но как человека терять не хотел, вот и предложил остаться друзьями. Славка была согласна на все, лишь бы он был рядом. Поверьте, Сережа, это были страшные пять месяцев. Она буквально спивалась на глазах в своей отчаянной привязанности к нему. Ростислава не могла отлучиться из города ни на сутки, ибо уехав утром, уже ночью автостопом возвращалась обратно, сколько бы ни был далек, населенный пункт, в который она ехала погостить. И пила, пила, пила. Мы с ребятами каждый день проживали как на иголках. До их отношений, но уже любя его, Славка однажды вскрыла себе вены. Порезала прямо по венозной ветке. И мы боялись рецидива…
В шатер внесли салаты и водку. Уже захмелевший Вдовиченко, от нахлынувших воспоминаний буквально выхватил бутылку и подрагивающей рукой до краев наполнил рюмки. На этот раз выпили не чокаясь, как на похоронах – в абсолютной тишине.
-А потом парень сыграл с Ростиславой злую шутку. Зная о её любви, он уверил, что они снова вместе и через сутки отрекся. Вот тут – то и начались две недели кошмаров. Мы думали, что хуже Славкиных запоев уже ничего не могло быть, но после этого случая поняли, что ошибались. Слава будто перестала существовать. Перестала пить и есть. Только курила сигареты в немереных количествах  и плакала. Та, которая не сдавалась даже тогда, когда ушла из дома, когда ей негде было жить, когда у неё не было денег даже на паршивый бич - пакет, просто сидела, смотрела в стену и не могла остановить поток слез. И вот это было действительно страшно.
Мужчины выпили еще по рюмки, как раз в тот момент, когда подали кальян. Раскуривали его тоже молча. Прошло не меньше трех минут, прежде чем бизнесмен продолжил.
-Через две недели такого состояния, Славка уехала к бабушке и дедушке. Я места себе не находил. Перед отъездом она просила не звонить ей и я, скрипя сердцем, выполнял обещание. А через три недели она вернулась. С новой, почти дописанной книгой и абсолютно спокойная. Будто и не было в её жизни этих пяти месяцев Ада.
-А что произошло с тем парнем? – Спросил Сергей, целиком и полностью поглощенный рассказом.
-А парень, через короткий срок ( месяца три прошло, если мне не изменяет память), опомнился. То ли Славкино хладнокровие его задело, то ли он действительно понял, что потерял – точно не знаю, но полюбил он её до одурения. Так как она его любила раньше. Только Славка больше не пустила его в своё сердце. До сих пор. Ни его, ни кого бы то ни было.
-Любовь – это самая страшная вещь в этом сумасшедшем и продажном мире. Она более продажна, чем дешевые вокзальные проститутки. Всегда покупалась и всегда продавалась. За деньги, за красоту, за секс, за ум, за детей – не важно, за что – она имеет свою цену.
-Нет, Сергей. Любовь, если это настоящая любовь, не продается. Продается всегда влюбленность, симпатия – это да, безусловно. И, мне кажется, что так оно и должно быть. Иначе, как отличить бриллиант от стекла без знания ювелирного дела? Правильно, по нему нужно ударить камнем. Стекло разлетится, а ограненный алмаз – нет. Так же и с влюбленностью и любовью. Любовь выдержит, если она настоящая, искренняя. Алмазная, одним словом. И если нет – туда ей и дорога.
Сергей смотрел на разгоряченного Валерия Леонтьевича и ловил себя на том, что такие речи как – то не естественно звучат из уст бизнесмена. Будто тот, сам того не желая, заклеймил в памяти информацию, которою явно была сказана другим человеком. И художник, кажется, догадывался, кем именно.
-Валерий Леонтьевич, так получается, что Славка не любила этого парня, если так легко забыла о нем? Ведь, как вы сами сказали, бриллиантовая любовь не разлетелась бы в пух и прах после первого брошенного на неё камня.
Вдовиченко тяжело вздохнул. Чуть перебрав и развязав язык, он сболтнул много лишнего. Это, конечно, не было секретом, но все же копаться в прошлой жизни Славки было не в его стиле. Бизнесмен мог говорить о ней часами, о ней, но не о её чувствах. Все это художник понимал без слов, достаточно было просто посмотреть на противоборство, которое было сейчас в глазах у собеседника. Но Валерий Трофимович решил идти до конца.
-Сережа, а с чего вы взяли, что она его забыла? Славка просто перестала с ним общаться и видится, а это разные вещи. Забыть пытаются только слабые люди, а она, как я уже не раз говорил, очень сильная. Славочка даже не пыталась его стереть из своей памяти. Наоборот, она воскрешала все хорошие моменты, все встречи, поцелуи, ссоры, расставания, всё счастье и всю боль и писала книги. Все думали, что она падала, а на самом деле девочка ловила попутный поток воздуха, а когда нашла, рванулась ввысь с такой скоростью, грацией и желанием жить, которое никогда не снилось и загнанному в угол волку.
Оставшуюся водку допили в тишине, думая каждый о своем. И лишь после последней рюмки творец решился задать Вдовиченко вопрос, который уже долго сидел на языке. 
-Валерий Леонтьевич, я отрывками помню тот день, когда вы со Славкой ко мне впервые пришли. И ярче всего запомнился момент, когда вы запрещали ей пить. Это, конечно, можно сослать на дружескую заботу, но я вчера целый день наблюдал за вами, за тем, как вы общаетесь с ней, и мне в голову пришел один вопрос. Только пожалуйста, извините меня, если я вдруг ошибусь…
-Сережа, задавайте уже быстрее, чего тянуть. – Оборвал оправдания бизнесмен.
Художник глубоко вздохнул, задержал дыхание и резко выпалил:
-Валера, ответь: Славка умирает?
Вдовиченко пристально вгляделся в лицо Сергея, и последний с ужасом увидел наворачивающиеся у бизнесмена слезы:
-Да, Сережа. Почти умерла.
 Квартира встретила Сергея отчуждением, бардаком и холодом, и творец очень сомневался, что она изменит к нему это отношение злобной мачехи. Убираться не хотелось и, поэтому, «пасынок, не долго думая, лег в кровать, натянув одеяло по самый нос.  Сна не было ни в одном глазу. Мысли о скорой кончине новой знакомой не шли из головы.
-За что, спрашивается, ей выделен такой недолгий срок? Разве она не заслужила после того, что пережила в юности долгой и счастливой жизни? Ведь это просто – напросто не справедливо! Почему я, последняя скотина, должен жить, после всего того дерьма, что вылил в этот мир. Да, он мало от меня отличается, и я сегодня в этом в сотый раз убедился, но все же… ведь она достойна большего! Достойна всеми своими поступками. Хотя, так ли я много знаю о Славке. Только то, что мне рассказал Вдовиченко, но ведь он без ума от неё! 
-Да, без ума. – Подумав, ответило на монолог пространство. – А ты сам – разве нет? Вы знакомы считанные часы ,а ты, Серега, уже тянешься общаться с ней. Именно общаться, а не трахаться, как было с Лёлей. Тебя это не заставляло задуматься?
-Заставляло. – привычно ответил творец, сам толком не зная, с кем общается. – Но просто в Ростиславе столько жизни, сколько ни разу не было во мне за время всего моего существования!
-Уверен? – как – то загадочно спросило пространство?
Сергей помолчал, обдумывая легкую насмешку в прозвучавших словах.
-Да… Хотя нет, подожди. Был! Был, когда писал картины, это чувство, хм, творения. Наверное, тоже самое чувствовал Бог, когда творил наш мир. Чувство жизни. Знаешь, оно, как ни крути, не с чем несравнимо.
-Знаю. – Ответило пространство и художнику показалось, что оно улыбается.
Сергей замолчал, молча смотря на фонарный свет, бьющий из окна. Ему хотелось вскочить и двинуться к Славке. Хоть пешком, если не получится уехать, улететь. Телепортироваться, в конце концов. Просто, чтобы поговорить. О жизни, о творчестве, о всякой ерунде. Услышать её спокойный голос и заливистый смех.
-Абсурд! Так не бывает! Не возможно влюбиться в человека, после трех суток знакомства! – Громко, отчетливо, чеканя каждое слово, выговорил художник.
-Ты прав, родитель меня. Ты и не влюбился… - «Успокоило» его пространство. – Ты полюбил.
Проснувшись, Сергей в первую очередь позвонил Славке. Услышав, что абонент не доступен, творец громко выругался и вышел на залитый полуденным солнцем балкон. Пару минут послушав, казалось, никогда не затухающее ворчание машин, он скорее по привычке, нежели из – за особого желания, вытащил сигарету, и прикурил. «Да, это вам не кальян». – проворчал он и вспомнил вкус вишни, словно божественное дыхание, разливающееся по легким. Сделав пару затяжек и решив, что вкус сигарет ему определенно не нравится, Сергей вернулся в квартиру и прошел на кухню. Открыв холодильник, художник задумчиво уставился внутрь. Если про пустые холодильники говорили «Мышь повесилась», то про его холодильник можно было с уверенностью сказать, что за этой висельницей пришли сородичи, обглодали её, и тоже вздернулись. Внутри не было ничего. Абсолютная, даже хирургическая чистота. Голод переборол лень. Одевшись, Сергей сходил в магазин, скупил все, на что падал взгляд, вернулся домой и поев, вернул из ссылки мольберт, холсты и краски. Сев напротив, он пристально всмотрелся в сознание. Ни одной фантазии, ни грамма вдохновения. Посидев еще минут двадцать и ничего не придумав, творец снова набрал номер Славки. Услышав все тоже: «Абонент не доступен или находится вне зоны действия сети», Сергей, как и в первый раз, громко выругался.
-Она вообще его включает!? Зачем нужен телефон, если ты постоянно держишь его выключенным?!
-Да успокойся ты. Потом включит. – Назидательно сказало пространство.
-Я не хочу потом! Я хочу сейчас! – Взревел взбешенный творец, швыряя мобильник в подушку.
-Мало ли, что ты хочешь. – Съязвило пространство и благоразумно замолчало, не обращая внимания на яростные крики своего родителя.
День прошел в мучительных ожиданиях ответа. Ни – че – го. Только четкие слова автоответчика.
-Да что я вообще так на ней зациклился?! – Окончательно взорвался Сергей часов в одиннадцать вечера. – Подумаешь, несчастная девочка! Да таких, вон, полно! Вот сейчас я одной из таких позвоню, и она точно возьмет трубку.
-Ну – Ну.
-Да заткнись ты наконец! – Заорал художник. – Без тебя тошно.
Дабы слова окончательно не расходились с делом, творец нашел в списке контактов номер одной из своих пассий по имени Анжела и нажал кнопку вызова. Девушка, как и предсказывал Сергей, уже на третьем гудке подняла трубку.
-Да, Сереженька? – игриво протянул женский голос, и творец сразу вспомнил его обладательницу: невысокая блондинка с приятными округлыми формами.
-Анжел, привет! Я соскучился. Бери бутылку шампанского и давай ко мне. А лучше – две.
-Хорошо, милый.  – Недолго думая, согласилась девушка. – Смазка есть?
-Нет. И её бери. – Кинул художник и сбросил вызов.
-Легче стало? – Как – то разочарованно спросило пространство.
-Нет. – Честно признался творец.
Он и сам толком не понял, зачем он это сделал. Секса от этой девушки ему не хотелось, собеседником она была неинтересным, а просто смотреть на неё не имело смысла. Он будто так пытался отомстить Славке за выключенный телефон. Хотя сам прекрасно понимал, что об этом случае она не узнает. Надежда оставалась на шампанское, в которое Сергей, как ярый атеист, не верил.
Девушка приехала через полтора часа. С порога протянув творцу пакет, она по – хозяйски, не снимая туфель, прошла к мольберту и заглянула в чистый холст.
-Творческий кризис?
-Да. – Буркнул хозяин квартиры и заглянул в пакет: две бутылки шампанского, клубника и смазка для анального секса. Типичный набор типичной блондинки. 
Разлив шампанское по кружкам, Сергей даже не удосуживаясь протянуть один из них гостье, залпом осушил свой, тут же наливая еще.
-Ого! У тебя что, похмелье? – Удивленно спросила Анжела, беря свою тару и делая пару глотков.
-Угу. – промычал художник, опустошая вторую кружку.
-Заметно.
Блондинка сделала еще пару глотков, неспешно разделась под безразличным взглядом Сергея, обняла его за шею и сделав обиженное личико, спросила:
-Котик, ты что, совсем не хочешь свою киску?  - И потянулась с поцелуем.
Резко увернувшись и вырываясь из кольца рук, Сергей шарахнулся  в сторону.
-Подожди, Анжел. У меня вопрос тут возник: ты когда – нибудь любила?
Непонимающая гостья пару раз моргнула, демонстрируя неестественно длинные ресницы, а потом понимающе просияла и снова пошла в наступление, с напором носорога.
-Конечно, котик, я люблю ТЕБЯ. Очень – очень – очень.
-Нет, ты не поняла. – Сергей еще раз увернулся из раскинутых рук. – Ты любила кого – нибудь по настоящему?
-Тебя.
-Да причем тут я?! Кого – то до меня?! – Начал раздражаться творец.
-Конечно. Человек десять.
-Понятно. – Сокрушенно выдал Сергей и опустил руки – в прямо и переносном смысле.
Анжела, наконец – то дорвавшись до желанного тела, с жаром принялась целовать творцу шею, медленно расстегивая рубашку и, опускаясь все нижу и ниже. Добравшись до ширинки, она жадно взглянула в лицо Сергею и неспешно начала спускать ему джинсы.
-Анжел, извини, но тебе нужно уйти. – Очень тихо, но, даже для самого себя твердо, сказал художник.
-Тебе не нравится? – Все еще думая, что с ней играют, нежно сказала девушка, не переставая целовать основания пениса.
-Не нравится. Уйди.
-Но почему? – Возмущению гостьи не было предела.
-Давай я дам тебе денег. Только уйди! – Творец еле сдерживался, чтобы не заорать.
-Я что, похожа на продажную? – Закричала девушка, а потом улыбнулась и елейно произнесла. – На новое платье?
-Да. – Отрезал художник, застегнул штаны, отсчитал деньги и положил на стол. – Бери и иди.
  Девушку сдуло через пять минут.
-Господи, спасибо тебе! – искренне поблагодарил творец, набрал Славку, не получил ответа, но счастливым лег спать.
Следующее утро началось еще ужаснее, чем предыдущее. Сергея, громким и противным пиликаньем разбудил телефонный звонок. Взглянув на дисплей, творец сразу оживился: звонил Вдовиченко.
-Алло, здравствуйте Валер… - Начал Сергей, но ему даже не дали досказать приветствие.
-Оставим формальности. Вы звонили Славке? – Донельзя взволнованный голос передал нехорошие предчувствия художнику.
-Да. Вчера. Целый день. Ни одного ответа. – Отрапортовал мужчина.
-Я тоже. – Чуть не рыдая, поделился Вдовиченко. – Сережа, не считайте меня паникером, но мне кажется, что – то случилось. Вы даже не представляете, как она может находить приключения. Она же еще ребенок и легко…
-Так! – Теперь Сергею пришло время прерывать собеседника, иначе истеричные нотки проскальзывали у того в голосе. – С ней все в порядке. Фортуна ей благоволит. Сколько раз в общей сумме за вчера и сегодня звонили Славке?
Не то, что творцу было действительно интересно, просто он хотел как – нибудь отвлечь Валерия Леонтьевича. Когда он услышал цифру, то понял, что откачивать придется его самого.
-Сто сорок девять раз. – Не задумываясь, ответил бизнесмен. – А вы?
Сергей прокашлялся.
-Я меньше… Значительно меньше. Так… Что с ней могло случится? – Вновь взял себя в руки художник.
-Все.
«Что ж, коротко и ясно. Браво, Рахманинов, нашел какой вопрос задать!» - Выругал себя Сергей.
-Валерий Леонтьевич, вы звонили в гостиницу?
-Да! – Закричал Вдовиченко, уже не в силах сдерживать лавинообразное напряжение. – Уже шесть раз. Вчера по прилету, Славочка оставила свои вещи и тут же двинулась погулять. Я не знаю, о чем еще думать.
-Для начала надо успокоится. Паника еще никому не помогала. – Скорее для себя, нежели для Вдовиченко сказал Сергей. – Вы звонили Любе, Кириллу, Паше?
Слышно было, как бизнесмен вздохнул, пытаясь успокоится. Творец сделал то же.
-Да, звонил. Они в такой же ситуации, как и мы с вами. Не ответа, ни привета. Я уже готов взять билет, бросить все дела к чертовой матери и рвануть туда. В принципе, я так и сделаю, если она не появится до завтра. Ладно, Сережа. Как будет что – либо известно, сразу мне сообщите. Хорошо?
-Да – да, конечно. Вы тоже.
Вдовиченко отключился, и художник сразу же набрал номер Славки. Опять тот же безжизненный голос сообщил о недоступности абонента. В груди неприятно кольнуло. Чтобы как – то себя отвлечь, творец посмотрел на часы. Без пятнадцати семь. За окном уже во всю полыхал рассвет, слепя прохожих свои великолепием. Сон испарился, будто его и не было. Поворочавшись, художник встал и направился в душ. Холодные струи неприятно забарабанили по макушке, и уже через минуту творец неудержимо стучал зубами.