Египетские приключения

     19 августа - яблочный Спас, как всем известно. Яблоневый сад, раскинувшийся за окнами моей квартиры, с глухим шлепаньем ронял плоды… Наступала осень.  Это был последний день обжигающего лета и следующий за ним нес дожди, но  не ливни с радугами в семи местах на небе, серенькие, затяжные, скучные.
     Телевизор осторожно рассказывал про путч двадцатилетней давности. Рассказывал так, словно это произошло как минимум двести лет назад. Все верно, эти события, уничтожившие величайшую страну на планете, не должны более никого волновать! 
     Потеряли страну? Зато пластилиновой колбасы и немецкого  металлома на дорогах навалом. Как, впрочем, и паленой водки.    
     Пей, Рассея! Разговаривай, Москва!
     Промелькнуло сообщение диктора, что на Горбатый мостик, почтить память трех павших в дни революции, не пришел никто. Сообразили «дорогие рассеяне» какого дурака сваляли!
     Запомним эту фразу.
     Эко, куда меня занесло! К бисовой мамочке эту политику!

     Завтра у меня день рождения и надо угостить семью и друзей. И сделать подарок самой себе, любимой. Ну, а какой драгоценный подарок я могу сделать себе? Я могу улететь в лето, к ласковой волне… К рыбам и кораллам. К гуаве, манго, ананасам. К голубенькому бассейну. К уборке и стирке чужими руками. К приготовленной кем-то пище и вымытым не мной тарелкам.
     Летом, собираясь лететь почти на халяву в Турцию, я подарила милой девушке, давно работающей в одном агентстве, купленные в дьютике духи NOA, и она стала отслеживать для меня сверхгорящие предложения.
      Один звонок и я лечу в Хургаду! Причем на 11 ночей! Причем в отель, в котором я уже один раз была, и который, невзирая на 3* был очень приличным! Да что там говорить, он тянул на 4!
     - Обрыбитесь! – как говаривал один мой знакомый старик – Герой Советского Союза (помните именно поминки по  почившему Союзу и мы и справляли в этот день!)
       Вот я и обломалась. Отель Захабия вилледж  был все тот же, даже стал лучше, обретя большой бассейн, но… Все корпуса, кроме четырехэтажного, были заняты арабами и их детенышами. Ведь шел великий Рамадан, и никто не работал. Зато как они жрали! За завтраком семь баранов съедали, невзирая на своеобразный пост, требующий от правоверных голодания до первой звезды. А за ужином уничтожались восемь буйволов, не считая верблюда!
       Мне предоставили «нумер», в котором, наверное, до меня ночевали сторож или ведра уборщика.
       Взятка в размере 20 доллариев была воспринята, как «чаевые»! Мне, конечно, любезно  предоставили другой номер. Побольше, поизящнее, но с окнами на новый бассейн, где с душераздирающими воплями резвилась арабская молодежь. Про мелюзгу я уже молчу! Одна девчонка, визжала, как Монсеррат Кабалье, не получившая у наших бандитов гонорара за концерт. Все это усугублялось жуткими (по громкости и чуждости моему слуху) арабскими мелодиями.
      Приняв душ и поспав пару часиков после ночного перелета, я отправилась на пляж. К рифу, к рыбам и кораллам.
      Обрыбитесь! Пляж сдан в аренду. Там, где риф (ради которого я и прилетела по большому счету!) забит под завязку! Помыкавшись под полуденным солнцем с полчасика, я вернулась в отель. Конечно, рано  утром я могу бросать полотенце на лежак. Конечно, закрыв ставни и врубив рычащий  как трактор кондей, я могу  «наслаждаться»  отдыхом. Но все это полумеры и я решила поискать отель потише.
       Отельный гид, помнивший меня по предыдущему визиту, узрев  грозно надвигающуюся на него фигуру, заскучал. Он торчал  в инете, как скарабей в навозе, а тут настойчивая и капризная тетка опять чем-то недовольна! О, Аллах, великий и милосердный, за что мне эти муки? Какого хрена ее приносит именно в священный месяц Рамадан на мою голову? 
       Улыбнувшись своей белоснежной акульей улыбочкой, он предложил мне смотаться в Луксор.  (Шоб ты утонула в Ниле! Шоб тебя кродайлы разорвали! – мысленно напутствовал он меня). Выслушав мои претензии к шумной музыке и крикливо-визгливому молодняку, он выпучил на меня свои бараньи очи и произнес несколько слов по-арабски. Наверное, проклял меня и мое потомство до седьмого колена.
       Обзвонив несколько отелей, он предложил мне на выбор две трешки, и двушку. Объехав отели 3*, я поняла, что в них мне будет еще хуже.  Захабия все же держит марку!
       Наконец мы добрались до отеля 2* «Лунный колокольчик» (куда, собственно говоря, я вообще не собиралась заходить!) Понимая, что сваляла дурака капитального и нацелившись на
аптеку за берушами, с кислой миной обманутого в лучших чувствах человека, я все же заглянула в отельчик. 
      Дас ист фантастик! Он был девственно пуст и чист! Более того, по аллеям цветущей бугенвилии  гулял йог с оранжевой бородой, в яркой набедренной повязке, и с колокольчиком в руках.  Он нежными звуками отгонял от отеля  злых духов. Потом я узнала, что у его подружки свистнули двести баксов, и он, таким образом, очищал  пространство от шайтанов. Хотя, я думаю, нечистая сила тут ни причем. Среди персонала завелся крысяк!
       Обойдя довольно просторный и чистый бассейн, в котором в 11 утра никто не плавал, не резвился, издавая при этом нечеловеческие вопли. И даже молча не плавал никто!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Оглядев территорию, я подумала, что так не бывает! Не может в центре Хургады быть пустым отель.  Здесь есть какой-то подвох!
       Наверное, номер – кошкин домик  в 7 квадратных метров. С рваными грязными тряпками вместо белья. Плюс по ночам насилуют… Так и было! Все,  кроме насилия! Номер был не просто убог. Он весь из себя был несчастен окончательной и безоговорочной обветшалостью. Безобразные тряпки на окнах, на кровати… Пол являл собой кладбище тараканов. Их тела размером и окраской напоминали отборные финики. Некоторые полудохлые особи еще дергали лапками и мерзко шевелили усами.
       Я развернулась и зашагала на рецепшен, где меня дожидался гид. Но персонал отеля, видя выражение моего лица и почувствовав, что денежки ускользают, тут же предложил мне другой корпус.
       Выражение «обрыбитесь» можно употреблять в большом диапазоне  чувств: от презрительного до восторженного. Обрыбитесь! Номер оказался просто прелесть! 16  квадратов. Чистый. С приличными гобеленами и мебелью. Белоснежное, хорошо отглаженное постельное белье. Упругий матрас!
        Холодильник работал. Телевизор показывал первый канал. В душе шла комфортная вода. Просторный шкаф! За углом кондиционер, включающийся от нажатия кнопки и охлаждающий номер даже в отсутствие проживающих.
        А за просторным полукруглым балконом  со столиком и двумя креслами стояла тишина. Как в раю!
        Горничный и парень с рецепшена по моему приказу сдвинули две кровати. И получили каждый по доллару. С сумасшедшими от радости глазами они уставились на мою грудь. Плотоядно облизнулись… Обрыбитесь!
        Вернувшись на рецепшен, где меня с видом мученика дожидался гид, я ворчливо поинтересовалась – а где, собственно говоря, море? Пляж оказался буквально через дорогу. К тому же на нем отдыхали русские жители Хургады.
      - Я остаюсь здесь! – сообщила я мусульманскому мученику. Тот встрепенулся и потребовал от меня сто долларов в качестве компенсации за муки.
     - Это вы мне еще должны! – прошипела я.
    На сем и расстались.
    А сейчас я подолью ведро желчи в бочку малинового сиропа.
    Во первых: двери на балкон  не закрываются! Так что, грабь, товарищ, деньги и прочие ценности. Не стесняйся!
     Меня предупредили, что воруют в отеле постоянно. Воруют из номеров деньги и золото. Это просто конвейер. В сейфе на рецепшене тоже воруют, но в последний перед вашим отлетом день. Об этом мне поведал один русский господин, который прилетел сменить жену, проторчавшую в этом отеле полгода. Они прикупили в Хургаде квартиру и уже ремонтируют ее год.  Женщина, арендовавшая  сейф (деревянный ящичек, на соплях держащийся), обнаружила пропажу 100 евро.
    Я была начеку! И все же в первый мой уход из номера мои вещи были перерыты в поисках вожделенных купюр. Обрыбитесь!
   Обжившись в отеле, я поняла, что здесь работают негодяи, собранные со всех притонов Хургады. В двух корпусах, недавно построенных и чистеньких, селят исключительно арабов. Всех граждан бывшего Союза закатывают сначала в нумера, без содрогания которые я вспомнить не могла.
      Приехала стройная крашеная блондинка из Киева и попала в номер, который поначалу пытались впарить мне. Тараканы, как потом она мне поведала, продолжали валяться кверху лапками по всему полу. На простыне отпечатался след от  кроссовки.
     Это их официальная страшилка. Я сидела на балконе и меланхолично наблюдала за выкрутасами обслуги. Её нервозность. Их подлость… В общем дамочка вытурила типов с  рецепшена, помимо бакса попытавшихся тут же получить и оргазм.  Минутная передышка. Видимо, она пошла в душ, смыть пыль перелета.
     Но не тут-то было. Я это прошла и знала, что сейчас прибудет похожий на кота повар и официант в одном флаконе (любезно принесет ей чайку)  и попытается уложить в койку.  Мальчики с рецепшена недалече отступили. Они тоже припруться по какому-то делу, но не для того, чтобы переселить ее в хороший номер, а на предмет все же поиметь секс. Потом с озабоченным видом явится уборщик и вместо того, чтобы сгорая от стыда, приняться за генеральную уборку предложит ей массаж (секс). Халявный секс у них уже в крови! И как-то стыдно за нашего брата! В смысле сестру. Дамочка, как потом выяснилось, семнадцатый раз в Египте, сексом с этими убогими заниматься не собиралась, и вся эта озабоченная команда с воплями посыпалась с лестницы.
     Потом я опишу их нравы, установившиеся после жасминовой революции. У вас волосы под мышками станут дыбом, такого разгула обмана и воровства никогда еще не было! Надеюсь, и не будет.
     Я отправилась на пляж. Вскоре появилась героиня нашего водевиля.  Люся. Я  ей поведала душераздирающие истории о наглом воровстве. Она заверила меня, что денежки и золотишко при ней. Потом я объяснила, как ей перебраться в хороший номер. Она наплавалась в море, успокаивая нервы. Позагорала. Потом куда-то исчезла.
    Стемнело. В  мою дверь раздался стук. На пороге стояла Люся. Прикупив воды и фруктиков, она бросила все это в номере и пошла на рецепшен на встречу с гидом. Ровно на десять минут. Этого времени хватило, чтобы из ее кошелька исчезли 66 долларов. Скромненько, но со вкусом. Один доллар из отделения, где хранились на «чай». Три купюры по пять долларов. И пятьдесят в тайном отделении. Деньги были взяты осторожно, видимо воришка рассчитывал, что она их быстро не хватится.
     - Ты что дура? – сказала я совершенно незнакомому мне человеку. – Я тебя предупредила.
     - Но я ушла на десять минут. – Проскулила она.
     - Конечно. Им хватило.
     Через  час приехал менеджер, вырванный из-за праздничного стола. Сделал вид оскорбленной добродетели и сообщил, что это кто-то посторонний, а его персонал ангелы небесные и им самое место среди гурий в раю. Я объявила, что за три дня моего здесь  проживания украли у кришнаитов 200 долларов, и у женщины из сейфа мерзко и вероломно похитили сто евро (тех и других обворованных можем предоставить пред очи начальства и сейчас  же отправляемся в туристическую полицию). Понимая, что воровство в опекаемом им отеле достигло немыслимых размеров,  он начал громко кричать на кого-то по телефону. Забегали, как тараканы бездельники из обслуги. Засуетился повар. Вся эта бесплодная возня продолжалась часа полтора. Потом приехал гид. Скучным голосом сказал, что если Люся не будет писать в туристическую полицию, то ей предоставят лучший номер. Лучше бы он не родился на свет! Мои недиетические с ним отношения показались ему верхом куртуазной поэзии.
      Люсе около пятидесяти. Она прошла с двумя небольшими детьми на руках развал Союза и работала год не получая зарплаты. И выжила. И дала детям образование.
       Она кинулась в атаку. Бледный до синевы менеджер протянул ей ключи от номера рядом со мной (это их номера премиум класса!) Внезапно обросший щетиной парень с рецепшена потащил ее чемодан и несколько увесистых сумок, от страха перед увольнением обливаясь холодным потом. Сама Люся гнала его пинками, подозревая именно эту бестию в воровстве. Я, кстати, видела, что он ходил в ту степь в бар выключать музыку. Из бара легко пройти в номер. Но не пойман за руку – не вор!
      Потом Люся отбыла в полицию. Там ее допрашивали до утра. Сегодня она весь день  то караулит гида, то посещает полицию.
      Ну и кто виноват? Люся! Её предупредили, но она сама беспечность, раньше не останавливавшаяся в отелях ниже 4* и никогда не имевшая дела с трешками, и спаси Аллах, египетскими двушками, не прониклась серьезностью моих предупреждений.

     Три  дня блаженной тишины к четвергу сменились звуками, заставившими меня поледенеть. В отель въехало с десяток семей арабов с чадами и домочадцами. С тещами и свекровями в черных и,  видимо, пару раз за время эксплуатации стиравшимися хламидами. С невероятным количеством разнокалиберных детишек.
      Кошки и котята, узрев сию благодать, трусливо попряталась…  Весь этот бандитский полк  попрыгал в бассейн. Ну что сказать? Бассейн перестал быть чистым. Более того – тут же сломался фильтр. А сверху стали плавать фантики от конфет. И фик бы с ним с бассейном (хотя за трое суток я считала его уже личным), но тут же врубили музыку. О, Аллах, милосердный и всемогущий, запрети музыку в Рамадан. Прировняй к поеданию свинины! Он далеко… Не слышит моих молитв.
       Лежа на кровати и проклиная Рамадан -  время арабских отпусков, свою первозданную, как у молочного щенка, наивность, я бездумно щелкала кнопками пульта. И  наткнулась на фильм. Вернее я узрела глупую круглую  морду, залитую слезами с яйцо величиной. Причем страусиное. Эти слезы горько лил жирный дядечка лет пятидесяти. Одет он был вполне прилично. Кушал тоже не хило судя по увесистой тушке. Интересно, что его так расстроило? Прошло минуты три и плачущего дядечку, сменила тетушка весом в сто пятьдесят кило.  Она уже не халтурила, а рыдала с каким-то остервенением. Взахлеб. Словно ее вот-вот уволят из проекта и капец! К коллективному плачу присоединились дети и прислуга. Тут  появилась негритянка два центнера весом (как  я потом сообразила няня арабской Джульетты) и зарыдала басом.
       Оставив плаксивое семейство, камера переместилась к источнику, где юная девушка (актриса была стройна и свежа, с двумя огромными косами) набирала воду в кувшин. Она это делала по пять раз на дню… Зачем? Ах, да. В доме ее отца вся прислуга рыдала, вместо того, чтобы работать. Тут появился Ромео. В его профессии я слабо разобралась – то ли рыбак, то ли пастух. Судя по тому, что он постоянно торчал у источника и по невинно-белоснежным одеждам, работой он себя не изнурял.
      Юных влюбленных разлучал главный гад – папашка Джульетты. Он появлялся в кадре внезапно, как шайтан из табакерки.  Плюхался на софу, размером с аэропорт Хургады,  и развалившись в богатых интерьерах собственного жилища, яростно сверкая глазами, начинал  отчаянно орать на челядь. Те принимались еще громче рыдать, но за дело не брались.
      Я бы на эту компанию дармоедов еще бы и не так разоралась.  Наконец, сообразив, что жена, теща, несколько братьев и незамужних сестриц, весь штат слуг,  не считая черной как сковородка, няни, работать не собираются и нет ему покоя, несчастному!, живенько нашел дочке богатого жениха.
      Причем красавца!  Наша дура, познакомившись с женихом (ее нарядили как новогоднюю елку) стала делать красивые бяки. Потрясся перед его глазами роскошным бюстом и аппетитным животиком, повиляв пышными бедрами и попой, и приведя жениха в состояние, когда слюнки до пола текут и крышу сносит, как ураганом, отвергла ухаживания красавца-принца. Молод, богат, воспитан  в одной касте с ней… Идиотка!
     Тут папаша не выдержал выходок мерзавки, вытащил кривой меч и со страшными воплями бросился на непокорную девицу. Ну, думаю, хана девушке. Ан, нет. Откричавшись, он повелел закопать  доченьку в песок  по горло.  Но сделать это не страшно – в тени рядом с кроликами - белыми и пушистыми, коим она и носила водичку. Рыдающему семейству было категорически запрещено подходить к Джульетте.
      Но любовь на свете всех сильнее! Какая-то мелкая сестричка (с громким плачем) сообщила возлюбленному пастуху, по другой версии рыбаку, что жестокий отец образумливает доченьку не совсем гуманными методами.
       Ромео (зарыдав приятным баритоном) бросился к возлюбленной, прихватив забытой ею у источника кувшин с водой. Напоив страдалицу водичкой, он быстро откопал девушку. Та, томно открыла глаза и прошептала что-то, что сильно не понравилось Ромео.  Видимо, после такой экзекуции она решила не противиться воле отца и выйти замуж за прынца. Ромео вытащил кривой ножик и, жутко изумив меня таким поворотом сюжета, прирезал свою козочку Джульетту. После чего облобызав ее уста сахарны, и содрав с головы девицы красный шелковый платочек, рыдая и сморкаясь в платок, поперся прочь. А я-то наивная и романтичная особа, ждала самоубийства над телом возлюбленной. Сел на паровоз (дело было в начале ХХ века) и уехал, куда глаза глядят.
      Возмутительно! Сам, значит, он будет жить. Найдет следующую дуру. А юная девушка в могилке лежать? Ну уж нет! Я ехидно засмеялась. Главный гад (папаша) отыщет нашего влюбленного убийцу и покарает.
      Обрыбитесь! Папаша, узрев тело любимой доченьки, громче всех разрыдался…  Проклиная свое не милосердие.
      Душераздирающие погребальные плачи я смотреть не стала…
      На пляже хлюпая носом, я пересказывала этот фильм местным обитательницам, но мне сказали: Все правильно, она же женщина. Причем дура. Чего тут мстить. Сама виновата
      
    



   Во вторых: воняющие  дезинфекцией полотенца. Их я замочила в раковине и полив слегка шампунчиком, потерла. Прополоскала. За час на балконе они высохли. Работника метлы и совка я к ним больше не подпустила.
   Туалетная бумага, кончилась едва начавшись. Но я старый, опытный камикадзе! Я вожу с собой упаковку влажной туалетной…  Как, впрочем, и шампуни-крема и прочую бижутерию!
   В третьих: еда. На завтрак омлет или яйцо всмятку, треугольники сыра плавленого,  брынза (замечательная!), варенье клубничное, персиковое, инжирное. Булочки. Молоко. Чай. Кофе Нескаф. Огурчики-помидорчики. Рисовая молочная кашка.
Ужин. Курочка жареная. Печень тушеная в томате с баклажанами. Морской окунь (а может и не окунь) жареный с золотистой корочкой. Картошка. Рис. Куча овощей. Арбузы-дыни.
     Ну и какого рожна мне еще надо?
     Манго, размером с голову солидной собаки, полтора бакса. Ела ровно два дня, запивая  нектаром из гуавы. Шоб я так жил!
    Кошки. Это отдельная песня. Я ложусь спать в 11 вечера по московскому времени, помня,  что часы до полуночи – это часы красоты, эластин в коже так и растет, так и растет. Здесь я легла в девять (т.е. как и всегда, ведь разница минус два часа). Закемарила в блаженной тишине мощно вырабатывая  гормоны радости. Предварительно  клюкнув московского коньячку. Жизнь показалась мне прекрасной-прекрасной и удивительной. Полной приятных сюрпризов. Очнулась в кромешной тьме от того, что на меня смотрели в упор глаза некой твари, светившиеся в темноте. Облившись холодным потом, чуя, что неспроста йог битый час слонялся по отельчику, гремя колокольчиком, я подумала: - Шайтаны не шайтаны, но какие-то неведомые существа тут  водятся… 
      Щелкнув выключателем, я обнаружила в своей кровати кошку – тощую, как все египетские кошки. Она жалобно и призывно мяукнула и побежала к холодильнику. Увы, он был пуст! Но на следующее утро я купила в магазине дешевого сыра аж полтора кило и три кошки встали в моем номере  на постой.  Ночная хищница привела сначала своего кота, потом беременную сестрицу. Следом подгребли четыре котенка. Понимая, что я обрастаю кошками, как снежный ком, часть этой команды я категорически выдворила… Боливар не вынесет семерых!
      Но что сказать за кошек? Они очень оживляли мою сонную жизнь в пустом отеле. Хотя пустым он казался на первый взгляд. Придя на завтрак, я тут же познакомилась с русской интеллигентной женщиной моего возраста из С.Петербурга. Милой и умной.  Вот и компания! В соседний номер вселились молодожены из  Литвы. Муж прекрасно говорил по-русски (выяснилось, что мама у него  русская) а жена очень красивая и доброжелательная девушка улыбалась так, что освещала пространство. В тот же вечер мы допили мою бутылочку коньяка и уговорили их шампанское. Посмотрели чудесный французский фильм «Бал», где все танцуют под ностальгическую музыку, и в этих танцах показана история Франции с 30-х до 70-х. Я смотрела его уже сто десятый раз. С ними же я ездила на экскурсию в Луксор. Но о ней попозже.
        Йог и его йогиня были ласковы до приторности. Придя на пляж йог (тощий сорокалетний дядька) приветствовал море и солнце. Потом садился в позу лотос и медитировал. Выглядело это смешновато, потому что за ночь море прибивало к берегу целую флотилию пустых разнокалиберных бутылок. И прочего мусора. До несовершенств вселенной йогу никакого дела не было, он пел мантры. Это я, суетная дуреха, бегала по берегу, собирая мусор и помещая его в мешки. Йогиня, обритая налысо девушка лет двадцати, (как потом выяснилось преподаватель вокала, и двести баксов (похищенных) были ее, в силу молодости еще не погрузилась окончательно в нирвану и любила поболтать. Мужчина занимался исключительно только телом и душой, и категорически не добывал денег для своей жены! Думать надо о вечном! И заниматься физкультурой!
         Море, как и везде в центре старой Хургады, узенькая полоска пляжа с причалом.  Рыбок так мало и они настолько невыразительны, что здесь я только дважды в день плавала. Если  в отеле я обросла кучей кошек, то на пляже на меня накинулись жители Хургады.  Они много  месяцев подряд (а некоторые лет) варятся в одном котле, все сплетни пережеваны до тошноты… Я была для  них северным освежающим ветром. Тем более разговоры это моя стихия! Да ладно бы только разговоры. Их глазенки хищно блеснули, когда я открыла прелестный романчик одной известной писательницы. Я его читала два дня. После чего хургадянки Лена и Оля кинули жребий – кому это читать первой. К их неописуемому восторгу у меня с собой было еще два детектива… Не считая кучи фильмов и одного сериала - «Под небом Вероны».
       Кстати о сериалах. Блаженство мое в тишине продолжалось три дня. К концу среды тишину нарушили звуки, заставившие меня похолодеть! Приехало несколько семей арабов. Их дети, подростки, мамаши  в длинных одеждах и бабушки в черной парандже попрыгали в бассейн. Ну что сказать? Бассейн перестал быть чистым. Более того – тут же сломался фильтр. А сверху стали плавать фантики от конфет. И фик бы с ним с бассейном (хотя за трое суток я считала его уже личным), но тут же врубили музыку. О, Аллах, милосердный и всемогущий, запрети музыку в Рамадан. Прировняй к поеданию свинины! Он далеко… Не слышит моих молитв.
       Лежа на кровати и проклиная Рамадан -  время арабских отпусков, свою первозданную, как у молочного щенка, доверчивость, я бездумно щелкала кнопками пульта. И тут наткнулась на фильм. Вернее я узрела глупую круглую  морду, залитую слезами с яйцо величиной. Причем страусиное. Эти слезы горько лил жирный дядечка лет пятидесяти. Одет он был прилично. Кушал тоже не хило судя по увесистой тушке. Интересно что его так расстроило? Прошло три минуты и плачущего дядечку, сменила тетушка весом в сто пятьдесят кило.  Она уже не халтурила, а плакала с каким-то остервенением. Взахлеб. К коллективному плачу присоединились дети и прислуга. Тут  появилась негритянка два центнера весом (как  я потом сообразила няня арабской Джульетты) и зарыдала басом.
       Оставив плаксивое семейство, камера переместилась к источнику, где юная девушка (актриса была стройна и свежа, с двумя огромными косами) набирала воду в кувшин. Она это делала по пять раз на дню… Зачем? Ах, да. В доме ее отца вся прислуга рыдала, вместо того, чтобы работать. Тут появился Ромео. В его профессии я слабо разобралась – толи рыбак, толи пастух. Судя по тому, что он постоянно торчал у источника и по невинно-белоснежным одеждам, работой он себя не изнурял.
      Юных влюбленных разлучал главный гад – папаша Джульетты. Он появлялся в кадре, в богатых интерьерах собственного жилища и постоянно орал на челядь. Те начинали еще громче рыдать, но за дело не брались. Я бы на эту компанию дармоедов еще бы и не так разоралась.  Наконец, сообразив, что жена, теща, несколько братьев и незамужних сестриц, весь штат слуг,  не считая черной как сковородка, няни, работать не собираются и нет ему покоя, живенько нашел дочке богатого жениха.
      Причем красавца!  Наша дура, познакомившись с женихом (ее нарядили как новогоднюю елку) повиляв перед его глазами пышными бедрами и попой, и приведя жениха в состояние, когда слюнки текут, отвергла ухаживания. Молод, богат, красив, воспитан  в одной касте с ней… Идиотка!
     Тут папаша не выдержал выходок мерзавки, вытащил кривой меч и со страшными воплями бросился на непокорную девицу. Ну, думаю, хана девушке. Ан, нет. Откричавшись, он повелел закопать доченьку в песок  по горло.  Но сделать это не страшно – в тени рядом с кроликами - белыми и пушистыми, коим она и носила водичку. Рыдающему семейству было категорически запрещено подходить к Джульетте.
      Но любовь на свете всех сильнее! Какая-то мелкая сестричка сообщила (рыдая) что жестокий отец образумливает доченьку не совсем гуманными методами.
       Ромео (зарыдав) бросился к возлюбленной, прихватив забытой ею у источника кувшин с водой. Напоив страдалицу водичкой, он быстро откопал девушку. Та, томно открыла глаза и прошептала что-то, что сильно не понравилось Ромео.  Видимо, после такой экзекуции она решила не противиться воле отца и выйти замуж за прынца. Ромео вытащил кривой ножик и, жутко изумив меня таким поворотом сюжета, прирезал свою козочку Джульетту. После чего облобызав ее уста сахарны, и содрав с головы девицы красный шелковый платочек, рыдая и сморкаясь в платок, поперся прочь. Сел на паровоз (дело было в начале ХХ века) и уехал, куда глаза глядят.
      Возмутительно! Сам, значит, он будет жить. Найдет следующую дуру. А юная девушка в могилке лежать? Ну уж нет! Я ехидно засмеялась. Главный гад (папаша) отыщет нашего влюбленного убийцу и покарает.
      Обрыбитесь! Папаша, узрев тело любимой доченьки, громче всех разрыдался…  Проклиная свое не милосердие.
      Душераздирающие погребальные плачи я смотреть не стала…
      На пляже хлюпая носом, я пересказывала этот фильм местным обитательницам, но мне сказали: Все правильно, она же женщина. Причем дура. Чего тут мстить. Сама виновата!