Очная ставка

               
       В  то время,  когда  винтокрылый  белокурый  красавец  Sikorsky x2 -  самый быстрый  вертолёт  в  мире -  уносил  ошарашенного неожиданными  событиями Виктора  и  его   друзей  подальше  от спрятанного  в  горах  Палермо секретного  домика,  далеко  за  пределами Италии,  в  лондонской  конспиративной  квартире,  проходила    деловая  встреча,  имевшая  к событиям  в  Сицилии  самое  прямое  отношение.

Из  всех  участников   встречи  хорошо  известным  читателю  персонажем  будет  лишь  один  человек -  отец   нашей  юной  героини  Оли  Загорской.   Хозяева  же  роскошного,  родового  особняка  будут  лишь  символически  обозначены  взятыми  наугад  буквами  латиницы,  кои не  следует  рассматривать,  как  начальные   буквы  настоящих  фамилий  или  имён  их  владельцев.  Необходимо  вкратце  объяснить,  почему  автор  прибегает к  такому  необычному  приёму.    
          
 Уже  много  веков  мир  сознательно живёт  во  лжи. Это  стало нормой,  ложь  перестали  замечать.  Она  стала  неотъемлемой,  повседневной  частью  быта.  Вроде  бы  она  есть,  и  вроде  бы  её  нет.  Своеобразная  детская  игра  в  прятки,  когда  ребёнок  закрывает  руками  лицо  и  думает,  что  его  никто  не  видит.  Это  нравится  всем,  особенно  богатым  людям.

Ну,  а  супербогачи    возвели  этот,  многовековый,   самообман  человечества  в  ранг  своих    величайших,  неоспоримых  заслуг,  подчеркивающих  величие  их  незыблемой,  непререкаемой  финансовой  мощи.  Так  и  живут  рядышком,  не  конфликтуя  и не  тыча  друг  в  друга  пальцами,   величайшая  в  мире  ложь,  поселившаяся  среди  людей,   и   величайшие  лицедеи,   породившие  её   когда-то.
 
 Так  удобно всем… до  поры  до  времени.     А  когда  становится  уж  совсем  невмоготу,  проливается  кровь.  Море  крови.  В  результате   богатые  становятся  ещё  богаче,  а  бедные,  решившие  сказать   богатым  правду,  становятся ещё  беднее.  Эти  циклы  на  Земле  повторяются  с  завидным  постоянством.   Особенно  в  последнее  время.

Теория  "управляемого   конфликта",  разработанная  сверхбогачами,  приносит  им  стабильные,  баснословные  прибыли,  сделав  уже  давно   невидимыми,   тайными  властителями  мира.  Об  этом  знают  все,    и  все…   молчат.  Продолжают    детскую  игру в   "жмурки": я - не  вижу  тебя,  а  ты - не  видишь  меня.  Всем  удобно  и  всем  хорошо!
          
 Не  будем  и  мы  нарушать  этой  странной,  многовековой традиции:  ведь  если  она  существует,  значит,  это  кому-то  нужно.   А   игра  есть   игра,  её  правила  нужно  соблюдать.  Даже  если  это  плохая  игра.  Суть  дела  ведь  не в  именах  и  многоцветных  геральдических  знаках  и  символах,  а  в  содержании   предстоящего   разговора.  Вот  на нём  мы  и  остановимся. 
         
  Встретили  Андрея  Павловича  прохладно,  без  видимых  эмоций  и  лишних  слов,  с  присущей  англосаксам  чопорностью и  вниманием.   

Наличие на  стенах  древних    гобеленов,  из  которых,  как  из   таинственных  вековых   тайников,    проступали  величественные   фигуры  мужчин  и  женщин  пожилого,  в  основном,     возраста,  а  так же   массивных,  разноцветных  гербов  и  символов  говорило  о  непререкаемом   державном  могуществе  хозяев  просторного  зала  с  необычно  высоким,  украшенным  помпезными  росписями,  потолком.
 
Посреди  зала  стоял  продолговатый  стол.  За  ним  сидело  семь   человек:  один -  видимо,  хозяин,  - в  торце  стола,  остальные - судя  по  внешнему  сходству,  братья и  сыновья - по  бокам:  по  три  с  каждой  стороны.   У  всех  на  головах  были  кипы.  "Зловещая   семёрка  - мистический  знак   сатанинской  триады: один  плюс две тройки,   - невольно  подумал  Загорский.  - Везде,  во  всём  поклонение  Темным  Богам. Интересно: это  отработанный  ритуал…  или  знак    мне?".
          
 Гостя  усадили  на   свободном,  противоположном  от  хозяина,  торце  стола.  На   его  дубовой,  полированной  поверхности    стояли  две  массивные    аметистовые  вазы  с  фруктами.  Возле  них -  на  серебряных  подносах - высокие  бутылки  с  минеральной  водой  и  такие  же  высокие  хрустальные  бокалы. Справа, за ажурной  кованой решёткой, потрескивали в камине, объятые  пламенем,  поленья, посылая  периодически  в  дымоход  яркие  потоки  искр.          
 Какое-то  время  за  столом  сохранялась  абсолютная  тишина.  Участники встречи  молча,  испытующе  смотрели    на   русского  гостя,  не  двигаясь  и  не произнося  ни  слова. Наконец,    господин  B. -   пожилой,  массивный    мужчина  с  узким   лицом  в  красных прожилках,   произнес:
          
  - Последнее  время,  господин  Загорский,  вы  слишком  часто  и  откровенно  стали  совершать  ошибки,  которых,  при  вашем,  уважаемом  в  мире,  положении  не  должны  были  бы  совершать/. Нас  это  начинает  крайне  беспокоить  и  раздражать.

 Мы  пригласили  вас  сюда  для  того,  чтобы  вы  объяснили  нам:  что  с  вами  происходит?  Что  заставляет  вас  вести  себя  таким…  странным,  не  понятным  для  нас,  образом?   Мы  просим  вас  назвать  причину,    а  мы   уверены -  она   есть,    после  чего  можно  было  бы  обсудить  ситуацию.   И,  если  в  этом  имеется  необходимость,  помочь  вам  выйти  из  затруднительного  положения.
         
  Господин   В.  замолк.  В  зале  вновь  воцарилась  тишина. Слышно  было  лишь  потрескивание  поленьев  в  камине   да  мерное  тиканье  маятника   старинных    напольных  часов, стоявших  возле   стены зала.

  -Хотел  бы   сразу  заявить  вам,  господин  В.,  а  так  же  вашим   уважаемым  родственникам:   уже  давно  я   никому  не  позволяю  разговаривать  со  мной  в  таком  нравоучительном  тоне/,  -  спокойно,  не  повышая  голоса,  ответил  Загорский.  -Не  позволю  я  этого  и вам,  господа,  если  вы хотите,  чтобы  данная  беседа  состоялась  и  принесла  свои    плоды.   

Кроме  того,    в  вашей  помощи  я  не  нуждаюсь  и,  надеюсь,  в  ближайшее  время  нуждаться  не  буду.  Я  привык  все  свои  проблемы  решать  сам,  не  утруждая  других  подобными,  мелочными    заботами. Что  же  касается  моего  странного  поведения  и  ошибок,  как  вы,    мистер  В.,   изволили  выразиться,  то  здесь  мне  хотелось  бы  узнать:    что   именно  вас  не  устраивает  в  моём поведении?
          
-  Хорошо,  мистер  Загорский,  давайте,  попытаемся  уточнить,  -  после  некоторого  раздумья  произнёс  господин  В..   -  Но  вначале   мне  бы  очень хотелось  услышать  от  вас  ясный,  недвусмысленный   ответ  на  другой  вопрос:    что  делает  сейчас  в     Италии…   ваша  дочь  Ольга?
         
 -  Моя  дочь  Ольга    мне  об  этом   не  докладывала,  мистер  В.,  - не  задумываясь  ни  на  секунду,    ответил   Загорский.
 -   И  это  вполне  искренний  ответ,  мистер  Загорский?            
 -   Да,  господин  В..   Уже      полгода,  как   я  не    имею  возможности  общаться   с  дочерью.

 -  Почему, мистер  Загорский? -  спросил  мужчина,  сидевший  по  левую  сторону стола,  ближе  к русскому  гостю - назовём его господином D.. - Почему  вы  не  имеете  возможности  общаться  с  дочерью,  которой  всего  лишь…  шестнадцать  лет?
            
-   В  каждой  семье   бывают  проблемы   с  детьми,  -  сказал  Загорский. -  Есть  они  и   в  нашей  семье.  Но    раскрывать  их  здесь,  перед  вами,  чужими  людьми,  я  считаю  не  совсем  уместным.   Могу  только  сообщить:  Оля   -  не  совсем  обычный  ребёнок,  о  чём,  я  надеюсь,  вы  уже  слышали.    -   А  поступки  не  совсем  обычных  детей  не  всегда  поддаются  объяснению!
            
-  Но  вы же родитель,  мистер Загорский! -  возразил   мужчина  с  латинской  буквой  D..  -  А  каждый  родитель  должен  нести  ответственность  за  поведение  и  поступки  своих  чад,  обычные  они  или  простые.  Такова  всемирная  практика  воспитания  потомков  и  об  этом  же  говорят  законы  семейного  кодекса,  которые  во  всём  мире,  в  принципе,    одинаковы.
            
-    Вы    абсолютно  правы,  мистер  D.,  - согласился  Загорский,  -  мы,  родители  в  ответе  за  своих  детей!   Но,  в  таком  случае,    я  попросил     бы  вас  сделать  некоторые  уточнения:     если  у  вас  имеются   факты   недостойного  поведения  моей  дочери,  назовите  их!
          
 -  С    большим  удовольствием, мистер  Загорский! - качнув  седой  головой,  сказал  хозяин  помпезного  зала.  -     Факт  первый!   Ваша  дочь, нагло  пользуясь  своим  умением  быть  невидимой,  вела  себя  совершенно  безобразно,   всячески   унижала   начальника   Службы  Безопасности  Сицилии,  уважаемого  всеми      Беттино  Капелло,  подвешивая  его  и  подчинённых ему  офицеров…    к  потолку!  То  же  самое,  буквально  на  следующий  день,  она    проделала  с  нашим  другом  и  соратником,  первым  лицом  Италии,  премьер-министром   Сильваро  Берлузини!
          
 -  Факт  второй!  - энергично  вступил  в     разговор  ещё  один    мужчина  с   кипой  на голове  и  проседью  на  висках  - назовем    его  мистером  С..   -  Ведомая    вашей   дочерью,      группа  наглых    молодых    людей,  совместно  с парой  уродливых,    неизвестного  происхождения,  чудовищ,  организовала   известное  уже  всему  миру   шоу   с   падающими  с  неба  банкнотами.    Чем    довела до  состояния отвратительных, тупых  животных жителей  и гостей Палермо.
            
-   И,  наконец,  факт  третий,    мистер  Загорский! -  Эту  фразу  произнёс   тенорком   совсем  молодой, худощавый,  светловолосый     мужчина - назовем  его латинской  буквой   Е., сидевший  по  левую  сторону  стола,  рядом  с  пожилым  хозяином. -   Совсем недавно,  буквально  пару  дней  тому  назад,    ваша  дочь  Оля  устроила  форменный  погром  секретной  лаборатории  в  горах  Палермо. 

 Задуманный  вами  и  поддержанный  нашим  содружеством    чудесный  проект  по созданию    совершеннейших   роботов   будущего   прерван. Вы,  мистер  Загорский,  как  главный  инвестор,  совместно  с  создателями  уникальных  по  своим  техническим  возможностям  электронных   Джонни, несёте колоссальные  убытки,    поскольку  серийный  выпуск  крайне  необходимых  нам механизмов,   в  связи  с  диким,  не  поддающимся  никакой  логике,    поступком  вашей  дочери, стал  невозможен. 
          
 -   А  это  ставит  под  угрозу  хорошо    известный  вам,  мистер  Загорский,  план,    -  вновь  вступил  в  разговор  седовласый  хозяин  зала  В., -   поскольку   благороднейшая  идея   селекции  чрезмерно  расплодившегося   на  планете   человеческого  стада   повисла  в  воздухе. 

И  наша  общая   мечта  о  создании долгожданного  содружества  наиразумнейших    людей  планеты  может  остаться  теперь надолго  лишь красивой  мечтой.   А  разрушила  эти  планы  не  какая-то   убогая бродяжка  с  улицы,   а  ваше  любимое,    ненаглядное   дитя,  мистер  Загорский. Объясните  нам,  будьте  добры,   - как  такое  могло  произойти?
            
-  Тинейджеры - народ  непредсказуемый,  мистер  В.,  -  сказал,  выдержав значительную  паузу,   Загорский,  - иногда  очень  трудно  понять   до  конца  логику  их  поступков.  Но,  с  другой  стороны,    эти  дети  -   наше  будущее.  И  здесь  важно  понять:  почему   наша,  взрослая  правда   не  всегда  является  для  них  авторитетной  и  абсолютной? 

Видимо,  сама  природа  указывает  таким  образом  путь,  который  не  совпадает  с  нашим.   И  если  мы  не  будем  замечать этого,  мы,  вероятнее  всего,  в  ближайшее  время    погибнем.

Сейчас  настал  именно  тот  момент,  когда   нужно попытаться  отказаться  от  многого  во  имя  спасения   главного  - самой   жизни  на  Земле.  И  начать  новую -  другую  жизнь, в  которой    уже  не  будет  того,  что  раздражает  сегодня  молодую  поросль.  Я  готов  это  сделать,  мистер  В..   Советую  вам    и  вашему  обширному,  уважаемому    сообществу   сделать  то  же  самое.
          
 Возникло  долгое,  напряжённое  молчание.
            
-   Это  что…   ультиматум? -  спросил, наконец,    заметно  побледневший  хозяин   зала.
            
-   Нет,  мистер  В..  Это глубоко  продуманный,  трезвый  взгляд  на    мир  вещей, -   спокойно  ответил  Загорский.  -   Все  три  поступка  моей  дочери  мне  хорошо  известны.   Но,  в  отличие  от  вас,    я  не   склонен  осуждать  её  за  это.
            
-  Не  означает ли это,  мистер  Загорский,  что   наши  общие   взгляды  на    прежние,  обширные  финансовые  интересы  отныне…  расходятся? - медленно,  почти не  разжимая    плотно  сжатых  губ,  спросил  седовласый  хозяин  зала.
          
 -    Будущее  покажет,  мистер  В….
          
 -  Простите,  мистер  Загорский,  но  я  не  знаю   -  что  такое  будущее?  -  резко   прервал  собеседника   мистер  В..  -  Зато  хорошо  знаю - что  такое  настоящее!  И  я  хочу  сегодня,  сейчас  получить  от    вас  ответ:  вы  с  нами…  или  вы  против  нас?
          
 Увидев  побагровевшее  лицо  собеседника,  Загорский  не  спешил  с  ответом. Он  понимал: разговор  выходит  за  рамки  спокойного  дипломатического  тона.   Ему  необходимо  внутренне  перестроиться и,  в  случае  необходимости,   принять  меры к  сдерживанию  чрезмерной  агрессии  членов  древнего  семейства.
          
-  Простите,  мистер  В.,   -   наконец,   начал  он  негромко,  -    но    я  никогда  не   был  с  вами  и  вашими  родственниками  в  отношениях,  которые  позволили  бы  вам  увидеть  во  мне  сообщника.   Я  ни  перед  кем  не  исповедую  своих  симпатий  и  антипатий,  не  принадлежу  ни  к  каким партиям  или  обществу,  тем  более - тайному! 

Мне  это  не  свойственно.   От  природы. Я, как   знаменитая  кошка  Киплинга,  люблю  гулять  сам  по  себе.  Занимаюсь  лишь  тем,  чем  могу  и  люблю  заниматься,  то  есть   большим, успешным  бизнесом. И  если  у  вас  сложилось  впечатление,   что  я    мог  каким-либо  образом  разделять  взгляды  вашего  сообщества  ранее,  то  это  не  что  иное,  как   простое  недоразумение,  или,  говоря   более  точно  -  заблуждение. 
         
  Могу  объяснить,  почему  я  так считаю,  мистер  В..  -  Андрей  Павлович  помолчал,   осмотрел  внимательно  напряжённые  лица  собеседников,  вперивших  в  него  свои,  налитые  злобой,  глаза.  -   Созданная  вашим  многочисленным  потомством   система  правления  миром,  в  основе  которой  лежит  тотальное  господство  бизнеса  и  денежных  купюр,  зашла  в  тупик  и   больше,  в  таком  виде,   существовать,      не  может. 

 Это  порочный  путь.  От  него нужно  немедленно  отказаться, поскольку  он,  в конечном  счёте,  приведет  человечество  к  гибели.   Уже  в  ближайшее  время.   

Это  был  не  простой,   мучительный  путь  прозрения  и  познания  истины,  но  я  его  прошёл.   Я  сделал  это  во  имя  другого   пути,   другого  будущего,   к  которому  стремится  сейчас,   активно   зовя   за   собою  других,  моя  дочь.  Советую  вам  присоединиться  к  этому  благородному,  истинно  христианскому,   движению  во  имя  мира  и  добра  на  Земле! 
            
Загорский  окинул  присутствующих  внимательным  взглядом.    Мужчины    сидели  неподвижно, сосредоточенно  глядя  перед  собой.    На  висках  и  шеях некоторых  из  них  появились  пульсирующие  прожилки  и  бугры  вздувшихся   вен.  Загорский    приготовился  к  наихудшему.  Он  знал,  в    какое  логово      воротил   темных  закулисных   дел  был  приглашён,  поэтому   был  готов  ко  всему.
          
 -   Мы…  мистер  Загорский,   предоставили  вам  возможность  встретиться  с  нами  совсем  не  для  того,  чтобы  вы  вторгались…   в    нашу  систему    родового,   многовекового  бизнеса,  -  медленно,    с  остановками,   сказал,  нарушив  зловещую  тишину,  пожилой   хозяин    помпезного   зала.   -    Мы  надеялись,  приглашая  вас,    что  вы  разделите  нашу  озабоченность в  связи  с  неадекватностью  поведения  вашей  дочери  и  поведёте себя  благоразумно.

Но  этого,  к  сожалению,  не  произошло.   И    теперь  мы  глубоко  сожалеем  о  том,  что  вы…   известный   русский    олигарх,   уважаемый  в  мире  бизнеса  человек,   так  и  не смогли  до  конца  понять -  кто  незримо  покровительствовал  вам   всё  это  время?  Кому  вы  обязаны  своим  многолетним,  стабильным  финансовым   успехом?   Вы  не  оценили  этого,  мистер  Загорский.

Мало  того: совместно  со  своей,   возмутительно   ведущей  себя,  наглой  дочкой  вы  встали на  путь  подрыва  нашего  авторитета,  разрушения  нашего  успешного,    процветающего    уже  много   веков,    семейного финансового   дела.  Вы  предатель,  мистер  Загорский.  Вы    не  имеете  больше  права  поганить    Землю  своим  присутствием.  Сейчас вы  будете  арестованы  и  уже  через  пять  минут  навсегда  покинете  этот  мир…
          
 Побагровевший  от  ненависти,  срывающийся  уже  на крик,   мистер  В.    собирался,  видимо,   подробно объяснить  русскому  гостю  - как, каким  образом   он должен  будет    расстаться  со  своей  земной  жизнью.  Но  неожиданно  с его  тучным  телом  стали  происходить  какие-то   странности.   

 Вначале  оно  было  извлечено   из  антикварного,  с  позолотой,   кресла  и  подвешено  на  расстоянии примерно  полуметра  от    крышки  стола. 
Затем,  к  ужасу  родственников,  было  плавно  переведено  в  горизонтальное  положение,  лицом  вниз,  после  чего  расстояние  между  беспомощно  барахтающимся  в  воздухе   гигантом  мирового  бизнеса  и    широким дубовым  столом   стало  зловеще  увеличиваться.

 Шестеро  мужчин  разного  возраста   дружно бросились  к  уплывающему   хозяину  на  помощь,   хватая  его  за  одежду  и  конечности.    Но,  к   всеобщему  ужасу,    сами    были  оторваны  какой-то  невидимой  силой  от  паркетных  плит  пола.

И   вскоре   вся  компания  отчаянно  вопящих,  дрыгающих    ногами  и  размахивающих  руками  мудрецов,  теряя  кипы  и   содержимое  карманов,     стала  медленно  и  неуклонно   подниматься  вверх,    к  высоким  потолкам    старинного  зала.  В  результате  получилась  весьма  забавная,    пёстрая   композиция  в  духе  Шагала  из   живых,  летающих  по  воздуху,    людей,    и   прекрасно  выписанных    талантливым художником  прошлого  мифологических  фигур,  изображённых  на  потолке. 
          
 Стоявший  внизу  Загорский  молча  смотрел  на  падающие  с  большой  высоты   мобильные    телефоны,   на       валявшиеся   в  беспорядке  на  столе  и  вокруг  него  записные  книжки,   ручки,  ключи  зажигания,  разноцветные  кипы,   носовые  платки,  расчёски,  модельные,  с  золотыми  пряжками,   башмаки, жилетки,   предметы  мужского  туалета,     и  думал  о  том,  что    всё  это  уже  не  сон,  а   самая  настоящая,  земная      реальность.

И  что  в  этой  странной,  неправдоподобной  реальности  заключён    глубокий   смысл,  который   понятен   только ему.  Поскольку  происходящее   на  его  глазах   невероятное  событие   даёт   ему  возможность   ясно  увидеть  то,    чего   в  никакой  другой  ситуации  увидеть было   бы  невозможно. 
 
Он ощутил  вдруг  себя  могучим  пограничным  столбом,  стоящим  на рубеже    двух  эпох:   эпохи  прошлого,  куда  уже  нет  и  не  может  быть  возврата,  и  эпохи  будущего - неясного,  покрытого  сплошным  туманом,   которое  предстоит  ещё познать,  понять,   глубоко  осмыслить. 

А  ведь  ещё  минуту  назад  он     не  знал  -  чем  обернётся  для  него  эта,  спешно назначенная,     встреча  с  грозными,  всесильными   властителями   мира,  с  этими  безжалостными  пауками,  намертво  опутавшими  своей   банковской,  ростовщической   сетью  всю  планету. 

Но  он  пошёл  на  это.  Пошёл  после  долгих,  мучительных  размышлений.   Он   решился  на  эту,  смертельно   опасную,    поездку,    потому   что    считал  такую очную  ставку  со  своей  совестью  и прошлой  мечтой  очень  важной  в  своей  жизни  и  своей  судьбе.   Ему  необходимо   было  именно  сейчас,  в  это,  не  простое  для  него,  время  встретиться  с  ними,  своими  кумирами  молодости.   С  теми,  кто   держит  в    финансовых  заложниках,  за  малым  исключением,    правителей  всех   мировых  держав.   
         
 Да,  он  долго,  слишком  долго   слепо   поклонялся им,  этим   успешным,  безжалостным  законодателям  всемирной  финансовой    игры.  И это  поклонение  завело  его в  жуткий  тупик,  из  которого  он  никак  не  может  выбраться.  Не  может  найти, не  смотря  на  все  свои  отчаянные,  многолетние   попытки,       дорогу  к  той, единственной владычице всех его дум и стремлений,  ради  которой  он  и  выстраивал,  день  за днём,  свою  могучую,   орную  империю.

Каждый  день,  каждую  минуту  он   мысленно  обращался  к  ним,   этим  непревзойдённым  виртуозам  своего  дела,   гениальными  факирами,  умеющими  мгновенно,  на  глазах  изумлённой  публики,  вынуть  из  широкого  рукава  миллиарды,  триллионы  настоящих,  не  фальшивых,  банкнот  и  положить  их  на  свои  счета.    

И вот  теперь,    глядя     на  потных,  орущих,  нелепо  размахивающих  конечностями  властителей    своих  юных  дум,    он    почувствовал  вдруг  её посдпнница, с  удивлением,   что  нет   больше  в  его  душе  прежней,  патологической  страсти  игрока,  выискивающего  малейшую  возможность  ежедневно,  ежесекундно  приумножать  любым  способом  свой,  и  без  того  гигантский,  капитал.    Что  всё  это  внезапно  ушло  на второй  план  и  стало  не  главным,   не  определяющим  в  его  судьбе.   

Потому  что    именно  сейчас,  в  эти  секунды,   он  стал  свидетелем  того,  как    над  властью  денег,  которой  он все  эти  годы    слепо,  безоговорочно   поклонялся, восторжествовала  безоговорочно    более  эффективная, более  могучая   власть  -   власть,   данная   самой  Природой!  Которая,  возможно,    стремится  теперь,  с  таким  большим  опозданием,   выровнять  нарушенный  на  Земле  баланс  Добра  и  Зла. И   что  этой   властью  действительно  владеет теперь  она,  его   дочь,  его любимая   Оленька, тайно  явившаяся  сюда,     чтобы   спасти   ему   жизнь.
   
 Вновь  и вновь   поднимал  он    голову   к  высокому  куполу  зала.  И,     наблюдая  за   копошащейся,    вопящей,  постоянно  меняющей  свои  очертания,  пёстрой композицией  летающих     вверху  тел,    удостоверялся, насколько  смешно  и  глупо  выглядят  сейчас  те,  кто  всю  жизнь  был    намертво  привязан  к  миллиардным  банковским  счетам    и  ромбовидным  слиткам  жёлтого  металла.   Что  никакого могущества  у  них,  оказывается,   вовсе   и  нет!   

Стоило  лишь  на  мгновение  оторвать   их   от    бесчисленных,  набитых   всевозможным  драгоценным  хламом,    сундуков,  как  они  мгновенно  превратились    в   жалкое  подобие  людей,    в  которых,  при  всём желании,  невозможно  было  увидеть  даже  малейших  признаков  недосягаемого  для  простых  смертных  могущества.

Скорее,  по  своему  безобразному  внешнему  виду  и  абсолютной  беспомощности,   они  напоминали  тех,  кого  всю  жизнь     втайне  презирали,   кого   наделяли  всегда   унизительными  кличками,   считали ошибкой  природы,  ненужным  биологическим  мусором,  подлежащим   немедленному   уничтожению.      
          
 Грузное,  потное  тело  хозяина  зала,  с  выбившейся  из-под  пояса  брюк  рубашкой  и  растрёпанными,  торчащими  во  все  стороны    пейсами  длинных седых  волос,    медленно   спустилось  вниз.   Всхлипывая и  размазывая  слёзы  по багровому,  в  лиловых  пятнах,  лицу,    издавая  нечленораздельные  звуки  и  посылая  на  иврите  бесконечные  проклятия  наглым  русским  свиньям,    он  стал  бегать,  шлёпая  босыми  ногами,  по  залу,  отыскивая  свою  кипу.

Но  та   где-то  затерялась,   а  другие,  свалившиеся  с     лысых   голов,   ритуальные   колпачки  каким-то  странным  образом   выскальзывали    у  него  из  дрожащих,  изнеженных  от  постоянного  отсутствия  физической  нагрузки,  рук.   Сделав  несколько  бесполезных  попыток  прикрыть  миниатюрным  головным   убором  своё   драгоценное  темечко,  господин  В.,  тяжело  дыша  и  бесконечно  смахивая  ладонями   пот  с  лица,       подошёл  к  Загорскому.
          
 -     Ты…  мерзавец…  за  всё    ответишь…   -  сказал  он,  задыхаясь от  ярости,    хриплым,  изменившимся  до  неузнаваемости,    голосом.  -  Мы  сотрем  в  порошок   тебя…    твою   малолетнюю  шизофреничку…     и  всю  её   наглую    банду  ублюдков…     уже  в  ближайшие  дни…   
         
  Прервав    на  полуслове   гневную  речь  могущественного   отца  семейства,  невидимая  сила  вновь - на  этот  раз  уже  не  так  учтиво -    рывком -  приподняла   его  на  расстояние  примерно  полутора  метров   от  пола.
            
 Загорский  подошёл к  распластанному  в  воздухе хозяину  особняка,  остановился  в  полуметре  от  дрожащих,  рвущихся  к  нему  с  ненавистью,  рук.  Сказал  спокойно,  взвешенно:
            
 -  Мне  пора  возвращаться  в  Россию,  мистер  В..   А   вы   будете  находиться  здесь  до   тех  пор, пока  мой  "Боинг"  не  покинет  ваш  лондонский  аэродром  и  не  пересечёт    благополучно   границу  Англии.  В  противном  случае  всё  ваше    пакостное  семейство,  разбросанное  по  многим  странам,     будет  немедленно  перенесено  в  более  высокие  слои  атмосферы  и    бесследно  исчезнет  там  навсегда.

Глава романа "Путь к Центурии"  /Забыть  себя.../
 
Информация  для  читателей!

Роман  издан.  Для получения  ссылки на заказ книги обращаться по адресу: sale@booksnonstop.ru, либо позвонить по  телефону 8-800-302-19-92

Фото из  интернета