Глава 69. Новое расследование кражи

Утром, Соломон, едва отодвинув тяжелый полог спальни, увидел рядом с возвышающимися телохранителями, сидящую у стены на циновке чем-то озабоченную Эстер, которая быстро поднялась и тревожно посмотрела на него.

— Почему ты здесь? Где Зара?
— Я вместо неё. Зара лежит в своей каморке. Вечером неосторожно подвернула ногу, когда спускалась по ступенькам дворца. Они везде разной высоты и ширины. Я тоже несколько раз так падала, коленки расшибала в кровь. Никак привыкнуть не могу. В темноте не видно, куда ступать. Сегодня Зара подняться не смогла — больно ступить на ногу. Плачет. Я пришла за Милкой, пусть полечит.

— Нет её здесь. Я сам посмотрю ногу Зары. А ты пока пошли скорохода за Иахмаем, он срочно мне нужен во дворце. Остальных скороходов отправь к мудрецам, пусть к вечеру будут на месте. Они знают, где.

Девочка облегченно и даже чуть радостно кивнула и приготовилась бежать к выходу, как Соломон остановил неожиданным укоризненным вопросом:
— Как же ты допустила, что меня обворовали?

Эстер посмотрела на серьёзного царя и пораженно открыла рот, не зная, что сказать. Соломон невольно улыбнулся над её обескураженностью и махнул рукой:
— Я пошутил. Сам виноват, не надо было надолго уезжать из дворца. Запущенное имение без хозяина быстро приходит в упадок, так и у меня. Беги, выполняй задание. От тебя сейчас многое зависит.

Соломон разрешил телохранителям уйти на отдых, а сам развернулся и пошёл в конец тёмного коридора, где в каморке должна лежать Зара. Но там её не было — никто не откликнулся. Искать на ощупь не стал.

С лёгким недоумением прошел в светлую спальную рабынь. Войлочные подстилки, на которых они спали ночью, уже аккуратно свернуты и грудой лежали в левом углу. Теперь в помещении просторно, можно выполнять хозяйственные работы, если на улице будет идти дождь.
По середине комнаты Зара с закушенной губой, опираясь на поддерживающую руку Наары, осторожно наступая на правую пятку, ковыляла к единственному окну.
— Зара, ты куда направляешься?

Девушки оглянулись с некоторым конфузом и остановились в неловком полуобороте.
— Соломон, мне трудно обойти дворец. Хочу перебраться через окно.
— Зачем? — не понял Соломон. Что за блажь ходить, опираясь на больную ногу?! Тебе нужен покой. Скажи Нааре, она принесёт всё, что тебе нужно.
 Зара с легкой укоризной взглянула на царя:
— Ты так думаешь?

Соломон понял и смутился от своей недогадливости. В самом деле, нетрудно сообразить, что нужно человеку после ночного беспробудного сна, даже он сейчас испытывает сильное желание отойти к кустам. Не успел это сделать, заговорив с Эстер. Сказал уже заметно тише:

— Попросила бы Наару принести какую-нибудь ненужную глиняную посудину. В твоём положении лучше лежать или сидеть. Скорей всего, у тебя растяжение. Дай твою ногу, посмотрю. Ладно, это потом. Не горит.

Он легко поднял девушку на руки, поднес к окну и поставил на ноги, а сам довольно неуклюже перелез во двор — непривычно. Конфузливо посмотрел по сторонам, не видит ли кто из слуг, как царь лезет в окно дворца из спальни рабынь? Что подумает? А что бы он сам подумал в таком случае? Царь перепутал двери гарема, или рабынь превратил в свой гарем?
Одно не лучше другого. Он хмыкнул, допущение его позабавило. Вот так и делаются невероятные слухи и ядовитые сплетни. На пустом месте. Как же, своими глазами видели.

Но, к счастью, на этой стороне двора никого не видно. Помог Заре перебраться через окно, перетянул на свою сторону и понес к глиняному сооружению без крыши, которое обеспечивало всех женщин дворца, кроме цариц и наложниц, пользовавшихся ночными вазами.
Наара забежала вперед и открыла дощатую рассохшуюся дверь, словно ожидая, что он пронесёт внутрь. Но он поставил Зару на ноги и шутливо легонько хлопнул её ладонью по упругой ягодице.

— Дальше сами добирайтесь. Я с вами не пойду.
— Я сама, — произнесла красная от смущения Зара.

Наара взяла её под руку, и они скрылись в постройке, не закрыв за собой дверь. Скоро оттуда взлетел потревоженный рой зелёных мух, заставив и его замахать руками. Сатанинское отродье! Ничего не боится. И избавиться невозможно. Своей численностью в несколько раз превышают количество людей. А каково Заре сейчас отмахиваться от них? Посидеть спокойно не дадут.

Соломон покачал головой. Новая проблема, и сколько их ещё будет? Никому из дворовых мужчин не поручишь столь деликатное дело. Все рабыни заняты утренними работами. Тоненькой Нааре трудно справиться с более крупной и тяжелой подружкой.

Зашел за туалет и долго, с наслаждением струил под стену, за которой слышались тихие, неразборчивые голоса молодых женщин, знают, что он рядом. От летней кухни, расположенной по другую сторону от пристройки, где жили слуги и повар, доносились более громкие голоса Елханана и его подручных, обсуждали возможных похитителей царской казны и место захоронения сокровищ. Разброс большой, от выгребных ям до погребов и подполов.
Об этом и он думал. Поиски могут затянуться до следующего нового года. Голова кругом идёт. Соломон вышел из-за туалета и остановился в ожидании рабынь. Где же ночевала Милка? Среди рабынь, наложниц? К Хогле вряд ли пойдет. У подруг? У неё нет подруг. По сути, он мало что знает о Милке, её привычках, и ещё меньше, о мыслях девушки. Можно ли верить, когда она говорит, что любит его? Не желание ли угодить могущественному царю, который других слов не понимает, кроме как о любви к себе?

Ждать пришлось долго. Когда Зара, морщась от боли и ковыляя, появилась в дверях туалета, он снова подхватил её на руки и поднес к окну, слыша за спиной тихо хихикающую Наару, то ли от смущения, то ли ситуация забавляла: царь носит на руках рабыню в туалет и обратно.

— Да, намного легче стала, — пошутил он, опуская Зару на подоконник. — Теперь ты пушиночка. Можно весь день носить. Ты приятная обуза. Надо бы тебя отдать замуж, чтобы не соблазняла меня. С женами не могу справиться, а тут ты перед глазами вертишься, да ещё на руки забралась.

Зара смущенно улыбнулась, мол, понимает его шутку, но она здесь ни при чём. Соломон начал ощупывать опухшую ногу над стопой.

— Здесь болит? А так? Перелома не должно быть, кости молодые, крепкие. На ногу старайся не становиться, хотя бы две недели. А если боль не утихнет, то и дольше. Тогда это будет означать — перелом. Забудь о своей каморке. Тебе лучше на время обосноваться в этой комнате? Девочки поухаживают за тобой, присмотрят. При желании совершить прогулку за окно, пусть Наара позовет помощниц, на руках перенесут, если не хочешь пользоваться посудиной. Наара, немедленно найди Милку и скажи ей, чтобы полечила Зару. У неё есть нужные мази, настойки для компресса. А потом вернешься и будешь обслуживать Зару, пока она не выздоровеет. От всех других обязанностей освобождаю. Выполняй все её прихоти. Ты поняла?

Наара кивнула, выпрыгнула в окно и пошла вдоль стены дворца, искать неизвестно куда подевавшуюся Милку, а Зара схватила руку Соломона и растроганно поцеловала.
— Ты так добр ко мне, Государь.

— Разве я могу иначе относиться к моей самой заботливой рабыне? Впрочем, отныне ты не рабыня, а госпожа. Если когда-нибудь захочешь уйти от меня, или найдешь мужа, я выделю тебе достаточно золота для обеспеченной жизни. Ты заслужила.
Соломон с чувством поцеловал Зару в полные губы. Спросил нежно:

— Тебя Милка не притесняет?
— Она слишком занята своими делами и тобой, не до мелочных придирок. К ней многие часто обращаются за помощью в лечении. Никому не отказывает. Это твоё лучшее приобретение, Соломон. Береги её, не обижай.
Соломон вздохнул, сожалея:

— Я сам этого хотел. Но не получилось без обид. Нашел себе новую невесту. Скоро приедет и будет свадьба. Постарайся к этому времени встать на ноги. Без тебя мне будет тяжело. Ты ещё не завтракала? Посторонись, я пролезу. Пойдем вместе завтракать. Надо бы здесь пробить дверь. Неудобно взбираться на окно, не молодой, чтобы козлить, да и вам будет ближе. Почему строители сразу этого не сделали? И вы всё это время молчали.
Соломон, чуть подпрыгнув, подтянулся на руках, перелез через мраморный подоконник, снова взял девушку на руки и понес по гулкому коридору. Плохо завязанная левая сандалия ритмично и гулко отстукивала подошвой по мраморному полу.

Проходя мимо своей спальни с задёрнутым пологом, он вдруг остановился, взглянул на девушку, уютно расположившейся на его руках, доверчиво обнимающей его за шею, недолго думая, повинуясь возникшему порыву страсти, занёс её в сумрачную комнату и осторожно опустил на своё ложе.

Скинул с себя халат, осторожно освободил Зару от одежды, и всем телом припал к ней, столь тёплой и желанной, уже податливо раздвигающей ноги с упругими бёдрами, по которым руки трепетно скользили, вдавливаясь и приподнимая к себе соблазнительные полушария ягодиц. Возбуждение давно уже беспокоило его, стоило почувствовать вблизи молодое тело и увидеть манящие губы. Больной ноги старался не касаться. Да стопа никому и не мешала. Да и боль уже не ощущалась, почти забылась. Другие чувства пришли взамен.

После непродолжительных, но страстных забав, сбивающих льняную простыню с войлочного настила на пол, он помог Заре подняться с ложа. Дневной свет из восточной отдушины шириной в мужскую ладонь и локоть в высоту помог разглядеть кувшин с водой на столе. Они неспешно поочередно омылись в серебряном тазу, ласково помогая друг другу, вытерлись свежими простынями и оделись.

— Как нога? Не беспокоит?
— Я о ней забыла. Ты лучший лекарь царства.
— Хочешь сказать, чтобы я так всех своих подданных лечил? — с серьёзным лицом и чуть удивлённо спросил царь.

Зара заливисто рассмеялась над неожиданным забавным допущением, и тут же охнула, нечаянно наступив на больную ногу. Соломон снова поднял её на руки и понес в трапезную, где на этот раз хозяйничала хеттеянка Шеера, подарок Ахисара. Она несколько удивленно посмотрела на необычную парочку при весьма странных обстоятельствах, но хватило ума сдержаться от ехидной реплики, начала прислуживать обоим, логично рассудив, что фаворитки меняются, а прислуга остаётся.

Утренний осмотр сокровищницы ничего не прояснил. Грабители забрали ценности, которые занимали мало места. Везде полный порядок, ничего не разбросанно, или что бы выдавало поиски нужного, как обычно бывает с новичками. Они знали всё, где что лежит, в каком виде. Драгоценные камни унесены вместе с крепкими самшитовыми сундуками, в которых находились. Точно так же исчезли груды золотых поделок в виде брошей, серёг, цепочек, колец, перстней, браслетов, амулетов, кулонов эбеновых шкатулках.

Ключ для грабителя не был тайной, дубликат можно легко изготовить, достаточно хоть раз было увидеть его форму, понять секрет с падающим упором, отодвигающим засов, и то отверстие, в которое нужно вставить ключ. В двери сокровищницы тринадцать отвлекающих отверстий.

Да, так смело действовать мог только свой, из приближенных, кто не раз был в сокровищнице и видел как он, или Ханиил открывал дверь. Физически сильный мужчина, прошедший воинскую выучку; умеет решительно убивать людей, не причинивших ему зло. Помогали не меньше десяти человек. Он на правильном пути, нужно опросить всех и понять, кто же оказался предателем? Но на это уйдет много времени, которое можно потратить с большей пользой. Снова и снова он занят надоевшей рутиной.

Царь перешёл в тронный зал, где уже томились вызванные, подозреваемые в краже царской казны. Никто не чувствовал за собой вины, не проявлял нервозности, беспокойства, но сама ситуация, необходимость оправдываться и что-либо доказывать, удовольствия не доставляла.
Вскоре появился Иахмай. Он стал наблюдателем и советником царя при нудном допросе чиновников и вельмож. Почти все многословно и бестолково рассказывали о той злополучной ночи: с кем лежали, какие сны видели.

Но вещих снов и результата не было. Никто ничего не знал о ворах, и сами они были незапятнанными. У всех ссылки на неопровержимые свидетельства лиц, которые видели их спящими, или идущими в спальню, в дом. Что ещё можно делать ночью, как не спать? Все их жилища далеко расположены от царского дворца. Всё как обычно — во дворе было тихо, спокойно. Их показания подтверждали жены, слуги, рабы.

С подобным же успехом можно опрашивать всех горожан Иерусалима. Может быть, в городе нашелся безрассудный и отчаянный грабитель, который не устрашился обученных царских стражников? Такие, как похожие на уже арестованных, Кемуила, Ахиуда и Педаила, могут пойти на всё. Сорванный куш стоит любых затрат и риска. А он на ложном пути, в поисках среди близких, которые, конечно же, способны на подобное преступление, но не столь храбры, потому что им есть что терять, в отличии от обычных воров, часто не имеющих даже медного сикля в поясе.

Напряженная тишина стояла между репликами, которые слышны во всех закоулках зала, окончания слов отдавались эхом, словно невидимый соглядатай подтверждал сказанное. Соломон мучительно раздумывал: создавалось впечатление, что он зря теряет время, упускает нечто очень важное, которое следует понять немедленно, и тогда всё станет очевидным и простым. Но что необходимо сделать, не мог понять.

Неожиданно за восточной дверью тронного зала, где обычно никто не ходил, и сейчас не стояли телохранители, раздался резкий стук, следом послышался тонкий, отчаянный, точно заячий вскрик. Иахмай встревожено взглянул на царя и показал в сторону двери, как бы спрашивая, можно ли посмотреть, что там случилось, и принять меры? Царь молча кивнул, разрешая. Иахмай выбежал за дверь. Скоро выглянул из-за неё и рукой загадочно поманил Соломона.

Без страха, но с некоторой осторожностью, царь обеспокоено вышел и увидел испуганную Эстер, пришпиленную кинжалом к резной двери зала, лицом к дереву. Он с силой выдернул бронзовый кинжал и мельком взглянул: ничего особенного, массовая отливка с эталонного образца. Но крови на нем не было. Кинжал вошел в ткань платья под левой мышкой, не задев кожи. Случайная поспешность или неопытность убийцы? Кому могла помешать двенадцатилетняя девчонка? Это же глупость, если не… Прижал плачущую девочку к себе, утешая.

— Всё хорошо. Успокойся. Больше тебя никто не тронет. Что ты здесь делала?
— Я подслушивала. Ахисар не пропустил меня в зал, а я хотела понять, кто же взял у тебя золото?
— И поняла? — усмехнулся Соломон.
— Нет. Все говорят искренне.

— Да-а, ты ценный советчик. Иахмай, вот кого нам не хватает, чтобы узнать истину о хищении моей казны. Всех вас разгоню, а её рядом посажу. Эстер, кто-нибудь рядом или сзади тебя стоял?
— Никого не было, иначе я бы не решилась подслушивать у закрытой двери.

— Иахмай, разузнай, кто-нибудь проходил здесь мимо? Может, кого-то видели слуги. А ты, недорезанная девчонка, иди со мной. Тебя хотели убить. Значит, ты ведаешь что-то такое, чего вор боится  и не хочет, чтобы я узнал. Так что же ты видела или знаешь?
Эстер пораженно посмотрела на царя, с трудом сглотнула непонятно откуда возникший тягучий комок в горле, потом медленно покачала головой, приходя в себя.
— Ничего. Я не знаю.

Новая неразрешимая загадка? Или же его нарочно запутывают, уводят с истинного пути расследования? Новый пророк, продолжатель дела Илии?
— Ты где была той ночью, когда совершалось похищение золота?

— Спала вместе с Зарой в её комнатке. Мы долго разговаривали о тебе, о твоей неожиданной поездке; с чего это вдруг тебе вздумалось покинуть Иерусалим? Куда и зачем поехал? Как скоро вернёшься? Даже коротко поспорили. Зара утверждала, что ты заявишься на следующий день, мол, ты никогда не уезжал надолго без предупреждения близких тебе, я же давала тебе три дня.

— Кто тебе проговорился?
— Ну что ты? Кто бы мне сказал твою тайну? Я просто спросила Елханана, что вы взяли с собой? Четыре пресных лепёшки и две головки сыра — это один раз пообедать. День пути. Да день на возвращение. Я же не дурочка.

— Да, ты далеко не дурочка. Кто-нибудь Елханана, кроме тебя, расспрашивал о съестных припасах, которые мы взяли с собой?
— Не думаю. Для этого нужно сообразить, чтобы связать одно с другим, — Эстер улыбнулась с чувством превосходства.
— Да-а, скромность с тобой и рядом не сидела.
— А что такое — скромность?
— Девочка не должна думать, что она умнее всех. Вот что такое скромность.

— А я и не думаю. Ты умнее меня.
— И на этом — благодарю. Большая честь — быть умнее тебя. Что ещё было в ту ночь?
— Больше ничего. После спора незаметно заснули и ничего не слышали. Если бы я только знала, что в эту ночь произойдёт, я бы всю ночь не спала.

Соломон усмехнулся наивным словам девочки.
— Кто бы тебе сказал? А днем, до воровства? Что ты видела? Что-нибудь подозрительное было?

— Нет. Я уже думала об этом. Ходила, разговаривала с дворовыми девчонками, играли в салки, сеннет. Обычный день. Новых людей во дворе не видела. В твоё отсутствие их во дворец не пускают, чтобы у слуг не появилось соблазна что-либо утащить и сделать наговор на пришлых. Всё было как обычно. После обеденной трапезы учила Лию грамоте, где каждой букве соответствует своя часть тела: бет – рот, долет – грудь, вау – глаз и ухо, реш – голова. Она сама вызвалась. Хочет научиться читать и писать. Не понимаю, зачем ей это нужно? Кому собирается отправлять послания? Но мне не трудно. Может быть, мне побежать и расспросить служанок, что они видели в тот день? Я быстро обернусь!

— Не спеши, Эстер. Успеется. Спокойно посиди рядом со мной, слушай нас и одновременно вспоминай, думай. Ты что-то пропустила, очень важное. Может быть, что и припомнишь. Продолжай, Хусий. Где ты был в ту злополучную ночь?

Хусий — управляющий внутренними делами, привлекательный мужчина лет тридцати пяти, аккуратно подстриженная борода, тонкие, подвижные губы готовы растянуться в улыбку или сжаться в хмурую гримасу, в зависимости от слов собеседника. Отвечая, развел руками, мол, где ему ещё быть?

— Дома. Спал с женами. Их у меня всего две. Махла и Иохаведа. Вечером играл с дочками в мицраимские куклы. Весьма забавные. У каждой своё платье. Всё как у взрослых. У меня пять девочек. Наследника почему-то Бог не даёт. Утром собрался поехать в поместье на уборку винограда, подозреваю, что без меня его расхищают, как прибежал скороход от Фалтия, с прискорбным известием о ночной краже во дворце. Через своих тайных людей я в тот же день попытался узнать что-либо, но безрезультатно. Опытные люди это проделали. Выждали, когда тебя не будет в Иерусалиме.

— Ты считаешь, что я был им помехой?
— Возможно, и нет. Но без тебя все становятся смелее, даже смеются громче.
— Неужели я такой грозный?

— Нет. Но осторожничают. Боятся помешать тебе думать. Ты всегда такой сосредоточенный, серьёзный, весь в своих мыслях, делах. Не удивительно, на тебе всё царство, вся тяжесть забот. Без тебя во дворце часто слышен смех, песни.

Вернулся Иахмай, и на молчаливый вопрос царя отрицательно покачал головой. Подойдя ближе к трону, сказал:

— Кроме малышки Эстер никого не было возле двери, и даже в проходе. Слуги и рабыни там не ходят, им там нечего делать, ибо заняты работой. Сейчас все подозрительны, на каждый шорох всполошено вскидываются, ко всем присматриваются, даже к подмастерьям, которые перестали шкодничать.

— Вспомнила! — подскочила вдруг Эстер со скамьи. — Хашум! Подручный повара Елханана. В то утро, когда ещё многие спали, а я уже проснулась, чтобы пойти к Милке, он подошел к центральным воротам и пальцем из черепка смазывал бронзовые петли бараньим жиром. До верхней петли не доставал, ему пришлось забавно подпрыгивать. Я рассмеялась. Он был похож на драчливого петуха без соперника. Хашум не ожидал увидеть меня столь рано, смутился, начал оправдываться, мол, Елханан вчера поручил ему смазать ворота — не нравится противный скрип. Я ещё удивилась, с чего это вдруг Елханан невзлюбил скрип центральных ворот, которые и скрипят-то два раза в сутки. У них даже приятный звук, похожий на пение сверчка, но тут отвлекла Милка, которая меня заждалась, поручила привести к ней Шима. Он помогает ей строить дом напротив дворца. Вернее, будет помогать. Дома-то пока ещё нет. Я запуталась. Владельцы, узнав, что дома собирается покупать твоя возлюбленная, заломили цены в два раза. Шима советовал позвать Ванею, чтобы тот помог уговорить скряжистых владельцев умерить свои запросы. Но Ванея хочет за свою услугу четверть таланта золотом, которого у Милки просто нет. Он лишь тебе может оказать бесплатную услугу. А Милка не желает одалживаться через тебя. Может быть, ты…

— Всё, Эстер! Достаточно уже произнесенных слов. Потом доскажешь. Молодец, что вспомнила. Фалтий, перекрой все выходы из дворца и сада. Из ворот никого не выпускать. Доставь мне Хашума и Елханана. Как же это получается? — повара становятся самыми опасными слугами во дворце! Не отравой, так воровством стараются причинить мне вред! Неужели я их недостаточно одариваю золотом?

Фалтий молча и стремительно вышел из зала. Соломон отпустил Хусия по своим делам, — и на него не было улик. Если и причастен, то доказать невозможно — держится уверенно, взгляда не отводит.

Царь подробно поговорил с Эстер, уточняя детали её разговора с Хашумом, но она ничего нового не добавила, лишь растерянно смотрела на раздосадованного царя, не понимая причину его огорчения, всё, что могла, уже вспомнила.

Стражник Иаиль привел испуганного повара Елханана, который уже начал воображать, что его ожидает участь предшественника. Допрос ни к чему не привел. Повар отрицал свою причастность к приказу о смазке петель на центральных воротах дворца. Да, действительно, Хашум был нанят в услужение ещё весной. Расторопный малый и послушный. Случайно встретил на улице — Хашум убегал от ватаги таких же мальчишек, которые бросали в него камни. Научились у взрослых наказывать провинившихся.

Помнится, ещё подумал: нужно ли детям быть столь жестокими, как и взрослые? Ни к чему хорошему это не приведёт. Взял под свою защиту, коротко поговорил с ним и пригласил к себе в услужение. До сих пор не раскаивался. Сейчас же понимает, что Хашума могли нанять для этой цели. Мальчишка не понимал, что совершает нечто плохое. Может быть, даже думал, что цель благая.

В его задании не было ничего предосудительного, если бы смазывал ворота днем, прилюдно, и не наговаривал на распоряжение повара. Сегодня Хашума не было на кухне. Елханан подумал, что он мог заболеть, и его отсутствию не придал большого значения. Такое случается, подручные внезапно заболевают. Иногда прогуливают из-за лени. Что поделать — всё же дети, легко понять. Несложно послать за ним домой и узнать причину отсутствия, и кто приказал смазать петли ворот.

— За ним обязательно пошлют и спросят. Елханан, если ты в этой краже не участвовал и не способствовал, то бояться ничего не стоит. Ты же не виновен? Вот и хорошо. Согласишься ли ты на проверку, на добровольный сон?
— Делай что пожелаешь, Соломон, я готов на всё, лишь бы доказать свою непричастность к ночным событиям.

— Ложись на пол и полностью расслабься. Тебе ничто не угрожает. Ты спокойно слушаешь мои слова и отвечаешь на вопросы. Всё твоё тело тяжёлое, руки тяжелы и расслаблены. Ты не можешь поднять руку.

Соломон долго покачивал отшлифованным золотым диском на парчовом шнурке перед глазами повара, пока  тот не погрузился в гипнотический сон. На вопросы отвечал вяло, заторможено.

Проверка ничего не дала. Елханану не в чем было признаваться. После пробуждения он лишь сожалел, что его действия по найму Хашума привели к плохим последствиям. Соломон понял, что подмастерье незначительный исполнитель общего плана, похитители могли обратиться к другому подручному Елханана, и результат был бы тот же самый.

Эстер расширенными глазами наблюдала за действиями царя, представляя, что именно такие действия она произведет сегодня с Лией после обеденной трапезы, и будет расспрашивать. О чём? О каких тайнах Лия умалчивает? Но что она может знать? Что она видела в жизни, кроме злой Хоглы и красавицы Милки? Можно узнать о её прежней жизни, о братьях, чем они занимаются? Делают ли то же самое, непотребное, что и её братья Ханох и Авиуд?

Но где достать волшебный золотой диск? Попросить у Соломона? Начнёт узнавать, для чего он ей понадобился. Вряд ли одобрит её намерения. Но ей же нужно научиться всем премудростям взрослых! Жаль, Авирон перестал её навещать и рассказывать захватывающе интересные истории. Без него во дворце стало скучнее, и она уже не ощущает себя непризнанной принцессой и желанной невестой.

Неожиданно резко распахнулись центральные двери зала, и появился начальник стражи. Встретив ожидающий взгляд царя, он отрывисто произнес:
—  Государь, стражники осматривают все закоулки дворца и двора. Я всех поднял. Если Хашум здесь, его обязательно найдут.

— Фалтий, отмени ненужные поиски. Хашума сегодня во дворе и на кухне не было, не приходил. Был вор, или его помощник, который метнул кинжал в Эстер, но мы не знаем его в лицо. Вернее, если и знаем, то не догадываемся, что это он. Им может быть каждый из придворных, и даже кто-то из стражников. Это нельзя исключать. Позже поговори с ними обстоятельнее, может быть, кто-нибудь что-либо заметил необычное в поведении ближнего? Разоблачение преступника — вопрос времени. Мне нужно хорошенько подумать. Пока же все уйдите из зала, кроме Иахмая и Фалтия.

Когда же тронный зал очистился от всех любопытствующих, напрасно Эстер с мольбой оглядывалась на царя, она же может ещё пригодиться и что-то вспомнить, Соломон подозвал начальника стражи и тихо сказал:

 — Твоим стражникам ночью предстоит много работы. Распорядись — до вечера отдыхать всем, включая и мою личную охрану, и сам хорошенько выспись. До вечера мне никто не нужен, даже на посту. До наступления темноты расставь стражников на все дороги, исходящие из города — вор попытается покинуть Иерусалим.

— С золотом?
— Не обязательно. Золото и камни он может взять из тайника потом, через год или два, когда мы отчаемся в поисках казнокрада.
— А почему ты уверен, что он до сих пор не убежал из города? — спросил Иахмай. — Он взял что хотел, давно можно было скрыться.

— У него тогда бы не возникла необходимость метать нож в Эстер. Этим действием он ясно показал, что он рядом, всё видит и многое знает. Это он отдал приказ убить девчонку, чтобы случайно не проговорилась. Следующим будет Хашум. Боюсь, и подручный повара нам не поможет. Он знает лишь того, кто дал ему этот приказ, а им может быть любой посредник. Поиски настоящего преступника могут надолго затянуться.

— Но, Соломон, как мои стражники узнают, что появившийся на дороге в ночи, это именно тот человек, которого нужно схватить? Если бы я его увидел, то, может быть, догадался, что это преступник, а они рядовые воины, могут и не сообразить.

— Задерживайте всех, кто появится в неурочное время. И не обязательно — в ночи. Он может попытаться уйти вечером или ранним утром, когда сон особенно крепок. Этот человек должен разумно обосновать своё появление на ночной дороге за городом, что само по себе уже странно. Это объяснение я должен выслушать и решить, отпускать его на волю или задержать.

— А если их будет много, больше одного?

— Да, и такое может быть? Поэтому на каждую дорогу отправляй по трое. Привлеки всех свободных мужчин, которым доверяешь, заплати золотом, но чтобы все выходы из города были перекрыты. Заметайте всех. Ночью добропорядочные горожане не разгуливают между городами, а видят сны. Бродят лихоимцы. Их нужно отслеживать, ловить и отправлять в каменоломни. Пусть приносят царству доход, а не убытки от своей деятельности. Внуши стражникам, чтобы жёстче с ними обходились. У некоторых горожан исчез страх перед властью и богом, считают, что могут безнаказанно нарушать законы Моисея. За каждого пойманного разбойника от меня последует награда. До этого я терпимо к ним относился, как к неизбежному злу, сейчас же стану безжалостно искоренять. Пусть все поймут, что судьба землепашца, горшечника или другого мастера намного предпочтительней короткой жизни и мучительной смерти разбойника.

— Мы выполним все твои указания. Если кто появится в это время на дорогах, все будут стоять перед тобой, — заверил царя начальник стражи и развернулся к выходу.
— Иахмай, до вечера ты тоже свободен. Иди домой, отдохни в семье и заодно поразмышляй, что ещё нам нужно сделать, чтобы найти воров.

— Я не устал. Можем вместе подумать.
— Нет, иди. Ты и так почти всё время проводишь со мной. Твои жёны за тобой соскучились. И меня отвлекать не будешь. В уединении лучше думается. Вечером встретимся и пойдём в дом Авессы на встречу с мудрецами. Давно не встречались.

продолжение следует: http://proza.ru/2012/03/20/532