Росток

      После того как я уверовал в Иисуса Христа, я часто приходил к пожилому христианину. Его жена давно отошла в вечность, а ее сын жил со своей семьей в областном центре, изредка посещая своего приемного отца. Он мне рассказывал как он молился о том чтобы Бог послал к нему кого ни будь с верующих. И вот  однажды к нему постучался худенький, молодой человек лет 25-30, и спросил:
    - Вы верующий?
    - Да, ответил тот.
 Это был Саша Игнатов, будущий пастор Дорошовской баптистской церкви. Он закончил библейскую семинарию и по распределению приехал в наше село.
     Познакомившись, хозяин пригласил Сашу пройти в дом. Как говорится в таких ситуациях, попивши изрядно чаю и вдоволь побеседовав, будущий пастырь попросил Вешкина предоставить свой дом для воскресного служения.  Обрадованный таким исходом события старик согласился.
   Иван уверовал в тысяча девятьсот шестидесятом году, женился на верующей. Был брак удачен или нет, не знаю, но в скором времени ее парализовало, и муж ухаживал за ней двадцать лет. Когда жену похоронил, больше не искал спутницы жизни, так до конца своих дней прожил один. Он умер где то после, или до нового года. Его похороны были красивыми. После того как тело вынесли во двор, пошел крупный лохматый снег, как будто бы сам Бог принимал участие в его погребении. 
  Когда я приходил к нему в гости, то часто заставал его за чтением Библии. На его обеденном столе всегда лежала, большого формата эта книга. Он просыпался каждый день в четыре утра и включал свой приемник и слушал проповедь. Мне всегда приято было к нему заходить. Даже когда не было никакого настроения, я заходил. От него уходил с приподнятым настроением. Благословенный был брат.  Он просил хоть кого то послать с верующих к нему. Иван был преклонного возраста, и ему тяжело было ездить в райцентр на богослужения. И Бог услышал его молитву, человек с десять, каждое воскресенье приходили к нему домой. Ему так же было предложено быть пресвитером, но он почему то отказался, но мудрости ему было не занимать.  Он умел находить общий язык с людьми, чего не скажешь за Игнатова.  Может быть церковь пошла бы по другому пути развития, может быть больше приходило бы людей. Но выбирают тех, кто нужен власти.    
     Что может сравниться с тем, что только начинается? – наверное с молодым ростком, налитым жизненной влаги, полным энергии и сил. Саша с  женой Наташей, старались изо всех сил, чтобы росток новой церкви Христа мог расти: приглашали на чай своих соседей, за которых молились, устраивали вечера, посвященные ,,книги жизни,,. Но от себя не спрячешься, если у тебя не наступило ,,метаное,, -- перемена мышления, и если ты в связи с этим мышлением не поступаешь, то какой бы ты ярлык себе не цеплял, на твоем лице будет написано - ,,брыхло,,. А это знамение от Бога, и от него никуда не денешься. Не пойдут к тебе люди. И если пойдут, то будут такие же как учитель.
     Мне не давали крещения где то, года три. Членов церкви не было и десяти, как Сашу Игнатова рукоположили в пасторы, а Виктора – в дьяконы. По закону Украины, религиозную организацию разрешалось регистрировать после того как в ней будет больше десяти человек. До регистрации со мной как то считались, но  после того когда ее сделали, начались расспросы где я служил, да чем занимался. А после того как рукоположили на пастора Игнатова, моя мирная жизнь закончилась вовсе. В церкви постоянно ходили нехорошие слухи друг о друге, разного рода сплетни, из за этого часто возникали скандалы.
       Игнатов  однажды проповедовал:
   – Человек как проводник, чрез которого должен пройти грех. Наказан будет источник греха. И привел пример, как он воспитывал своих детей, ломая розгу после того как наказывал ребенка, давая понять, что это не отец злится, но розга сделала больно.
     Однажды Cаша купил  дом под церковное здание. Этот дом был только что построен, не было забора, но было отопление и паровой котел. В общем, служение можно было проводить. Из 2-х комнат сделали одну большую на 2-м этаже, для служения.
   В один из воскресных дней, придя на служение, я нашел в церкви  Макогона Виктора с его женой, учителем воскресной школы. В зале сидели дети, и слушали их разговоры. Поскольку площадь зала служения  и кухни маленькая, то было очень хорошо слышно при открытой двери о чем они там ,,беседовали,,. Возбужденная она что-то кричала на Виктора, как будто у себя дома. Дети в зале притихли. Я зашел на кухню и прервал их дебаты, сказав Надежде о плохом примере, который она подает детям. Она в ответ разоралась на меня, а ее муж стоял в стороне как провинившийся шкодник, которого поставили в угол и  молчал. В этот момент вошел пастор и долго не разбираясь, предложил извиниться перед Надеждой. Получилось так, что я стал виновен в ссоре. Я был возмущен, но извинился, что с нее  взять. Все мои доводы о происходящем на Игнатова не произвели абсолютно никакого впечатления. Эти две семейные пары составляли основу будущей церкви, и инакомыслия не терпели.
   От распрей среди христиан маленькой группы верующих, не было ни согласия ни единства.  Я искренне верил, что это настоящая церковь, потому что эти люди вместе со мной изучали Библию и старались жить в соответствии с писанием. Получаться должно у всех, кто искренно этого желает. Но  увы, проходит все, и кто ищет, тот находит. Я молился:
    - «Отче указывай мне на мои грехи и недостатки, чтобы я мог исправлять их». И просил об этом верующих, если увидят за мной грех, указали бы мне. Но получилось так, что мне пришлось делать замечание и пастору, и его помощнику. В итоге, Саша с Витей позвали меня на кухню и пастор вынес мне такой приговор:
  - «За то, что я смущаю девушек, церковь запрещает мне участвовать в Вечере Господней, и не приветствовать меня как брата на полгода». Это был последний год моей учебы в библейской школе Вознесенска. Я пытался объяснить, что их поступки с точки зрения библейской истины неправомерны и решил поступить по слову:
  Евангелие от Матвея 18:15-17  – ,,Если согрешит против тебя брат, пойди и обличи его между тобой и им одним. Если послушает, то приобрел ты брата. Если не послушает, возьми с собою одного или двоих, дабы устами двох или трех свидетелей, подтвердилось всякое слово. Если не послушает их, сажи церкви, если же и церковь не послушает, то пусть будет он для тебя как язычник и мытарь!,,   
   Я поспрашивал верующих своей церкви, просил быть свидетелем, но никто меня и слушать не хотел, чтобы участвовать в этом деле. Но я не унывал, и поехал районную церковь к Максимюку, чтобы он мне разъяснил как мне поступить в соответствии с Библейскими принципами в моем наболевшем вопросе. И тот пообещал что соберет братский совет, и они решат что  делать.
  Тем временем Игнатов не унывал тоже, его интересовала моя жизнь до покаяния. Где служил, чем занимался. Я мог бы его послать по деликатней, но я все таки еще верил что он христианин, и мне не хотелось  показаться в его лице то же, с не христианской стороны. И я ему вежливо ответил:
  - Тому, кому нужно об этом знать  где я служил, знают. И если ты желаешь узнать, спроси там где знают обо мне все.
 – Вот туда пойдешь и расскажешь, дерзновенно и властно сказал мне Игнатов. Потом он сказал что приехал организовывать школу разведки. Он имел ввиду то, что было в Советское время, была такая должность – внештатный сотрудник милиции. У них не было удостоверений, но им многое было позволено. За это их всячески поощряли и ставили на высокие должности и поддерживали. Таким образом растили Павилков Морозовых, Зой Космодемьянских,  и лжепатриотов родины.  Одно дело, если я вижу когда у соседа горит дом и я звоню в пожарную часть и зову о помощи. И совершенно другое дело, когда я вижу что мой сосед живет хорошо и чтоб ему хуже сделать, я на него по ,.секрету,, рассказываю полуправду, тому кто может изменить ход слбытий. И вот, такой же мошейник, пользуясь доверием, клевещет на другого, думая что убежит такой же участи. Это была система воспитания наших родителей. Бога нет, значит все можно.
   Во всем этом виновны не духи злобы, и те люди, через которых они действуют, а виной всему наше отношение каждого человека к своему ближнему. Нет элементарной порядочности. Когда были времена беззаконные, то мы и судили себя без закона, как беззаконники, но сейчас другое время, мы знаем истину и, обманув ее, обманываем себя.
   Есть люди, которым платят деньги, они заключили контракт в армии,  это сверхсрочники. Им ставят определенную задачу и они ее выполняют. А есть люди, которые душу продали дьяволу и служат своей плоти. И есть равнодушные, которые живут по принцыпу:
 -  Моя хата з краю, я ничего не знаю.
   Дайтэ тiльки грошi, бо йicти хочу.
В армии я встречался со сверхсрочниками, это были люди, которым по душе была караульная служба. Они знали когда и как применять табельное оружие, и форма соответствовала их роду занятиям. Теперь я встретился с людьми, которых называют найомниками. Хоть они оружие не носят, но ,,жалят,, не хуже свинца, и форма у них не как у военных, но убивают не хуже их.
     Однажды я сделал Игнатову большую неприятность от которой он на всю жизнь останется в безвыходном положении. Это было неожиданно, это было то, чего он от меня не ожидал. Поэтому ему мне и небыло что отватить. Я подошел к нему и сказал:
   - Саша, я благодарю Бога за тебя! Потому что я стал другим, я перестал смотреть на людей и перестал падать. Своим жестокосердием ты научил смотреть только на Свершителя веры, а не на тех кто сидит в мягком кресле.
     У него был вид, как будто бы его вытащили с болота. После этого я развернулся и ушел, во мне все ликовало, хотелось петь. И песню почемуто вспомнил не ,, О благодать, спасен Тобой,, , А ,, Есть в графском парке черный пруд, там лили цветут, цветут,,. Ну и пусть себе цветут, на радость тем кто приходит на это болото.