Урок медицины

Часто сталкиваюсь с мнением, что воспитывать не такое уж трудное дело. Как то представитель очень тяжёлой профессии – машинист, на полном серьёзе мне заявил: «Ну, что у тебя за работа?! Пошла поболтала и деньги получила!» Трудное занятие переубеждать подобных, что–то им доказывать. Да и смысла в этом не вижу. Ущербное воспитание наносит вред значительно больший по сравнению со всеми другими профессиями. И плохо то, что последствия такого воспитания выявятся не сразу.

Не раз уже видела картинку в автобусе – мама с сумками стоит, а дитё своё усаживает на свободное местечко. Если ребёнку наплевать на собственную мать, то чего же от него ждать другим – незнакомым людям. А я так хочу прочитать маме четверостишие прекрасного поэта Э. Асадова –
«Детей своих рабски порой любя,
Мы их превращаем в своих мучителей!
Когда же родители любят себя,
То дети молятся на родителей!»

Вот и сидят наши подростки в автобусах,  ничего не слыша (наушники), ничего не видя (агенты), и никому не сочувствуя.
А ещё есть юношеский максимализм. Сложно бывает справиться с такими ребятами. 

Я вела свой собственный урок. За мной прибежал дежурный и сообщил, что меня вызывает к себе на урок медработник нашего педучилища. Как раз в это время у парней моей группы должна была идти пара по медицине. Они ещё учились на первом курсе. Я зашла в кабинет и удивлённо остановилась. В классе было тихо. У учительского стола молча стояла Ольга Николаевна – медик училища, а перед нею вся моя группа.
- Ольга Николаевна! А что случилось? – в этой тишине очень громко прозвучал мой вопрос.
- Вот стоят! – ответила преподаватель
- Что значит стоят? Может, стоило разрешить сесть? – недоумевала я. 
- Десять минут назад! – сокрушённо ответила Ольга Николаевна.
- Что «десять минут назад»? – не поняла я
- Посадила их десять минут назад! – растерянно ответила женщина.
- А почему тогда стоят? – задала я новый вопрос.
- Не садятся уже  все эти десять минут! – огорчённо констатировала она.
Тогда я обратилась к классу.
- Объясните, что происходит!? – я рассматривала лица молчащих мальчишек.
Они как в рот воды набрали. В мои двадцать семь лет, какой мог быть педагогический опыт. Если педагог старше меня не мог ничего сделать. 
Парни так и стояли. И как их усадить лично я не знала. Очень тихо Ольга Николаевна мне шепнула: «Кто–то из них сказал «Кто первый сядет, тот шоха!». Вот и стоят! Не знаю,  что и делать!»

- Ребята! – обратилась я к группе. -  Не знаю как вы, а я дорожу нашими отношениями! Я стараюсь уважать вас! И хотелось бы того же в ответ! Но вы старательно портите сами эти отношения! Значит так, или вы садитесь,  как положено, или… - я сделала паузу, совершенно не зная чем закончить. Что я могла сказать такого, чтобы затронуть их души!? Что могло бы их если не напугать, то хотя бы расстроить!? Пауза затягивалась. И вдруг в этот момент все парни как один сели, одновременно. Очевидно, кто-то из них скомандовал.

Это был урок, но совсем другой, не медицины, а нравственности.
Правда, я до сих пор не знаю,  кто из нас в тот момент одержал верх.